№9-10 (257-258), 2023

Оглавление

МРНТИ 10.79.51

УДК 343.1

Ахпанов Арстан Нокешевич — профессор Евразийского национального университета имени Л. Н. Гумилёва, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник МВД РК, член Научно-консультативного совета при Конституционном Суде РК, член Научно-консультативного совета в Верховном Суде РК, член Межведомственной рабочей группы по совершенствованию УК и УПК РК при Министерстве юстиции РК (Республика Казахстан, г. Астана)

О ПРЕДЕЛАХ РЕФОРМИРОВАНИЯ УПК РК В КОНТЕКСТЕ УГОЛОВНЫХ ПРОСТУПКОВ

Аннотация. В статье поднимается вопрос о дальнейшем развитии уголовного закона Республики Казахстан в рамках применения норм Общей части уголовного кодекса к уголовным проступкам. Так, например, пробельным остаётся вопрос о сня­тии и погашении судимости. Также поднимается вопрос о проблемах при су­дебном толковании УК и УПК, связанные с практическим применением норм об уголовных проступках, например, при заключении процессуального соглашения в форме сделки о признании вины.

Отмечается, что порядок производства по уголовным проступкам не вписался в высокие стандарты УПК ввиду сложности, объемности и многозначности по­следних. Уголовно-процессуальный механизм производства по уголовным про­ступкам значительно проще и существенно отличается от процессуальной формы досудебного расследования и рассмотрения уголовных дел. Он практически иден­ти­чен порядку, предусмотренному Кодексом Республики Казахстан об адми­ни­стративных правонарушениях. Поэтому различия процессуальной формы произ­вод­ства вызвали ряд значительных затруднений в правоприменении.

В результате автором рекомендуется ряд предложений, которые будут отве­чать запросам практики и интересам участников уголовного процесса. В свою оче­редь, это будет являться институциональными преобразованиями (организа­цион­но-правовыми мерами) на уровне законов, определяющих правовое положением органов и их должностных лиц, связанных с осуществлением уголовного судо­производства.

Ключевые слова: преступление, уголовный проступок, административные правонарушения, досудебное расследование, производство, Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс.

Ахпанов Арстан Нокешұлы — Л. Н. Гумилев атындағы Еуразия ұлттық уни­верситетінің профессоры, заң ғылымдарының докторы, профессор, ҚР ІІМ-нің еңбек сіңірген қызметкері, ҚР Конституциялық Сотының жанындағы Ғылы­ми-консультативтік кеңестің мүшесі, ҚР Жоғарғы сотындағы ғылыми-консультативтік кеңестің мүшесі, ҚР Әділет Министрлігі жанындағы ҚР ҚК және ҚПК жетілдіру жөніндегі ведомствоаралық жұмыс тобының мүшесі (Қазақстан Республикасы, Астана қ.)

ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫНЫҢ ҚЫЛМЫСТЫҚ-ПРОЦЕСТІК КОДЕКСІН ҚЫЛМЫСТЫҚ ТЕРІС ҚЫЛЫҚТАР МӘНМӘТІНІНДЕ РЕФОРМАЛАУДЫҢ ШЕКТЕРІ ТУРАЛЫ

Түйін. Мақалада Қылмыстық кодекстің жалпы бөлігінің нормаларын қыл­мыс­тық теріс қылықтарға қолдану шеңберінде Қазақстан Республикасының Қылмыс­тық Заңын одан әрі дамыту туралы мәселе көтерілген. Мәселен, соттылықты жою және өтеу мәселесі ақтаңдақ түрінде қала беруі. Сондай-ақ қылмыстық теріс қы­лық­тар туралы нормаларды іс жүзінде қолданумен байланысты, мысалы, кінәні мойындау туралы мәміле нысанында іс жүргізу келісімін жасасу кезіндегі ҚК мен ҚПК-ны сот арқылы түсіндіру кезіндегі проблемалар туралы қарастырылады.

Қыл­мыстық теріс қылықтар бойынша іс жүргізу тәртібі соңғысының күрделі­лі­гіне, көлеміне және көп мағыналылығына байланысты ҚПК-ның жоғары стан­дарт­та­ры­на сәйкес келмегені атап өтілді. Қылмыстық теріс қылықтар бойынша іс жүргізудің қылмыстық-процестік тетігі сотқа дейінгі тергеу мен қылмыстық істер­ді қараудың іс жүргізу нысанынан әлдеқайда қарапайым және айтарлықтай ерек­ше­ленеді. Ол Қазақстан Республикасының Әкімшілік құқық бұзушылық туралы Кодексінде көзделген тәртіппен іс жүзінде бірдей. Сондықтан өндірістің процес­суал­дық түрін­дегі айырмашылықтар құқық қолдануда бірқатар елеулі қиындықтар туғызады.

Нәтижесінде автор қылмыстық процеске қатысушылардың тәжірибесі мен мүдделеріне жауап беретін бірқатар ұсыныстарды ұсынады. Өз кезегінде, бұл қылмыстық сот ісін жүргізумен байланысты органдар мен олардың лауазымды адамдарының құқықтық жағдайын айқындайтын заңдар деңгейіндегі институ­ционалдық өзгерістер (ұйымдық-құқықтық шаралар) болып табылады.

Түйінді сөздер: қылмыстық, қылмыстық теріс қылық, әкімшілік құқық бұзушылық, сотқа дейінгі тергеу, іс жүргізу, Қылмыстық кодекс, Қылмыстық-процестік кодекс.

Akhpanov Arstan Nokeshevich — professor of L. N. Gumilev Eurasian national university, doctor of law, professor, honored worker of the Ministry of internal affairs of the Republic of Kazakhstan, member of the Scientific advisory council at the Constitutional Court of the Republic of Kazakhstan, member of the Scientific advisory council at the Supreme Court of the Republic of Kazakhstan, member of the Interdepartmental working group on improving the Criminal Code and the Code of Criminal procedure of the Republic of Kazakhstan at the Ministry of justice of the Republic of Kazakhstan (Republic of Kazakhstan, Astana)

ON THE LIMITS OF THE REFORM OF THE CODE OF СRIMINAL PROCEDURE OF THE REPUBLIC OF KAZAKHSTAN IN THE CONTEXT OF CRIMINAL OFFENSES

Annotation. The article raises the issue of further development of the criminal law of the Republic of Kazakhstan within the framework of the application of the norms of the General part of the criminal code to criminal offenses. For example, the issue of removing and expunging a criminal record remains a blank. The issue of problems in the judicial interpretation of the Criminal Code and the Code of Criminal procedure related to the practical application of the norms on criminal offenses, for example, when concluding a procedural agreement in the form of a plea bargain, is also raised.

It is noted that the procedure for criminal misconduct proceedings did not fit into the high standards of the Code of Criminal procedure due to the complexity, volume and ambiguity of the latter. The criminal procedure mechanism of criminal misconduct proceedings is much simpler and significantly differs from the procedural form of pre-trial investigation and consideration of criminal cases. It is almost identical to the procedure provided for by the Code of the Republic of Kazakhstan on administrative offenses. Therefore, the differences in the procedural form of the proceedings caused a number of significant difficulties in law enforcement.

As a result, the author recommends a number of proposals that will meet the needs of practice and the interests of participants in the criminal process. In turn, this will be institutional transformations (organizational and legal measures) at the level of laws that determine the legal status of bodies and their officials related to the implementation of criminal proceedings.

Keywords: crime, criminal misconduct, administrative offenses, pre-trial investigation, proceedings, Criminal Code, Code of Criminal procedure.

 

Введение. Реформой 2014 года в национальное уголовное и уголовно-про­цессуальное законодательство был введен ранее неизвестный Казахстану институт уголовных проступков. Как один из разработчиков УПК РК, отмечу тот факт, что абсолютное большинство учёных указанных областей науки и многие практи­че­ские работники не только не воспринимали необходимость новеллы, но и аргу­мен­тированно оппонировали против её внедрения в закон. И как показал почти 9-летний правоприменительный опыт, научная гипотеза нашла своё подтверждение, о чём свидетельствует вынесение на уровень Министра юстиции страны вопроса о перспективе сохранения или постановки на утрату данного института.

Применительно к законотворческому процессу принятия достаточно серьёз­ных поправок не предшествовали широкое обсуждение вопроса с учётом зарубеж­ных практик, привлечение квалифицированных иностранных экспертов, проведе­ние пилотного проекта. Но самое главное — не было доктринальной модели пре­об­разования устоявшейся категории преступлений с анализом возможных рисков и издержек правового регулирования и правоприменительной практики.

Между тем, как верно отметил профессор И. Ш. Борчашвили, внедрение трёх­уров­невой системы деликтов — преступления, уголовные проступки и админи­стра­тивные правонарушения, вошло в противоречие с Концепцией правовой по­ли­тики РК на период с 2010 до 2020 года.

Отмечалось, что для административно-деликтного права являются злободнев­ными вопросы более чёткого определения круга правоотношений, охраняемых административно-деликтным законодательством и соответственно более чёткого разграничения между административно-правовыми и уголовно-правовыми санк­ция­ми.

В Концепции также подчеркивалось, что «дальнейшее развитие уголовного права, как и прежде, должно осуществляться с учётом двухвекторности уголовной политики. Гуманизация должна касаться главным образом лиц, впервые совер­шив­ших преступления небольшой и средней тяжести, а также социально уязвимых групп населения — беременных и одиноких женщин, имеющих на иждивении несовершеннолетних детей, несовершеннолетних, людей преклонного возраста. Вместе с тем, необходимо и впредь проводить жесткую уголовную политику в от­но­шении лиц, виновных в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, скры­вающихся от уголовного преследования, а также при рецидиве преступ­лений»[1].

Вопрос о введении в уголовный закон института уголовных проступков пер­во­начально вовсе не рассматривался в названной Концепции. Позиция о них была дополнена Указом Президента РК 16 января 2014 года № 731 лишь после факти­че­с­кого введения понятия «уголовный проступок» в проекты УК, УПК и другие законопроекты1.

В этой связи на уровне Концепции правовой политики РК до 2030 года Ми­ни­стер­ству юстиции совместно с иными государственными органами, учёными и юридической общественностью, исходя из сложившихся за столетие исторических традиций, устоявшихся и успешно апробированных принципов и стандартов де­ли­кт­ного права, важно чётко определиться с теоретическими моделями совершенст­вования уголовного и уголовно-процессуального законодательства страны, приняв за основу градацию правонарушений на преступления и административные право­нарушения.

Поскольку свод проектов УК и УПК 2014 года возлагался на Генеральную про­куратуру РК, то в силу её статусного и процессуального доминирования руко­водящие представители иных государственных органов, дознания и предвари­тель­ного следствия при их разработке не обладали равноправием при внесении и об­суж­дении новелл законопроектов. Нам, разработчикам УК и УПК, недвусмыс­лен­но было предложено взять за основу аналогичные законы Украины, Грузии и стран экс-советской Прибалтики. Тем самым имело место «слепое» рецептирование за­ру­бежного опыта как априори образцового стандарта законотворчества, без учёта не разработанной на то время и до сих пор доктрины развития отечественного уго­лов­ного права, без принятия во внимание реальных потребностей правопри­ме­нения.

И как закономерный результат, несистемное решение проблемы системати­зации и классификации правонарушений, при одновременной попытке выделения административной юстиции из административно-дектиктного права, привело к тому, что она не была разрешена, но вместе с тем породила новые проблемы.

Материалы и методы. На основе анализа уголовного и уголовно-процессу­аль­ного законодательства, а также Нормативного постановления Верховного суда РК № 4 «О практике рассмотрения судами уголовных дел в согласительном про­изводстве» от 7 июля 2016 года синтезируется порядок производства по уголов­ным проступкам.

Обсуждение и результаты. Применительно к нормам УК РК. При отсутствии доктринальных и правовых основ развития уголовного закона в Казахстане во­люнтаристски введена трёхзвенная система деликтов: преступления, уголовные проступки и административные правонарушения.

В соответствии с ч. 3 ст. 10 УК РК уголовными проступками признаются деяния, не представляющие большой общественной опасности, причинившие не­значительный вред либо создавшие угрозу причинения вреда личности, орга­ни­зации, обществу или государству. Они отличаются от преступлений, как правило, при­знаками очевидности (бесспорность фактической стороны деяния, ясность юридической квалификации правонарушения, простота установления его обстоя­тельств)[2] и односубъектности.

И к таким деяниям сложно применить нормы Обшей части УК. Например, ч. 1 ст. 12 УК — «Преступление и уголовный проступок не образуют между собой не­однократность». Не распространяется на уголовные проступки предписания ст. 14 УК о рецидиве преступлений и опасном рецидиве преступлений. Ст. 24 УК о ста­диях совершения преступления (приготовление к преступлению и покушение на преступление) не относится к уголовным проступкам. Положения ст. ст. 28-30 УК трудно распространить на виды соучастия при совершении уголовного проступка. Вынесение от имени Республики Казахстан приговора за совершение уголовного проступка не влечет для осуждённого судимости. В то же время по официальным данным государственной правовой статистики лицо считается виновным, а данная статусная характеристика препятствует его профессиональным и иным перспек­тивам. Пробельным остаётся вопрос о снятии и погашении судимости.

И данный перечень примеров несопоставимости преступлений и уголовных проступков сквозь призму канонов теории уголовного права можно продолжать.

Возникли проблемы при судебном толковании УК и УПК, связанные с прак­ти­ческим применением норм об уголовных проступках, например, при заклю­че­нии процессуального соглашения в форме сделки о признании вины. Пункт 1 ч. 1 ст. 612 УПК устанавливает пределы заключения подобной сделки. Расследование уголовных дел в рамках заключенного процессуального соглашения производится в форме сделки о признании вины — по преступлениям небольшой, средней тя­же­сти либо тяжким преступлениям.

В следственной и судебной практике возникли неоднозначные случаи при ре­альной совокупности в деяниях лица указанных категорий преступлений и уго­лов­ных проступков. Исходя из меньшей степени общественной опасности и незначи­тельных правовых последствий уголовных проступков, как нам представляется, ло­гически была допустима возможность обращения к сделке о признании вины.

Между тем Верховный Суд РК, формально и узко истолковывая предписания УПК, дал следующее разъяснение данному вопросу судебной практики. В п. 5 нормативного постановления от 7 июля 2016 года № 4 «О практике рассмотрения судами уголовных дел в согласительном производстве» указано, что заключение соглашения о признании вины по делам об уголовных проступках законом не предусмотрено.

При совершении лицом уголовного проступка и преступления, по которому заключается соглашение о признании вины, орган досудебного расследования не должен соединять по ним дела, поскольку производство по делу об уголовном проступке осуществляется в протокольной форме досудебного расследования, а производство по делу о преступлении в рамках процессуального соглашения — в соответствии с правилами, предусмотренными гл. 63 УПК.

При совершении лицом уголовного проступка и преступления, по которому соглашение о признании вины не достигнуто и не заключено, уголовные дела по ним в соответствии с ч. 4 ст. 526 УПК могут быть соединены для единого про­из­водства в форме дознания либо предварительного следствия.

Пункт 6 данного нормативного постановления гласит, что если в суд посту­пило уголовное дело с заключенным соглашением о признании вины, в котором соединены дела об уголовном проступке и преступлении, которое не относится к категории особо тяжких, то суд с предварительного слушания возвращает дело прокурору с предоставлением возможности произвести досудебное расследование в соответствии с требованиями УПК[3].

Порядок производства по уголовным проступкам не вписался в высокие стан­дарты УПК ввиду сложности, объемности и многозначности последних. Уголовно-процессуальный механизм производства по уголовным проступкам значительно проще и существенно отличается от процессуальной формы досудебного рассле­до­вания и рассмотрения уголовных дел. Он практически идентичен порядку, пре­ду­смотренному Кодексом РК об административных правонарушениях. Различия процессуальной формы производства вызвали ряд значительных затруднений в правоприменении, которые приходилось законодателю снимать постоянным упро­щением порядка производства по уголовным проступкам.

Все установленные УПК РК принципы и стандарты досудебного и судебного производства по уголовным делам, гарантирующие достижение публично-право­вых целей и защиту частных интересов, предназначены и адекватны для преступ­лений, но чрезмерны для уголовных проступков.

На основании изложенного, предлагаю:

— не поддаваться искушению перехода к очередному этапу перманентной, не­скончаемой за три десятилетия реформы УК и УПК посредством подготовки но­вых кодексов;

— опираться на двухуровневую систему градации деликтов — преступления и административные правонарушения;

— провести «хирургическое» удаление из материи УК и УПК, иных кодексов и законов, нормативных постановлений Конституционного Суда и Верховного Су­да, подзаконных актов категории уголовных проступков;

— последующий перевод уголовных проступков в административные правона­ру­шения и преступления небольшой тяжести, с дифференциацией по последним процессуальной формы на основе критерия «очевидность деяния» в рамках упро­щенных и ускоренных производств;

— провести ревизию норм Кодекса РК об административных правонарушениях с его существенным реформированием, снижением уровня репрессивности, выде­ле­нием предписаний в Административный процессуально-процедурный кодекс.

Заключение. В заключении подчеркну, что перед Министерством юстиции РК, под эгидой которого будут корректироваться УК, УПК, другие кодексы и зако­ны, стоят поставленные Главой государства задачи, обозначенные в Посланиях на­роду Казахстан, о недопустимости перманентных изменений и дополнений, осо­бен­но несистемных и в ведомственных интересах, об обеспечении стабильности законодательства.

Задачи должны решаться не псевдомерами регулярных процедурных попра­вок, а продуманными, целенаправленными, системными и отвечающими запросам практики, интересам участников уголовного процесса институциональными пре­об­разованиями (организационно-правовыми мерами) на уровне законов, опреде­ляющих правовое положением органов и их должностных лиц, связанных с осу­ще­ствлением уголовного судопроизводства (Конституционный закон РК «О су­деб­ной системе и статусе судей РК» в контексте Бангалорских принципов пове­де­ния судей 2006 года и Киевских рекомендаций по вопросам независимости судеб­ной власти в странах Восточной Европы, Южного Кавказа и Центральной Азии 2012 года; отказ от трёхзвенной модели уголовного процесса для возвращения про­цессуальной самостоятельности следователя; пересмотр положений Закона «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» в целях обеспечения самос­тоятельности и независимости адвокатуры от органов юстиции и др. законы).

Список литературы

  1. Концепция правовой политики РК на период с 2010 до 2020 года: утверждена Указом Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года № 858 // https://adilet.zan.kz/rus/docs/U090000858_
  2. Ахпанов А. Н., Нурлумбаева Л. Е. Критерии дефиниции «очевидность уголовных правонарушений» // Вестник Института законодательства и правовой информации. — 2019. — № 4 (58). — С. 65-70 // https://vestnik.zqai.kz/index.php/vestnik/article/view/220
  3. Нормативное постановление Верховного Суда РК от 7 июля 2016 года № 4 «О практике рассмотрения судами уголовных дел в согласительном производстве» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/P160000004S

References

  1. Kontseptsiya pravovoy politiki RK na period s 2010 do 2020 goda: utverzhdena Ukazom Prezidenta Respubliki Kazakhstan ot 24 avgusta 2009 goda № 858 // https://adilet.zan.kz/rus/docs/U090000858_
  2. Akhpanov A. N., Nurlumbayeva L. Ye. Kriterii definitsii «ochevidnost’ ugolovnykh pravonarusheniy» // Vestnik Instituta zakonodatel’stva i pravovoy informatsii. — 2019. — № 4 (58). — S. 65-70 // https://vestnik.zqai.kz/index.php/vestnik/article/view/220
  3. Normativnoye postanovleniye Verkhovnogo Suda RK ot 7 iyulya 2016 goda № 4 «O praktike rassmotreniya sudami ugolovnykh del v soglasitel’nom proizvodstve» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/P160000004S

МРНТИ 10.77.51

УДК 342.9:343.2/7

Муканова Алма Кайратовна — Вице-министр юстиции Республики Казахстан (Республика Казахстан, г. Астана)

РАЗГРАНИЧЕНИЕ АДМИНИСТРАТИВНЫХ И УГОЛОВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ. ПРИМЕНЕНИЕ ИНСТИТУТА «УГОЛОВНЫЕ ПРОСТУПКИ» В КОНТЕКСТЕ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ: ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ ИЛИ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

Аннотация. В рамках темы круглого стола, опираясь на имеющуюся практику и международный опыт, автор предлагает обсудить озвученные в данной статье проблемы.

Во-первых, три проблемных момента в контексте проведенной ревизии Уго­лов­ного кодекса Республики Казахстан — проблема составов, более эффектив­ных в административной практике в прошлом; проблема неработающих составов как в уголовной (с 2015 года), так и в административной практике (до 2015 года); про­б­лема высокой уголовной регистрации при крайне низком выходе дел в суд (10% и менее), что также показывает на схожесть с административной практикой до 2015 года.

Во-вторых, касаемо рациональной политики государства при определении ме­ры ответственности за совершение уголовных проступков, выражающаяся в ши­ро­ком спектре мягких видов наказаний, в первую очередь, общественных и испра­ви­тельных работ, а также в минимальных сроках давности и отсутствии судимос­ти.

В-третьих, тезисно о введении уголовных проступков, которые должны были дать возможность исключить арест из административно-правовой сферы и пере­смо­треть роль и функции судов в административном производстве, чего, однако, не произошло.

В-четвертых, о совершенствовании законодательства об административных пра­вонарушениях, а также выработке новых понятий административного и уго­лов­ного правонарушений.

Ключевые слова: уголовная ответственность, административная ответст­вен­ность, уголовные проступки, правонарушение, тяжкие преступления, про­филактика, общественные работы.

Мұқанова Алма Қайратқызы — Қазақстан Республикасының Әділет вице-министрі (Қазақстан Республикасы, Астана қ.)

ӘКІМШІЛІК ЖӘНЕ ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ БҰЗУШЫЛЫҚТАР АРАСЫНДАҒЫ АЙЫРМАШЫЛЫҚ. «ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ БҰЗУШЫЛЫҚ» ИНСТИТУТЫН ҚҰҚЫҚ ҚОЛДАНУ ПРАКТИКАСЫ ЖАҒДАЙЫНДА ҚОЛДАНУ: ОРЫНДЫЛЫҒЫ НЕМЕСЕ ОРЫНСЫЗДЫҒЫ

Түйін. Автор дөңгелек үстел тақырыбының аясында өз тәжірибесі мен халық­аралық тәжірибеге сүйене отырып, осы мақалада айтылған мәселелерді талқылау­ды ұсынады.

Біріншіден, Қазақстан Республикасының Қылмыстық кодексіне жүргізілген ревизия контексіндегі үш проблемалық сәт – өткен әкімшілік практикада неғұрлым тиімді құрамдар проблемасы; қылмыстық (2015 жылдан бастап) және әкімшілік практикада (2015 жылға дейін) жұмыс істемейтін құрамдар проблемасы; істердің сотқа өте төмен деңгейде шығуы кезінде жоғары Қылмыстық тіркеу мәселесі (10% және одан аз), бұл 2015 жылға дейінгі әкімшілік практикамен ұқсастығын көрсе­те­ді.

Екіншіден, қылмыстық теріс қылықтар жасағаны үшін жауапкершілік шара­ла­рын айқындау кезінде мемлекеттің ұтымды саясатына қатысты, ол жазалардың, бірінші кезекте қоғамдық және түзеу жұмыстарының кең спектрінде, сондай-ақ ескіру мерзімдерінде және соттылықтың болмауында көрініс табады.

Үшіншіден, қамауға алуды әкімшілік-құқықтық саладан алып тастауға және сот­тардың әкімшілік іс жүргізудегі рөлі мен функцияларын қайта қарауға мүм­кін­дік беретін қылмыстық теріс қылықтарды енгізу туралы тезис, алайда бұл орын ал­ған жоқ.

Төртіншіден, әкімшілік құқық бұзушылық туралы заңнаманы жетілдіру, сон­дай-ақ әкімшілік және қылмыстық құқық бұзушылықтардың жаңа ұғымдарын әзір­леу туралы.

Түйінді сөздер: қылмыстық жауапкершілік, әкімшілік жауапкершілік, қыл­мыстық теріс қылық, құқық бұзушылық, ауыр қылмыстар, алдын алу, қоғамдық жұмыстар.

Mukanova Alma Kairatovna — Vice minister of justice of the Republic of Kazakhstan (Republic of Kazakhstan, Astana)

DIFFERENTIATION OF ADMINISTRATIVE AND CRIMINAL OFFENSES. APPLICATION OF THE INSTITUTE OF «CRIMINAL MISCONDUCT» IN THE CONTEXT OF LAW ENFORCEMENT PRACTICE: EXPEDIENCY OR INEXPEDIENCY

Annotation. Within the framework of the topic of the round table, based on existing practice and international experience, the author suggests discussing the problems voiced in this article.

Firstly, there are three problematic points in the context of the revision of the Crimi­nal Code of the Republic of Kazakhstan — the problem of compositions that were more effective in administrative practice in the past; the problem of non-working compositions in both criminal (since 2015) and administrative practice (until 2015); the problem of high criminal registration with an extremely low number of cases going to court (10% or less), which also shows similarities with administrative practice before 2015.

Secondly, with regard to the rational policy of the state in determining the measure of responsibility for committing criminal offenses, expressed in a wide range of mild punishments, primarily community and correctional labor, as well as minimum limitation periods and no criminal record.

Thirdly, the thesis is about the introduction of criminal offenses, which should have made it possible to exclude arrest from the administrative and legal sphere and to review the role and functions of courts in administrative proceedings, which, however, did not happen.

Fourth, on the improvement of legislation on administrative offenses, as well as the development of new concepts of administrative and criminal offenses.

Keywords: criminal liability, administrative liability, criminal offenses, offense, serious crimes, prevention, community service.

 

Введение. Как уже отметил Азамат Несипбаевич Ескараев, наша первая проб­лема — это вопрос разграничения административных и уголовных правонару­ше­ний, как видов юридической ответственности, которые различаются в зависимости от отраслевой принадлежности юридических норм, закрепляющих соответствую­щую ответственность.

Уголовная ответственность — применяется в судебном порядке к лицу, ви­нов­ному в совершении преступления. Единственный нормативный акт, устанавли­ваю­щий уголовную ответственность — это Уголовный кодекс.

Административная ответственность — применяется судом, а также уполно­мо­чен­ны­ми государственными органами в качестве мер воздействия к виновным лицам. Основной нормативный правовой акт — Кодекс об административных пра­во­нарушениях.

Градации ответственности, которые мы применяем, зависят от характера и сте­пени общественной опасности.

Анализ зарубежных источников показал, что вопросы определения критериев раз­граничения между уголовной и административной ответственностью, критери­ев и принципов криминализации деяния рассматриваются преимущественно на уров­не доктрины. Зарубежные ученые- правоведы пытаются определить единые под­ходы к вопросу криминализации, установить грань между природой уголовно­го и административного наказания, однако единая позиция по данным вопросам также отсутствует.

То есть, «ясных» границ между уголовной и административной ответствен­ностью не установлено, что позволяет нам чисто механически (искусственно), в зависимости от социально-экономической, политической либо иной ситуации сво­бодно переводить составы правонарушений из одного кодекса в другой.

Такая практика представляется нескончаемой, что требует определенных действий.

В эту, итак, непростую «ситуацию» в настоящее время оказались вовлечены уголовные проступки, которые по своей природе, не являясь ни преступлениями, ни административными правонарушениями, расположились между ними и также требуют к себе внимания.

Так, институт уголовных проступков был введен в законодательство страны действующим Уголовным кодексом с 1 января 2015 года.

Период функционирования данного института требует проведения анализа результатов от их введения и дачи оценки соответствия изначальным целям.

Материалы и методы. При исследовании данного вопроса были использова­ны различные методы научного познания — это общелогические (анализ, синтез, рассуждение) и теоретические, что позволило презентовать ход обсуждения про­блемы. Материалами выступили уголовное и административное законодательство Республики Казахстан, статистика, законы и подзаконные нормативные правовые акты, источники международного права и зарубежных стран.

Обсуждение и результаты.

  1. I. Институт уголовных проступков имплементирован в казахстанское законо­дательство на основе изучения международного опыта.

Ряд стран практикуют самостоятельную кодификацию проступков и в ряде стран наряду с уголовным законодательством приняты законы о проступках.

Так, в Чешской Республике, в Республике Словения, в Республике Сербия — законы «О проступках» 1990, 2002, 2007 годов, соответственно. В Хорватской Республике закон «О проступках против публичного порядка и спокойствия» (1990 г.).

Некоторые постсоветские страны также приняли и ввели в национальные законодательства новый вид правонарушения — проступки.

Так, в Киргизии существует Уголовный кодекс, Кодекс о проступках и Кодекс о нарушениях.

Данный опыт показывает определенную «иерархию» и упорядоченность норм Общей и Особенной частей кодексов. Другие постсоветские страны законода­тель­но отнесли проступки к уголовным правонарушениям, например, в уголовном за­конодательстве Украины предусмотрены проступки.

Казахстанским законодателем к этой категории отнесен ряд умышленных и совершенных по неосторожности правонарушений, влекущих причинение не­значительного вреда личности, обществу или государству.

В число уголовных проступков вошли наиболее серьезные административные правонарушения, в том числе большая часть деяний, посягающих на личность, из­би­рательные права граждан, права несовершеннолетних, общественную безопас­ность и общественный порядок.

В их число также переведены некоторые преступления из категории неболь­шой тяжести.

Однако, правоприменительная практика показывает, что усиление наказуе­мос­ти за деяния, подпадающие под уголовные проступки, не показали должного эффекта.

В рамках проведенной ревизии Уголовного кодекса выявлены следующие проблемные моменты.

  1. Проблема составов, более эффективных в административной практике в прош­лом (до 2015 г.) — с учетом ранее наработанной административной практики и перевода в сферу уголовного права из-за более высоких процессуальных требо­ва­ний УПК, резко снизились показатели регистрации и реализации ответствен­нос­ти, что в целом негативно сказывается на состоянии правопорядка. К примеру:
  • неосторожное причинение вреда здоровью (ч. 1 ст. 114 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 16774 фактов, по 16772 виновные привлечены к ответ­ственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 139 зарегистрированных фактов в суд направлено только 22 уголовных дела);
  • нарушение авторских и смежных прав (ч. 1 ст. 198 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 8 фактов, по всем 8 виновные привлечены к ответст­венности; в уголовном порядке в 2021 г. из 11 зарегистрированных фактов в суд направлено 1 уголовное дело);
  • незаконная охота (ст. 337 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 3107 фактов, по 3106 виновные привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 107 зарегистрированных фактов в суд направлено 74 уголовных дела);
  • незаконная порубка и повреждение деревьев и кустарников (ч. 1 ст. 340 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 500 фактов, по 498 виновные привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 51 зарегистрированных фактов в суд направлено 11 уголовных дел);
  • нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами (ч. 1 ст. 345 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 1685 фактов, по 1683 виновные привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 3362 зарегистрированных фак­тов в суд направлено 1132 уголовных дел).

Несмотря на то, что незаконная охота (ч. 1 ст. 337 УК), нарушение правил до­рож­ного движения или эксплуатации транспортных средств лицами, управляющи­ми транспортными средствами (ч. 1 ст. 345 УК), относятся к числу часто при­ме­няемых в сложившейся уголовной практике, их применение в административной юстиции (до 2015 г.) было еще более эффективным (норма ч. 1 ст. 337 УК в сред­нем на 98 %; норма ч. 1 ст. 345 УК в среднем на 28 %).

  1. Проблема неработающих составов как в уголовной (с 2015 года), так и в ад­министративной практике (до 2015 г.), свидетельствует о возможной потен­ци­альной неэффективности норм либо редкости (нераспространенности) соответст­вующих правонарушений в практике:
  • заражение венерической болезнью (ч. 1 ст. 117 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрирован 1 факт; в уголовном порядке в 2021 г. также 1 факт);
  • воспрепятствование законной деятельности журналиста (ч. 1 ст. 158 УК) (в адмпрактике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2021 г. 2 уго­лов­ных дела);
  • незаконное ограничение права доступа к информационным ресурсам (ст. 159 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегистриро­вано ни одного факта);
  • дача разрешения на публикацию в средствах массовой информации экс­тремистских материалов (ст. 183 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегистрировано ни одного факта);
  • нарушение прав на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения или топологии интегральных микросхем (ч. 1 ст. 199 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегист­ри­ро­вано ни одного факта);
  • нарушение правил безопасности на объектах использования атомной энер­гии (ч. 1 ст. 276 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегистрировано ни одного факта);
  • загрязнение, засорение или истощение вод (ч. 1 ст. 328 УК) (в адмпрактике 2014 г. и в уголовном порядке в 2021 г. зарегистрировано по одному факту);
  • недоброкачественный ремонт транспортных средств или выпуск их в экс­плу­атацию с техническими неисправностями (ч. 1 ст. 348 УК) (в адмпрактике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2021 г. зарегистрировано 2 факта);
  • нарушение правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ре­мон­те магистральных трубопроводов (ч. 1 ст. 354 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2015 г. не зарегистрировано ни одного факта);
  • управление воздушным, морским, речным или маломерным судном лицом, на­ходящимся в состоянии алкогольного, наркотического и (или) токсикоманичес­кого опьянения, передача управления такому лицу или допуск к управлению воз­душным, морским, речным или маломерным судном такого лица (ч. 1 ст. 358 УК) (в адмпрактике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2021 г. за­ре­ги­стрирован 1 факт);
  • нарушение правил охраны линий и сооружений связи, а также объектов, под­ле­жащих государственной охране (ч. 1 ст. 398) (в адмпрактике 2014 г. заре­гист­ри­рован 1 факт; в уголовном порядке в 2021 г. — 4 факта);
  • воспрепятствование гражданину исполнять обязанности присяжного заседа­теля (ст. 436 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2015 г. не за­регистрировано ни одного факта);
  • нарушение правил вождения или эксплуатации машин (463 УК) (в адмпрак­тике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрирован 1 факт).
  1. Проблема высокой уголовной регистрации при крайне низком выходе дел в суд (10 % и менее), притом, что в административной практике (до 2015 г.) коли­чество фактов регистрации и привлечения к ответственности было схожим и в це­лом совпадает с количеством направляемых дел в суд в текущей уголовной прак­ти­ке — это ведет к необоснованно высоким затратам ресурсов (сил, средств и вре­мени) органов досудебного расследования по делам о проступках (малозна­чительных правонарушениях) и одновременно низкой результативностью:
  • нарушение правил охраны труда (ч. 1 ст. 156 УК) (в адмпрактике 2014 г. за­ре­гистрировано 53 факта, по всем 53 виновные лица привлечены к ответст­вен­ности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрирован 531 факт, в суд направлено только 28 дел);
  • причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления до­верием (ч. 1 ст. 195 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 7 фактов, по всем 7 виновные лица привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 195 фактов, в суд направлено только 9 дел);
  • нарушение авторских и (или) смежных прав (ч. 1 ст. 198 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 8 фактов, по всем 8 виновные лица привлечены к от­вет­ст­венности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 11 фактов, в суд на­правлено только 1 дело);
  • неосторожное уничтожение или повреждение чужого имущества (ч. 1 ст. 204 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 10 фактов, по всем 10 виновные лица привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 133 факта, в суд направлено только 4 дела);
  • вандализм (ст. 294 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 3 фактов, по всем 3 виновные лица привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 98 факта, в суд направлено только 2 дела);
  • нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами (ч. 1 ст. 345 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 1685 фактов, по 1683 виновные лица при­вле­чены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 3362 факта, в суд направлено 1132 дела, т. е. каждое третье); несмотря на то, что данная нор­ма относится к числу наиболее распространенных в текущей уголовной прак­тике, в сфере административно-деликтного права она была более эффективной.

Предполагалось, что, в связи с введением новой категории уголовно-на­ка­зуе­мых деяний, последует снижение уровня тяжких преступлений, за счет уси­ления профилактики мелких правонарушений.

Если обратиться к статистике, то в период за 2015-2016 годы количество тяж­ких преступлений зарегистрировано на уровне 20 тысяч; за 2017-2019 годы при­мерно 15-16 тысяч; за 2020-2022 годы на уровне 30 тысяч, а за 9 месяцев текущего года зарегистрировано 26 тысяч тяжких преступлений (таблица 1).

Таблица 1

Период количество
тяжких особо тяжких
1 2015 г. 20 849 1 513
2 2016 г. 20 076 1 296
3 2017 г. 16 307 1 450
4 2018 г. 14 348 1 331
5 2019 г. 16 884 1 218
6 2020 г. 29 128 1 499
7 2021 г. 27 266 1 629
8 2022 г. 31 128 1 693
9 9 месяцев 2023 г. 25 999 1 624

Таким образом, наблюдается некая вариативность регистрации тяжких пре­ступ­лений, а в целом после введения института уголовных проступков можно констатировать значительный рост тяжких преступлений.

Следовательно, утверждать о положительном результате по данному крите­рию, а также эффективности профилактики правонарушений в целом мы не мо­жем.

Следует отметить, что в настоящее время Министерством внутренних дел пла­ни­руется работа, связанная с совершенствованием законодательства о профи­лак­тике правонарушений, а именно в части консолидации законодательных актов в сфере профилактики правонарушений.

Действующие законы «О профилактике правонарушений», «О профилактике бы­тового насилия», «О профилактике правонарушений среди несовершен­нолет­них и предупреждении детской безнадзорности и беспризорности», «Об участии граждан в обеспечении общественного порядка» и «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» содержат дублирующие нормы.

Полагаем, что конечный результат этой работы наладит системную основу профилактики правонарушений в целом.

  1. II. Предусматривалась рациональная политика при определении меры ответ­ст­венности за совершение уголовных проступков, выражающаяся в широком спек­т­ре мягких видов наказаний, в первую очередь, общественных и исправительных работ, а также в минимальных сроках давности и отсутствии судимости.

В настоящее время на рассмотрении Мажилиса Парламента находится проект Закона «О внесении изменений и дополнений в Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях», разработанный Министерством юстиции.

Так, в рамках проекта Закона предлагается ввести новый вид адми­ни­стра­тивного взысканияпривлечение к общественным работам.

Основанием данного новшества послужили поправки в ст. 24 Конституции, согласно которому допускается использование принудительного труда только на основании судебного акта о признании виновным в совершении уголовного или административного правонарушения либо в условиях чрезвычайного или воен­ного положения.

В настоящее время применение наказания в виде общественных работ суще­ствует только в рамках уголовного законодательства.

Применение принудительного труда в рамках дел об административных пра­во­нарушениях возможно по целому ряду составов (11 статей и 19 составов) с учетом сопоставимости административного взыскания с характером и степенью общественной опасности административного правонарушения, его последствий, обстоятельств совершения и личностных особенностей виновного (материального положения нарушителя и т. д.):

  • ст. 73 «Противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений»;
  • ст. 73-1 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью»;
  • ст. 73-2 «Побои»;
  • ст. 434 «Мелкое хулиганство»;
  • ст. 434-2 «Загрязнение мест общего пользования»;
  • ст. 440 «Распитие алкогольных напитков или появление в общественных местах в состоянии опьянения»;
  • ст. 443 «Неповиновение законному требованию лица, участвующего в обеспечении общественного порядка»;
  • ст. 449 «Приставание в общественных местах»;
  • ст. 615 «Нарушение правил движения пешеходами и иными участниками дорожного движения»;
  • ст. 653 «Проявление неуважения к суду»;
  • ст. 669 «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта и исполнительного документа».

В целом, общественные работы — это общественно полезный труд, целью ко­торого будет являться «воспитание» правонарушителя посредством труда, и как мера превентивного характера, направленная на исключение совершения повтор­ных административных правонарушений, посягающих на общественную безопас­ность, личность, порядок управления.

Иными словами, КоАП также будет содержать вид административного взыс­кания как общественные работы по аналогии с уголовным законодательством.

В этой связи, на наш взгляд, КоАП сможет конкурировать с Уголовным кодек­сом в части вариативности административных взысканий, включающих в том числе штраф, общественные работы, арест.

При таких обстоятельствах, появляется целесообразность перевода уголовных проступков в КоАП, так как назначение одного и того же вида наказания по су­ще­ству (уголовного или административного) представляется возможным достигнуть при меньших затратах административного ресурса, чем затрачиваемого в рамках уголовного процесса (проводятся все следственные действия как при расследо­ва­нии преступлений, работа государственного обвинителя, суд выносит «полноцен­ный» приговор).

III. Введение уголовных проступков должно было дать возможность исклю­чить арест из административно-правовой сферы и пересмотреть роль и функции судов в административном производстве

Действующий Кодекс об административных правонарушениях содержит вид административного взыскания как — административный арест.

По состоянию на май текущего года КоАП содержит 13 глав (из 25 дейст­вую­щих), предусматривающих административный арест в виде взыскания, в частности в 42 статьях, то есть, 93 состава.

Из них 35 (54 состава) статей содержат административную ответственность за первичные действия (бездействия) и 27 (39 состава) статей за повторные дейст­вия (бездействия).

Таким образом, планируемое возможное исключение ареста из администра­тивно-правовой сферы не произошло.

  1. IV. В настоящее время Минюстом ведется работа по совершенствованию зако­нодательства об административных правонарушениях, которое в дальнейшем при­ведет к выработке нового понятия административного правонарушения:
  • проведение анализа действующих составов административных правонару­ше­ний на предмет возможности перевода составов административных пра­во­нарушений, предусматривающих санкцию в виде лишения специального права, ли­ше­ния разрешения либо приостановления его действия, а также исключение из реестра приостановления или запрещения деятельности, в отраслевые норма­тивные правовые акты, поскольку указанные санкции связаны с осуществлением административной процедуры;
  • введение градации административных правонарушений на категории не­зна­чительных, значительных и грубых правонарушений, каждая из которых содер­жала бы предельные размеры штрафа в зависимости от характера и степени общественной опасности правонарушения;
  • исключение составов административных правонарушений, содержащих санкции за неконкретизированные требования нормативных правовых актов, корректировка диспозиций с учетом позиций уполномоченных органов;
  • формирование единого подхода при определении размера штрафа в зави­симости от категории субъектов предпринимательства (а также установления ответственности должностных лиц организаций, финансируемых из государст­вен­ного бюджета);
  • выработка нового понятия уголовного правонарушения.

По итогам работы, проводимой Министерством юстиции, последует выра­бот­ка нового понятия «административное правонарушение», содержащее ясные кри­терии, позволяющие разграничить административную ответственность от других видов юридической ответственности.

Вместе с тем, Концепцией правовой политики РК до 2030 года предусмотрено мероприятие по выработке нового понятия уголовного правонарушения.

Заключение. Таким образом, в настоящее время Минюстом продолжается работа по проведению комплексного реформирования административного и уголовного законодательства.


МРНТИ 10.17.01

УДК 342.951

Нурболатов Азамат Нурболатұлы — Президент Общественного Фонда «Новый Казахстан — Справедливый Казахстан», кандидат юридических наук (Республика Казахстан, г. Алматы)

СОЦИАЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ ОТДЕЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА ДЛЯ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ: АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИХ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ОТ РОДСТВЕННЫХ ИНСТИТУТОВ УГОЛОВНОГО ПРАВА И УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

Аннотация. 23 октября 2023 года Министерством юстиции Республики Ка­зах­стан проведён круглый стол по следующей тематике: «Обсуждение актуальных вопросов разграничения «административных правонарушений» и «уголовных правонарушений», а также целесообразность или нецелесообразность применения института «уголовные проступки» в контексте правоприменительной практики».

В рамках данной тематики автор поднимает актуальные вопросы о социаль­ной ценности отдельных институтов административного права для правовой сис­темы и их разграничения от родственных институтов уголовного права и уго­лов­ного судопроизводства. Указывая при этом, что административные правонару­ше­ния отличаются от уголовных тем, что имеют усечённый состав. А именно: среди обязательных элементов состава административного правонарушения отсутствует субъективная сторона в виде вины. Парадоксальность ситуации заключается в том, что хотя по закону объективное вменение прямо запрещено (ст. 11 КРКоАП), одна­ко широкое распространение государственное принуждение без вины получило имен­но в административном законодательстве. В отличие же от уголовного судо­производства, производство по административным делам максимально упрощено, что позволяет значительно сэкономить служебное время, государственные средст­ва и другие ресурсы.

Кроме того, «особенность» статьи в том, что автор впервые среди казахстан­ских правоведов предлагает и обосновывает для разрешения поднимаемого во­проса разграничивать правонарушения на основании «субъективной стороны».

Ключевые слова: административная юстиция, административные право­нарушения, уголовные правонарушения, уголовный проступок, преступления, административная ответственность, производство, право.

Нұрболатов Азамат Нұрболатұлы — «Жаңа Қазақстан — әділетті Қа­зақ­стан» қоғамдық қорының президенті, заң ғылымдарының кандидаты (Қазақстан Республикасы, Алматы қ.)

ӘКIМШIЛIК ҚҰҚЫҚТЫҢ ЖЕКЕЛЕГЕН ИНСТИТУТТАРЫНЫҢ ҚҰҚЫҚТЫҚ ЖҮЙЕ ҮШIН ӘЛЕУМЕТТIК ҚҰНДЫЛЫҒЫ: ОЛАРДЫ ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ ПЕН ҚЫЛМЫСТЫҚ IС ЖҮРГIЗУДIҢ САБАҚТАС ИНСТИТУТТАРЫНАН САРАЛАУДЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРI

Түйін. 2023 жылғы 23 қазанда Қазақстан Республикасының Әділет министр­лігі ««Әкімшілік құқық бұзушылықтарды» және «қылмыстық құқық бұзу­шы­лық­тарды» ажыратудың өзекті мәселелерін талқылау, сондай-ақ құқық қолдану прак­ти­касы мәнмәтінінде «қылмыстық теріс қылықтар» институтын қолданудың орын­дылығы немесе орынсыздығы» тақырыбы бойынша дөңгелек үстел өткізді.

Осы тақырып аясында автор құқықтық жүйе үшін әкімшілік құқықтың жеке­ле­ген институттарының әлеуметтік құндылығы және оларды қылмыстық құқық пен қылмыстық сот ісін жүргізудің байланысты институттарынан ажырату туралы өзекті мәселелерді көтереді. Бұл ретте әкімшілік құқық бұзушылықтар қылмыстық құқық бұзушылықтардан құрамының қысқартылуымен ерекшеленетінін көрсетіп отыр. Атап айтқанда: Әкімшілік құқық бұзушылық құрамының міндетті элемент­терінің арасында кінә түріндегі субъективті тарап жоқ. Жағдайдың парадок­сал­дылығы мынада: заң бойынша объективті айыптауға тікелей тыйым салынғанымен (ҚР ӘҚБК 11-бабы), алайда мемлекеттік мәжбүрлеу әкімшілік заңнамада кінәсіз кеңінен таралды. Қылмыстық сот ісін жүргізуден айырмашылығы, әкімшілік істер бойынша іс жүргізу барынша жеңілдетілген, бұл қызмет уақытын, мемлекеттік қаражатты және басқа ресурстарды айтарлықтай үнемдеуге мүмкіндік береді.

Сонымен қатар, мақаланың «ерекшелігі» — автор қазақстандық құқықтану­шы­лар арасында алғаш рет көтерілген мәселені шешу үшін «субъективті тарап» негізінде құқық бұзушылықтарды ажыратуды ұсынады және дәлелдейді.

Түйінді сөздер: әкімшілік сот төрелігі, әкімшілік құқық бұзушылықтар, қылмыстық құқық бұзушылықтар, қылмыстық теріс қылық, қылмыстар, әкімшілік жауапкершілік, іс жүргізу, құқық.

Nurbolatov Azamat Nurbolatuly — President of the Public Foundation «New Kazakhstan — Fair Kazakhstan», candidate of legal sciences (Republic of Kazakhstan, Almaty)

SOCIAL VALUE OF INDIVIDUAL INSTITUTIONS OF ADMINISTRATIVE LAW FOR THE LEGAL SYSTEM: TOPICAL ISSUES OF THEIR DIFFERENTIATION FROM RELATED INSTITUTIONS OF CRIMINAL LAW AND CRIMINAL JUSTICE

Annotation. On October 23, 2023, the Ministry of justice of the Republic of Kazakhstan held a round table on the following topics: «Discussion of topical issues of distinguishing between «administrative offenses» and «criminal offenses», as well as the expediency or inexpediency of using the institute of «criminal offenses» in the context of law enforcement practice».

Within the framework of this topic, the author raises topical issues about the social value of individual institutions of administrative law for the legal system and their differentiation from related institutions of criminal law and criminal justice. Pointing out at the same time that administrative offenses differ from criminal ones in that they have a truncated composition. Namely: among the mandatory elements of the composition of an administrative offense, there is no subjective side in the form of guilt. The paradox of the situation lies in the fact that although objective imputation is expressly prohibited by law (art. 11 The Code of Administrative Offences of the Republic of Kazakhstan), however, State coercion without fault has become widespread precisely in administrative legislation. Unlike criminal proceedings, administrative proceedings are simplified as much as possible, which allows you to significantly save office time, public funds and other resources.

In addition, the «peculiarity» of the article is that the author, for the first time among Kazakhstani jurists, proposes and justifies, in order to resolve the issue raised, to distinguish offenses on the basis of the «subjective side».

Keywords: administrative justice, administrative offenses, criminal offenses, criminal offenses, crimes, administrative responsibility, proceedings, law.

 

Введение. Дело в том, что Распоряжением Генерального Прокурора Респуб­лики Казахстан № 4/20р от 15 февраля 2006 года главным надзорным ведомством была начата работа над разработкой Административного процессуального кодекса, где я, будучи тогда прокурорским сотрудником, вошёл в состав рабочей группы.

С 2009 по 2013 годы, работая преподавателем кафедры административно-правовых дисциплин Алматинской академии МВД, в те годы представлял поли­цейскую академию в экспертной группе при комиссии по совершенствованию административного законодательства Министерства юстиции Республики Казах­стан.

В 2014 году были изданы учебные пособия: «Административный процесс: по­нятие, сущность и виды»[1] и «Административная юстиция. Сравнительно правовой анализ»[2], а также «Иные меры уголовно-правового воздействия за совершение преступлений»[3]. Это я к тому, что уже сравнительно «давно и глубоко сижу в теме сегодняшней повестки». А чтобы осилить тему, которая сегодня поднимается, не обойтись без истории эволюции права.

Изначально многие десятки столетий право являлось средством социального контроля государством над индивидом. И никак наоборот.

В случае отклонения частных лиц от правомерного поведения государство применяло к ним санкции в рамках традиционных гражданской и уголовной ответ­ственности.

Но вот наступила Эпоха Просвещения, которая заместила величие Бога вели­чи­ем Человека и на смену человекоотрицающим обществам приходят человеко­цент­ричные. И здесь уместно известное выражение: «История свободы — это ис­то­рия ограничения правительственной власти, а не её возрастания» (Вудро Виль­сон)[4].

Идеи Просвещения оказали значительное влияние на дальнейшее развитие ев­ро­пейской правовой доктрины и стали теоретическим фундаментом новой концеп­ции — теперь уже юридической ответственности государства перед частными ли­ца­ми, за причинённый им вред, которая получила название на Западе «администра­тивной ответственности», и реализуется административная ответственность госу­дарства через институт административной юстиции, которая призвана уравно­весить неравенство индивида в юридическом противостоянии с мощным государ­ственным аппаратом.

Таким образом, на сегодняшний день существует два вида юридической ответ­ственности, это:

1) юридическая ответственность индивида, которая реализуется в режиме граж­данской и уголовной ответственности;

2) и юридическая ответственность государства, которая реализуется в режиме административной ответственности.

И даже когда индивид привлекается к уплате незначительного администра­тивного штрафа за совершение мелкого правонарушения, с точки зрения западной правовой доктрины это будет ответственностью прежде всего «уголовной», тогда как советские правоведы «изобрели» новый термин — «административные право­нарушения», под которым на Западе понимают незначительные «уголовные про­ступки».

Эти знания нам очень нужны для понимания сути поднимаемой проблемы, поскольку казахстанская правовая наука «вышла из советской шинели» и рассуж­дает другими правовыми категориями.

Это не критика, это констатация факта.

Обратите внимание на день рождения казахстанской административной юстиции, которая ведёт свой отсчёт с 1 июля 2021 года, когда ввели в действие Административный процедурно-процессуальный кодекс (АППК).

Это символический показатель того, как казахстанский законодатель три десятилетия преодолевает юридические догмы советского периода, которые никак не укладываются в «западное правовое мышление».

Именно «преодолевает», потому что этот процесс до сих пор не завершён и про­должается, чему красноречивое свидетельство наш сегодняшний «круглый стол».

Материалы и методы. Материалами данной статьи стали ранее опубликован­ные труды автора, а также Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, которые на основе таких методов как анализ и синтез подвели автора к представленным в данной работе мыслям.

Обсуждение и результаты. На прикладном уровне разрыв двух различных правовых мышлений в своё время привёл к далеко не бесспорным законода­тель­ным решениям, которые мы сегодня хотим осмыслить и пересмотреть.

Когда разрабатывался Уголовный кодекс 2014 года, сторонники двухчленной клас­сификации уголовных правонарушений объясняли своё решение необходи­мостью Республики Казахстан соблюдать международные обязательства в части введения уголовной ответственности юридических лиц, а также установлением института административной юстиции, венцом которого должно стать принятие соответствующего процессуального закона и установление административного судопроизводства как самостоятельной формы осуществления правосудия.

Довольно странное «слияние в одном флаконе» двух понятий, если учесть, что вопрос об установлении «административной юстиции» само собой уже отпал, а уголовная ответственность юридических лиц в Уголовном кодексе так и не была установлена.

И относительно «соблюдения международных обязательств» нужно отметить, что никакие международные стандарты не обязывают государства классифицир­овать уголовные правонарушения. Правоприменительная практика Европейского суда по правам человека исходит из того, что, как бы законодатель в каждом госу­дарстве терминологически не обозначал «административные правонарушения» (не в этом суть), он обязан сохранить при производстве по ним всю полноту га­ран­тий защиты прав привлекаемых к ответственности лиц, закреплённых в Между­на­родном пакте о гражданских и политических правах (доступ к правосудию, пре­зумпция невиновности; право на защиту; право на обжалование и др.).

И вот здесь следует отметить, что как только некоторые административные пра­вонарушения были отнесены в разряд уголовных проступков, то на них рас­пространились ограничения, установленные Уголовно-процессуальным кодексом в части невозможности пересмотра уголовных проступков в кассационной инс­тан­ции Верховного суда (часть 2 статьи 484 УПК), тогда как в КРКоАП этот порядок для административных правонарушений сохранён (глава 46 КРКоАП). Тем самым нарушено конституционное право на судебную защиту (пункт 2 статьи 13 Консти­туции), которое включает и право на обжалование судебных актов (нормативные постановления от 5 мая 1999 года № 8/2, от 10 июля 2000 года № 14/2, от 14 апреля 2006 года № 1, от 14 июля 2023 года № 21).

Как говорится, «хотели как лучше, а получилось как всегда»[i].

Другой немаловажный момент из сравнительно-правового наблюдения.

Законодательством западных стран уголовные проступки, а в нашем пони­ма­нии — административные правонарушения, регламентируются отдельно от прес­туп­лений. В казахстанском законодательстве преступления и административные правонарушения также регламентируются раздельными нормативными актами.

Поэтому, когда разрабатывались новые Уголовный и Уголовно-процессуаль­ный кодексы 2014 года, я при подготовке замечаний к соответствующим зако­но­про­ектам высказался против идеи регламентации административных правона­ру­шений в Уголовном кодексе, так как считаю, что «административные правонару­ше­ния» и «производство по ним» — это самостоятельные правовые институты, от­личные по своему правовому содержанию от преступления и уголовного про­цесса, и они имеют свою социальную ценность для правовой системы.

Фишка в том, что по своей материально-правовой природе административные правонарушения хотя и имеют много общего с преступлениями, однако отлича­ются тем, что имеют усечённый состав. А именно: среди обязательных элементов состава административного правонарушения отсутствует субъективная сторона в виде вины.

Например, для привлечения к административной ответственности ВИЧ-инфи­ци­рованного, либо наркомана достаточно того, что они уклоняются от доброволь­ного лечения, тогда как к уголовной ответственности они могут быть привлечены, если первый заведомо заразит кого-нибудь, а другой — за незаконный оборот нар­котиков.

Вместе с тем, парадоксальность ситуации заключается в том, что хотя по зако­ну объективное вменение прямо запрещено (ст. 11 КРКоАП), однако широкое распространение государственное принуждение без вины получило именно в ад­ми­нистративном законодательстве.

Однако «административисты» словно не замечают этого и не хотят доктри­наль­но отменять собственные результаты, замещая их новыми[ii]. А ведь любая догма, как известно, способна принести вред.

Вместе с тем, следует признать, что существующая теория вины администра­тив­ных правонарушений, состоящая из умысла и неосторожности, механически заимствована из уголовного права, тогда как зарубежное административно-де­лик­т­ное право характеризуется существованием преимущественно объективной кон­цеп­ции вины, согласно которой не нужно устанавливать умысел или неосто­рож­ность в деяниях нарушителя. Достаточно лишь констатировать факт нарушения положений закона лицом (физическим или юридическим) и наличие вины в этом случае презюмируется. Такой механизм позволяет признавать нарушителем и юри­дическое лицо, которое, например, приняло определенное решение вопреки требованиям закона и т.д.

Это и есть главное преимущество административных правонарушений, не имеющее среди обязательных элементов состава субъективной стороны в виде «ви­ны», что позволяет привлекать к административной ответственности и юри­ди­ческих лиц, тогда как в уголовном праве объективное вменение прямо запрещено.

В этой связи говорить о том, что в Казахстане нет «уголовной ответ­ст­вен­нос­ти» юридических лиц, не соответствует действительности. Она есть и реализуется в рамках КРКоАП.

Но на этом особенности и отличия административных правонарушений от преступлений не заканчиваются.

Видите ли, уголовное право – это право деяния. Тогда как административно-деликтное право (другое название — полицейское право) — это и право деяния, и право деятеля.

Я объясню свою мысль, что это значит.

Выше я обосновал, что государственное принуждение «без вины» хоть прямо и запрещено отраслевым источником права, однако такое утверждение не соответ­ствует фактическому положению вещей. И связано это, прежде всего с концепцией «источника повышенной опасности» или на языке криминологов и криминалистов — «опасного состояния» лица, представляющего постоянную угрозу для обще­ст­ва, для чего в целях обезопашивания общества и государства, к лицам этой кате­гории могут применяться государственное принуждение даже если бы оно и не совершало общественно-опасного деяния[iii].

Например, если лицо с заразными формами заболевания, которые представ­ляют опасность для окружающих, уклоняется от добровольного лечения, а также если он скрывает источник заражения и лиц, которые находились с ним в контакте, то только за это оно подлежит административной ответственности. Более того, та­кую же ответственность понесут и те, кто находился с ними в контакте и отка­зы­вается проходить медицинское обследование (ст. ст. 429-431 КРКоАП).

Либо другой пример. Если лицо, получившее право на хранение огнестрель­ного оружия и имеющего его у себя, заболело психическим заболеванием, либо осуждено за умышленное преступление, то в этих случаях разрешение на хранения оружия у него будет аннулировано, а оружие изъято с возмещением его стоимости.

После известных кровавых событий с убийством судебного исполнителя и уча­стковых инспекторов полиции, эти ограничения распространились и на лицо, которое является должником по исполнительному производству о выселении и сносе.

Таким образом, в этих «сторожевых нормах» проявляется государственная пре­дусмотрительность, стремление предупредить опасные ситуации при вероят­ности (презумпции) их наступления.

При этом данные предположения (презумпции) не есть чисто произвольные, субъективные решения. Они базируются на длительных наблюдениях жизненной практики, обобщенных законодательством и юридической наукой, поэтому отли­ча­ются высокой степенью вероятности. При наличии необходимых юридических фактов государственные органы и суды вынуждены предпринимать соответ­ствую­щие меры предосторожности, чтобы предотвратить причинение обществу необра­тимого ущерба.

В уголовном праве функцию «сторожевых норм» выполняют поощрительные нормы («Добровольный отказ от уголовного правонарушения» ст. 26 УК РК, а так­же в случаях специально указанных в диспозициях отдельных статей Особенной части Уголовного кодекса) и институт «неоконченного преступления» (ст. 24 УК РК), которые направлены на предупреждение наступления общественно-опасных последствий. Но в любом случае, благодаря своей усечённой конструкции, где от­сут­ствует элемент вины, административные правонарушения по своим предупре­ди­тельным свойствам превосходят стадию приготовления к преступлению.

Простой пример для сравнения: например, для привлечения к административ­ной ответственности за непринятие мер к уничтожению дикорастущей конопли либо мер к обеспечению охраны наркосодержащих посевов, как я уже отметил выше, установление наличия вины не требуется (статьи 420 и 421 КРКоАП) — достаточно установление самого факта.

И в то же время, как говорится, «попробуй докажи», что виновный умышлен­но предпринял приготовительные действия для совершения в будущем наркопрес­туп­ления.

Именно из-за усечённой материально-правовой конструкции административ­ных правонарушений в административно-деликтном праве не получил своей «про­писки» институт «неоконченного административного правонарушения» («приго­тов­ле­ния и покушения на административные правонарушения»), каковой имеется в уголовном праве.

Очень кратко хочу обозначить разграничительные линии, отделяющие про­из­водство по делам об административных правонарушениях от уголовного процесса.

Хотя в их основе лежат общие принципы (презумпция невиновности и т.д.) производство по административным делам максимально упрощено, что позволяет значительно сэкономить служебное время, государственные средства и другие ре­сур­сы. Даже если мы максимально упростим производство по уголовным проступ­кам, уголовный процесс по своим качественным характеристикам не сравнится по оперативности с административным. Например, исходя из этих соображений, про­то­кол об административном правонарушении оформляется не по всем выявлен­ным административным правонарушениям, а только если есть «подозреваемое» лицо[iv].

Заключение. Таким образом, идея регламентации административных пра­во­нарушений в Уголовном кодексе противоречит уголовной политике нашего госу­дар­ства об экономии уголовной репрессии, о чём постоянно забывают отечествен­ные правотворцы[v].

И буквально в двух словах хочу сказать, что не поддерживаю идею создания ещё одного кодекса — Кодекса об уголовных проступках, в который предлагается внести часть административных правонарушений, уголовные проступки и прес­туп­ления небольшой тяжести.

Список литературы

  1. Нурболатов А. Н. Административный процесс: понятие, сущность и виды. — Алматы: Қазақ университеті, 2014. — 122 с.
  2. Нурболатов А. Н. Административная юстиция. Сравнительно правовой анализ. — Алматы: Қазақ университеті, 2014. — 122 с.
  3. Нурболатов А. Н. Иные меры уголовно-правового воздействия за совер­ше­ние преступлений: Учеб. пос. — Алматы: Қазақ университеті, 2014. — 312 с.
  4. Цитаты известных личностей: Вудро Вильсон // https://ru.citaty.net/

References

  1. Nurbolatov A. N. Administrativnyy protsess: ponyatiye, sushchnost’ i vidy. — Almaty: Qazaq wnïversïteti, 2014. — 122 s.
  2. Nurbolatov A. N. Administrativnaya yustitsiya. Sravnitel’no pravovoy analiz. — Almaty: Qazaq wnïversïteti, 2014. — 122 s.
  3. Nurbolatov A. N. Inyye mery ugolovno-pravovogo vozdeystviya za soversheniye prestupleniy: Ucheb. pos. — Almaty: Qazaq wnïversïteti, 2014. — 312 s.
  4. Tsitaty izvestnykh lichnostey: Woodrow Wilson // https://ru.citaty.net/

МРНТИ 10.77.21

УДК 343.2/.7

Нуртаев Рамазан Туякович — доктор юридических наук, профессор Maqsut Narikbayev University (КАЗГЮУ имени М. С. Нарикбаева) (Республика Казахстан, г. Астана)

О СОВРЕМЕННЫХ ПОДХОДАХ К РАЗГРАНИЧЕНИЮ УГОЛОВНОГО ПРОСТУПКА И ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Аннотация. В статье рассмотрены отдельные уголовно-правовые аспекты, свя­занные с характеристикой современных правотворческих, правоприменитель­ных и научных подходов к поиску оптимальных путей правильного разрешения во­просов разграничения уголовных проступков от преступлений. Институт уго­лов­ной ответственности за совершение уголовных проступков введен в наше на­ци­ональное законодательство сравнительно недавно (статьей 10 УК РК от 3 июля 2014 г.). Вследствие чего возникла объективная необходимость более детализиро­ван­ной научной разработки проблемы правильного разграничения уголовных про­ступков от преступлений в целях выработки комплекса научных рекомендаций для использования в правотворческой и правоприменительной практике. Автором ста­тьи рассмотрены в логической последовательности представляющиеся наиболее пер­спективными оптимальные подходы к правильному решению вопросов разгра­ни­чения уголовного проступка от преступления. При этом особое внимание акцен­ти­ровано на позитивных аспектах правотворческой и правоприменительной прак­ти­ки отдельных развитых зарубежных стран. Представлены основные направле­ния построения методологического фундамента исследования в обоснование тео­ре­тических положений и рекомендаций, составляющих в совокупности научную ос­нову для объяснения и применения современных методов и способов проведе­ния правильной разграничительной линии между уголовным проступком и прес­туп­ле­нием.

Ключевые слова: уголовный проступок, преступление, разграничение, ответ­ственность, наказуемость, общественная опасность, характер, степень, объект, плюрализм, философия.

Нұртаев Рамазан Тұяқұлы — заң ғылымдарының докторы, Maqsut Narikbayev University (М. С. Нарықбаев атындағы ҚазМЗУ) профессоры (Қазақстан
Республикасы, Астана қ)

ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ БҰЗУШЫЛЫҚ ПЕН ҚЫЛМЫСТЫ АЖЫРАТУДЫҢ ҚАЗIРГI ЗАМАНҒЫ ТӘСIЛДЕРI ТУРАЛЫ

Түйін. Мақалада қылмыстық құқық бұзушылықтарды қылмыстардан ажырату мәселелерін дұрыс шешудің оңтайлы жолдарын іздеудегі заманауи заң шығару­шылық, құқық қолдану және ғылыми тәсілдерді сипаттауға байланысты жекелеген қылмыстық-құқықтық аспектілер қарастырылған. Қылмыстық теріс қылықтар жа­сағаны үшін қылмыстық жауапкершілік институты біздің ұлттық заңнамамызға (2014 жылғы 3 шілдедегі ҚР ҚК-нің 10-бабы) жақында енгізілді. Нәтижесінде заң шығару және құқық қолдану практикасында пайдалану үшін ғылыми ұсыныстар ке­шенін әзірлеу мақсатында қылмыстық теріс қылықтарды қылмыстардан дұрыс ажырату проблемасын неғұрлым егжей-тегжейлі ғылыми әзірлеудің объективті қажет­тілігі туындады. Мақала авторы қылмыстық құқық бұзушылықты қылмыс­тан ажырату мәселелерін дұрыс шешудің ең перспективалы оңтайлы тәсілдерін логикалық дәйектілікпен қарастырды. Бұл ретте жекелеген дамыған шет елдердің құқық шығармашылық және құқық қолдану практикасының оң аспектілеріне ерек­ше назар аударылады. Зерттеудің әдіснамалық негізін құрудың негізгі бағыттары қылмыстық теріс қылық пен қылмыс арасындағы дұрыс демаркациялық сызықты жүргізудің заманауи әдістері мен тәсілдерін түсіндіру мен қолданудың ғылыми негізін құрайтын теориялық ережелер мен ұсыныстарды негіздеуде ұсынылған.

Түйінді сөздер: қылмыстық теріс қылық, қылмыс, ажырату, жауапкершілік, жазалау, қоғамдық қауіп, мінез, дәреже, нысан, плюрализм, философия.

Nurtaev Ramazan Tuyakovich — doctor of law, Professor at Maqsut Narikbayev University (KAZGUU named after M. S. Narikbayev) (Republic of Kazakhstan, Astana)

ON MODERN APPROACHES TO THE DISTINCTION BETWEEN CRIMINAL MISCONDUCT AND CRIME

Annotation. The article considers certain criminal law aspects related to the characteristics of modern law-making, law enforcement and scientific approaches to finding optimal ways to correctly resolve issues of distinguishing criminal offenses from crimes. The institution of criminal liability for criminal offenses was introduced into our national legislation relatively recently (Article 10 of the Criminal Code of the Republic of Kazakhstan dated July 3, 2014). As a result, there was an objective need for a more detailed scientific development of the problem of the correct differentiation of criminal offenses from crimes in order to develop a set of scientific recommendations for use in law-making and law enforcement practice. The author of the article considers in a logical sequence the optimal approaches that seem to be the most promising for the correct solution of the issues of distinguishing a criminal offense from a crime. At the same time, special attention is focused on the positive aspects of law-making and law enforcement practice in certain developed foreign countries. The main directions of building the methodological foundation of the study are presented in substantiation of theoretical provisions and recommendations, which together form the scientific basis for explaining and applying modern methods and methods of drawing the correct dividing line between a criminal offense and a crime.

Keywords: criminal offense, crime, differentiation, responsibility, punishability, public danger, nature, degree, object, pluralism, philosophy.

 

Введение. В связи с дифференциацией в нашем уголовном законодательстве всех уголовных правонарушений на преступления и уголовные проступки спра­вед­ливым будет отметить, что в рамках современной теории уголовного права и правоприменительной практики возникли вопросы, нуждающиеся в скорейшем разрешении. Здесь нужно говорить прежде всего о повышенной актуальности более детализированной разработки и соответственно внесения ясности в такие важные направления, как выбор путей и способов правильного разграничения указанных двух видов уголовно наказуемых деяний.

Если поставить перед собой цель поиска и сосредоточения внимания на наи­более перспективных и оптимальных подходах к правильному решению вопросов разграничения уголовного проступка и преступления, то целесообразным пред­став­ляется проанализировать правотворческий и правоприменительный опыт от­дельных развитых зарубежных стран, в которых функционирует континентально-кодифицированная система уголовного права. В интересах создания теоретичес­кого фундамента отечественной юридической доктрины, ориентированной на раз­работку научных и практических рекомендаций, адресуемых вопросам правиль­ного разграничения уголовных проступков и преступлений, справедливым будет раз­ностороннее обоснование методологических составляющих, концентрирую­щих в себе отчетливое, полное и ясное раскрытие картины, характеризующей сущ­ностную природу разграничительной линии между уголовным проступком и пре­ступлением.

Материалы и методы. Оценивая достижения ученых в плане разработки оте­че­ственной юридической науки на основе использования идей философии права, зарубежной юридической литературы, а также уголовного законодательства рас­смотрены в логической последовательности представляющиеся наиболее перспек­тив­ными оптимальные подходы к правильному решению вопросов разграничения уголовного проступка от преступления.

Обсуждение и результаты. В юридической литературе указывается на то, что во многих странах континентальной Европы разграничение уголовного проступка от преступления осуществляется с учетом видов применяемых наказаний и их размерами. Так, в Германии уголовным проступком признается деяние, за которое предусмотрено лишение свободы до одного года; в Австрии — до трех лет. В уголовном законе Франции преступления и проступки разграничиваются с учетом форм вины: умышленно учиненные деяния характеризуются в качестве преступле­ний, а неосторожные признаются проступками. При этом «в отличие от Германии и Австрии во Франции наказуемость проступка может быть достаточно суровой и «конкурировать» с пределами наказуемости преступлений»[1].

То есть в странах Европы, где действует континентально-кодифицированная система уголовного права, институт уголовного проступка находит применение в различных вариациях, связанных с учетом степени наказуемости и формами вины.

Видимо, не может вызвать возражения целесообразность принятия во внима­ние позитивного правотворческого и правоприменительного опыта развитых за­ру­бежных стран в решении вопросов правильного разграничения уголовного прос­туп­ка и преступления. Однако, если учитывать то обстоятельство, что понятие уго­лов­ного проступка в рамках нашего отечественного уголовного права по сути но­вое и нуждается соответственно в теоретической разработке, то уместным пред­став­ляется выдвинуть предположение об объективной необходимости разносто­рон­него и углубленного осмысления феномена уголовного проступка в целях дальнейшего развития юридической науки. В свою очередь, перспективы развития юрис­пруденции уместным было бы рассматривать во взаимосвязи с фундамен­таль­ными идеями философии права. Поскольку по меткому определению Гегеля, «философская наука о праве имеет своим предметом идею права — понятие права и его осуществление»[2].

Оценивая достижения ученых в плане разработки нашей отечественной юри­ди­ческой науки на основе использования идей философии права, справедливости ради нужно вспомнить значительные научные заслуги профессора Елегена Каир­жанова. Характеризуя работы профессора Е. И. Каиржанова, следует прежде всего отметить, что орбита его научных изысканий постоянно охватывала разработку ши­рокого спектра проблемных аспектов уголовного права и криминологии, нахо­дящихся в логической взаимосвязи с фундаментальными идеями и принципами, кон­статированными в философской науке. Поэтому парадигмальные начала иссле­до­вания таких конкретно определенных сущностных аспектов юридической нау­ки, каковыми, скажем, можно назвать поиск оптимальных путей регулирования об­щественных отношений, связанных с созданием надлежащих благоприятных со­циальных, правовых и иных условий для достижения высокой цели обеспечения за­щиты государством и обществом законных интересов и прав граждан, госу­дар­ст­ва и общества, профессор Е. И. Каиржанов формулировал и обосновывал, опи­раясь на фундаментальные идеи и принципиальные положения выдающихся умов человечества, внесших неоценимый вклад в развитие цивилизации и вполне заслуженно признанных в истории творцами человеческого прогресса.

Так, глубоко убежденный в истинности и объективности оценки сущностной природы интереса в жизни человеческого сообщества в качестве внутреннего «ядра» общественного отношения, Елеген Каиржанов, обосновывая свою фунда­мен­тальную научную позицию и акцентируя при этом внимание именно на спе­цифических философских аспектах категории интереса, писал:

«Дени Дидро слово интерес связывал с ценностью любого явления, предмета для общества, государства и людей.

Гельвеций К. говорил об интересе как о всесильном волшебнике, о начале мыслей и поступков людей.

По Канту, интерес — то, благодаря чему разум становится практическим, то есть становится причиной, определяющей волю.

По суждению Гегеля, «ближайшее рассмотрение истории убеждает нас в том, что действия людей вытекают из их потребностей, их страстей, их интересов».

П. Гольбах называл интересом объект, с которым каждый человек связывает представление о своем счастье.

«… интерес, — вот что сцепляет друг с другом членов гражданского об­ще­ст­ва» — писали К. Маркс и Ф. Энгельс»[3].

Переосмысление динамики движения научной мысли и приложение опре­де­лен­ных усилий к формированию вероятностного представления о природе имев­ших место процессов активных научных поисков истины, основанных на фило­соф­ских изысканиях, наводит исследователя на уместность выдвижения предполо­же­ния о страстной приверженности Елегена Каиржанова к постоянному и увлечен­но­му занятию философией. Поэтому внимательное ознакомление с его произве­де­ния­ми наводит на правомерность выдвижения вывода об актуальности и целесооб­раз­ности использования и в современных условиях примененных им в свое время методологических и методических приемов и способов. Фундированных, по сути, на плюралистических подходах к исследованию правовой и социальной природы асоциального поведения. Изученных и исследованных под углом зрения фунда­мен­тальных философских идей и принципов, в целях постижения истины. Плю­ра­лис­тический подход к комплексному исследованию правовой действительности позволил профессору Е. И. Каиржанову раскрыть в достаточно полном объеме спе­цифические особенности, характеризующие сущностные аспекты формиро­ва­ния государством мер обеспечения надежной защиты от преступных посяга­тельств системы жизненно важных ценностей, взятых под охрану уголовного за­кона.

Касаясь в контексте взаимосвязи с приведенными рассуждениями вопроса фор­мирования сущностных аспектов, характеризующих способы изучения права, перспективным, в смысле развития современной юридической науки, представ­ля­ется выдвинуть вывод об обоснованности именно плюралистического подхода. «Спо­собов изучения права, — писал академик Иван Ильин, — много; каждый из них в отдельности ценен, необходим и незаменим. Вера в спасительный методо­ло­гический монизм уступает место принципиальному признанию методологичес­ко­го плюрализма»[4].

Взгляд на наблюдающиеся ныне процессы наводит на вывод об обоснованнос­ти и целесообразности обращения к методологическому плюрализму через призму отчетливо обозначившихся в современных условиях тенденций в жизненной дей­ст­вительности, особо отчетливо проявляющихся в сфере социальной трансфор­ма­ции. «Процесс социальной трансформации, — пишет В. И. Карасев, — принимая глобальный характер, влияет на все стороны социальной действительности. В про­цессе глобализации мировой системы меняются содержание и характер экономи­ческих и социальных отношений; качественные перемены касаются характера и форм проявления преступности, в том числе транснациональной»[5].

В свою очередь, наблюдающиеся в содержании и характере экономических и социальных отношений изменения выдвигают перед государством и обществом соответственно новые требования по своевременному и эффективному регули­ро­ванию нормами права (включая сюда и уголовно-правовые) возникающих новых от­ношений. «В современных условиях, — пишет А. Н. Савенков, — особое зна­чение приобретает правовое регулирование цифровой экономики, искусственного интеллекта, киберпространства. В правовом государстве в условиях глобализации, усиливающейся динамики развития информационного общества, «электронного го­сударства», цифровой экономики, роста вызовов и угроз информационной без­опас­ности особую роль играют формирование и реализация государственной по­литики, направленной на учет современных информационных тенденций развития всех сфер жизни общества и государства, выработку научно обоснованных, выве­рен­ных, взвешенных подходов регулирования новых информационных отноше­ний. При этом очевидно, что внедрение во все сферы нашей жизни информацион­но-коммуникационных технологий и использование их в преступных целях носят транснациональный характер»[6].

Решение вопросов уголовно-правовой регламентации возникающих в реаль­ной жизненной действительности новых общественных отношений справедливым представляется увязывать с перспективами пересмотра по-новому основных на­прав­лений построения уголовной политики государства в современных постоянно изменяющихся условиях информационного пространства. Видимо, не может выз­вать возражений то объективное обстоятельство, что в наш век роль информации в жизни человеческого сообщества приобретает, с учетом ее увеличивающейся во все нарастающих масштабах социально-экономической и иной значимости, спра­вед­ливую оценку в качестве феномена на уровне глобалитета и всеобщности. По­этому информацию в сложившихся современных реалиях правомерным будет вос­принимать и использовать в качестве жизненно необходимой, естественной по­треб­ности человечества. Акцентируя особое внимание на вопросы обеспечения на­деж­ной защиты интересов информационной безопасности нашей республики. Сле­довательно, действующее уголовное законодательство нужно своевременно до­пол­нить конструированием новых преступлений и уголовных проступков.

Изложенные выше соображения об актуальности внесения в действующее уго­ловное законодательство поправок с учетом обозначившихся новых тенденций, связанных с дальнейшим развитием научно-технического прогресса, целесообраз­ным будет воспринимать и оценивать с акцентом внимания на то обстоятельство, что в процессе криминализации отдельных деяний в правотворческой практике при­нято соблюдать определенные правила, сформулированные в доктрине уголов­ного права. Так, «для того, чтобы в законодательной практике принять решение об от­несении того или иного поведения к преступному и наказуемому, — писал ака­демик В. Н. Кудрявцев, — необходимо последовательно рассматривать по мень­шей мере четыре конкретных вопроса, а именно: а) существует ли потребность (не­обходимость) в законодательном запрещении подобных действий; б) допусти­мо ли это запрещение в рамках существующей общественной и правовой системы; в) осуществимо ли оно с практической точки зрения; г) полезно ли (целесообразно ли) закрепление с учетом комплекса всех иных социальных, политических, пси­хологических и т. п. обстоятельств»[7].

Для проведения же отчетливой градационной линии между уголовным про­ступком и преступлением справедливым было бы обратиться к исследованию сущ­ностных аспектов понятия «общественная опасность» деяния через призму об­щественных отношений.

По выводам профессора Н. Ф. Кузнецовой, «… система «Общественная опас­ность» включает в себя четыре основные подсистемы: объект, ущерб, вина, совер­шения преступлений.

Объект. Ценность ряда объектов столь внушительна, что их всегда охраняет ис­ключительно уголовное законодательство. Таковы основы международной без­опасности, жизнь человека, основы конституционного строя, основы обществен­ной безопасности.

Вторую подсистему общественной опасности образует величина причинен­ного либо угрожаемого интересам личности, общества, государства ущерба. В преступлениях небольшой тяжести, особенно с незначительным вредом, не всегда просто определить величину ущерба (вреда), достаточную для криминализации дея­ния. Но делать это законодателю необходимо. (В спорных случаях приоритет имеют деяния в статусе уголовного проступка, а не преступления).

Третья подсистема общественной опасности деяния приходится на вину и цель. Уголовные законы криминализируют по преимуществу умышленные дея­ния, неосторожные — только при наличии крупного ущерба, главным образом физического (смерть потерпевшего, тяжкого вреда здоровью, крупного матери­ального ущерба).

Четвертая подсистема общественной опасности — способ совершения пре­ступления. Таковы насильственные, конститутивные для квалифицированных сос­тавов, обманные, с использованием служебного положения …»[8].

В литературе рассматриваются в дифференцированном виде характер и сте­пень общественной опасности уголовно наказуемого деяния. При этом степень об­ще­ственной опасности раскрывается посредством установления тяжести совер­шен­ного деяния в виде количественного признака, свойственного объективной сто­роне уголовного правонарушения. Характер же общественной опасности обра­зует качественный признак, который раскрывается через выяснение признаков объекта и субъективной стороны. «При определении степени и характера об­ще­ст­венной опасности … следует исходить из совокупности всех обстоятельств, при которых было совершено конкретное … деяние (форма вины, мотивы, способ, об­становка и стадия …)»[9].

Заключение. Таким образом, при решении вопросов разграничения уголов­но­го проступка от преступления правомерным представляется обращение к ком­плексному подходу, включающему в себя характер и степень общественной опас­ности деяния, а также наказуемость.

Список литературы

  1. Кибальник А. Уголовный проступок и его правовые последствия // Уголовное право. — 2017. — № 4. С. 66.
  2. Гегель. Философия права. — М., 1934. С. 23.
  3. Каиржанов Е. И. Избранные труды. В 2-х т. Т. 1. — Алматы: Экономика, 2008. С. 65.
  4. Ильин И. Понятие права и силы. — М., 1910. С. 3.
  5. Цитируется по: Философия уголовного права. — СПб.: «Юридический центр Пресс», 2004. С. 6.
  6. Савенков А. Н. Вопросы совершенствования уголовного права, процесса и уголовно-правовой политики // Государство и право. — 2018. — № 3. С. 12.
  7. Кудрявцев В. Н. Научные предпосылки криминализации // Криминология и уголовная политика. — М., 1985. С. 105.
  8. Кузнецова Н. Ф. Значение общественной опасности деяний для их крими­нализации и декриминализации // Государство и право. — 2010. — № 6. С. 72-73.
  9. Курс уголовного права. Общая часть. — М.: ЗЕРЦАЛО, 1999. Т. 2. С. 82-83.

References

  1. Kibal’nik A. Ugolovnyy prostupok i yego pravovyye posledstviya // Ugolovnoye pravo. — 2017. — № 4. S. 66.
  2. Gegel’. Filosofiya prava. — M., 1934. S. 23.
  3. Kairzhanov Ye. I. Izbrannyye trudy. V 2-kh t. T. 1. — Almaty: Ekonomika, 2008. S. 65.
  4. Il’in I. Ponyatiye prava i sily. — M., 1910. S. 3.
  5. Tsitiruyetsya po: Filosofiya ugolovnogo prava. — SPb.: «Yuridicheskiy tsentr Press», 2004. S. 6.
  6. Savenkov A. N. Voprosy sovershenstvovaniya ugolovnogo prava, protsessa i ugolovno-pravovoy politiki // Gosudarstvo i pravo. — 2018. — № 3. S. 12.
  7. Kudryavtsev V. N. Nauchnyye predposylki kriminalizatsii // Kriminologiya i ugolovnaya politika. — M., 1985. S. 105.
  8. Kuznetsova N. F. Znacheniye obshchestvennoy opasnosti deyaniy dlya ikh kriminalizatsii i dekriminalizatsii // Gosudarstvo i pravo. — 2010. — № 6. S. 72-73.
  9. Kurs ugolovnogo prava. Obshchaya chast’. — M.: ZERTSALO, 1999. T. 2. S. 82-83.

МРНТИ 10.77.21

УДК 343.232

Рахметов Саттар Муканович — главный научный сотрудник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан, доктор юридических наук., профессор (Республика Казахстан, г. Астана)

НЕОБХОДИМО РЕШИТЬ ВОПРОС О СОХРАНЕНИИ ИЛИ ИСКЛЮЧЕНИИ ПОНЯТИЯ УГОЛОВНОГО ПРОСТУПКА В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

Аннотация. В статье поднимается вопрос о сохранении или исключении по­нятия уголовного проступка в Уголовном кодексе Республики Казахстан. Автор от­мечает, что основанием введения института уголовных проступков в отечест­вен­ное уголовное законодательство была необходимость реализации принципа ну­левой терпимости к лицам, совершившим незначительные уголовные правонару­ше­ния, с целью предупреждения совершения этими лицами более опасных правонарушений — преступлений. Задача, поставленная перед этим институтом, осталась не выполненной.

Тем более такие новые институты, как институт уголовных проступков, толь­ко усложняют применение уголовного законодательства, тем самым их присутст­вие играет негативную роль.

В свою очередь, и практика применения вновь принятого уголовного законо­да­тель­ства с 2014 года не привела к повышению его предупредительной роли с использованием института уголовных проступков. Это подводит автора к заклю­че­нию о том, что в настоящее время имеются достаточные основании для исключения ин­ститута уголовных проступков из уголовного и уголовно-процессуального законо­дательства Казахстана.

Ключевые слова: уголовные проступки, уголовные правонарушения, админи­ст­ративные правонарушения, общественная опасность, вред, размер, ущерб, деяние.

Рахметов Саттар Мұқанұлы — Қазақстан Республикасы Заңнама және құқықтық ақпарат институтының бас ғылыми қызметкері, заң ғылымдарының докторы, профессор (Қазақстан Республикасы, Астана қ.)

ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫНЫҢ ҚЫЛМЫСТЫҚ КОДЕКСІНДЕ ҚЫЛМЫСТЫҚ ТЕРІС ҚЫЛЫҚ ҰҒЫМЫН САҚТАУ НЕМЕСЕ АЛЫП ТАСТАУ МӘСЕЛЕСІН ШЕШУ ҚАЖЕТ

Түйін. Мақалада Қазақстан Республикасының Қылмыстық кодексіндегі қыл­мыстық теріс қылық ұғымын сақтау немесе алып тастау туралы мәселе көтеріледі. Автор қылмыстық теріс қылықтар институтын отандық қылмыстық заңнамаға енгізудің негізі осы адамдардың аса қауіпті құқық бұзушылықтар — қылмыстар жасауының алдын алу мақсатында елеусіз қылмыстық құқық бұзушылықтар жасаған адамдарға нөлдік төзімділік қағидатын іске асыру қажеттігі екенін атап өтті. Осы институттың алдына қойылған міндет орындалмай қалды.

Сонымен қатар, қылмыстық теріс қылықтар институты сияқты жаңа институт­тар қылмыстық заңнаманы қолдануды қиындатады, осылайша олардың қатысуы теріс рөл атқарады.

Өз кезегінде, 2014 жылдан бастап жаңадан қабылданған қылмыстық заңнама­ны қолдану тәжірибесі оның қылмыстық теріс қылықтар институтын пайдалану, оның алдын алу рөлінің артуына көмектеспеді. Осы жайттар негізінде автор қазіргі уақытта қылмыстық теріс қылықтар институтын Қазақстанның қылмыстық және қылмыстық іс жүргізу заңнамасынан алып тастау үшін жеткілікті деген қоры­тын­ды жасайды.

Түйінді сөздер: қылмыстық теріс қылықтар, қылмыстық құқық бұзушылық­тар, әкімшілік құқық бұзушылықтар, қоғамдық қауіп, залал, мөлшер, зиян, әрекет.

Rakhmetov Sattar Mukanovich — chief researcher at the Institute of legislation and legal information of the republic of Kazakhstan, Doctor of Law, Professor (Republic of Kazakhstan, Astana)

IT IS NECESSARY TO RESOLUTE THE ISSUE OF PRESERVING OR EXCLUDING THE CONCEPT OF A CRIMINAL OFFENSE IN THE CRIMINAL CODE OF THE REPUBLIC OF KAZAKHSTAN

Annotation. The article raises the issue of preserving or excluding the concept of criminal misconduct in the Criminal Code of the Republic of Kazakhstan. The author notes that the reason for the introduction of the institution of criminal offenses into domestic criminal legislation was the need to implement the principle of zero tolerance for persons who have committed minor criminal offenses in order to prevent these persons from committing more dangerous offenses — crimes. The task assigned to this institute remained unfulfilled.

Moreover, such new institutions as the institute of criminal offenses only complicate the application of criminal law, thereby their presence plays a negative role.

In turn, the practice of applying the newly adopted criminal legislation since 2014 has not led to an increase in its preventive role using the institution of criminal misconduct. This leads the author to the conclusion that there are currently sufficient grounds for excluding the institution of criminal misconduct from the criminal and criminal procedure legislation of Kazakhstan.

Keywords: criminal misdeed, criminal offenses, administrative offenses, public danger, harm, size, damage, act.

 

Введение. Вопрос о правильности введения в Уголовный кодекс Республики Казахстан (далее — УК) понятия уголовного проступка довольно часто обсуж­да­ет­ся юридической общественностью нашей страны и зарубежных стран[1]. Некото­рые ученые и сотрудники правоприменительных органов считают, этот институт необходимо сохранить[2]. Другие выступают за исключение института уголовных проступков из УК и считают, что решение о введении в УК данного понятия было ошибочным. Причем обосновывают это тем, что введение указанного понятия при­вело к росту числа лиц, вовлеченных в орбиту уголовного преследования. Они также считают, что введение института уголовных проступков привело к затруд­нениям в правоприменительной деятельности.

Основанием для введения института уголовных проступков была необходи­мость реализации принципа нулевой терпимости к лицам, совершившим деяние (дей­ствие либо бездействие), не представляющее большой общественной опас­нос­ти, усиления ответственности за уголовные правонарушения небольшой общест­вен­ной опасности с целью предупреждения совершения лицом более тяжких уго­ловных правонарушений.

Обсуждение и результаты. Введение понятия уголовного проступка в про­цес­се разработки УК 2014 года преследовало задачу снижения в стране числа тяж­ких и особо тяжких преступлений путем наказания виновных в совершении дея­ний, не представляющих большой общественной опасности. Однако за прошедшее время (около 8 лет) с момента вступления в силу действующего УК количество со­вершаемых в стране преступлений средней тяжести и тяжких не сократилось, а наоборот, увеличилось. Например, в 2014 году в Республике Казахстан было заре­гистрировано 27592 преступления средней тяжести, 27941 тяжкое преступление[3]. В 2022 году зарегистрировано 67340 преступлений средней тяжести и 44106 тяж­ких преступлении[4].

Введение института уголовных проступков привело к дополнению классифи­ка­ции правонарушений по законодательству Республики Казахстан еще одним зве­ном. Уголовные проступки — это правонарушения, более общественно опасные, чем административные проступки и менее общественно опасные, чем преступле­ния. Такое дополнение привело к проблемам как в правоприменительной дея­тель­ности, так и в законотворческом процессе. Одно и то же деяние становилось то уго­ловным проступком, то административным правонарушением или, являясь, уго­ловным проступком, переходило в число преступлений. Это связано с труд­ностью установления наличия или отсутствия признака общественной опасности, присущей преступлению (ч. 2 ст. 10 УК). В соответствии с ч. 3 ст. 10 УК, уголов­ный проступок — это деяние, не представляющее большой общественной опас­но­сти. Административное правонарушение в соответствии ч. 1 ст. 25 УК не обладает признаком общественной опасности. Вопрос о том, какие деяния являются обще­ст­вен­но опасными, а какие не представляют большой общественной опасности, является сложным в связи с тем, что определить, какое деяние представляет об­ще­ственную опасность и какое не представляет, нередко вызывает затруднение даже у имеющих большой опыт правоприменителей в связи с тем, что эти понятия от­но­сятся к так называемым «оценочным». По ним отсутствует официальное тол­ко­ва­ние. Этим объясняется основная причина перехода деяний то в число адми­ни­ст­ративных или уголовных поступков, а также в число преступлений. В процессе раз­работки действующего УК в связи с введением в него института уголовных проступков в число уголовных проступков были включены целый ряд деяний, за которые ранее предусматривалась административная ответственность. Позже были исключены из УК некоторые из них. Например, в 2017 году были исключены из УК ст. 108, предусматривавшая ответстственность за умышленное причинение лег­кого вреда здоровью, и ст. 109 УК, предусматривавшая ответстственность за по­бои. Известно, что уголовные правонарушения, ответственность за которые пре­дусмотрена в этих статьях, совершаются в основном в семейно-бытовой сфере. Сра­зу после исключения из УК названных выше статей, начиная с 2018 года, про­изошел рост числа семейно-бытовых уголовных правонарушений, увеличился в 2 ра­за, и до сих пор число регистрируемых в нашей стране семейно-бытовых уго­лов­ных правонарушений не снижается несмотря на принимаемые меры про­фи­лак­тического характера. В настоящее время некоторыми учеными и практиками ставится под сомнение правильность исключения указанных статей из УК.

Причиной перехода одного и того же деяния из числа административных пра­во­нарушений в число уголовных проступков и наоборот, из числа уголовных про­ступков в число административных правонарушений можно связать с появлением в УК института уголовных проступков, неправильным решением вопросов кри­ми­нализации и декриминализации деянии.

К сожалению, процессы криминализации и декриминализации деяний прово­дятся в нашей стране недостаточно грамотно. «Для отнесения законодателем тех или иных деяний к числу преступных, — справедливо утверждает П. А. Фефелов, — решающим является их общественная опасность». Под общественной опас­нос­тью понимается «объективное свойство деяния, определяемое тем вредом, ко­то­рый это деяние причиняет или может причинить обществу»[5].

Характер и степень общественной опасности деяния прежде всего зависит от цен­ности того блага, которому причиняется ущерб конкретным человеческим по­ступком, т. е. от ценности тех или иных общественных отношений. При помощи норм уголовного права охраняются наиболее важные общественные отношения. Другие охраняются при помощи иных мер воздействия, а не путем применения на­казания[6].

Ценность группы общественных отношений определяется законодателем на момент принятия закона в зависимости от конкретных условий жизни общества в той или иной период. Кроме ценности блага при решении вопроса о признании или непризнании деяния уголовным правонарушением учитывается характер, способ посягательства, причиненный уголовным правонарушением ущерб, а также угроза причинения ущерба охраняемому благу, применение оружия или иных предметов, способных причинить вред и др. К охраняемым уголовным законодательством на­иболее ценным благам относятся: права, свободы и законные интересы человека и гражданина, собственность, права и законные интересы организаций, общест­вен­ный порядок и безопасность, окружающая среда, конституционный строй и тер­ри­ториальная целостность Республики Казахстан, охраняемые законом интересы общества, мир и безопасность человечества.

Еще одно основание криминализации деяния заключается в том, что кримина­ли­зация уместна лишь в случае, если нет других эффективных способов (напри­мер, путем применения мер административно-правового, дисциплинарного или граж­данско-правового характера) противодействия конкретному общественно опасному деянию. Данное основание соответствует принципу экономии мер уго­лов­ной репрессии.

Наибольшую трудность при решении вопроса о криминализации и декрими­на­лизации деяния вызывает установление признака общественной опасности дея­ния. Согласно части 2 ст. 10 УК преступление — это общественно опасное деяние. Оно отличается от других правонарушений по характеру и степени общественной опасности. Характер общественной опасности совершенного уголовного правона­ру­шения определяется, прежде всего, объектом посягательства, его значимостью и ценностью для общества и государства, то есть должно быть выяснено, какие общественные отношения будут нарушены в результате совершенного уголовного правонарушения, размер причиненного ущерба и другие последствия. Степень общественной опасности — это количественная характеристика деяний одного и того же характера[7].

Как уже было отмечено выше, согласно ч. 3 ст. 10 УК, уголовный проступок — это деяние, не представляющее большой общественной опасности, то есть при­чи­нившее незначительный вред либо создавшее угрозу причинения вреда лич­ности, организации, обществу или государству. Толкование понятия «незначи­тель­ного вреда» отсутствует в уголовном законодательстве и в постановлениях Верховного Суда. Поэтому можно поставить знак равенства между указанным понятием и понятием «незначительного размера», которому дается толкование в пункте 10 ст. 3 УК. Применительно к ст. 187 УК, предусматривающей ответ­ст­вен­ность за мелкое хищение, пункт 10 ст. 3 дает следующее определение незначитель­ного размера: «стоимость имущества, принадлежащего организации, не превы­шаю­щая десяти месячных расчетных показателей, или имущества, принадлежа­ще­го физическому лицу, не превышающая двух месячных расчетных показателей». По остальным видам уголовных правонарушений разъяснение понятий «незна­чи­тельного вреда» или «незначительного размера» отсутствует в УК и нормативных постановлениях Верховного Суда Республики Казахстан, что создает трудности и является причиной ошибок в правоприменительной практике.

В пункте 2 ст. 3 УК дано определение понятий «значительного ущерба» и «значительного размера» применительно к некоторым статьям Особенной части УК. В частности, в пункте 2 ст. 3 УК данное определение значительного ущерба и значительного размера применительно к разным статьям УК: ст. ст. 198 и 199 — размер ущерба или стоимость прав на использование объектов интеллектуальной собственности либо стоимость экземпляров объектов авторского права и (или) смеж­ных прав или товаров, содержащих изобретения, полезные модели, промыш­ленные образцы, селекционные достижения или топологии интегральных микро­схем на сумму, превышающую двести МРП; ст. 202 — ущерб на сумму, превы­шаю­щую двести МРП; ст. 214 — количество товаров, стоимость которых пре­вы­шает две тысячи МРП; ст. 233 — ущерб, причиненный на сумму, превышающую одну тысячу МРП; ст. ст. 325, 326, 328, 335, 337, 340 и 342 — стоимостное выра­жение затрат, необходимых для устранения экологического ущерба или восстанов­ления потребительских свойств природных ресурсов, в размере, превышающем сто МРП; в иных статьях — размер ущерба на сумму, превышающую двести МРП; ст. 366 и ст. 367 — сумма денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества или выгоды имущественного характера от пятидесяти до трех тысяч МРП. Совершение действий, ответственность за которые предусмотрена в указанных выше статьях УК, на суммы меньше, чем установлено в пункте 2 ст. 3 УК, считается незначи­тель­ным размером. Эта норма также в определенной степени способствует от­ли­чать понятия «незначительного вреда» или «незначительного размера» от «зна­чительного ущерба» и «значительного размера».

В соответствии с ч. 4 ст. 10 УК «не является уголовным правонарушением дей­ствие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу ма­ло­значительности не представляющее общественной опасности». Эта норма регу­лирует случаи, когда совершенное лицом деяние содержит признак проти­воправ­нос­ти, но не обладает признаком общественной опасности, поэтому оно не явля­ется уголовным правонарушением. То есть малозначительное деяние не обладает признаком общественной опасности. Но это не означает, что за такое деяние не пре­дусмотрены другие виды ответственности. Например, административная ответ­ственность.

Часть 1 ст. 214 УК предусматривает ответственность за незаконное предпри­ни­мательство, незаконную банковскую, микрофинансовую или коллекторскую деятельность, если эти деяния причинили крупный ущерб гражданину, орга­ни­зации или государству либо сопряжены с извлечением дохода в крупном размере или производством, хранением, перевозкой либо сбытом подакцизных товаров в значительных размерах. Согласно пункту 38 ст. 3 УК применительно к ст. 214 УК доход признается крупным, если сумма превышает десять тысяч месячных расчет­ных показателей (далее — МРП). Также признается крупным ущерб, причиненный гражданину на сумму свыше двух тысяч МРП. Согласно пункту 2 ст. 3 УК приме­ни­тельно к ст. 214 УК ущерб или размер признается значительным, если стоимость подакцизных товаров превышает две тысячи МРП. Если доход получен в сумме, меньше указанной, а также если причинен ущерб на сумму, меньше указанной вы­ше, ответственность наступает по ст. 153 Кодекса Республики Казахстан об адми­ни­стра­тивных правонарушениях (далее — КоАП) (незаконное предприниматель­ство).

Важное практическое значение имеет часть 4 ст. 10 УК, где сказано: «Не яв­ля­ется уголовным правонарушением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не представляющее общест­вен­ной опасности». Эта норма дает возможность не регистрировать в качестве уголовных правонарушений такие малозначительные деяния, как кражу курицы и привлекать лица к уголовной ответственности.

Относительно понятия «малозначительного деяния, не представляющего об­ще­ственной опасности» также отсутствуют какие-либо официальные разъяснения. Поэтому трудно разграничить деяния, не признающиеся в соответствии с ч. 4 ст. 10 уголовным правонарушением, от уголовных проступков, которые не пред­ставляют большой общественной опасности.

Заключение и выводы.

  1. Уголовный проступок, как и преступление, обладает признаком обществен­ной опасности. Только по характеру и степени общественной опасности преступ­ле­ние более общественно опасно, чем уголовный проступок.
  2. В целях обеспечения правильного и единообразного применения уголов­ного законодательства Республики Казахстан Верховному Суду Республики Ка­зах­стан в своем нормативном постановлении необходимо дать разъяснение поня­тия «малозначительное деяние (действие либо бездействие), не представляющее общественной опасности и указать отличие его от общественно опасного деяния. Это необходимо для разграничения преступления от иных видов правонарушений, формирования в стране единообразной правоприменительной практики, избежа­ния многочисленных ошибок как в деятельности органов досудебного рассле­дования, так и в судебной практике.

По этим оценочным понятиям необходимо дать официальное толкование или в ст. 3 УК, или в нормативных постановлениях Верховного Суда Республики Ка­зах­стан.

  1. Анализ редакции ст. 10 УК, в которой дается определение понятий уголов­ного проступка и преступления, свидетельствует об имеющихся в ней недостатках. В частности, раздел 2 УК называется: «Уголовные правонарушения». Однако в УК отсутствует понятие уголовного правонарушения, что следует признать пробелом. Поэтому часть 1 ст. 10 УК следует дополнить определением понятия уголовного пра­вонарушения.
  2. В определении преступления (ч. 2 ст. 10 УК) перечисляются виды нака­за­ний, которые могут назначаться за совершение указанного правонарушения. Эти пе­речни видов наказаний также содержатся в ст. 40 УК (виды наказаний). Повтор­ное регулирование в законе одного и того же вопроса является нарушением зако­но­да­тель­ной техники. В частности, пункта 3 ст. 24 Закона Республики Казахстан от 6 апреля 2016 года «О правовых актах», где указано: «Норма права, изложенная в структурном элементе нормативного правового акта, не излагается повторно в других структурных элементах этого же акта»[8]. Чтобы устранить этот недостаток, из части 2 ст. 10 УК следует исключить слова: «в виде штрафа, исправительных работ, привлечения к общественным работам, ограничения свободы или лишения свободы».
  3. В УК имеются и другие недостатки, связанные с регулированием вопросов от­ветственности за уголовные правонарушения. Например, раздел 2 УК называ­ет­ся: «Уголовные правонарушения». Однако в УК отсутствует определение этого по­ня­тия. Следует устранить указанные выше недостатки в УК, в которой даются осно­вополагающие для уголовного законодательства и его применения опреде­ле­ния. Представляет сложность разграничение общественно опасного деяния и дея­ния, не представляющего большой общественной опасности. В УК отсутствует разъяснение понятия незначительного вреда. Это обстоятельство также усложняет правильное применение норм УК.
  4. Институт уголовных проступков появился в Казахстане в 2014 году. Осно­ва­нием введения института уголовных проступков была необходимость реализа­ции принципа нулевой терпимости к лицам, совершившим незначительные уго­лов­ные правонарушения, с целью предупреждения совершения этими лицами бо­лее опасных правонарушений — преступлений. Задача, поставленная перед этим институтом, осталась не выполненной. Уголовное законодательство должно до­пол­няться новыми институтами для выполнения задач, поставленных перед Уго­лов­ным кодексом: защита прав, свобод и законных интересов человека и граж­да­ни­на, собственности, прав и законных интересов организаций, общественного по­рядка и безопасности, окружающей среды, конституционного строя и территори­аль­ной целостности Республики Казахстан, охраняемых законом интересов об­ще­ст­ва и государства от общественно опасных посягательств, охрана мира и безопас­ности человечества, а также предупреждение уголовных правонарушений (ч. 1 ст. 2 УК). Следует отметить, что дополнение уголовного законодательства новыми институтами, например, институтом уголовных проступков, должно преследовать решение задач, поставленных перед УК, которые перечислены в ст. 2 УК, так как бесполезные понятия, институты только усложняют применение уголовного зако­но­дательства, тем самым их присутствие играет негативную роль.

Практика применения УК за период с 2014 года не привела к повышению его предупредительной роли с использованием института уголовных проступков. В связи с этим полагаю, в настоящее время имеются достаточные основании для исключения института уголовных проступков из законодательства нашей страны. Поэтому следует исключить из законодательства Республики Казахстан, в первую очередь из УК и из УПК, институт уголовных проступков. Правонарушения, относящиеся к уголовным проступкам, в зависимости от наличия или отсутствия признака их общественной опасности необходимо отнести к преступлениям не­большой тяжести или к административным правонарушениям.

Список литературы

  1. Бишимбаева А. В. Проступок в уголовном праве (теоретические и прак­ти­че­ские аспекты): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Астана, 2007. С. 8-12.
  2. Коробов П. В. Уголовный проступок: «за» и «против» // Правоведение. — 1990. — № 5. — С. 90-96.
  3. Комитет по правовой статистике и специальным учетам Генеральной проку­ратуры Республики Казахстан. Форма отчета №1-М. Статистические отчеты о за­регистрированных уголовных правонарушениях и результатах деятельности ор­ганов уголовного преследования за 12 месяцев 2014 года.
  4. Комитет по правовой статистике и специальным учетам Генеральной проку­ратуры Республики Казахстан. Форма отчета №1-М. Статистические отчеты о за­ре­гистрированных уголовных правонарушениях и результатах деятельности ор­ганов уголовного преследования за 12 месяцев 2022 года.
  5. Фефелов П. А. Критерии установления уголовной наказуемости деяний // Советское государство и право. — 1970. — № 11. С. 38-39.
  6. Антонов А. Д. Теоретические основы криминализации // http://www.k-press. ru/bh/2002/2/rantonov/rantonov.asp. Дата обращения: 03.09.2021 г.
  7. Гребенкин Ф. Общественная опасность преступления и ее характеристики // Уголовное право. — 2007. — № 2. С. 61.
  8. Закон Республики Казахстан от 6 апреля 2016 года «О правовых актах» // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=37312788

References

  1. Bishimbayeva A. V. Prostupok v ugolovnom prave (teoreticheskiye i prakticheskiye aspekty): Avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. — Astana, 2007. S. 8-12.
  2. Korobov P. V. Ugolovnyy prostupok: «za» i «protiv» // Pravovedeniye. — 1990. — № 5. — S. 90-96.
  3. Komitet po pravovoy statistike i spetsial’nym uchetam General’noy prokuratury Respubliki Kazakhstan. Forma otcheta №1-M. Statisticheskiye otchety o zaregistri­rovan­nykh ugolovnykh pravonarusheniyakh i rezul’tatakh deyatel’nosti organov ugolovnogo presledovaniya za 12 mesyatsev 2014 goda.
  4. Komitet po pravovoy statistike i spetsial’nym uchetam General’noy prokuratury Respubliki Kazakhstan. Forma otcheta №1-M. Statisticheskiye otchety o zaregistriro­vannykh ugolovnykh pravonarusheniyakh i rezul’tatakh deyatel’nosti organov ugolovnogo presledovaniya za 12 mesyatsev 2022 goda.
  5. Fefelov P. A. Kriterii ustanovleniya ugolovnoy nakazuyemosti deyaniy // Sovetskoye gosudarstvo i pravo. — 1970. — № 11. S. 38-39.
  6. Antonov A. D. Teoreticheskiye osnovy kriminalizatsii // http://www.k-press. ru/bh/2002/2/rantonov/rantonov.asp. Data obrashcheniya: 03.09.2021 g.
  7. Grebenkin F. Obshchestvennaya opasnost’ prestupleniya i yeye kharakteristiki // Ugolovnoye pravo. — 2007. — № 2. S. 61.
  8. Zakon Respubliki Kazakhstan ot 6 aprelya 2016 goda «O pravovykh aktakh» // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=37312788

МРНТИ 10.77.00

УДК 343.232

Токтагулов Руслан Майлибаевич — старший помощник Генерального Прокурора Республики Казахстан (Республика Казахстан, г. Астана)

К ВОПРОСУ О СУДЬБЕ УГОЛОВНЫХ ПРОСТУПКОВ

Аннотация. В статье тезисно рассматривается практика применения институ­та уголовных проступков, в которой обнаружился ряд проблем в правоохранитель­ной деятельности и неоднозначных социальных последствий. В первую очередь, это привело к возрастанию нагрузки на органы расследования, прокуратуру и уго­ловные суды, а процессуальные издержки по некоторым делам стали превышать ущерб, причиненный уголовным проступком. Проблемы возникли и по делам част­ного обвинения, связанными с умышленным причинением легкого вреда здо­ровью и побоями, и при привлечении лиц, покушавшихся на мелкое хищение, но задержанных «на кассе». Также остается открытым вопрос об уголовных про­ступ­ках, ранее относившихся к преступлениям небольшой тяжести, значительная часть которых являлась экономическими и экологическими уголовными правонаруше­ниями.

Автор выражает мнение Генеральной прокуратуры Республики Казахстан, ко­торая в ходе обсуждения вопроса о судьбе уголовных проступков предлагает огра­ни­читься «точечным» решением проблем, без упразднения института уголовных проступков в целом.

Ключевые слова: уголовный проступок, уголовные правонарушения, уго­лов­ная ответственность, административная ответственность, административ­ные правонарушения, мелкое хищение, досудебная подготовка дел, прокурор.

Тоқтағұлов Руслан Майлыбайұлы — Қазақстан Республикасы Бас Прокурорының аға көмекшісі (Қазақстан Республикасы, Астана қ.)

ҚЫЛМЫСТЫҚ ТЕРІС ҚЫЛЫҚТАРДЫҢ БОЛАШАҒЫ ТУРАЛЫ МӘСЕЛЕ БОЙЫНША

Түйін. Мақалада тезис қылмыстық құқық бұзушылық институтын қолдану практикасын қарастырады, онда құқық қорғау қызметіндегі бірқатар проблемалар мен аралас әлеуметтік салдарлар анықталды. Бұл, ең алдымен, тергеу органдарына, прокуратураға және қылмыстық соттарға жүктеменің артуына әкелді, ал кейбір істер бойынша іс жүргізу шығындары қылмыстық теріс қылық келтірген залалдан асып түсті. Денсаулыққа қасақана жеңіл зиян келтірумен және ұрып-соғумен байланысты жеке айыптау істері бойынша және ұсақ ұрлық жасамақ болған, бірақ «кассада» ұсталған адамдарды тарту кезінде проблемалар туындады. Сондай-ақ, бұрын едәуір бөлігі экономикалық және экологиялық қылмыстық құқық бұзушы­лықтар болған, ауыр емес қылмыстарға қатысты қылмыстық теріс қылықтар тура­лы мәселе ашық күйінде қалып отыр.

Автор қылмыстық теріс қылықтардың тағдыры туралы мәселені талқылау ба­ры­сында жалпы қылмыстық теріс қылықтар институтын жоймай, проблемаларды «нүктелік» шешумен шектелуді ұсынумен Қазақстан Республикасы Бас прокура­турасының пікірін білдіреді.

Түйінді сөздер: қылмыстық теріс қылық, қылмыстық құқық бұзушылық, қылмыстық жауапкершілік, әкімшілік жауаптылық, әкімшілік құқық бұзушылық, ұсақ ұрлық, істерді сотқа дейін дайындау, прокурор.

Toktagulov Ruslan Mailibaevich — senior assistant to the Prosecutor General of the Republic of Kazakhstan (Republic of Kazakhstan, Astana)

ON THE QUESTION OF THE FATE OF CRIMINAL OFFENSES

Annotation. The article theses on the practice of applying the institution of criminal misconduct, which revealed a number of problems in law enforcement and ambiguous social consequences. First of all, this led to an increase in the burden on the investigative bodies, the prosecutor’s office and criminal courts, and the procedural costs in some cases began to exceed the damage caused by criminal misconduct. Problems arose both in cases of private prosecution related to intentional infliction of minor harm to health and beatings, and in the involvement of persons who attempted petty theft, but were detained «at the checkout.» There is also an open question about criminal offenses that previously belonged to crimes of minor gravity, a significant part of which were economic and environmental criminal offenses.

The author expresses the opinion of the prosecutor General’s Office of the Republic of Kazakhstan, which, during the discussion of the fate of criminal offenses, proposes to limit itself to a «point-by-point» solution of problems, without abolishing the institution of criminal offenses as a whole.

Keywords: criminal misconduct, criminal offenses, criminal liability, administrative liability, administrative offenses, petty theft, pre-trial preparation of cases, prosecutor.

 

Введение. Введение института уголовных проступков — это попытка разгра­ни­чить деяния уголовно-правовой природы с деликтами, которые вытекают из административно-властных отношений.

При разработке нового Уголовного кодекса в категорию уголовных проступ­ков в первую очередь включили административные правонарушения, которые по характеру ближе к преступлениям, но не столь значительны по вредным послед­ствиям (в действующем УК их осталось 36 составов).

К уголовным проступкам также отнесли преступления небольшой тяжести, по которым в уголовный закон не предусматривал лишение свободы в качестве нака­зания (порядка 110 составов в УК 1997 года).

Категория уголовных проступков тем самым включила в себя деяния уго­ловно-правовой природы, имеющие небольшую общественную опасность, но не обладающие тяжестью, свойственной преступлениям.

Соответственно, к категории уголовных проступков был установлен макси­мальный режим экономии уголовной репрессии, в том числе более мягкие сроки и размеры наказаний, минимальный предел срока давности, отсутствие судимости.

Обсуждение и результаты. Вместе с тем в ходе применения нового института обнаружился ряд проблем в правоохранительной деятельности и неоднозначных социальных последствий.

Упрощенная протокольная форма расследования по уголовным проступкам предполагала быстрый и минимальный процесс досудебной подготовки дела, однако на практике этого не получилось. УПК все равно требовал соблюдения всех процессуальных гарантий для лица, привлекаемого к уголовной ответственности, что приводило к формированию полноценного дела.

В итоге выросла нагрузка на органы расследования, прокуратуру и уголовные суды, а процессуальные издержки по некоторым делам стали превышать ущерб, причиненный уголовным проступком.

В Законе от 27 декабря 2021 года по внедрению трехзвенной модели коли­че­ст­во процессуальных документов по проступкам было сокращено в два раза[1]. Од­на­ко направление этих дел в суд через прокурора работу полиции, по сути, не об­легчило (к примеру, за 2022 год из 4810 дел протокольной формы для производства дознания возвращено 1150).

Проблемы возникли и по делам частного обвинения, связанными с умыш­лен­ным причинением легкого вреда здоровью и побоями. Регистрация таких дел сни­зилась до минимума.

Жертва бытового насилия должна была самостоятельно собирать доказа­тель­ства и обеспечивать обвинение в суде. «Негатива» к этому добавило отсутствие арестов и большие штрафы на дебоширов, ложившиеся бременем на семью.

Поэтому эти два состава были первыми возвращены в КоАП, где они сейчас полноценно работают.

За год до переноса в КоАП за причинение легкого вреда здоровью осуждено 678 лиц, за побои — 40 лиц. После переноса в КоАП за легкий вред здоровью к адм. ответственности привлечено 1 482 лица, за побои — 887 лиц.

Другая проблема возникла и при привлечении лиц, покушавшихся на мелкое хищение, но задержанных «на кассе». Когда мелкое хищение находилось в КоАП, момент окончания хищения не создавал препятствий для привлечения лица к административной ответственности. Но в УК это уже имеет значение. В итоге при покушении на мелкое хищение виновные не несли никакой ответственности.

Поэтому Генеральная прокуратура в ходе ревизии Уголовного кодекса пред­ло­жила вернуть все оставшиеся 36 составов бывших адмправонарушений в КоАП, в том числе мелкое хищение, обращение с наркотиками без цели сбыта, само­управ­ство, неосторожные деяния, повлекшие средний вред здоровью.

По нашим подсчетам, на них приходится 85 % от всех зарегистрированных уголовных проступков — почти 19,5 тыс. дел.

Перевод указанных составов в КоАП может быть осуществлен с установ­ле­нием общественных работ, введение которых сейчас прорабатывает Минюст.

В КоАП такие дела будут направляться в суд без участия прокурора, а заявления передаваться в адм. полицию без регистрации в ЕРДР.

Считаем, что такой подход реально разгрузит следственный аппарат, про­ку­роров и суды. Сократится число граждан с уголовным прошлым.

Остается вопрос, что делать с оставшимися составами уголовных проступков, которые раньше были преступлениями небольшой тяжести. Их более сотни.

Значительная часть этих уголовных проступков относится к экономическим и экологическим уголовным правонарушениям. Их перенос в категорию преступле­ний повлечет немотивированную криминализацию, в том числе затронет сферу предпринимательства.

Поэтому в ходе обсуждения вопроса о судьбе уголовных проступков Гене­раль­ная прокуратура предлагала ограничиться «точечным» решением проблем, без упразднения института уголовных проступков в целом.

В том числе мы предложили прагматичное и более гуманное решение пробле­мы строительства «арестных домов», путем исключения требования о «строгой изоляции», чтобы уголовные аресты можно было исполнять в спецприемниках, по аналогии с адм. арестами.

В проекте закона по оптимизации УК, УПК и УИК есть предложение по ре­шению проблемы покушения на уголовный проступок, в частности, на мелкое хи­щение[2].

Считаем, что вводить уголовную ответственность за покушение на уголовные проступки нужно, так как мелкие хищения серьезно досаждают бизнесу.

В Уголовном кодексе не так уж и много составов проступков и преступлений небольшой тяжести, в которых может присутствовать этап покушения. Мы прог­нозируем, что уголовная ответственность за покушение «заработает» по неболь­шому числу составов. В их числе: мелкое хищение, «простое мошенничество», «скупка и сбыт краденного», незаконный сбыт драгметаллов.

На наш взгляд, интересным является предложение Верховного Суда о раз­ра­ботке отдельного Кодекса об уголовных проступках.

Стоит отметить, что поправками в Конституцию от 8 июня 2022 года преду­смо­трено, что общественные работы могут назначаться за уголовные и админи­ст­ра­тивные правонарушения. То есть отдельно за уголовные проступки — не пре­ду­смотрено.

Заключение. Таким образом, если уголовные проступки придется оставлять уголовными правонарушениями, то необходимо решить, где будет общее опреде­ле­ние уголовного правонарушения. В любом случае досудебная подготовка дел по уголовным проступкам должна гарантировать соблюдение всех принципов уго­ловного процесса.

Список литературы

  1. Закон Республики Казахстан от 27 декабря 2021 года № 88-VII «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Ка­зах­стан по вопросам внедрения трехзвенной модели с разграничением полномочий и зон ответственности между правоохранительными органами, прокуратурой и судом» // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=38675129
  2. Постановление Правительства Республики Казахстан от 6 апреля 2023 года № 277 О проекте Закона Республики Казахстан «О внесении изменений и допол­не­ний в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам оп­тимизации Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/P2300000277

References

  1. Zakon Respubliki Kazakhstan ot 27 dekabrya 2021 goda № 88-VII «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v nekotoryye zakonodatel’nyye akty Respubliki Kazakhstan po voprosam vnedreniya trekhzvennoy modeli s razgranicheniyem polnomochiy i zon otvetstvennosti mezhdu pravookhranitel’nymi organami, prokuraturoy i sudom» // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=38675129
  2. Postanovleniye Pravitel’stva Respubliki Kazakhstan ot 6 aprelya 2023 goda № 277 O proyekte Zakona Respubliki Kazakhstan «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v nekotoryye zakonodatel’nyye akty Respubliki Kazakhstan po voprosam optimizatsii Ugolovnogo, Ugolovno-protsessual’nogo i Ugolovno-ispolnitel’nogo kodeksov» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/P2300000277

МРНТИ 10.85.41

УДК 343.985

Федоренко Владимир Александрович — заведующий учебно-научной лабораторией криминалистического материаловедения Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского, кандидат физико-математических наук, доцент (Российская Федерация, г. Саратов);

Юрин Владимир Михайлович — профессор кафедры уголовного процесса, криминалистики и судебных экспертиз ФГБОУ ВО «Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского», кандидат юридических наук, доцент (Российская Федерация, г. Саратов);

Нурушев Арстангали Амангалиевич — доцент кафедры трасологии и баллистики УНК ЭКД Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, полковник полиции (Российская Федерация, г. Волгоград);

Балтабаев Сабыргали Амантаевич — профессор, кандидат юридических наук, академик МАИН Республики Казахстан, полковник полиции в отставке (Республика Казахстан, г. Караганда)

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ДАЛЬНОСТИ ВЫСТРЕЛА ИЗ ПИСТОЛЕТА ЯРЫГИНА КАЛИБРА 9 ММ И ПИСТОЛЕТА ТУЛЬСКОГО ТОКАРЕВА КАЛИБРА 7,62 ММ ПО ГЛУБИНЕ ВНЕДРЕНИЯ ПУЛИ В ДЕРЕВЯННУЮ ПРЕГРАДУ

Аннотация. Расследование преступлений, связанных с применением огнест­рель­ного оружия, это сложная многоуровневая задача, которая стоит перед следо­ва­телями и криминалистами. Посредством осмотра по делам данных категорий выясняется обстановка на месте происшествия, в частности, имело ли место со­бытие, связанное с единичным применением оружия с производством нескольких выстрелов и прочее.

Главной целью осмотра является обнаружение, фиксация и изъятие следов с при­менением стрелкового оружия, а именно гильз, пуль, дроби, картечи и других возможных компонентов патрона. Повышение эффективности и качества рассле­до­вания такого рода преступлений во многом предопределяется эффективностью осмотра места происшествия и реконструкцией события на месте преступления. Одной из важнейших задач осмотра места применения огнестрельного оружия яв­ляется определение направления и дистанции выстрела по огнестрельному по­вреждению.

Этой теме посвящена данная научная статья, а именно определение дальности выстрела из пистолета Ярыгина калибра 9 мм и Тульского Токарева калибра 7,62 мм по глубине внедрения пули в деревянную преграду. В работе предпринята по­пыт­ка синтеза научного и учебно-методического стиля изложения материала. Ре­ше­ния рассматриваемых вопросов излагаются, по возможности, ясным и простым языком без потери научной содержательности, при необходимости дополнены по­яс­нением математической составляющей метода наименьших квадратов.

Криминалистические исследования в области определения дальности выстре­ла из пистолета Ярыгина калибра 9 мм и Тульского Токарева калибра 7,62 мм по глубине внедрения пули в деревянную преграду позволит экспертам кримина­лис­там успешно устанавливать направление и дистанцию выстрела по огнестрель­но­му повреждению.

Ключевые слова: скорость снаряда, осмотр места происшествия, дальность выстрела, расследование, деревянная преграда.

Федоренко Владимир Александрович — Н. Г. Чернышевский атындағы Саратов ұлттық зерттеу мемлекеттік университетінің криминалистикалық материалтанудың оқу-ғылыми зертханасының меңгерушісі, физика-математика ғылымдарының кандидаты, доцент (Ресей Федерациясы, Саратов қ.);

Юрин Владимир Михайлович — Н.Г. Чернышевский атындағы Саратов ұлттық зерттеу мемлекеттік университетінің қылмыстық іс жүргізу, криминалистика және сот сараптамалары кафедрасының профессоры, заң ғылымдарының кандидаты, доцент (Ресей Федерациясы, Саратов қ.);

Нұрышев Арстанғали Аманғалиұлы Ресей ІІМ Волгоград академиясының СКҚ ОҒК трасология және баллистика кафедрасының доценті, заң ғылымдарының кандидаты, полиция полковнигі (Ресей Федерациясы, Волгоград қ.);

Балтабаев Сабырғали Амантайұлы — профессор, заң ғылымдарының кандидаты, Қазақстан Республикасы ХАА академигі, отставкадағы полиция полковнигі (Қазақстан Республикасы, Қарағанды қ.)

9 ММ КАЛИБРЛІ ЯРЫГИН ТАПАНШАСЫНАН ЖӘНЕ 7,62 ММ КАЛИБРЛІ ТУЛАЛЫҚ ТОКАРЕВ ТАПАНШАСЫНАН ОҚТЫ АҒАШ БӨГЕТКЕ ЕНГІЗУ ТЕРЕҢДІГІ БОЙЫНША АТУ ҚАШЫҚТЫҒЫН АНЫҚТАУ

Түйін. Атыс қаруын қолданумен байланысты қылмыстарды тергеу — тергеу­ші­лер мен криминалистердің алдында тұрған күрделі көп деңгейлі міндет. Осы санаттағы істерді тексеру арқылы оқиға орнындағы жағдай, атап айтқанда, қаруды бір рет қолдануға байланысты бірнеше оқ атуға байланысты оқиға болған-болма­ға­ны және т. б. анықталады.

Тексерудің негізгі мақсаты атыс қаруын, атап айтқанда патронның жеңдерін, оқтарын, бөлшектерін, картечкаларын және басқа да ықтимал компоненттерін қол­да­ну арқылы іздерді анықтау, бекіту және алу болып табылады. Мұндай қылмыс­тар­ды тергеудің тиімділігі мен сапасын арттыру көбінесе оқиға болған жерді тексе­ру­дің тиімділігімен және қылмыс болған жерде оқиғаны қайта құрумен анық­та­ла­ды. Атыс қаруын қолдану орнын тексерудің маңызды міндеттерінің бірі — атыс жа­ра­қаты бойынша оқтың бағыты мен қашықтығын анықтау. Бұл ғылыми мақала осы тақырыпқа арналған, атап айтқанда, 9 мм калибрлі Ярыгин тапаншасынан және 7,62 мм калибрлі Тулалық Токарев тапаншасынан оқтың ағаш кедергіге ену тереңдігі бойынша ату қашықтығын анықтау. Жұмыста материалды ұсынудың ғы­лыми және оқу-әдістемелік стилін синтездеуге әрекет жасалды. Қарастырылып отыр­ған мәселелердің шешімдері мүмкіндігінше ғылыми мазмұнын жоғалтпай түсінікті және қарапайым тілде баяндалады, қажет болған жағдайда ең кіші квад­рат­тар әдісінің математикалық құрамдас бөлігінің түсіндірмесімен толықтырыла­ды. 9 мм калибрлі Ярыгин тапаншасынан және 7,62 мм калибрлі Тулалық Токарев тапаншасынан оқты ағаш бөгетке енгізу тереңдігі бойынша оқ ату қашықтығын анықтау саласындағы криминалистикалық зерттеулер криминалист сарапшыларға оқтың зақымдануы бойынша оқтың бағыты мен қашықтығын ойдағыдай белгілеу­ге мүмкіндік береді.

Түйінді сөздер: снарядтың жылдамдығы, оқиға орнын тексеру, атыс қашықтығы, тергеу, ағаш тосқауыл.

Fedorenko Vladimir Alexandrovich — Head of the educational and scientific laboratory of forensic materials science of Saratov state university named after N. G. Chernyshevsky, candidate of physical and mathematical sciences, associate professor (Russian Federation, Saratov);

Yurin Vladimir Mikhailovich — professor of the department of criminal procedure, criminalistics and forensic examinations of FSBEI HE of “Saratov national research state university named after N. G. Chernyshevsky”, candidate of law, associate professor (Russian Federation, Saratov);

Arstangali A. Nurushev — associate professor of the department of tracology and ballistics of the ESC ECA of the Volgograd academy of the Ministry of internal affairs of Russia, candidate of law, police colonel (Russian Federation, Volgograd);

Sabyrgali A. Baltabaev — professor, candidate of law, academician of the IAI of the Republic of Kazakhstan, retired police colonel (Republic of Kazakhstan, Karaganda)

DETERMINATION OF THE SHOT RANGE FROM A 9 MM YARYGIN CALIBER PISTOL AND A 7.62 MM TULA TOKAREV CALIBER PISTOL BY THE DEPTH OF BULLET INTEGRATION INTO A WOODEN OBSTACLE

Annotation. The investigation of crimes related to the use of firearms is a complex multi-level task that investigators and criminologists face. By examining the cases of these categories, the situation at the scene is clarified, in particular, whether an event related to the single use of weapons with the production of several shots and so on took place.

The main purpose of the inspection is to detect, fix and remove traces of the use of small arms, namely cartridges, bullets, shot, buckshot and other possible components of the cartridge. Improving the efficiency and quality of the investigation of such crimes is largely determined by the effectiveness of the inspection of the scene and reconstruction of the event at the crime scene. One of the most important tasks of examining the place of use of firearms is to determine the direction and distance of a shot at a firearm injury.

This scientific article is devoted to this topic, namely, determining the range of a shot from a 9 mm Yarygin pistol and a 7.62 mm Tula Tokarev pistol by the depth of the bullet penetration into a wooden barrier. The paper attempts to synthesize the scientific and educational-methodical style of presentation of the material. The solutions to the issues under consideration are presented, as far as possible, in clear and simple language without loss of scientific content, if necessary, supplemented by an explanation of the mathematical component of the least squares method.

Forensic research in the field of determining the range of a shot from a 9 mm Yarygin pistol and a 7.62 mm Tula Tokarev pistol by the depth of the bullet penetration into a wooden barrier will allow forensic experts to successfully determine the direction and distance of a shot from a firearm injury.

Keywords: projectile velocity, inspection of the scene, range of the shot, investigation, wooden barrier.

 

Введение. В судебной баллистике иногда приходится решать задачу оценки дальности выстрела по глубине внедрения пули в преграду[1], представляющую со­бой, например, деревянный брусок, грунтовую насыпь и т. п. Определив скорость пули в момент столкновения с преградой по глубине пулевого повреждения, и зная начальную скорость пули, можно оценить с помощью основного баллистического уравнения дистанцию прямого выстрела. Известно, что прицельная стрельба при криминальном применении огнестрельного оружия в абсолютном большинстве случаев ведется с дистанций прямого выстрела, т.е. когда высота траектории не превышает высоту мишени, а траектория близка к прямой линии прицеливания. При реконструкции места применения огнестрельного оружия начальной задачей может быть определение скорости соударения пули с преградой.

Исходными данными здесь являются: мишень с пулевым повреждением, пуля, информация или предположение о начальной скорости пули исходя из применяв­шейся модели оружия, а также глубина пулевого повреждения на преграде, на­при­мер, из соснового бруса (Lпрон). В криминалистической литературе можно найти таб­личные данные о глубине пробития различных преград в зависимости от ско­рости пули. Однако они имеют больше ориентирующий характер, чем справоч­ный. Одним из их недостатков является отсутствие данных о разбросе результатов измерения глубины проникновения пуль в преграду. Например, один и тот же деревянный брус характеризуется разной твердостью и прочностью на различных участках в зависимости от присутствия на них сучков, трещин и т.п. Поэтому при оценке скорости пули по глубине пулевого повреждения важно знать доверитель­ный интервал значений ее скорости при формировании повреждения с такой глу­биной. Это позволит корректно определить интервал дистанций, с которого был произведен выстрел.

Материалы и методы. Методика оценки скорости снаряда по глубине его внедрения в преграду заключается в следующем. На рисунке 1 представлена схема экспериментальной установки для определения скорости столкновения снаряда с исследуемой преградой. Мишень, изготовлена из того же материала, что и иссле­дуе­мая преграда. Методика определения скорости следующая. Берется оружие и патроны, аналогичные тем, которые использовались на месте происшествия. В патронах навеска пороха уменьшается примерно на 10 %, 20 %, 30 %, 40 % и 50 %. После этого патроны отстреливаются в мишень через регистратора скорости. При каждом выстреле фиксируется значение скорости снаряда и глубина проникнове­ния в мишень. При половинной навеске пороха начальная скорость пули умень­ша­ется примерно в 2.5-3.5 раза. При этом разряжать патроны более чем на 50 % не рекомендуется, т. к. пуля может застрять в канале ствола. Для измерения глубины проникновения в преграду при малых скоростях перед установкой «Скорость» рекомендуется установить дополнительную преграду, например, из деревянных досок. Непосредственно перед установкой «Скорость» следует установить экран, при пробитии которого пуля практически не изменит свою скорость (энергию), но который отсечет мелкие отколы от пробиваемых досок, которые могут привести к ошибкам в измерениях временных интервалов и механическим ударам по самой установке. Таким образом удастся дополнительно уменьшить скорость пуль за счет пробития ими первой преграды.

Затем по результатам измерений строится графическая зависимость глубины пробивания материала мишени (преграды) от скорости пули (рисунок 2). Зная глу­би­ну проникновения снаряда в преграду Lиссл на месте происшествия, по зави­си­мости L=f(V) представленной на рисунке 2 а, можно решить обратную задачу, а именно определить искомую скорость столкновения пули с преградой Vc (рисунок 2 б).

Рисунок 1 — Экспериментальная установка для определения скорости столк­новения пули с преградой по глубине ее проникновения в преграду: 1 — оружие; 2 — регистратор скорости снаряда; 3 — глубина проникновения снаряда в мишень; 4 — мишень, изготовленная из того же материала, что и преграда на месте про­исшествия; 5 — пуля

По примеру одного из наших исследований при оценке скорости пули при столкновении с преградой следует помнить о двух моментах:

  1. Глубина проникновения снаряда в преграду пропорциональна его скорости только до определенных значений. Как только скорость столкновения достигает та­кой величины, при которой начинается деформация или разрушение пули, про­бив­ное действие резко падает и, соответственно, уменьшается глубина проникно­ве­ния снаряда в преграду. На рисунке 3 показана характеристика пробивного дей­ст­вия 7.62 мм легкой винтовочной пули при стрельбе по песку и дереву[2]. Из гра­фи­ков видно, что при стрельбе по песку при скорости около 400 м/с пробивное действие максимальное и далее с увеличением скорости падает. При стрельбе по деревянной преграде пробивное действие начинает падать при скоростях пуль 720-740 м/с. Поэтому, при исследовании на месте происшествия преграды с пулевым каналом, следует измерить диаметр пули (для оценки деформации пули), чтобы определить по какой части функции L=f(V) (левой или правой, рисунок 3) следует определять скорость соударения. Если пуля не имеет явных признаков дефор­ма­ции, то оценку скорости проводят по левой части графика. При соударении с не­ко­торыми видами прочных преград (камень, сталь и т. п.) пули всегда деформи­руются и даже фрагментируются. В этом случае скорость соударения можно оце­нить приблизительно по степени деформации или фрагментации пуль.
Рисунок 2 — Определение скорости столкновения пули с преградой по глуби­не ее проникновения: а — глубина проникновения пули в преграду в зависимости от ее скорости; б — определение скорости столкновения снаряда с преградой по глубине пулевого канала на месте происшествия
Рисунок 3 — Характеристика пробивного действия 7.62 мм легкой винто­вочной пули при стрельбе по песку (1) и дереву (2)2
  1. В реальности экспериментальные точки ложатся не строго на кривую зави­си­мости L=f(V), а с некоторым разбросом, обусловленным различными проч­но­ст­ными характеристиками преграды, погрешностью измерений и т. д. (рисунок 2). Прежде всего это относится к экспериментам с пробитием деревянной преграды. Во-первых, разные породы дерева имеют разную твердость. Во-вторых, глубина про­никновения в деревянную преграду будет зависеть от природных неоднород­ностей, таких, как сучки, трещины и т. п. Поэтому следует ожидать достаточно боль­шой разброс по глубине проникновения пуль с одной и той же скоростью в одну и ту же преграду в зависимости от неоднородностей на пути пулевого по­вреж­дения. Поэтому при исследовании глубины внедрения пули в деревянную преграду следует провести большее число экспериментальных выстрелов, чем при исследовании другой более однородной преграды. В противном случае не коррект­но могут быть определены аппроксимирующая функция L=f(V) и стандартное отк­ло­нение σ.

Как же построить аппроксимирующую функцию L=f(V) когда результаты из­ме­рений имеют разброс? Исходя из общих соображений можно предположить, что разброс результатов измерений носит случайный характер и он близок к нормаль­но­му распределению. Разумным условием построения аппроксимирующей функ­ции является требование, чтобы сумма квадратов расстояний от эксперименталь­ных точек до кривой L=f(V) являлась минимальной. Метод построения такой кривой по табличным данным называется методом наименьших квадратов.

Обсуждение и результаты. Целью эксперимента являлось исследование глу­би­ны пробития сплошной деревянной преграды в зависимости от скорости пули, оценка стандартного отклонения глубины проникновения пули в преграду. В ка­че­стве преграды использовался пакет соснового бруса толщиной 40 мм каждый, жестко скрепленный с помощью саморезов. Общая толщина набора бруса дости­га­ла 440 мм. Эксперимент проводился по схеме, представленной на рисунке 1. Экспериментальная стрельба проводилась патронами калибра 9х19 мм и калибра 7,62х25 мм с обыкновенной оболочечной пулей. Пистолет Ярыгина калибра 9 мм и Тульского Токарева калибра 7,62 мм фиксировались на расстоянии 1.5 метра от дуль­ного среза до измерителя скорости индукционного типа. Патроны отстрелива­лись в одиночном режиме огня, брус ориентировался волокнами вертикально. Из­мерения глубины пулевого канала производилось с помощью стальной спицы с учетом длины пули. Для нахождения неизвестных коэффициентов а0, а1, …, аj системы j+1 уравнений часто применяются метод Крамера, Гаусса и др. Однако, современные информационные средства позволяют легко находить искомые коэф­фи­циенты с помощью специальных функций, встроенных в такие языки програм­ми­рования, как MatLab, Python и др. Например, в MatLab имеется функция опре­деления коэффициентов аппроксимирующего полинома2,[3]:

a=polyfit(x,y,m)

где: x — значения аргумента (в нашем случае, скорость пули); y — значения функ­ции (глубина проникновения пули в преграду L); m — порядок аппрокси­ми­рующего полинома. После применения такой функции к исходным данным пред­став­ленным, например, в табл.1, выводятся значения коэффициентов полинома.

Вторая полезная для решения таких задач встроенная в MatLab функция F=polyval(a,x) позволяет по вычисленным с помощью предыдущей функции коэф­фициентам полинома (a0, a1, …, am) построить аппроксимирующую функцию F.

В таблице 1 представлены экспериментальные данные отстрела патронов с разными навесками пороха из пистолета Ярыгина (патрон «Para 9 мм»). В качестве аргумента (x) выступает скорость пули, а в качестве функции (L) — глубина внед­рения пули в сосновый брус.

Таблица 1

Глубина пулевого канала (L) в деревянном бруске (сосна) в зависимости от скорости пули (x) 

x, м/с*100 1.06 1.1 1.12 1.16 1.17 1.2 1.44 1.91 1.99 2.27 2.52 3.57 3.59 3.6 3.6
L, мм  18  20  19  22  21 27  21  25  29  28  32  25  31  31  27

Фрагмент программы:

x=[1.06 1.1 1.12 1.16 1.17 1.2 1.44 1.91 1.99 2.27 2.52 3.57 3.59 3.6 3.6]; % скорость пули /100

L=[18 20 19 22 21 27 21 25 29 28 32 25 31 31 27]; % глубина пробития, мм

m=3; % наибольшая степень полинома

a=polyfit(x,L,m) % нахождение коэффициентов кубической аппрокси­ми­рую­щей функции % (а(1), а(2), а(3), а(4))

Знак % в MatLab означает комментарии, которые не учитываются програм­мой. На выходе последних команд получаем значения коэффициентов кубичес­кого полинома:

a(1)=-1.4; a(2)=6.62; a(3)=-2.32; a(4)=16.93

Сам полином соответственно будет иметь вид:

L= -1.4*x3 + 6.62*x2 -2.32*x +16.93

Зная коэффициенты полинома можно построить кубическую зависимость по точкам с помощью функции polyval(a, x).

Фрагмент программы:

h1=1.0; h2=3.8; h=0.01; % начало диапазона, шаг и конец диапазона x1

x1=[h1:h:h2];

rr=polyval(a,x1);

figure(1), plot(x1,rr,’-‘)

Аналогичным образом можно построить квадратичную аппроксимирующую функцию rr, взяв m = 2. Тогда команда для построения двух графиков (кубической и квадратичной зависимости) и экспериментальных данных представленных в виде серых окружностей будет иметь вид:

figure(2), plot(x1,rr,’-‘, x1,ff, x,L,’o‘) % зависимость представлена на рисунке 4

Как и ранее будем исходить из предположения, что относительно полученной аппроксимирующей кривой, экспериментальные значения разбросаны в соответ­ст­вии с нормальным законом. Поэтому в дальнейшем можно определить стандарт­ное отклонение σ.

Рисунок 4 — Квадратичная и кубическая аппроксимация результатов экспери­ментального отстрела пистолета Ярыгина

Как и в предыдущих случаях зная величину σ можно определить доверитель­ные интервалы. Затем можно построить аппроксимирующие функции путем сдви­га расчетной функции на величину ±σ (±2σ и т.д.). В результате можно найти диа­па­зон значений пулевого канала в преграде соответствующий 68% вероятности (±σ), 95% вероятности (±2σ) и т.д. На рисунке 5 показано, что пулевому каналу глу­би­ной 28 мм с вероятностью, близкой к 68 %, соответствует скорость от 180 м/с до 230 м/с или от 350 м/с до 380 м/с. Какой интервал выбрать? Как уже отмечалось, начиная с некоторой скорости, пуля начинает испытывать деформации и, чем боль­ше скорость, тем больше деформация пули. Поэтому пробивная способность та­ких пуль будет уменьшаться. Если на месте происшествия пуля не имеет зна­чимых деформаций, то следует воспользоваться восходящей ветвью аппроксими­рую­щей функции, если пуля имеет деформацию, например, ее диаметр в утол­ще­нии увеличился на 3 мм, то следует брать нисходящую ветвь (рис. 5).

Особое внимание следует проявить при оценке скорости пули непосредствен­но в районе перегиба аппроксимирующей функции. Определение скорости в дан­ной области может характеризоваться достаточно большой погрешностью.

Рисунок 5 — Определение доверительного интервала

Далее рассмотрим результаты экспериментального отстрела в сосновый брус патронов с разной навеской пороха из пистолета Тульского Токарева. Результаты из­мерений представлены в таблице 2. Для определения значений коэффициентов квадратичного и кубического полинома, построения аппроксимирующей функ­ции, воспользуемся программой, представленной ранее.

Результаты расчетов аппроксимирующей функции по результатам отстрела пистолета «Тульский Токарев» представлены на рисунке 6 а)-г). Квадратичная и кубическая зависимости представлены на рисунке 6-а), кубическая зависимость с нанесенными экспериментальными точками представлена на рисунке 6-б).

Исходные данные аппроксимировали линейной, квадратичной и кубической зависимостью. Сравнение суммы квадратов отклонений аппроксимирующих мно­го­членов S от исходных значений по всем узловым точкам показало, что наи­луч­шей аппроксимацией является кубическая. Поэтому далее были построены куби­ческие зависимости для 68 % доверительного интервала (рисунок 6-в)). Например, если предположить, что глубина пулевого канала в мишени составляет 40 мм, то с 68 % вероятностью можно констатировать, что скорость пули перед столкновени­ем с преградой лежала в диапазоне от 150 м/с до 215 м/с (рисунок 6-г)). Решение определенного ранее кубического полинома для условия, что L=40 мм, дает зна­че­ние 186 м/с, которое можно считать наиболее вероятной скоростью пули. Таким об­разом может быть определена скорость пули перед столкновением с преградой.

Таблица 2

Глубина пулевого канала (L) в преграде в зависимости от скорости пули (x), выстреленной из пистолета «Тульский Токарев»

X, м/с*100 1.33 1.48 1.71 1.77 2.04 2.86 3.49 4.33 4.35 4.37 4.38 4.40
 L, мм 27 28 34 40 57 46 94 89 86 95 89 92
а)

 

б)
в)
г)

Рисунок 6 — Результаты расчетов аппроксимирующей функции по результатам отстрела пистолета «Тульский Токарев»

Результаты исследований глубины пробития пакета сосновых брусков пуля­ми, выстрелянных из пистолета Ярыгина и пистолета Тульского Токарева, в зави­симости от скорости пули представляет интерес для специалистов-криминалистов, специализирующихся на осмотре мест применения оружия.

Заключение. Авторы надеются, что криминалистические исследования в об­лас­ти определения дальности выстрела из пистолета Ярыгина калибра 9 мм и Туль­ского Токарева калибра 7,62 мм по глубине внедрения пули в деревянную прегра­ду, изложенные в нашей работе, в скором времени найдут широкое применение для эффективного проведения осмотра места происшествия со следами исполь­зо­вания данного стрелкового оружия, поиска и задержания преступника по горячим следам.

Список литературы

  1. Федоренко В. А., Нурушев А. А., Юрин В. М., Балтабаев С. А., Великород­ный П. Г., Едресов С. А. Определение дальности выстрела по глубине внедрения пу­ли в деревянную преграду: Учеб. пос. — Алматы: ТОО Лантар Трейд, 2021. — 51 с.
  2. Данилин Г. А., Огородников В. П., Заволокин А. Б. Основы проектирования патронов к стрелковому оружию. — СПб., 2005. — 374 с.
  3. Тейлор Дж. Введение в теорию ошибок. — М.: Мир, 1985. — 272 с.

References

  1. Fedorenko V.A., Nurushev A.A., Yurin V.M., Baltabaev S.A., Velikorodny P.G., Edresov S.A. Opredeleniye dal’nosti vystrela po glubine vnedreniya puli v derevyannuyu pregradu: Ucheb. pos. — Almaty: TOO Lantar Treyd, 2021. — 51 s.
  2. Danilin G.A., Ogorodnikov V.P., Zavolokin A.B. Osnovy proyektirovaniya patronov k strelkovomu oruzhiyu. — SPb., 2005. — 374 s.
  3. Taylor J. Vvedeniye v teoriyu oshibok. — M.: Mir, 1985. — 272 s.

МРНТИ 10.87.51

УДК 341.45

Поляков А. Е. — кафедра административного и финансового права юриди­ческого факультета Оренбургского Государственного Университета (Россий­ская Федерация, г. Оренбург)

Максименко Е. И. — научный руководитель, заместитель декана юридичес­кого факультета Оренбургского Государственного Университета, кандидат педа­го­гических наук, доцент (Российская Федерация, г. Оренбург)

МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В СФЕРЕ БОРЬБЫ С ТРАНСГРАНИЧНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ ГОСУДАРСТВ-УЧАСТНИКОВ СОДРУЖЕСТВА НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ

Аннотация. Целью работы стало исследование основных аспектов между­на­родного сотрудничества в сфере борьбы с трансграничной преступностью в рам­ках Содружества Независимых Государств. Для достижения поставленной цели бы­ли определены следующие задачи: раскрыть понятие, признаки и цели трансгра­ничной преступности; изучить понятие, сущность и вид борьбы с трансграничной преступностью; рассмотреть отечественную нормативно-правовую базу по борьбе с трансграничной преступностью; исследовать международное нормативно-право­вое регулирование сотрудничества в сфере борьбы с трансграничной преступ­нос­тью; проанализировать проблемы нормативно-правового характера; выявить проб­лемы противодействия трансграничной преступности.

В результате проведенного анализа были выявлены имеющиеся проблемы нор­мативно-правового характера и практики применения норм по противо­дей­ствию трансграничной преступности. В связи с чем предложены некоторые зако­нодательные инициативы по борьбе в сфере трансграничной преступности в стра­нах Содружества Независимых Государств.

Ключевые слова: трансграничная преступность, международное сотруд­ни­чество, борьба, преступления, противодействие, проблемы, нормативные право­вые акты, Конвенция.

Поляков А. Е. Орынбор мемлекеттік университетінің заң факультеті әкімшілік және қаржылық құқық кафедрасы (Ресей Федерациясы, Орынбор қ.)

Максименко Е. И. — ғылыми жетекшісі, Орынбор мемлекеттік универ­ситетінің заң факультеті деканының орынбасары, педагогика ғылымдарының кандидаты, доцент (Ресей Федерациясы, Орынбор қ.)

ТӘУЕЛСІЗ МЕМЛЕКЕТТЕР ДОСТАСТЫҒЫНА ҚАТЫСУШЫ МЕМЛЕКЕТТЕРДІҢ ТРАНСШЕКАРАЛЫҚ ҚЫЛМЫСҚА ҚАРСЫ КҮРЕС САЛАСЫНДАҒЫ ХАЛЫҚАРАЛЫҚ ЫНТЫМАҚТАСТЫҒЫ

Түйін. Жұмыстың мақсаты — Тәуелсіз Мемлекеттер Достастығы шеңберін­де­гі трансшекаралық қылмысқа қарсы күрес саласындағы халықаралық ынтымақ­тас­тық­тың негізгі аспектілерін зерттеу. Алға қойылған мақсатқа жету үшін мына­дай міндеттер айқындалды: трансшекаралық қылмыстың ұғымын, белгілері мен мақсаттарын ашу; трансшекаралық қылмысқа қарсы күрестің түсінігін, мәні мен түрін зерделеу; трансшекаралық қылмысқа қарсы күрестің отандық нормативтік-құқықтық базасын қарау; трансшекаралық қылмысқа қарсы күрес саласындағы ын­ты­мақтастықты халықаралық нормативтік-құқықтық реттеуді зерттеу; транс­шекаралық қылмысқа қарсы күрестің трансшекаралық қылмысқа қарсы іс-қимыл мәселелерін анықтау.

Жүргізілген талдау нәтижесінде трансшекаралық қылмысқа қарсы іс-қимыл жөніндегі нормаларды қолдану практикасы мен нормативтік-құқықтық сипаттағы проблемалар анықталды. Осыған байланысты Тәуелсіз Мемлекеттер Достастығы елдерінде трансшекаралық қылмыс саласындағы күрес бойынша кейбір заңнама­лық бастамалар ұсынылды.

Түйінді сөздер: трансшекаралық қылмыс, халықаралық ынтымақтастық, ұрыс қимылдары, қылмыстар, қарсы іс-қимыл, проблемалар, нормативтік құқықтық актілер, Конвенция.

Polyakov A. E. — department of administrative and financial law, faculty of law, Orenburg State University (Russian Federation, Orenburg)

Maksimenko E. I. — scientific supervisor, deputy dean of the faculty of law of Orenburg State University, candidate of pedagogical sciences, associate professor (Russian Federation, Orenburg)

INTERNATIONAL COOPERATION IN THE FIELD OF COMBATING CROSS-BORDER CRIME OF THE MEMBER STATES OF THE COMMONWEALTH OF INDEPENDENT STATES

Annotation. The aim of the work was to study the main aspects of international cooperation in the field of combating cross-border crime within the framework of the Commonwealth of Independent States. To achieve this goal, the following tasks were identified: to reveal the concept, signs and objectives of cross-border crime; to study the concept, essence and type of combating cross-border crime; to consider the domestic regulatory framework for combating cross-border crime; to explore international legal regulation of cooperation in the field of combating cross-border crime; to analyze the problems of a regulatory nature; to identify the problems of countering cross-border crime.

As a result of the analysis, the existing problems of a regulatory nature and the practice of applying norms to combat cross-border crime were identified. In this regard, some legislative initiatives have been proposed to combat cross-border crime in the countries of the Commonwealth of Independent States.

Keywords: cross-border crime, international cooperation, struggle, crimes, counteraction, problems, regulations, Convention.

 

Введение

С начала 21 века, несмотря на продолжающийся экономический кризис, ин­тен­сивность и динамика процесса глобализации мира, с его размыванием государ­ственных границ, расширением и взаимопроникновением экономических рынков, привела к беспрецедентному росту передачи ценностей и образа жизни.

Эти вполне объективные процессы обусловливают увеличение масштабов и уров­ня опасности глобализованной преступности, являются причиной возникно­вения новых, ранее неизвестных форм трансграничной преступности, повышения ее профессионализации и вредоносности. В результате изменений в структуре эко­но­мической деятельности и финансов, развития свободы перемещения людей, товаров и информации преступность выходит за пределы национальных границ, выступая, наряду с товарами и технологиями, предметом экспорта, используя гло­ба­лизационные факторы для расширения собственной сферы деятельности и при­были.

Трансграничная преступность — является одной из самых серьезных и слож­ных проблем, с которыми сталкивается международное сообщество на рубеже ты­ся­челетий. Она не только оказывает мощное воздействие на все сферы общест­венной жизни, препятствуя нормальному функционированию социальных и эко­но­ми­чес­ких институтов страны и выступая в качестве реальной силы, под­рывающей национальную и социальную безопасность, но и представляет собой новую и серьезную угрозу самому существованию суверенных государств.

В настоящее время правоохранительные органы признают, что контроли­ро­вать и разоблачать хорошо организованные и хорошо оснащенные международ­ные преступные организации, использующие насилие и подкуп и действующие вне юрисдикционных границ, крайне сложно.

Глобальная инициатива против трансграничной преступности опубликовала отчет за 2021 год, где чем выше показатель, тем более безопасной считается страна.

Среди стран СНГ места в рейтинге распределились следующим образом: Армения — 10-е место, Азербайджан — 34-е место, Узбекистан — 37-е место, Россия — 52-е место, Молдова — 76-е место, Казахстан занял 98-е место, Кыргызстан 107-е место и Беларусь 114-е место в списке из 137 стран[1].

Состояние преступности в государствах-участниках Содружества Независи­мых Государств по ряду опасных криминальных проявлений сохраняет тенденцию к дальнейшему осложнению.

Вопрос об объединении усилий стран Содружества для борьбы с трансгранич­ной преступностью возник вскоре после распада общей правовой базы для борьбы с трансграничной преступностью, однако тесные связи между общими криминаль­ными пространствами и преступными сообществами остались не тронутыми. Но­вые барьеры на границах и таможнях, неполное и разрозненное законодательство и множество других проблем серьезно затрудняют общение и совместную деятель­ность правоохранительных органов.

В этом контексте и с учетом того, что территория Содружества Независимых Государств является транзитным пунктом между Европой и Азией, трансгранич­ные преступные группировки стремительно наращивают свою деятельность. Ис­хо­дя из вышесказанного, актуальность данной темы считаем обозначенной.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие при осуществлении международного сотрудничества стран Содружества Незави­си­мых Государств в борьбе с трансграничной преступностью.

Предметом исследования являются международно-правовые акты, принятые в рамках ООН, СНГ, нормативно-правовые акты Российской Федерации, а также некоторых зарубежных стран, касающиеся проблем сотрудничества в сфере борь­бы с трансграничной преступностью.

Целью работы считаем исследование основных аспектов международного сотрудничества в сфере борьбы с трансграничной преступностью в рамках Содру­же­ства Независимых Государств.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

  • раскрыть понятие, признаки и цели трансграничной преступности;
  • изучить понятие, сущность и вид борьбы с трансграничной преступностью;
  • рассмотреть отечественную нормативно-правовую базу по борьбе с транс­граничной преступностью;
  • исследовать международное нормативно-правовое регулирование сотруд­нич­ества в сфере борьбы с трансграничной преступностью;
  • проанализировать проблемы нормативно-правового характера;
  • выявить проблемы противодействия трансграничной преступности.

В качестве теоретической основы исследования использовались труды отечественных ученых в области трансграничной преступности, таких как: Ю. А. Во­ронин, А.Н. Глинкин, Ю.В. Голик, А.И. Долгова, А.К. Есаян, С. В. Иванцов, В.В. Меркушин, В.С. Овчинский, М.Л. Прохорова, А.Л. Репецкая, В. А. Яценко.

Отдельное направление анализа отечественных юристов составляют вопросы развития международного сотрудничества в области предупреждения преступ­ле­ний: А.Г. Волеводз, Л.Н. Галенская, И.И. Карпец, А.Г. Кибальник, Н.Ф. Кузнецова, Е.Н. Рахманова, Ю.В. Трунцевский, А.А. Цветков, В.Ф. Цепелев и др.

Нормативную базу работы составляет: Конституция Российской Федерации, международные акты и иные нормативные акты применительно к теме исследова­ния, а также материалы судебной практики.

Методологической основой исследования послужили диалектический метод научного познания, позволивший задать общие направления научного поиска, а также общенаучные (анализ, синтез, гипотеза, обобщение, формализация и т.д.) и частно-научные (формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-право­вой и др.) исследовательские методы, ориентированные на всестороннее, полное и объективное познание в сфере борьбы с трансграничной преступностью, которые позволили получить конкретные данные о состоянии изучаемого явления и сформулировать определенные теоретические выводы.

 

1. Трансграничная преступность

1.1. Понятие, признаки и цели трансграничной преступности

Трансграничная преступность — это сложное антисоциальное явление, кото­рая не имеет государственных границ. На протяжении десятилетий она «сопровож­дала» экономическое и культурное развитие большинства стран мира, стимулируя коррупцию, вымогательство, насилие, наркоманию, проституцию и другие пороки человеческого общества.

Трансграничное преступление в рамках международного права представляет собой преступление, которое причиняет ущерб не только интересам конкретного государства, но и создает угрозы для безопасности в глобальных масштабах (всего мира) либо для нескольких государств одновременно.

Также наряду с понятием трансграничных преступлений используются такие термины как международные или транснациональные преступления. В рамках данной работы, по крайней мере, данные термины носят тождественный, синони­мичный характер.

Так, доктор юридических наук В. В. Лунеев отождествляет транснациональ­ную и трансграничную преступность и под ними понимает «осуществление пре­ступными организациями незаконных операций, связанных с перемещением пото­ков информации, денег, физических объектов, людей, других материальных и не­ма­териальных средств через государственные границы с целью использования благоприятной рыночной конъюнктуры в одном или нескольких иностранных го­сударствах для получения существенной экономической выгоды, а также для эф­фективного уклонения от социального контроля с помощью коррупции, насилия и использования значительных различий в системах уголовного правосудия разных стран»[2].

Отдельные специалисты утверждают, что трансграничная преступность, яв­ля­ется более частным, узким понятием по отношению к преступности транснацио­наль­ной и характеризует лишь часть транснациональной преступности. Однако единого мнения специалистов по этому поводу в настоящее время нет, и доктри­наль­ных дефиниций эти понятия не получили, оставшись не разграничен­ными.

В международных правовых актах отсутствует легальное определение тер­ми­на «трансграничная (транснациональная) преступность», но в п. 2 ст. 3 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. закреплено определение понятия «транснационального преступления», под которым понима­ет­ся «преступление, которое было совершено в двух или более государствах, либо в одном государстве, но при наличии определенных альтернативных условий: существенная часть подготовки преступления, его планирования, руководства им или контроля имела место в другом государстве, в преступлении участвовала ор­ганизованная преступная группа, осуществляющая криминальную деятельность в двух или более странах, либо существенные последствия преступления наступили в другом государстве»[3].

В научной литературе приводятся различные мнения ученых о понятии «транс­граничной (транснациональной) преступности». Данное определение рас­сма­т­ривается учеными, как в широком, так и в узком смыслах.

Если рассматривать данный термин в широком смысле, то необходимо гово­рить о том, что трансграничная (транснациональная) преступность — это совокуп­ность трех групп общественно опасных, противоправных, уголовно-наказуемых деяний, а именно:

  • преступления против мира и безопасности человечества, которые изначально предполагают нарушение интересов многих государств;
  • преступления, транснациональный характер которых подтверждается нали­чи­ем ратифицированных Россией международных договоров по противодействию таковым (преступления международного характера);
  • преступления, которые приобретают транснациональный характер вследст­вие фактического проявления в конкретных деяниях указанных выше признаков, закрепленных в Конвенции ООН против транснациональной организованной пре­ступности (иные транснациональные преступления).

Если рассматривать данный термин в узком смысле, то первую группу пре­ступ­лений, указанных в широком смысле следует исключить, то есть в транс­гра­ничную (транснациональную) преступность входят лишь вторая и третья группы преступлений.

В. О. Бояринова считает, что «трансграничную (транснациональную) пре­ступ­ность следует рассматривать в качестве группы уголовно наказуемых деяний, которые входят в объем более широкого понятия преступлений, запрещенных меж­дународным правом.

Объем понятия трансграничная (транснациональная) преступность образует система из четырех групп уголовно наказуемых деяний:

  • международные преступления, которые осуществляются государствами (агрессивные войны, колониализм и т.д.);
  • преступления, которые осуществляются физическими лицами (группами лиц) с национальным и «иностранным элементом»;
  • международные уголовные деяния (против мира, военные и против чело­вечности);
  • трансграничные (транснациональные) преступления, а именно деяния, ко­то­рые запрещены уголовным законодательством многих стран мира, специальными международными соглашениями (незаконный оборот наркотиков, проявления терроризма, незаконный оборот оружия и боеприпасов, пиратство, торговля жен­щинами и детьми и др.)»[4].

Следует не согласиться с приведенным мнением в части отнесения к трансгра­ничной (транснациональной) преступности международных преступлений, ко­то­рые могут совершать государства в отношении других стран, а также междуна­род­ные уголовные деяния. Указанные преступления не могут относиться к трансгра­нич­ной (транснациональной) преступности, потому что они, по своей сути, яв­ляются международными преступлениями.

По мнению А. Х-А. Пихова: «под трансграничной (транснациональной) пре­ступ­ностью следует понимать собой сложное, исторически изменчивое, негатив­ное, социально-правовое явление, образуемое совокупностью уголовно наказуе­мых деяний, которые предусмотрены, либо не предусмотрены международными нор­мативными правовыми актами, но во всех случаях, затрагивающих право­охраняемые интересы двух или более государств вследствие специфики внешнего проявления и (или) особенностей нарушаемых общественных отношений»[5].

Следует согласиться с приведенным мнением автора, так как из приведенного оп­ределения можно выявить основные признаки трансграничной (транснаци­ональ­ной) преступности. В настоящее время в Уголовном кодексе Российской Фе­дерации (далее — УК РФ) отсутствует легальное определение понятия «трансгра­нич­ная (транснациональная) преступность», что отрицательно сказывается на толковании данного термина, как учеными, так и правоприменителями. Также в УК РФ не закреплены виды трансграничных (транснациональных) преступлений и ответственность за такие преступления, что также негативно сказывается на при­менении уголовно-правовых мер, направленных на предотвращение трансгра­нич­ной (транснациональной) преступности.

В связи с этим представляется возможным разработать главу «трансгранич­ные (транснациональные) преступления» и внести ее в УК РФ. Введение данной главы позволит устранить существующий пробел в российском уголовном за­ко­нодательстве, а также позволит правильно толковать и применять данную пре­ступность.

Иной взгляд на тождественность трансграничной и транснациональной пре­ступ­ности высказывает А. В. Козаченко, Н. В. Клеван.

В системе транснациональной преступности выделяют преступность, затраги­ваю­щую интересы двух государств, имеющих общие границы. Такой вид трансна­цио­нальной преступности называют трансграничной. Если транснациональная пре­ступность охватывает огромные пространства сопредельных государств, транс­граничная преступность концентрируется на локальных площадях внутри таможенных и приграничных территорий и связана с незаконным перемещением через государственные границы предметов и транспортировкой людей.

Трансграничная преступность, являясь разновидностью транснациональной пре­ступности, обладает рядом специфических признаков. Она реализуется в зонах таможенного и пограничного контроля, т.е. имеет специальное пространство, огра­ни­ченное шлагбаумом, колючей проволокой и системой охраны. Она ограничи­ва­ет сферу внешнего контроля, создавая латентную форму существования, что соз­дает преступную нишу для должностных преступлений, групповой контрабанды, вымогательства (рэкета), вымогательства взяток, хищений со стороны страховых служб и экологических подразделений.

Она осуществляется специальными субъектами: работниками таможни, по­гран­служб, служб экологического контроля, а также страховыми и туристичес­ки­ми агентствами, имеющими свои представительства в зонах погранично-таможен­ного контроля. Она имеет «спутниковые» (дочерние) образования, включенные в ор­ганическое приграничное пространство. Трансграничные каналы сбыта уни­вер­сальны.

По одним и тем же каналам могут поступать наркотики, фальшивые деньги, оружие, контрабанда, «живой товар», поддельные документы. Этому способствует действия иностранных граждан на территории сопредельных стран.

Трансграничные преступные группы также характеризуются своими особен­ностями.

К таковым относят синтетический состав членов групп:

  • специальные должностные лица, обладающие полномочиями по осуществ­ле­нию государственной власти, члены организованных транснациональных орга­низаций, члены узкоспециализированных трансграничных преступных групп;
  • геополитические особенности группы, численность, масштабы деятель­нос­ти, степень проникновения во властные структуры, организационная гибкость, пре­ступная мощь и оперативность реагирования, системы защиты; оперативное про­сачивание по обе стороны границы, что обеспечивается глубоким знанием де­фек­тов охраны приграничных структур, людей, обеспечивающих жизнедеятель­ность зон контроля (работников технических служб);
  • отработанность схем нелегального перемещения грузов, денег, людей, что в ком­плексе снимает проблему границы как таковой[6].

Делая выводы по текущему подразделу, необходимо отметить следующее.

В связи с тем, что явление трансграничной (транснациональной) преступности ис­следуется в теоретическом отношении сравнительно недавно, существует про­бле­ма разграничения этих понятий. Единое мнение специалистов отсутствует. В научно-исследовательском отношении данная проблематика рассмотрена слабо, что подтверждается отсутствием научных трудов конкретно по рассматриваемому вопросу.

Принимая во внимание вышеуказанное, в своей работе мы будем придержи­вать­ся позиции, отождествляющей вышеуказанных понятий. Термины «трансна­цио­нальная» и «трансграничная» преступность. Определяя трансграничную пре­ступность, как собой комплексное социально опасное международно-правовое и уголовно-правовое явление, включающее совокупность преступлений, затраги­ваю­щих интересы двух и более государств, и сопровождаемых пересечением их государственных границ.

 

1.2. Понятие, сущность и вид борьбы с трансграничной преступностью

Трансграничная преступность — одна из фундаментальных и опасных про­блем на современном пути развития. Для ее решения необходим контакт между все­ми государствами без конфликтов и недопонимания. Такое сотрудничество име­ет несколько характеристик, способов возникновения и отдельных классифи­каций.

Для начала необходимо определиться с терминологией. Международное со­труд­ничество определяется как взаимодействие субъектов (различных государств) для решения конкретной проблемы в определенной области. Такое суверенное взаимодействие возможно в различных правовых сферах, таких как экологическая, социальная и экономическая. Мы подробно остановимся на уголовной отрасли, а именно на международном сотрудничестве и видах борьбы с трансграничной преступностью.

Международные отношения между странами в борьбе с международной пре­ступностью имеют следующую классификацию.

  1. Совместно исследовать и анализировать возникшие проблемы и искать пути их решения.
  2. Добровольный обмен информацией.
  3. Взаимопомощь в материально-технических вопросах.
  4. Юридическая помощь в области уголовного правосудия.
  5. Экстрадиция.
  6. Выполнение необходимых оперативно-розыскных операций по запросу дру­гой стороны.
  7. Передача осужденных.
  8. Совершенствование национального законодательства в области уголовного публичного права.

На основании вышеперечисленной классификации можно выделить следую­щие конкретные области, в которых государства должны конкретно сотрудничать для борьбы с такими незаконными действиями.

  1. Борьба с террористическими актами.
  2. Борьба с противоправными деяниями против человечества и мирового по­рядка.
  3. Борьба с наркоторговлей, а также торговлей людьми.
  4. Пресечение контрабанды оружия.
  5. Борьба с фальшивомонетничеством.
  6. Антикоррупционные действия.
  7. Пресечение противоправной деятельности в сфере экологической безопас­но­сти.

Данный список не является исчерпывающим.

С. В. Бородин, Е. Г. Ляхов высказывают, что в юридической науке нет единого подхода к определению «направление» сотрудничества[7].

И. Б. Осмаевым международное сотрудничество в борьбе с преступностью рассматривается в усечённом виде посредством двух направлений:

  • сотрудничество при осуществлении уголовного правосудия (допросы, обыс­ки, аресты, предоставление информации и вещественных доказательств и т. д.)[8];
  • сотрудничество при оперативно-розыскной деятельности (обмен инфор­ма­цией, обмен сотрудниками, проведение совместных операций).

В качестве форм международного сотрудничества следует выделить:

  • договорное направление;
  • выработку стандартов превентивного характера;
  • разработку правил для борьбы с международными преступными деяниями;
  • консультативные взаимоотношения[9].

Остановимся более подробно на борьбе с трансграничной преступностью в рамках Содружества Независимых Государств.

С момента образования Содружества Независимых Государств в условиях пра­вового вакуума, образовавшегося в результате распада СССР, были предпри­няты значительные шаги по налаживанию межгосударственного сотрудничества в правоохранительной сфере. Благодаря усилиям государств-участников СНГ созда­на и успешно функционирует комплексная правовая и организационная система противодействия преступности, актам терроризма и иным проявлениям экстре­мизма, незаконному обороту наркотических средств, незаконной миграции и тор­говле людьми и их органами.

Можно констатировать, что процесс глобализации, наряду с положительными фак­торами, влияющими на либерализацию экономических, гуманитарных контак­тов между странами, развитие международных перевозок и торговли, в значитель­ной мере способствует расширению масштабов трансграничной (транснациональ­ной) преступности. В этой связи роль межгосударственных институтов в коор­ди­нации согласованных усилий в противодействии транснациональной органи­зо­ван­ной преступности значительно возрастает.

В качестве основных видов борьбы с трансграничной преступностью можно отнести следующее:

  1. Нормативно-правовое регулирование в сфере борьбы с трансграничной пре­ступностью. В рамках такого направления работы, рядом государств Содружества приняты соответствующие законы и намечены перспективные мероприятия по борьбе с преступностью.
  2. Организационная работа в сфере борьбы с трансграничной преступностью. На наш взгляд, на более качественный уровень организации взаимодействия стран Содружества по вопросу борьбы с трансграничной преступностью может поднять создание и развитие института национальных координаторов на уровне высших должностных лиц.
  3. Раннее выявление и расследование преступлений транснационального ха­рак­тера. На сегодняшний день из-за существенных различий в уголовно-процес­су­альном законодательстве стран возникают проблемы уголовно-процессуального ха­рактера на стадии предварительного расследования и судебного разбира­тель­ства.
  4. Разработка криминологических механизмов противодействия транснаци­о­наль­ным преступлениям посредством активного использования и внедрения на­учных исследований.
  5. Реализация мер и мероприятий по ранней профилактике транснацио­наль­ных преступлений. Наблюдается недостаточный уровень взаимодействия по про­бле­мам раннего выявления такого рода преступлений и их ранней профилактики.

Государства-участники Содружества заинтересованы в создании межгосу­дар­ст­венных институтов, осуществляющих координацию и практическое взаимо­дей­ствие соответствующих компетентных органов. Об этом свидетельствует тот факт, что решения об их образовании подписаны руководителями большинства госу­дарств-участников СНГ. Органы отраслевого сотрудничества СНГ выполняют воз­ложенные на них задачи в соответствии с утвержденными положениями, при этом их деятельность носит многогранный характер.

Особую роль в борьбе с трансграничной преступностью играет пограничная служба ФСБ. Антикриминальная деятельность российских пограничных органов весьма многогранна по своему содержанию. Многие преступления в пограничной сфе­ре, включая те, на которые пограничные органы обязаны реагировать (нарко­пре­ступления, недекриминализированные виды контрабанды, экстремистские и террористические проявления, торговля людьми и др.), совершаются, как правило, трансграничными преступными группами. Поэтому важнейшее значение для них в ходе противодействия трансграничной преступности имеет организация взаимо­дей­ствия с пограничными ведомствами сопредельных стран. Оно основывается на использовании общепризнанных принципов и норм международного права, а так­же международных договоров, заключенных или признанных Российской Федера­цией. Особое внимание в ней уделяется рассмотрению межгосударственных со­гла­шений в пограничной сфере на уровне СНГ.

Особый интерес для пограничных органов представляет правовая регламен­та­ция вопросов, связанных с таможенной деятельностью, к которой на протяжении всей своей истории они имели и имеют самое непосредственное отношение. Рос­сий­ские пограничные и таможенные органы являются субъектами тесного опе­ра­тив­ного взаимодействия в сфере противодействия трансграничной организо­ван­ной преступности и обеспечения экономической безопасности страны.

Друг без друга им сложно выполнять возложенные на них функции, особенно когда речь заходит о взаимодействии с пограничными и таможенными органами стран ближнего зарубежья. Как известно, органы Федеральной Таможенной служ­бы (ФТС) России в своей деятельности руководствуются положениями Таможен­ного кодекса Евразийского экономического союза (Договор о ТК ЕАЭС подписан в г. Москве 11 апреля 2017 г.).

Данный Кодекс призван урегулировать правоотношения, складывающиеся в рамках наиболее тесного на данный момент межгосударственного объединения, соз­данного на постсоветском пространстве. В числе первоочередных задач, стоя­щих перед ТК ЕАЭС, следует выделить укрепление пограничной безопасности вхо­дящих в данный Союз государств и обеспечение ими совместного противо­действия трансграничной преступности. Они во многом совпадают с задачами пограничных органов в данной сфере.

Таможенные органы наряду с прочими функциями осуществляют противо­дей­ствие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и фи­нансированию терроризма, а также предупреждение, выявление и пресечение преступлений и административных правонарушений, защиту прав на объекты ин­теллектуальной собственности.

Вместе с тем очевидным недостатком Таможенного кодекса ЕАЭС является межгосударственная разобщенность его положений по вопросам осуществления опе­ративно-разыскной и уголовно-процессуальной деятельности в ходе пресе­чения и раскрытия конкретных трансграничных преступлений.

Таким образом, объективно назрела необходимость разработки Пограничного кодекса Содружества Независимых Государств, в котором были бы система­тизированы все те многочисленные нормативные акты, которые приняты в рамках деятельности Совета командующих Пограничными войсками. В этом Кодексе мож­но было бы детально регламентировать совместные действия государств-уча­ст­ников СНГ по обеспечению пограничной безопасности и противодействию транс­граничной преступности, связанные с осуществлением оперативно-розыск­ного и уголовного процессов.

 

2. Понятие международного сотрудничества в сфере борьбы с трансграничной преступностью государств-участников СНГ, ее права и основы

2.1. Отечественная нормативно-правовая база по борьбе с трансгранич­ной преступностью

Нормативная правовая база, регулирующая борьбу с трансграничными пре­ступ­ле­ниями, обширна. Условно, можно выделить несколько уровней: междуна­род­ные правовые акты и общепринятые принципы; специализированные дву­сто­рон­ние и многосторонние международные договоры; национальное законода­тель­ство. В данном разделе более подробно осуществиться рассмотрение отечествен­ных нормативных правовых актов в области борьбы с трансграничной преступ­ностью.

Борьба или противодействие с трансграничной преступностью — это совокуп­ность действий, предпринимаемых для того, чтобы установить ответственность за транснациональные преступления; создать условия взаимопомощи в розыске и привлечение к ответственности виновных лиц; обеспечить совместную правовую работу государств, их сотрудничество.

Национальное законодательство по борьбе с трансграничной преступностью состоит из следующих нормативных правовых актов: Конституции РФ, которая, в принципе, составляет основу всего национального законодательства в целом; фе­де­ральных и конституционных федеральных законов; подзаконных актов — раз­личные указы Президента, постановления Правительства РФ и пр. Для конкретных государственных органов существуют еще и внутриведомственные нормативные акты, уточняющие положения федерального законодательства.

Согласно части 4 статьи 15 Конституции РФ международные принципы, нор­мы и договоры — составная часть правовой системы российского государства[10]. Это означает, что нормы международного законодательства не только входят в сос­тав национальной правовой системы, но и обладают приоритетом. Если наб­лю­дается расхождение между правилами, прописанными в международном договоре и положениями национального законодательства, применяются первые.

То есть, ключевые принципы и положения международного законодательства в области сотрудничества и противодействия трансграничной преступности ин­те­грированы в национальное законодательство настолько, насколько это требуется, дабы выстроить эффективную нормативную правовую базу.

Для регулирования борьбы с трансграничной преступностью имеют значение и статьи 61, 63 Конституции РФ. Так, в статье 61 Конституции РФ говорится, что граждане РФ не высылаются за пределы российского государства, а также не могут быть выданы иностранным государствам. Российское государство предоставляет своим гражданам гарантии, связанные с защитой и покровительством.

В соответствии со статьей 63 Конституции РФ российское государство при­дер­живается общепринятых международных положений, связанных с полити­ческим убежищем. Поэтому государство предоставляет такое убежище иностран­цам и апатридам.

Также российское государство не выдает другим государствам лиц, которые преследуются за политические убеждения, иные действия (бездействие), которые на территории российского государства в качестве преступлений не признаются. В целом же процесс выдачи виновных осуществляется согласно федеральному законодательству и нормам международных договоров, ратифицированных РФ[11].

Стоит отдельно сказать о национальном уголовном законодательстве РФ. Так, уголовное право устанавливает уголовную ответственность, во-первых, за те пре­ступления, которые всегда обладают транснациональным характером.

К ним можно отнести:

  • контрабанду наркотиков/иных запрещенных средств, а также оборудования, инструментов, которые могут использоваться для изготовления наркотиков (статья 229.1 УК РФ);
  • незаконное пересечение границы РФ (статья 322 УК РФ); организация неза­конной миграции (статья 322.1 УК РФ) и др.

Во-вторых, уголовная ответственность в РФ есть и за такие преступления, которые как могут быть трансграничными, так и нет. В частности, это

  • легализация незаконного приобретенного имущества (статья 174 УК РФ);
  • преступления, связанные с поддельными деньгами (статья 186 УК РФ);
  • торговля несовершеннолетними (статья 152 УК РФ);
  • терроризм (статья 205 УК РФ);
  • захват заложников (статья 205 УК РФ) и другие общие составы уголовных преступлений.

То есть, если в первом случае трансграничный характер преступлений безус­лов­ный, то во втором — он условен, так как преступления могут и не затрагивать интересы, безопасность других государств. Например, если поддельные деньги сбы­ваются исключительно на территории российского государства, это преступле­ние уже не будет трансграничным.

Также некоторые преступления могут выступать в качестве ситуативных эле­ментов трансграничной преступности, то есть создавать благоприятствующие ус­ло­вия, чтобы было совершено основное преступление.

В части 5 УПК РФ отражаются основные положения, регламентирующие сле­дую­щие важнейшие вопросы, связанные с борьбой с трансграничной преступ­нос­тью:

  • порядок взаимодействия государственных органов и должностных лиц, осу­ществляющих правоохранительную, судебную и иную правовую деятельность в сфере борьбы с трансграничной преступностью;
  • правила выдачи виновных лиц для реализации уголовной ответственности и исполнения наказаний.

Огромное значение имеют федеральные законы. Для удобства и система­ти­за­ции все федеральные законы, которые входят в нормативную правовую базу борь­бы с трансграничной преступностью, можно разделить на группы, в зависимости от предмета регулирования и назначения в целом. Итак:

  1. Федеральные законы, нормы которых направлены на регулирование дея­тель­ности правоохранительных органов, расследующих трансграничные пре­ступ­ления. Так, например, можно назвать Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 403-Ф3 «О Следственном комитете Российской Федерации», который закреп­ляет в подпункте 5 пункта 4 статьи 1 наряду с другими задачами СК РФ задачу по осу­ществлению международного сотрудничества в области уголовного судо­про­из­водства[12].

В ФЗ от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ «О полиции» также содержатся нормы, ка­саю­щиеся борьбы с трансграничной преступностью[13]. В частности, часть 5 статьи 10 указанного ФЗ содержит следующие положения: полиция взаимодействует с пра­воохранительными органами других государств и международными полицей­скими организациями согласно международным договорам РФ.

Все эти положения указывают на то, что международное правовое сотруд­ни­че­ство в сфере борьбы с трансграничной преступностью осуществляется в соответ­ст­вии с правилами и нормами, прописанными, прежде всего, в международных пра­вовых актах. Национальное законодательство чаще всего содержит отсылоч­ные нормы.

Нельзя проигнорировать ФЗ от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»[14]. Так, статья 4 указанного ФЗ определяет специфику международного сотрудничества в области борьбы с коррупцией. Коррупционные преступления так­же в определенных условиях могут приобретать транснациональный характер. Например, отмывание денежных средств, которые добываются незаконным спосо­бом (взятки) и т. п.

Такого рода международное сотрудничество опирается на принцип взаим­нос­ти: российское государство оказывает помощь, дабы достичь следующие цели:

  • установить лиц, которые виновны в совершении коррупционных преступле­ний (в том числе и транснационального характера);
  • выявить имущество, полученное преступным путем либо которое служит ин­струментом для совершения коррупционных преступлений;
  • предоставить необходимые предметы/образцы, чтобы провести исследова­ния, судебные экспертизы;
  • обеспечить информационный обмен по соответствующим вопросам;
  • координировать деятельность, направленную на профилактику и борьбу с кор­рупционными преступлениями.
  1. Далее идут федеральные законы, которые непосредственно содержат прин­ципы и другие положения, касающиеся напрямую борьбы с трансграничной преступностью. В этой группе можно обозначить ФЗ от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступ­ным путем, и финансированию терроризма»[15].

Указанный нормативный правовой акт содержит положения, касающиеся про­ти­водействия таких трансграничных преступлений как легализация незаконно по­лу­ченных доходов и финансирование терроризма.

Государственные органы, которые ведут правоохранительную деятельность и осу­ществляют борьбу с легализацией преступных доходов, а также с финанси­ро­ва­нием терроризма сотрудничают с уполномоченными органами иностранных го­сударств, чтобы обеспечить сбор необходимой информации, облегчить предвари­тель­ное расследование, судебное разбирательство и исполнение решений суда.

С одной стороны, российские правоохранительные органы предоставляют всю необходимую информацию компетентным органам иностранных государств. А с другой — сами запрашивают нужные сведения. Весь информационный обмен и сотрудничество ведутся согласно положениям международных договоров. Так­же в сотрудничестве используется универсальный принцип взаимности.

В ФЗ прописано, что соответствующая информация передается иностранным государствам в случае, если безопасность и интересы российского государства ни­как не затрагиваются тем самым.

В свою очередь, российские государственные органы также обеспечивают кон­фиденциальность всей той информации, которая им предоставляется со сто­ро­ны иностранных государств. Причем они ее используют лишь для достижения це­лей, связанных с профилактикой и борьбой с указанной группой трансграничных пре­ступлений. Такая информация не может использоваться для достижения целей, которые заранее не обозначаются в соответствующих запросах[16].

Также уполномоченным органом и ЦБ РФ передаются сведения о запретах, на­лагаемых на лиц, в связи с тем, что они, занимая соответствующие должности, имеют счета, вклады в иностранных банках. Такая информация необходима, чтобы компетентные органы иностранных государств могли реализовывать рекоменда­ции Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ).

Особенно стоит заострить внимание на нормах, отраженных в статье 10.2 наз­ванного выше ФЗ, которые регулируют международное сотрудничество в сфере борьбы с финансированием терроризма.

Соответствующие государственные органы предпринимают все необходимые меры, дабы были выполнены следующие основные задачи в этой области:

  • интересы российского государства должным образом обозначаются в между­на­родных организациях, которые борются с трансграничной преступностью, в ча­ст­ности, — с терроризмом;
  • интересы российского государства обозначаются в ключевых органах и ор­га­низациях, в таких как Совет Безопасности ООН и прочих органах, которые за­ни­маются формированием перечней субъектов (лиц), связанных с терроризмом, его финансированием, с разработкой оружия массового поражения.

Также статья 10.2 указанного ФЗ содержит оговорку, в соответствии с которой признается приоритет Конституции РФ перед решениями межгосударственных органов, которые принимаются в соответствии с определенным истолкованием меж­дународных договоров РФ. Иными словами, если создается ситуация, когда межгосударственные органы толкуют международный договор по-своему и это толкование противоречит конституционным положениям, соответствующее реше­ние, следующее за таким толкованием, не исполняется в РФ.

Согласно статье 11 Федерального закона «О противодействии легализации (от­мыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию тер­роризма» от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ (ред. от 7 октября 2022 г.), российское го­сударство признает иностранные судебные решения в отношении виновных в отмывании доходов лиц.

Причем если в соответствии с приговором иностранного суда имущество, раз­мещенное на территории РФ, подлежит конфискации, оно полностью или час­тично может быть передано иностранному государству.

В соответствии со статьей 12 этого же ФЗ выдача и транзитная перевозка осуществляются либо в порядке, прописанном в международном договоре РФ, ли­бо согласно принципу взаимности.

Далее стоит подробнее остановиться на рассмотрении положений ФЗ от 6 мар­та 2006 г. «О противодействии терроризму». Статья 4 названного ФЗ закрепляет следующие основные положения:

  • российское государство взаимодействует с иностранными государствами и их органами, службами, с международными организациями в сфере противо­дей­ствия терроризму;
  • на территории российского государства организуется преследование лиц, причастных к террористической деятельности;
  • решения, которые принимают межгосударственные органы в соответствии со своим истолкованием международных договоров РФ не исполняются, если они противоречат конституционным положениям.

Статья 10 названного выше ФЗ гласит, что Вооруженные Силы РФ пресекают международную террористическую деятельность, которая осуществляется за пре­де­лами российского государства. Для этого они используют различные инстру­менты, средства и способы воздействия. В частности:

  • вооружение, которое используется с территории российского государства против террористов, находящихся за пределами РФ;
  • формирования ВС РФ, дабы пресекать международную террористическую деятельность.

Соответствующие решения принимает Президент РФ, в определенных слу­чаях с участием Совета Федерации ФС РФ.

Также отзыв ВС РФ принимает Президент, в следующих случаях:

  • если поставленные задачи, связанные с пресечением международной терро­ристической деятельности выполнены;
  • если далее нецелесообразно пребывание ВС РФ за пределами российского государства.

ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» можно рассматривать как уни­версальную законодательную основу, чтобы детализовать оперативно-розыскную деятельность, направленную на борьбу с преступностью, в том числе и с транс­граничной.

В систему правового регулирования борьбы с преступностью транснацио­наль­ного и межрегионального характера входят также федеральные законы «О го­су­дарственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контроли­рую­щих органов» от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ18 и «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ19, поскольку эта деятельность в первую очередь на­правлена против участников организованных преступных формирований.

  1. Далее идут федеральные законы, косвенным образом затрагивающие борь­бу с трансграничной преступностью. К таким законам относятся те, что регу­ли­руют правовой статус иностранцев либо иностранных организаций.

Например, можно назвать ФЗ от 25 июля 2002 г. «О правовом положении ино­странных граждан в Российской Федерации», который содержит основные поло­жения, регулирующие правовой статус иностранных граждан, находящихся на тер­ритории российского государства; ФЗ от 18 июля 2006 г. «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства» и пр.

Такие нормативные правовые акты также содержат отсылку к международ­ным договорам РФ и иным положениям, напрямую связанным с регулированием борьбы с трансграничной преступностью.

Также кратко стоит в данном разделе упомянуть о конвенциях и много­сто­рон­них договорах, регламентирующих борьбу с транснациональными преступле­ния­ми. Условно их можно тоже разделить на две группы:

  • в первую группу входят конвенции и международные договоры, в которых урегулированы общие вопросы, касающиеся взаимодействия и сотрудничества пра­воохранительных органов в процессе расследования трансграничных пре­ступлений;
  • вторая группа — это концепции, посвященные регулированию взаимодей­ст­вия органов в борьбе с отдельными группами трансграничных преступлений.

Российское государство заключило договоры о правовой помощи и выдачи с целым рядом стран, среди которых Грузия, Азербайджан, Латвия, Литва, Испания, Индия Китай и др.[17]

Таким образом, отечественная нормативная правовая база, регулирующая борь­бу с трансграничной преступностью, состоит, в первую очередь, из Консти­ту­ции РФ, которая закрепляет основные принципы и правовые начала; далее идут важнейшие кодифицированные федеральные законы, такие как УК РФ и УПК РФ, в которых закреплены положения, касающиеся международного сотрудничества в уголовном судопроизводстве. В частности, УК РФ содержит не только нормы, от­носящиеся к международному сотрудничеству, но и базисные понятия. Речь идет о признаках организованной преступной группы и преступного сообщества, кото­рые чаще всего имеют место в трансграничной преступности. Особенная часть УК РФ перекликается с положениями Конвенции ООН против транснациональной ор­га­низованной преступности. Законодатель особый акцент делает на повышенной опасности таких преступлений как участие в ОПГ, отмывание доходов, коррупции, торговле людьми, незаконной миграции.

Федеральные законы — отдельная и обширная группа нормативных правовых актов, входящая в анализируемую нормативную правовую базу. Выше рассмо­трены наиболее основные федеральные законы.

Также важную роль в правовом регулировании играют акты Президента РФ. В частности, Указ Президента РФ от 30 ноября 2016 г. № 640 «Об утверждении Кон­цепции внешней политики Российской Федерации»[18] закрепляет задачи, кото­рые необходимо выполнить, чтобы достичь стратегически важные национальные це­ли, приоритеты. Особое значение имеет устранение угроз национальной безо­пас­ности, как раз которые идут со стороны трансграничной преступности.

Российское государство прилагает все необходимые усилия, дабы обеспе­чи­вать и укреплять международную безопасность. Важное значение также имеет меж­дународное сотрудничество в ряде сфер, в том числе и в сфере противо­дей­ствия с трансграничной преступностью.

Достаточно ощутимое значение имеет и Указ Президента РФ от 25 апреля 2018 г. № 174 «Об утверждении Основ государственной пограничной политики Российской Федерации»[19], в котором определены основы пограничной политики, в том числе затронут вопрос, связанный с предупреждением и устранением кри­зисных ситуаций, угроз, создаваемых трансграничной преступностью.

При этом нельзя проигнорировать Указ Президента РФ от 26 октября 2004 г. № 1362 «О центральных органах Российской Федерации, ответственных за реа­ли­зацию положений Конвенции Организации Объединенных Наций против трансна­цио­нальной организованной преступности, касающихся взаимной правовой помо­щи»[20]. Как можно уже понять из его наименования, он определяет основные ор­га­ны, которые реализуют положения соответствующей Конвенции ООН, а также закрепляет порядок такой реализации.

В качестве центральных органов выступают: Министерство юстиции РФ — отвечает за решение различных гражданско-правовых вопросов; Генеральная про­куратура РФ — соответственно, в ведении данного органа уголовно-правовые во­просы.

Таким образом, можно сделать ряд выводов по окончании данного раздела:

  • правовая основа противодействия трансграничной преступности — это мно­жество нормативных правовых актов в различных областях и сферах правового пространства;
  • отечественная нормативная правовая база в сфере борьбы с трансграничной преступностью в известных пределах имплементирует нормы международного за­конодательства;
  • важными нормативными правовыми актами в этой сфере выступают феде­раль­ные законы и федеральные кодифицированные законы, при этом указы Пре­зидента РФ также обладают определенным значением, так как уточняют и кон­кре­тизируют нормы, которые отражены в федеральном законодательстве.

 

2.2. Международное нормативно-правовое регулирование сотруд­ни­чества в сфере борьбы с трансграничной преступностью

Международная нормативная правовая база в сфере регулирования сотрудни­чества в области трансграничной преступности достаточно обширна. Хотелось бы сразу рассмотреть основные положения Конвенции против транснациональной организованной преступности (принята в г. Нью-Йорке 15.11.2000 Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН) (с изм. от 15.11.2000 г.). В этой Конвенции участвуют все государства СНГ, по­этому она может считаться наиболее обширной, основной.

Цель данной Конвенции как раз-таки заключается в том, чтобы содействовать со­трудничеству стран, дабы обеспечить наиболее эффективное предупреждение транс­национальной организованной преступности и создать благоприятные усло­вия для борьбы с такой преступностью.

В Конвенции перечисляются ключевые признаки транснационального пре­ступления. Итак, данные признаки звучат следующим образом:

  • преступление совершается в двух или более государствах;
  • преступление совершается в одном государстве, однако его подготовка, пла­нирование, руководство, контроль осуществляются в другом государстве;
  • преступление совершается в одном государстве, однако в его совершении участвует ОПГ, осуществляющая преступную деятельность в двух и более госу­дар­ствах;
  • преступление совершается в одном государстве, но наступление сущест­венных последствий наблюдается в другом государстве.

В Конвенции закреплено, что все государства-участники оказывают друг дру­гу взаимную помощь. Интерес представляет перечень цель, для которых, согласно Конвенции, такая помощь может быть запрошена:

  • для того, чтобы получить свидетельские показания/заявления соответст­вую­щих лиц;
  • дабы обеспечить вручение судебной документации;
  • провести обыск/выемку или арест;
  • осмотреть объекты и участники местности;
  • предоставить информацию, вещественные доказательства, экспертные оцен­ки;
  • предоставить оригиналы либо заверенные копии документов (коммерческие, правительственные и иные);
  • выявить/отследить доходы от преступной деятельности;
  • содействовать добровольной явке определенных лиц в органы запраши­ваю­щего государства;
  • оказать иную правовую помощь, которая не идет в разрез с интересами и вну­тренним законодательством государств.

Государства, которые участвуют в названной Конвенции, также пред­прини­мают целый ряд мер, дабы совершенствовать и расширять свое сотрудничество:

  • разрабатывают национальные проекты, перенимают позитивный опыт по ис­поль­зованию соответствующих практик, направленных на то, чтобы предупредить трансграничную преступность;
  • предпринимают меры, чтобы сократить возможности для роста и развития трансграничной преступности;
  • укрепляют сотрудничество между правоохранительными органами и граж­данским сообществом;
  • содействуют выработке стандартов и процедур, которые направлены на то, чтобы обеспечить добросовестность в деятельности публичных, а также частных организаций. Разрабатываются соответствующие кодексы (например, кодекс про­фессиональной этики, антикоррупционные кодексы и пр.);

— предупреждаются разного рода злоупотребления со стороны ОПГ, причем как в отношении частных лиц, так и в отношении юридических лиц (например, создаются специальные публичные реестры физических и юридических лиц и пр.).

Также целесообразно перечислить наиболее ключевые вопросы, которые ре­гламентируются указанной выше Конвенцией:

  • криминализация отдельных групп (видов) транснациональных преступле­ний, в частности, таких как: участие в ОПГ; легализация преступных доходов; кор­рупционные преступления;
  • взаимодействие в рамках уголовного судопроизводства — судебные реше­ния, санкции; конфискация, арест имущества; юрисдикционные вопросы; выдача пре­ступников;
  • вопросы взаимной правовой помощи, в том числе — взаимодействия и ин­фор­мационного обмена;
  • вопросы профилактики (предупреждения) транснациональных преступ­ле­ний;
  • расширение сотрудничества.

Также играет роль Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с преступностью. Участники Соглашения при помощи своих компетент­ных органов сотрудничают, предпринимают меры, чтобы бороться с трансгра­нич­ной преступностью, исполняют соответствующие международные обязательства. При этом в Соглашении делается особый акцент на таких преступлениях:

  • против жизни и здоровья, свободы, достоинства человека;
  • преступления, связанные с незаконным оборотом оружия, взрывчатых ве­ществ, а также с международным терроризмом, захватом заложников и т. п.;
  • преступления в области незаконного оборота наркотиков и прочих запре­щенных веществ;
  • экономические преступления, в частности, отмывание доходов, фальшиво­мо­нетничество и пр.;
  • торговля людьми;
  • незаконный оборот ценностей, имеющих культурное и историческое зна­че­ние;
  • некоторые другие преступления.

В рамках Соглашения предусматриваются следующие основные формы со­труд­ничества:

  • исполнение запросов, касающихся на проведение оперативно-розыскных ме­роприятий, иных следственных действий;
  • осуществление розыска лиц, которые пропали без вести или скрываются от прес­ледования;
  • розыск предметов, которые были похищены, например, культурных цен­нос­тей и пр.;
  • информационный обмен — государства предоставляют друг другу сведения о преступлениях, которые совершены либо готовятся, а также о новых видах нар­котиков, о передовом опыте исследования наркотиков, о субъектах преступной деятельности и пр.;
  • государства проводят совместные стажировки, консультации, семинары и т. д., обмениваются методической литературой, ведут научные изыскания и пр.;
  • согласуются совместные действия по расследованию и профилактики транс­граничных преступлений.

Договор государств-участников СНГ о противодействии легализации (отмы­ванию) преступных доходов и финансированию терроризма закрепляет ряд базо­вых понятий в области отмывания доходов. В частности, легализация понимается как совокупность действий, направленных на то, чтобы придать правомерный характер доходам, которые получены преступным путем.

Особую роль играют Таможенные органы сторон, подписавших указанный Договор. Они сотрудничают с правоохранительными органами и предпринимают все меры, дабы противостоять отмыванию преступных доходов. В частности, ак­цент делается на контроль за перемещением денежных средств и иного иму­щества, в том числе и через границы государств-участников. В Договоре также прописано, что стороны взаимодействуют друг с другом, обмениваются информацией. При этом подробно не раскрывается содержание такого взаимодействия, идет отсылка к прочим международным договорам[21].

Нельзя проигнорировать Положение о Бюро по координации борьбы с органи­зо­ванной преступностью и иными опасными видами преступлений на территории государств-участников СНГ. Данное Положение определяет основные полномо­чия и задачи Бюро. Бюро — это важный орган, так как обеспечивает наиболее эф­фек­тивное сотрудничество государств СНГ в области противодействия транс­гра­ничной преступности. Данный орган координирует сотрудничество компетентных органов государств СНГ, соответственно, он, условно, собирает все имеющиеся в распоряжении государств СНГ средства, инструменты, механизмы борьбы с транс­граничной преступностью воедино.

Можно также назвать еще ряд соглашений о сотрудничестве между госу­дар­ствами СНГ:

  • Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с торгов­лей людьми, органами и тканями человека;
  • Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с нало­го­выми преступлениями;
  • Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с неза­кон­ным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров;
  • Договор о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с терро­риз­мом.

Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с торгов­лей людьми, органами и тканями человека заключено в следующих целях: выра­бо­тать согласованную стратегию и комплексные меры, направленные на предот­вра­щение торговли людьми; объединить усилия всех сторон, чтобы достичь мак­симального эффекта в противодействии торговли людьми.

Данное Соглашение содержит следующие направления сотрудничества:

  • государства совершенствуют свое законодательство;
  • осуществляют все необходимые меры для того, чтобы выполнить требования международного законодательства по борьбе с торговлей людьми;
  • анализируют состояние и динамику преступности;
  • совершенствуют механизмы взаимодействия и сотрудничества;
  • обеспечивают широкий информационный обмен, создают соответствующие базы данных;
  • защищают жертв торговли людьми, обеспечивают их реабилитацию.

Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с незакон­ным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров, в свою очередь, предполагает помимо анализа состояния преступности и совершен­ст­вования нормативной базы реализацию совместных программ по противо­дей­ствию наркомании и обороту наркотиков.

Имеет значение также Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г., которая регу­ли­рует порядок оказания взаимной помощи между государствами, ратифици­ро­вав­шими ее.

Конвенция устанавливает конкретный объем правовой помощи: процессуаль­ные и иные действия, необходимые для расследования преступлений. В том числе стороны пересылают документы, проводят осмотры, обыски, экспертизы и пр., передают вещественные доказательства, преследуют виновных лиц, расследуют пре­ступления, выдают лиц, исполняют приговоры и многое другое. То есть совер­шают все то, что необходимо для расследования трансграничных преступлений.

Что немаловажно, в Конвенции прописано, каким образом решается коллизия о выдаче. Например, если несколько государств запросят лицо, государство самос­тоятельно решает, какой запрос удовлетворить.

Соглашение о порядке создания и деятельности, совместных следственно-опе­ра­тивных групп на территориях государств-участников СНГ от 16 октября 2015 г. обеспечивает:

  • согласованную деятельность в области раскрытия трансграничных преступ­лений;
  • упрощенный порядок взаимодействия;
  • оперативный информационный обмен;
  • исследовательскую и экспертную деятельность;
  • взаимодействие по обороту (передаче) вещественных доказательств;
  • выполнение поручения по процессуальным действиям;
  • некоторые иные меры, касающиеся сотрудничества.

Помимо названных конвенций и соглашений государства СНГ подписали и ряд актов в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Например, Шан­хай­ская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г., Конвенция Шанхайской организации сотрудничества против терроризма от 16 июня 2009 г. и пр.

Также имеется ряд других конвенций ООН, которые регулируют международ­ное сотрудничество в сфере противодействия трансграничной преступности, и, в частности, которые касаются сотрудничества государств СНГ по борьбе с транс­гра­ничной преступностью. Например, Конвенция ООН о борьбе с бомбовым тер­ро­ризмом (г. Нью-Йорк 15 декабря 1997 г.)[22]; Конвенция ООН о борьбе с финанси­ро­ванием терроризма (г. Нью-Йорк, 15 декабря 1999 г.)[23]; Конвенция ООН о борь­бе с актами ядерного терроризма[24].

Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом устанавливает, что государства-участники принимают все необходимые меры, чтобы, во-первых, признать террористические действия в качестве уголовных преступлений, а во-вторых — установить за них необходимые наказания.

Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма устанав­ли­вает, что все государства-участники принимают необходимые меры, чтобы со­от­ветствующие преступные действия не были оправданы ни при каких условиях.

Сотрудничество государств-участников построено на следующих поло­же­ни­ях:

  • они максимально содействуют друг другу в расследовании и преследовании виновных лиц, предоставляют все необходимые сведения и доказательства;
  • не могут отклонять просьбы, которые касаются взаимной правовой помощи, делая отсылки к банковской тайне.

Аналогичным образом Конвенция ООН о борьбе с актами ядерного терро­риз­ма устанавливает ключевые вехи сотрудничества государств-участников:

  • государства предпринимают всевозможные меры, дабы предотвратить под­го­тов­ку и совершение соответствующих преступлений, а также их финанси­ро­вание;
  • государства на взаимной основе предоставляют точную и проверенную ин­фор­мацию, которая поможет привлечь к ответственности виновных лиц и преду­предить совершение новых преступлений.

Есть еще Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотичес­ких средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 г., которая также имеет зна­чение. В соответствии с указанной Конвенцией государства обеспечивают ока­за­ние самой широкой взаимной юридической помощи в расследовании, преследо­ва­нии и судебном разбирательстве.

Также Конвенция устанавливает порядок и условия наиболее тесного сотруд­ничества сторон, чтобы, в конечном итоге эффективность правоохранительных мер росла.

В соответствии с рассматриваемой Конвенцией государства на основе согла­шений либо договоренностей предпринимают следующие ключевые действия:

  • установление и поддержание каналов связи между компетентными органа­ми, службами, учреждениями. За счет этих каналов обеспечивается эффективный информационный обмен;
  • сотрудничество в расследовании соответствующих преступлений. В част­ности, стороны совместно выявляют личность виновных, их местонахождения, до­ходы и их перемещение, оборот наркотиков и прочих запрещенных, опасных средств и т. п.;
  • создание совместных групп, которые борются с трансграничной пре­ступ­ностью;
  • предоставление необходимых образцов;
  • обеспечение координации сотрудничества и взаимодействия между всеми органами.

Все названные и раскрытые конвенции регулируют сотрудничество госу­дарств СНГ в борьбе с конкретными видами и группами транснациональных пре­ступлений. При этом существуют и более общие конвенции.

В частности, Европейская конвенция о выдаче 1957 года, Европейская кон­вен­ция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 года. Обе эти конвен­ции для российского государства вступили в свое действие с 2000 года. Целесо­образно и их рассмотреть несколько подробнее[25].

Так, в Европейской конвенции о выдаче закреплено, что ее участники при­ни­мают на себя обязанности, связанные с выдачей друг другу виновных в совер­ше­нии определенных преступлений лиц. При этом участники соблюдают соответ­ст­вующий порядок такой выдачи, который определен в Конвенции.

Основаниями для выдачи выступают как общие преступления, так и преступ­ления, которые обладают транснациональным характером. При этом если речь идет о политических либо воинских преступлениях, выдача не осуществляется.

При этом в Конвенции предусмотрено, что если виновное лицо, совершает преступление полностью или частично на территории заращиваемой стороны, может последовать отказ в выдаче такого лица.

Если же преступление совершено за пределами запрашивающей стороны, од­нако на территории запрашиваемой стороны это деяние не преследуется уголов­ным законом, тоже может последовать отказ.

Аналогичное правило действует в том случае, если за совершенное преступ­ление на территории запрашивающей стороны предусмотрена смертная казнь, а законодательство запрашиваемой стороны исключает смертную казнь в качестве меры наказания.

В Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 года отражены основные нормы и положения, регулирующие порядок ока­зания такой помощи государствами-участниками[26].

В частности, закрепляется, что направление просьб о взаимной помощи и не­по­сред­ственной информации осуществляется в адрес соответствующих минис­терств юстиции конкретных государств. При этом все передаваемые документы в порядке, прописанном Конвенцией, не требуют удостоверения подлинности.

В целом, Конвенция устанавливает, что все ее участники принимают на себя обязательства по незамедлительному и широкому оказанию правовой помощи. В основе такой помощи лежит принцип взаимности.

Стороны также при необходимости делятся друг с другом материалами судеб­ной практики, методическими рекомендациями, иным опытом и важной инфор­ма­цией. Обеспечивается информирование на взаимной основе обо всех приговорах и прочих важных судебных актах.

Также в процессе расследования преступлений, которые являются трансгра­нич­ными, в определенных случаях важную роль играют такие консульские кон­вен­ции как: Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года; Венская конвенция о консульских сношениях 1963 года; Венская конвенция о представи­тель­стве государств в их отношениях с международными организациями универ­сального характера 1975 года и некоторые другие.

Существует ряд международных конвенций, которые регулируют сотруд­ни­че­ство при противодействии конкретным видам транснациональных преступле­ний, например Единая конвенция о наркотических средствах; Конвенция о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами и др.

В Единой конвенции о наркотических средствах, например, определены меж­ду­народные органы контроля. Среди них функционирует специальный Междуна­род­ный комитет по контролю за наркотическими средствами и пр. органы[27].

Конвенция о борьбе с торговлей людьми и c эксплуатацией проституции тре­тьи­ми лицами содержит ряд положений, в которых установлена специфика сотру­дничества, взаимодействия государств в борьбе с трансграничными преступле­ни­ями этой группы.

Помимо обозначенных международных актов имеют и другие двусторонние и многосторонние международные договоры, которые российское государство рати­фи­цировало. Ведь у РФ общие границы с 18 странами. Соответственно, российское го­сударство уделяет особое внимание сотрудничеству с ними в области противо­дей­ствия трансграничной преступности. Есть множество договоров и соглашений с государствами, входящими в состав СНГ, с европейскими государствами и соот­ветствующими организациями (СЕ, ОБСЕ) и пр.

Можно прийти к следующим основным выводам по итогам данного раздела:

— российское государство — активный участник многочисленных между­на­род­ных организаций и международных договоров. РФ ратифицировано множество меж­дународных конвенций, посвященных борьбе с трансграничной преступ­нос­тью;

— существуют как конвенции, регулирующие общие вопросы сотрудничества в рассматриваемой сфере, так и конвенции, международные договоры и согла­ше­ния, которые регулируют порядок взаимодействия их участников в противодей­ст­вии конкретных трансграничных преступлений (их групп), кроме того, есть ряд конвенций, участниками которых являются только государства СНГ.

 

3. Проблемы международного сотрудничества в сфере борьбы с трансграничной преступностью

3.1. Проблемы нормативно-правового характера

Несмотря на то, что на сегодняшний день нормативная правовая база, ре­гла­ментирующая борьбу с трансграничной преступностью, достаточно обширна: она состоит как из международного, так и из национального законодательства, суще­ствуют определенные проблемы.

Эти проблемы связаны со следующими факторами: во-первых, существуют некоторые противоречия нормативно-правового характера; во-вторых, правовая основа противодействия трансграничной преступности не соответствует текущим реалиям.

В частности, отсутствует единое понятие «трансграничная преступность», нет конкретного определения «транснационального преступления». Кроме того, не­ред­ко можно столкнуться с путаницей таких терминов как «преступность транс­на­ционального характера», «преступления международного характера». Особенно, нет единого подхода на доктринальном уровне к пониманию всех этих терминов.

Безусловно, все упомянутые выше понятия тесно связаны друг с другом. Ду­ма­ется, что слова «трансграничная» и транснациональная» являются синони­мич­ными. Однако, того же самого нельзя сказать, например, о таких терминах как «пре­ступление транснационального характера» и «международное преступление».

Между тем, если адекватная правовая основа отсутствует, правоохра­нитель­ные ресурсы используются нерационально и неэффективно. Соответственно, нельзя вести речь о полноценном противодействии трансграничной преступности.

Также отсутствуют нормативные правовые акты, в которых детально закре­п­ля­ются порядок и условия международного сотрудничества в сфере борьбы с транс­граничной преступностью. В конвенциях прописываются ключевые положе­ния и это бесспорно. Однако, основная проблема заключается в том, что именно на уровне национального законодательства нет единого акта, в котором подробно уточняются все условия и закрепляется порядок взаимодействия межгосудар­ственных органов.

Как итог, многие территориальные органы не действуют системно либо их полномочия дублируются, теряется значимый правоохранительный эффект.

Таким образом, можно прийти к следующим промежуточным итогам каса­тель­но проблемы нормативно-правового характера:

  • отсутствует нормативное правовое закрепление ряда терминов. В частности, актуально выработать и закрепить понятие «транснациональное преступление», с выделением всех существующих признаков, присущих слову «транснацио­наль­ный»;
  • существует достаточно большое количество классификаций транснацио­наль­ных преступлений, важно, как минимум, систематизировать уже существую­щие классификации, а в идеале — разработать наиболее полную единую клас­си­фикацию таких преступлений;
  • есть большое количество, как международных нормативных правовых актов, так и национальных. При этом, опять же, на первый план выходит проблема, свя­зан­ная с коллизиями и дублированием правовых норм. Возникает вопрос о целе­со­образности существования ряда конвенций, посвященных отдельным группам транс­граничных преступлений, если их положения практически слово в слово дуб­лируются. Также отсутствует должная систематизация существующих норматив­ных правовых актов. Особенно эта проблема касается национального законода­тель­ства — нормы, посвященные регулированию противодействия трансгра­нич­ной преступности, разрозненны и отрывочны. Очень проблематично связать все эти нормы воедино, несмотря на то что их, в сущности, не так уж много.

Целесообразно подробнее остановиться на рассмотрении каждой проблемы. В российской правовой доктрине в контексте международного сотрудничества в области борьбы с трансграничной преступностью отсутствуют единые подходы к определению следующих понятий:

  • международное сотрудничество;
  • международная преступность;
  • транснациональная преступность;
  • преступность международного характера.

Три последних термина нередко вообще используются как тождественные. Од­нако, думается, это в корне неверно. Международное сотрудничество является дос­таточно широким понятием. Соответственно, у международного сотрудни­че­ства не один, а множество объектов. Преступность в целом — это наиболее общий объект международного сотрудничества.

При этом каждый объект обладает собственными специфическими харак­те­ристиками, которые выделяются и основаны на таких критериях как юрисдикция, правовая оценка, субъекты и пр.

То есть, объекты международного сотрудничества, несомненно, обладают рядом различий. Но стоит учитывать, что общим ключевым признаком для всех них выступает транснациональный характер, который означает, что преступления причиняют вред интересам, безопасности сразу нескольких государств. Соответ­ст­венно, международное сотрудничество выступает неотъемлемым условием и одновременно инструментом борьбы с трансграничной преступностью.

При этом важно заметить, что термины «международное преступление» и «транс­национальное преступление» не являются тождественными. Международ­ные преступления — это особая группа преступлений, которые подрывают осново­по­лагающие принципы международного права, представляют угрозу для всего мира, человечества. Так, в соответствии с Римским Статутом Международного уго­ловного суда 1998 года — это особо опасные преступления, они направлены про­тив человечности. Данные преступления принадлежат международной юрис­дик­ции. Это означает, что их расследованием занимаются специализированные меж­дународные органы, трибуналы, Международный суд ООН, Совет Безопас­нос­ти ООН. Данные преступления посягают на особый объект — совокупность отношений, находящихся под охраной международного права[28].

Транснациональные преступления, несмотря на то что затрагивают интересы двух и более государств, все же посягают именно на внутригосударственный порядок.

Транснациональную преступность часто рассматривают как преступность, образованную за счет совокупности преступлений, которые совершают граждане одного государства на территории другого.

Что же касается такого термина как «международная преступность», то он обо­значает преступность, сформированную совокупностью преступлений, кото­рые обладают организованным характером международного уровня. В основу та­ких преступлений положены интернациональные преступные связи. То есть в со­вершении международных преступлений участвуют граждане двух и более го­сударств.

Когда речь идет о транснациональных преступлениях, на первый план выходит признак нарушения интересов двух и более государств. Международные преступления — это участие в совершении преступных деяний граждан двух и более государств. Думается, что разница очевидна. Впрочем, как и то, что данные термины не в коем случае не являются тождественными.

Между тем в Римском статуте Международного уголовного суда отсутствует четкая дефиниция анализируемых понятий, не говоря уже о соглашениях кон­крет­но между государствами СНГ. А ведь наличие четких дефиниций могло бы зна­чи­тельно облегчить задачу по разграничению международных и транснациональных преступлений.

Также Римский статут перечисляет виды преступлений, в отношении которых Суд обладает юрисдикцией:

  • геноцид;
  • преступления против человечности;
  • военные преступления;
  • преступление агрессии.

Международное преступление обладает тремя ключевыми признаками: се­рьез­ность; уголовная ответственность по международному законодательству; оза­боченность всего международного сообщества.

Признаки транснационального преступления: задействование двух или более государств. Под «задействованием» можно понимать, во-первых, причинение ущер­ба интересам двум или более государств; во-вторых — использование тер­риторий двух и более государств.

Согласно классификации ООН, количество разновидностей транснацио­наль­ных преступлений составляет 18 категорий. Итак, к транснациональным преступ­лениям относятся следующие:

  • отмывание преступных доходов;
  • терроризм;
  • кража произведений искусства и культуры;
  • кража интеллектуальной собственности;
  • незаконная торговля оружием;
  • незаконный захват воздушных судов;
  • морское пиратство;
  • незаконный захват наземных транспортных средств;
  • мошенничество в сфере страхования;
  • киберпреступления;
  • экологические преступления;
  • торговля людьми;
  • торговля человеческими органами;
  • незаконный оборот наркотиков;
  • злостное банкротство;
  • проникновение в сферу законной коммерческой деятельности;
  • коррупция и подкуп государственных должностных лиц;
  • иные преступления, совершаемые организованными преступными группами.

Так, если сопоставить все классификации, станет понятно, что, в сущности, по своему содержанию они не отличаются. Отличие заключается лишь в выделении разновидностей преступлений: если ООН представляет более подробную класси­фи­кацию, выделяя дополнительные виды и подвиды транснациональных преступ­лений.

Если же вновь обратиться к перечню международных преступлений в Рим­ском статуте, можно заметить, что одно и то же преступление вполне может яв­ляться и международным, и транснациональным. Для того, чтобы преступление определить как международное, требуется его серьезность и озабоченность его по­следствиями всего мирового сообщества. Тогда наступает ответственность по меж­дународному уголовному праву.

При этом вполне допустимо, что преступление может и не иметь признаков, что характерны для транснациональной преступности. То есть оно может быть подготовлено и совершено в пределах одного государства.

Однако, чаще бывает иначе: международное преступление обладает харак­те­рис­тиками, которые присущи транснациональным преступлениям. При этом гра­ни­цы между международной и трансграничной преступностью достаточно нена­деж­ны. Кроме того, не совсем понятно, каким образом виновные в таких пре­ступ­лениях лица несут ответственность, как проходят процедуры, характерные для уго­ловного судопроизводства[29].

Ведь транснациональное преступление может рассматриваться националь­ными судами, но и специализированные международные суды, трибуналы также задействуются при расследовании международных преступлений, являющихся транснациональными.

Римский статут закрепляет предметную юрисдикцию Международного уго­лов­ного суда. Это означает, что под его юрисдикцию подпадают преступления из пе­речня, который отражен в части 1 статьи 5 Римского статута. Речь идет о гено­циде, преступлений против человечности, военных преступлениях, преступлении агрессии.

При этом в соответствии с пунктом «а» части 1 статьи 7 Римского статута широкомасштабное нападение на гражданских лиц с целью убийства относится к преступлениям против человечности.

Нападение на гражданских лиц при этом является устойчивым поведением, связанное с многократным убийством таких лиц, дабы повлиять на политику государства.

Возвращаясь к соотношению понятий «международные преступления», «транс­граничные преступления», «транснациональные преступления» и, наконец, «преступления международного характера, можно сказать следующее: междуна­родные преступления определены в Римском статуте, они являются отдельной категорией международного сотрудничества. А вот последние три термина по сво­ему содержанию тождественны.

Так, «международный характер» предполагает, что преступление причинило ущерб более, чем одному государству.

Понятия же «трансграничный» и «транснациональный» вообще практически идентичны и дело в следующем: если проанализировать зарубежную юриди­чес­кую доктрину, акты ООН, международные нормативные правовые документы, то можно увидеть, что термин «транснациональная преступность» постепенно заме­ня­ется термином «трансграничная преступность».

Причина заключается в том, что считается недопустимым использование на­цио­нального признака для характеристики преступной группировки. Соответст­венно, использование термина «трансграничная преступность» связано с большей корректностью.

Таким образом, можно еще раз повториться, что термины «транснациональная преступность», «трансграничная преступность», «преступления международ­но­го/транснационального/трансграничного характера» — тождественные понятия[30].

При этом если речь идет о международных преступлениях, ответственность за них предусмотрена именно международным уголовным правом. За совершение транс­граничных преступлений виновные лица могут нести уголовную ответствен­ность как по национальному законодательству, что, в принципе, чаще всего, но мо­гут привлекаться к ответственности на основании норм, прописанных в между­на­родных соглашениях, которые ратифицированы в установленном порядке.

Что касается проблемы, обусловленной отсутствием систематизации норм как на уровне национального, так и на уровне международного законодательства, можно сказать, что она также требует решения[31].

Например, Международная конвенция о борьбе с финансированием террориз­ма и Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом содержат прак­тически полностью идентичные формулировки. Кроме того, терроризм и его фи­нан­сирование — это те проблемы, которые очень тесно взаимосвязаны. Статья 6 и ста­тья 5 этих двух Конвенций соответственно закрепляют следующую форму­ли­ровку: «Каждое государство-участник принимает такие меры, какие могут оказа­ться необходимыми, в том числе в соответствующих случаях в области внут­рен­него законодательства, для обеспечения того, чтобы преступные деяния, подпа­даю­щие под действие настоящей Конвенции, ни при каких обстоятельствах не под­лежали оправданию по каким бы то ни было соображениям политического, фило­соф­ского, идеологического, расового, этнического, религиозного или иного ана­логичного характера».

Поэтому, можно еще раз озвучить имеющиеся проблемы нормативно-пра­во­вого характера и предложить некоторые законодательные инициативы. Итак:

  • путаница в терминологии — во-первых, следует разработать четкое понятие трансграничного преступления, которое включает все характеристики и ключевые признаки и, соответственно, закрепить его на законодательном уровне. Причем важно, чтобы это понятие было отражено первоначально именно в международно-правовых нормах, так как осуществляется их имплементация в национальное зако­нодательство. Во-вторых, стоит придерживаться термина «трансграничный», так как можно полностью согласиться, что он звучит наиболее корректно. Также стоит хотя бы на уровне правовой доктрины провести четкую границу между понятием трансграничных преступлений и международных преступлений;
  • проблема, связанная с классификацией трансграничных преступлений — стоит, опять же, на законодательном уровне разработать единую классификацию. Нельзя сказать, что сейчас классификация отсутствует. Напротив, существуют раз­ные варианты. При этом также нельзя сказать, что какие-то из рассмотренных ва­ри­антов «правильные», а какие-то нет. Вопрос, скорее, в удобстве.

Классификация, предложенная ООН наиболее полная. Однако и здесь возни­кают вопросы: перечень трансграничных преступлений составлен таким образом, что носит открытый характер, потому что используется формулировка «иные пре­ступления». Опять же, нельзя сказать, что данная формулировка неверная. Ведь транс­граничный характер могут приобретать на сегодняшний день очень многие общеуголовные преступления. Проблема снова сводится к отсутствию четкого по­ня­тия трансграничного преступления, которое бы содержало исчерпывающий пе­ре­чень его признаков. Также важно разобраться, как именно трансграничные пре­ступления (их виды и группы) соотносятся с международными (такими как гено­цид, преступления против человечности и т. п.). Ведь, фактически, международ­ные преступления вполне могут быть трансграничными;

  • есть вопрос и касательно отсутствия четких критериев юрисдикции. То есть, в каких случаях, например, трансграничные преступления расследуются и рассма­три­ваются международными судебными органами, а в каких такие дела будут под­лежать рассмотрению национальными судами. Стоит это прописать отдельными нормами в уже действующих конвенциях;
  • необходимо предпринять меры по систематизации действующих конвенций, международных договоров. Кроме того, что касается национального законодатель­ст­ва — здесь также требуется систематизация. Еще лучше — принять отдельный нор­мативный правовой акт (это, скорее всего, удобнее сделать в виде федераль­но­го закона), который будет посвящен регулированию борьбы с трансграничной пре­ступ­ностью и вберет в себя все существующие на сегодняшний день нормы, кото­рые имеют достаточно разрозненный вид, а также включит недостающие нормы, по­ложения. Например, которые касаются той же юрисдикции либо конкретизации порядка сотрудничества межгосударственных органов;
  • — стоит подумать над тем, чтобы разработать и принять специальный стра­те­ги­ческий документ, который будет определять порядок противодействия транс­гра­ничной преступности, скоординирует и систематизирует деятельность всех орга­нов (государственных, межгосударственных, международных).

Помимо всего сказанного, в некоторых международных конвенциях, напри­мер, в Римском статуте участвуют далеко не все государства СНГ. А ведь такая раз­розненность не позволяет обеспечить максимальное единство государств в борьбе с трансграничными преступлениями.

Также можно сказать и о том, что в дальнейшем стоит постепенно совершен­ст­вовать институт экстрадиции. Это означает, что в некоторых случаях государ­ства не должны иметь возможности отказаться выдавать своих преступников. Такие случаи, думается, должны определяться степенью тяжести преступлений и конкретными обстоятельствами дела[32].

Можно еще подметить, что Конвенция против транснациональной организо­ван­ной преступности под серьезным преступлением понимает такое деяние, на­казание за которое предусматривает лишение свободы от четырех и более лет либо еще более строгую санкцию[33].

Но если обратиться к положениям УК РФ, то такая характеристика (санкция в виде лишения свобода от четырех лет) у преступлений средней тяжести (срок ли­ше­ния свободы — до 5 лет). Думается, стоит внести соответствующие изменения в УК РФ в дальнейшем и данный срок уменьшить до 4 лет, дабы криминализи­ро­вать ряд наказуемых деяний. Ведь многие общеуголовные преступления могут при­обретать транснациональный характер.

 

3.2. Проблемы противодействия трансграничной преступности

Сотрудничество государств в области борьбы с преступностью и обеспечения общественной безопасности имеет объективную основу — их тесную взаимосвязь и взаимозависимость, которые влекут качественное изменение самой преступ­нос­ти, в том числе ее интернационализацию, т.е. возрастание в ней удельного веса меж­дународных элементов (например, совершение преступления на территории двух и более государств, укрывательство и сбыт похищенного или отмывание доходов от преступной деятельности за границей, попытки преступников скрыться от правосудия за рубежом и т.п.).

В последние десятилетия отчетливо проявилась тенденция расширения и уг­луб­ления международного сотрудничества в правоохранительной сфере, в первую очередь в борьбе с преступностью. Это обусловлено быстрым развитием интегра­ци­он­ных процессов в мире, расширением политических, экономических, куль­тур­ных и гуманитарных связей, совершенствованием средств транспорта и связи, уп­ро­щением порядка въезда и выезда из стран, пограничных и таможенных фор­маль­ностей, утверждением в международных отношениях приоритета общечелове­чес­ких ценностей, идей справедливости и солидарности. При этом все равно остаются некоторые проблемы.

На сегодняшний день трансграничная преступность все более разрастается. Причем во многом способствуют этому информационные и цифровые средства, тех­нический прогресс в целом. Террористические акты, контрабанду и другие рас­пространенные трансграничные преступления стало совершать гораздо проще. Ведь курировать приготовление к тому или иному трансграничному преступлению можно теперь из любой точки мира. Существует множество для этого средств: различные мессенджеры, социальные сети, электронные и цифровые устройства.

Кроме того, криминальные структуры «осваивают» и вполне успешно совер­шен­но новые уголовные составы преступлений. Речь, прежде всего, идет о кибер­пре­ступ­ности.

В целом же криминальная активность на сегодняшний день диверсифици­ро­ва­на. Это означает, что представители трансграничных преступных групп размес­тились уже давно во многих государствах.

Основной проблемой противодействия трансграничной преступности высту­пает то, что правоохранительные органы порой просто не успевают за ростом пре­ступ­ности и тех технологий, которые используются в криминальных целях. Орга­ни­зационные и методические инструменты развиваются слишком долго. Склады­ва­ется ситуация, в которой правоохранительные органы прикладывают все усилия, дабы выработать адекватные меры по борьбе с недавно возникшими угрозами, а, между тем, появляются все новые угрозы.

Например, до сих пор непонятно, каким образом контролировать призывы к терроризму и распространение информации в сети Интернет. Ведь только лишь за одни сутки информация может охватить множество лиц всего с одного-двух сайтов/страниц в социальных сетях. Но процедура блокировки таких страниц не слиш­ком быстрая. Конечно, в практике имеются случаи привлечения к ответст­венности виновных лиц в публичных призывах к терроризму.

Например, в Красноярском крае местная жительница признана виновной в оп­равдании терроризма и публичных призывах к осуществлению террористической деятельности.

Собранные органами Следственного комитета Российской Федерации по Крас­ноярскому краю и Республике Хакасия доказательства суд счел достаточ­ны­ми для вынесения обвинительного приговора 19-летней жительнице города Мину­син­ска. Она признана виновной в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 205.2 (публичные призывы к осуществлению террористической деятель­нос­ти) и ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ (приготовление к участию в террорис­ти­ческой организации).

Следствием и судом установлено, что в период с февраля по март 2020 года под­судимая от имени своей персональной страницы в одной из социальных сетей разместила к материалам других пользователей несколько комментариев, в кото­рых призывала к осуществлению террористической деятельности, оправдывала и пропагандировала терроризм.

Помимо этого, обвиняемая совершила действия, направленные на приготов­ле­ние к участию в деятельности террористической организации, для чего получила на свое имя загранпаспорт, приобрела необходимые предметы одежды и разра­бо­тала маршрут следования к месту нахождения террористической организации, од­нако ее действия были пресечены, в связи с чем преступление не было доведено до конца.

Приговором суда ей назначено наказание в виде 3 лет и 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима[34].

То есть, в приведенном примере, конечно, виновной был вынесен приговор. Од­нако прошло несколько месяцев после таких призывов и оправдания терро­ризма, размещенных в сети Интернет. Это достаточно длительный срок.

А вот еще некоторый пример из судебной практики. Прокурор Шумихинского района Курганской области обратился в суд с иском в интересах Российской Феде­рации и неопределенного круга лиц, указав, что прокуратурой района в ходе осу­ществления надзорных мероприятий выявлены страницы, размещенные в сети «Ин­тернет» по адресам: ***; ***; ***, с размещенной для распространения ин­формацией в виде видеоматериалов, содержащих демонстрацию использования взрывчатых веществ — триперекиси ацетона «киса» и азида свинца.

Обеспечение доступа к указанной информации нарушает конституционные пра­ва граждан, способствует росту количества преступлений в отношении неопре­деленного круга лиц. Просит признать указанную информацию запрещенной к распространению на территории Российской Федерации[35].

Суд удовлетворил заявление прокурора. Однако, до этого момента также прош­ло несколько месяцев.

Исходя из приведенных двух примеров судебной практики можно предложить следующую законодательную инициативу: учредить специализированный испол­ни­тельный орган, который будет уполномочен предпринимать все необходимые ме­ры по пресечению трансграничной преступности немедленно, минуя длитель­ные процедуры уголовного судопроизводства. При этом, например, возможен вре­менный характер соответствующих процедур. Это, прежде всего, как раз касается пресечения распространения опасной информации в сети Интернет.

Другая проблема заключается в том, что, порой, наказания за транснациональ­ные преступления достаточно мягкие. Можно привести следующий пример: соб­ран­ные Главным следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Северо-Кавказскому федеральному округу во взаимодействии с ФСБ России и Центром «Э» ГУ МВД России по Северо-Кавказскому федераль­ному округу доказательства признаны судом достаточными для вынесения при­го­вора в отношении жителя города Сургута Ханты-Мансийского автономного окру­га — Югры Зураба Маммаева.

Он признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 208 УК РФ (участие на территории иностранного государства в вооруженном фор­мировании, не предусмотренном законодательством данного государства, в целях, противоречащих интересам Российской Федерации), ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (финансирование терроризма).

Следствием и судом установлено, что в период с октября 2014 по январь 2015 года Маммаев на территории Сирийской Арабской Республики принимал участие в незаконном вооруженном формировании под названием «Казахский джамаат», являющимся структурным подразделением международной террористической ор­ганизации «Исламское государство» (организация, запрещенная на территории Рос­сийской Федерации по решению суда). Он выполнял функциональные обязан­ности по обеспечению жизнедеятельности данного незаконного вооружённого фор­мирования в виде оказания первой медицинской помощи ее участникам. После совершенного преступления в начале февраля 2015 года Маммаев вернулся на территорию Российской Федерации и до дня его задержания — 18 июня 2019 года — не сообщил в правоохранительные органы Российской Федерации о своем учас­тии в преступной деятельности, имея реальную возможность сделать это.

Помимо этого в период с сентября 2014 по февраль 2016 года Маммаев, нахо­дясь на территории города Сургута, достоверно зная об участии другого жителя Ханты-Мансийского автономного округа — Югры в деятельности запрещенной террористической организации, осуществил частями переводы денежных средств на общую сумму 135 тысяч рублей на сообщенные ему номера банковских карт.

Приговором Центрального окружного военного суда Маммаеву назначено на­казание в виде 3 лет лишения свободы[36].

Здесь наказание всего 3 года лишения свободы. То есть, преступление, кото­рое обладает транснациональным характером, согласно УК РФ, относится к пре­ступлениям средней тяжести. Думается, что это несообразно реальной опасности преступления.

Действительно, очень часто виновные лица избегают ответственности по при­чи­не неразвитости законодательства и наличия организационных пробелов в деятель­ности правоохранительных органов. Также суды нередко не сотрудничают с органами других государств, учитывая лишь обстоятельства, уже известные им, на­пример, из текущих допросов и мероприятий, проводимых в рамках рассле­дования исключительно на территории российского государства.

На долю транснациональных преступных сообществ сегодня приходится в об­щей сложности от 15 до 20 % мирового ВВП чисто криминального оборота и не ме­нее 25 % дополнительного легального оборота, контролируемого мафиозными сооб­ществами.

Кстати, ярким свидетельством сказанному как раз является активизация кри­ми­налитета в связи с операциями с использованием виртуальных денег. Транс­на­цио­нальные организованные преступные сообщества в условиях всеобщей цифро­ви­зации получили невиданную ранее возможность широкого использования но­вых финансовых инструментов — криптовалюты, блокчейна.

Криминальные структуры могут создавать биржевые площадки, на которых — в обход норм национального и международного права — они занимаются ки­бер­мошенничеством, отмыванием денежных средств, в особенности биткоинов, но­вакоинов и других цифровых (виртуальных) валют. Речь, в частности, идет о деятельности крупнейшей криптобиржи BTC-e, а также целого ряда других орга­ни­заций подобного типа, которые, в отличие от легальных биржевых площадок, просто не требовали от клиентов серьезной авторизации для осуществления тор­гов. Как следует из оценки неправительственной организации Global Witness, со­во­купный суточный оборот ВТС-е превышал 66 млн долларов, а с каждой сделки администраторы площадки получали 0,5 % комиссии. Причем, никто из много­чис­лен­ных «клиентов» (более 20 тыс. пользователей) не знал, кто владеет этим при­быльным полулегальным бизнесом, поскольку бенефициары ВТС-е скрывались за сетью офшоров.

Также посредством использования цифровой среды (интернета, телекоммуни­ка­ционной связи), для вербовки в свои ряды новых кадров, криминалитетом пред­при­нимаются активные усилия по информационному воздействию прежде всего на молодежную аудиторию с целью «романтизации» профессиональной преступ­ной деятельности в составе мафиозных сообществ. Такие пропагандистские мате­ри­алы имеют форму мультимедийных коммуникаций и содержат, зачастую, вир­ту­аль­ные сообщения, презентации, журналы, аудио- и видеофайлы. Криминальная «романтика», как уже отмечалось, является центральной темой этой пропаганды. Специалисты отмечают, что широкая область влияния распространяемой через ин­тернет подобной информации в геометрической прогрессии увеличивает ауди­то­рию, на которую она может воздействовать со всеми вытекающими последст­вия­ми[37].

Таким образом, как свидетельствуют криминологические исследования, дан­ные уголовной статистики и следственно-судебная практика, цифровая экспансия во все сферы человеческого бытия, всеобщая телекоммуникационная взаимосвя­зан­ность наложили заметный отпечаток и способствовали небывалому развитию вы­сокотехнологичной и весьма «интеллектуализированной» цифровой трансна­цио­нальной (территориально) и многонациональной (по своему составу) орга­ни­зованной преступности, характеризующейся весьма болезненным для мирового со­общества и конкретных государств уровнем экономических потерь. В резуль­тате, сама мировая экономика все в большей степени приобретает черты ма­фи­оз­ной. В этой связи, существует острая необходимость в формулировании и реализа­ции целевых программ противодействия возросшей активности цифровой транс­национальной организованной преступности качественно нового поколения.

Борьба с организованной преступностью в области информационных техноло­гий должна быть одним из самых приоритетных направлений деятельности спец­служб. Без эффективного противодействия динамика данной категории преступ­ле­ний будет и дальше нарастать с неослабевающей силой. Наряду с этим, все более очевидной становится также необходимость максимального использования стра­на­ми мирового сообщества не только их национального, но и международного опы­та по разработке и реализации подобных программ в информационно-цифро­вой среде, а также их межгосударственной координации. Свидетельством возрас­таю­щего понимания значимости такого подхода является активная подготовка се­год­ня инициированной Российской Федерацией Конвенции ООН по противо­дей­ствию киберпреступности[38].

Таким образом, можно прийти к следующим основным выводам:

  • для формирования, дальнейшего развития и роста трансграничной преступ­нос­ти существуют на сегодняшний день все условия. Конечно, это связано, прежде всего, с развитием информационных и цифровых средств. Но стоит учитывать, что научный прогресс вряд ли можно и нужно останавливать. Важно принять текущую ситуацию, со всеми ее условиями как данность и активно вырабатывать все не­об­ходимые меры, чтобы не только уровень правоохранительных органов, условно, «соответствовал» уровню развитости преступности, но и опережал его. Ведь толь­ко опережая, предвосхищая новые шаги можно пресекать и предотвращать транс­граничную преступность. Для этого стоит отдельный упор сделать на выработку ме­тодологических и организационно-правовых инструментариев противодей­ст­вия трансграничной преступности;
  • важно понимать, что эффективное противодействие трансграничной пре­ступ­ности возможно лишь сообща. Причем, в идеале, необходимо подключить все страны к этой борьбе, выработав специальные механизмы сотрудничества и вза­и­мо­действия, так, чтобы проводились единовременные и комплексные меро­прия­тия. В частности: оперативные и профилактические мероприятия, для того чтобы выявить транснациональные преступления по видам (группам). Упор необходимо делать особенно на незаконный оборот наркотиков, оружия; терроризм и его фи­нан­сирование; отмывание преступных доходов; торговлю людьми;
  • возможно постепенное привлечение институтов гражданского общества, про­чих национальных, межгосударственных и международных организаций к борь­бе с транснациональной преступностью;
  • следует также разрабатывать единую систему оценки функционирования ор­ганов/организаций в сфере противодействия трансграничной преступности;
  • определить единую информационную систему, в которой будут учитываться все трансграничные преступления;
  • особый упор стоит сделать на том, чтобы сосредоточить ресурсы и усилия в цифровой среде по выявлению, пресечению и предупреждению трансграничных преступлений, распространению соответствующей информации и пр.;
  • стоит постепенно приводить в единое соответствие систему санкций за со­вер­шение трансграничных преступлений: ответственность за такие преступления должна быть жесткой;
  • важно очень оперативно реагировать на любые проявления трансграничной преступности. Особенно это касается задействования в преступной деятельности сети Интернет: любые призывы, оправдания терроризма и прочих подобных преступлений должны своевременно блокироваться.

Необходимо обеспечить международное сотрудничество в противодействии трансграничной преступности на постоянной, систематической основе по сле­дующим направлениям:

  • обмен информацией, в том числе оперативной, криминалистической, право­вой;
  • исполнение запросов о проведении оперативно-розыскных мероприятий;
  • оказание правовой помощи по уголовным делам;
  • экстрадиция лиц для привлечения их к уголовной ответственности или для исполнения приговора;
  • заключение и реализация международных договоров в борьбе с преступ­ле­ниями, представляющими международную опасность;
  • разработка международных норм обязательного или рекомендательного ха­рактера в сфере охраны правопорядка и уголовного правосудия;
  • признание и исполнение решений компетентных органов иностранных госу­дарств по уголовным и административным делам;
  • проведение совместных научных исследований по проблемам борьбы с пре­ступностью, обмен опытом их решения;
  • оказание материальной, технической и экспертной помощи (подготовка и повышение квалификации кадров, предоставление экспертных услуг, поставка специальных средств и техники и т.п.).

 

Заключение

В ходе проведенного исследования можно сделать следующие выводы по работе.

  1. Явление трансграничной (транснациональной) преступности исследуется в теоретическом отношении сравнительно недавно, существует проблема разгра­ни­че­ния этих понятий. Единое мнение специалистов отсутствует. В научно-исследо­ва­тельском отношении данная проблематика рассмотрена слабо, что подтверж­да­ется отсутствием научных трудов конкретно по рассматриваемому вопросу.

Принимая во внимание вышеуказанное, в работе мы придерживаемся пози­ции, отождествляющей вышеуказанных понятий. Термины «транснациональная» и «трансграничная» преступность. Определяя трансграничную преступность, как собой комплексное социально опасное международно-правовое и уголовно-право­вое явление, включающее совокупность преступлений, затрагивающих интересы двух и более государств, и сопровождаемых пересечением их государственных границ.

  1. На основании анализа борьбы в сфере трансграничной преступности в стра­нах СНГ главную роль играет пограничная служба ФСБ. Поэтому назрела необхо­ди­мость разработки Пограничного кодекса Содружества Независимых Госу­дарств, в котором были бы систематизированы все те многочисленные норматив­ные акты, которые приняты в рамках деятельности Совета командующих Погра­ничными войсками. В этом Кодексе можно было бы детально регламентировать совместные действия государств-участников СНГ по обеспечению пограничной безопасности и противодействию трансграничной преступности, связанные с осуществлением оперативно-разыскного и уголовного процессов.
  2. Правовая основа противодействия трансграничной преступности — это множество нормативных правовых актов в различных областях и сферах пра­во­вого пространства.

Отечественная нормативная правовая база в сфере борьбы с трансграничной преступностью в известных пределах имплементирует нормы международного за­конодательства.

Важными нормативными правовыми актами в этой сфере выступают феде­раль­ные законы и федеральные кодифицированные законы, при этом указы Прези­дента РФ также обладают определенным значением, так как уточняют и конк­ре­ти­зируют нормы, которые отражены в федеральном законодательстве.

  1. Российской Федерацией ратифицировано множество международных кон­вен­ций, посвященных борьбе с трансграничной преступностью. Существуют как кон­венции, регулирующие общие вопросы сотрудничества в рассматриваемой сфе­ре, так и конвенции, международные договоры и соглашения, которые регули­ру­ют порядок взаимодействия их участников в противодействии конкретных транс­граничных преступлений (их групп), кроме того, есть ряд конвенций, участниками которых являются только государства СНГ.
  2. В результате проведенного анализа озвучим имеющиеся проблемы норма­тив­но-правового характера и предложим некоторые законодательные инициативы.
  • путаница в терминологии — во-первых, следует разработать четкое понятие трансграничного преступления, которое включает все характеристики и ключевые признаки и, соответственно, закрепить его на законодательном уровне. Причем важно, чтобы это понятие было отражено первоначально именно в международно-правовых нормах, так как осуществляется их имплементация в национальное законодательство. Во-вторых, стоит придерживаться термина «трансграничный», так как можно полностью согласиться, что он звучит наиболее корректно. Также стоит хотя бы на уровне правовой доктрины провести четкую границу между понятием трансграничных преступлений и международных преступлений;
  • проблема, связанная с классификацией трансграничных преступлений — стоит, опять же, на законодательном уровне разработать единую классификацию. Нельзя сказать, что сейчас классификация отсутствует. Напротив, существуют разные варианты. При этом также нельзя сказать, что какие-то из рассмотренных вариантов «правильные», а какие-то нет. Вопрос, скорее, в удобстве.

Классификация, предложенная ООН наиболее полная. Однако и здесь возни­ка­ют вопросы: перечень трансграничных преступлений составлен таким образом, что носит открытый характер, потому что используется формулировка «иные преступления». Опять же, нельзя сказать, что данная формулировка неверная. Ведь трансграничный характер могут приобретать на сегодняшний день очень многие общеуголовные преступления. Проблема снова сводится к отсутствию четкого понятия трансграничного преступления, которое бы содержало исчерпывающий перечень его признаков. Также важно разобраться, как именно трансграничные преступления (их виды и группы) соотносятся с международными (такими как ге­но­цид, преступления против человечности и т. п.). Ведь, фактически, международ­ные преступления вполне могут быть трансграничными;

  • есть вопрос и касательно отсутствия четких критериев юрисдикции. То есть, в каких случаях, например, трансграничные преступления расследуются и рассма­т­риваются международными судебными органами, а в каких такие дела будут под­лежать рассмотрению национальными судами. Стоит это прописать отдельными нормами в уже действующих конвенциях;
  • необходимо предпринять меры по систематизации действующих конвенций, международных договоров. Кроме того, что касается национального законодатель­ст­ва — здесь также требуется систематизация. Еще лучше — принять отдельный нор­мативный правовой акт (это, скорее всего, удобнее сделать в виде федераль­ного закона), который будет посвящен регулированию борьбы с трансграничной преступностью и вберет в себя все существующие на сегодняшний день нормы, которые имеют достаточно разрозненный вид, а также включит недостающие нор­мы, положения. Например, которые касаются той же юрисдикции либо конкрети­за­ции порядка сотрудничества межгосударственных органов;
  • стоит подумать над тем, чтобы разработать и принять специальный стратеги­че­ский документ, который будет определять порядок противодействия трансгра­нич­ной преступности, скоординирует и систематизирует деятельность всех ор­ганов (государственных, межгосударственных, международных).
  1. Главной проблемой остается противодействие трансграничной преступ­нос­ти, поэтому необходимо обеспечить международное сотрудничество на постоян­ной, систематической основе по следующим направлениям:
  • обмен информацией, в том числе оперативной, криминалистической, право­вой;
  • исполнение запросов о проведении оперативно-розыскных мероприятий;
  • оказание правовой помощи по уголовным делам;
  • экстрадиция лиц для привлечения их к уголовной ответственности или для исполнения приговора;
  • заключение и реализация международных договоров в борьбе с преступле­ниями, представляющими международную опасность;
  • разработка международных норм обязательного или рекомендательного харак­тера в сфере охраны правопорядка и уголовного правосудия;
  • признание и исполнение решений компетентных органов иностранных госу­дарств по уголовным и административным делам;
  • проведение совместных научных исследований по проблемам борьбы с пре­ступностью, обмен опытом их решения;
  • оказание материальной, технической и экспертной помощи (подготовка и по­вы­шение квалификации кадров, предоставление экспертных услуг, поставка спе­циальных средств и техники и т. п.).
  1. Рейтинг безопасных стран мира // Sputnik [сайт]. Дата обращения: 13.12.2021 г.
  2. Криминология: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, В. В. Лунеева. — М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 39 (630 с.).
  3. Конвенция против транснациональной организованной преступности (принята в г. Нью-Йорке 15.11.2000 Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сес­сии Генеральной Ассамблеи ООН с изменениями от 15.11.2000 г.) // СЗ РФ. — 2004. — № 40. — Ст. 3882.
  4. Бояринова В. О. Субъекты международно-правового сотрудничества по проти­во­действию транснациональной преступности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.10. — М., 2010. С. 12 (28 с.).
  5. Пихов А. Х-А. Транснациональная преступность: система понятий // Вестник Мос­ков­ского университета МВД России. — 2017. — № 6. — С. 109-113.
  6. Козаченко А. В., Клеван Н. В. Феномен транснациональной преступности: Науч.-практ. пос. — Николаев: Илион, 2009. С. 67 (408 с.).
  7. Бородин С. В., Ляхов Е. Г. Международное сотрудничество в борьбе с уголовной пре­ступностью (проблемы деятельности ООН в области предупреждения пре­ступности и обращения с правонарушителями). — М.: Мир, 1983. С. 100.
  8. Осмаев И. Б. Международные и национальные правовые средства борьбы с отмы­ва­нием преступных доходов. — М.: Рос. ун-т дружбы народов ин-т междунар. права, 1999. С. 21 (296 с.).
  9. Егорова Д. В. Механизмы, направления и формы сотрудничества государств в борьбе с транснациональными преступлениями // Евразийская адвокатура. — 2017. — № 4 (29). — С. 67-69.
  10. Конституция Российской Федерации: офиц. текст: принята Всенародным голосо­ванием 12 декабря 1993 г.: по состоянию на 1 июля 2020 г. // Собрание законо­да­тель­ства Российской Федерации. — 2020. — № 30 (ч. 1). — Ст. 4202.
  11. Середа Е. В. Проблемы международного сотрудничества в сфере борьбы с преступ­ностью // Теория государства и права. — 2018. — № 4. С. 157 (С. 157-160.).
  12. О Следственном комитете Российской Федерации: Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 403-Ф3 (ред. от 20 октября 2022 г.) // СЗ РФ. — 2011. —– № 1. — Ст. 15.
  13. О полиции: Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (ред. от 21 декабря 2021 г.) // СЗ РФ. — 2011. — № 7. — Ст. 900.
  14. О противодействии коррупции: Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ (ред. от 7 октября 2022 г.) // СЗ РФ. — 2008. — № 52 (часть I). — Ст. 6228.
  15. О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма: Федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ (ред. от 7 октября 2022 г.) // СЗ РФ. — 2001. — № 33. — Ст. 3418.
  16. Ренатова Э. Ю. Юрисдикция Международного уголовного суда: основные вопросы // Вестник экономики, права и социологии. — 2018. — № 1. С. 113 (С. 113-117).
  17. Хижняк Д. С. Криминалистическая классификация транснациональных преступле­ний // Юристъ-Правоведъ. — 2020. — № 2. С. 175 (С. 175-178).
  18. Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации: указ Президента РФ от 30 ноября 2016 г. № 640 // СЗ РФ. — 2016. — № 49. — Ст. 6886.
  19. Об утверждении Основ государственной пограничной политики Российской Федера­ции: указ Президента РФ от 25 апреля 2018 г. № 174 // СЗ РФ. — 2018. — № 18. — Ст. 2614.
  20. О центральных органах Российской Федерации, ответственных за реализацию поло­ж­ений Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности, касающихся взаимной правовой помощи: указ Пре­зидента РФ от 26 октября 2004 г. № 1362 // СЗ РФ. — 2004. — № 44. — Ст. 4327.
  21. Яковец Е.Н. Проблемы противодействия трансграничной преступности в рамках Сод­ружества Независимых Государств // Международное уголовное право и меж­ду­народная юстиция. — 2021. — № 1. С. 100 (С. 100-103).
  22. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (г. Нью-Йорк 15 декабря 1997 г.) // СЗ РФ. — 2001. — № 35. — Ст. 3513.
  23. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма (г. Нью-Йорк, 15 декабря 1999 г.) // СЗ РФ. — 2003. — № 12. — Ст. 882.
  24. Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма (г. Нью-Йорк 13 апреля 2005 г.) // СЗ РФ. — 2008. — № 33. — Ст. 3819.
  25. Европейская конвенция о выдаче (принята Государствами-членами Совета Европы 13 декабря 1957 г.) // СЗ РФ. — 2000. — № 23. — Ст. 2348.
  26. Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам (принята Государствами-членами Совета Европы 20 апреля 1959 г.) // СЗ РФ. — 2000. — № 23. — Ст. 2349.
  27. Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 года о поправках к Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года (принята 30 марта 1961 г. с изменениями на 25 марта 1972 г.) // Бюллетень международных договоров. — 2000. — № 8.
  28. Римский Статут Международного уголовного суда (принят 17 июля 1998 г.) // Московский журнал международного права. — 1999. — № 4.
  29. Яковец Е. Н., Журавленко Н. И., Сулейманов С. К. Организационно-правовое и ин­фор­мационно-аналитическое обеспечение оперативно-розыскной деятельности та­мо­женных органов Российской Федерации: Монография. — Симферополь: Поли­принт, 2020. С. 62 (762 с.).Никитина И. Э. Некоторые аспекты научного обеспечения международного сотрудничества в борьбе с преступностью // Научный портал МВД России. — 2014. — № 3. С. 132 (С.132-144).
  30. Хижняк Д. С. Особенности использования методов расследования в борьбе с транснациональными преступлениями // Актуальные проблемы права. — М.: Буки-Веди, 2015. — С. 249-252.
  31. Хижняк Д. С. Нормативно-правовые основы противодействия транснациональным преступлениям и их расследования в Российской Федерации // Общество и право. — 2019. — № 1. С. 91 (С.91-102).
  32. Конвенция против транснациональной организованной преступности (принята в г. Нью-Йорке 15.11.2000 Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН с изменениями от 15.11.2000 г.) // СЗ РФ. — 2004. — № 40. — Ст. 3882.
  33. Приговор Красноярского краевого суда по делу № 8-70/2020 от 17 ноября 2020 г. // СПС «КонсультантПлюс»:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399 (дата обращения: 28.10.2022).
  34. Решение Шумихинского районного суда по делу № 2А-705/2021 от 17 ноября 2021 г. // СПС «КонсультантПлюс»:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399 (дата обращения: 28.10.2022).
  35. Приговор Центрального окружного военного суда по делу № 1-132/2019 1-3/2020 от 27 января 2020 г. // Следственный комитет РФ:https://sledcom.ru/news/item/1463952 (дата обращения: 28.10.2022).
  36. Шалагин А. Е. Транснациональная преступность: понятие, признаки, меры проти­водействия // Вестник экономики, права и социологии. — 2016. — № 3. С. 138 (С. 138-146).
  37. Воронин Ю. А. Транснациональная организованная преступность в цифровой сфере // Правопорядок: история, теория, практика. — 2021. — № 3 (30). С. 84 (С. 84-88).

Продолжение, начало в № № 7-8

Уважаемый читатель!

Мы продолжаем рубрику нашего журнала «Первопричинная пси­хо­логия»[1], с которой вы ознакомились в номерах нашего журнала за 2022 г. Где вы познакомились с концепцией психологии, работа над которой ве­дётся творческой мастерской журнала «Экономика и право Казахстана» в течение более двадцати лет. Каждая часть имеет свою тематику. Начало в № № 3-4 2023 г. и продолжение в № № 5-6 представляет Единый организм Высшей силы основы жизни и развития мерных объектов в вечном существовании в рамках триединокомпонентного кода, а в № № 1-2 2023 г. была публикация по данной тематике в рамках проведения международной научно-практической конферен­ции.

В данном номере продолжение темы, касающейся Высшего Триумвирата триединокомпонентной иерархии развития мерных объектов единого организма высшей силы, начало которой раскрывается в № № 7-8.

 

Құрметті оқырман!

Біз журналымыздың 2022 жылғы нөмірлерінен таныс болған «Негізгі себеп психологиясы» айдарын жал­ғастырамыз. Бұл айдардан Сіз жиырма жылдан астам уақыт бойы «Қазақстан эко­но­микасы және құқығы» журналының шығармашылық шеберханасында жұмыс жүргізіліп отырған психология тұжырымдамасымен та­ны­сасыз. Әр бөліктің өз тақырыбы бар. 2023 ж. № № 3-4 журналдағы басы және № № 5-6 журналдағы жалғасы үштұғырлы код шеңберінде мәңгілік болмыстағы өл­шемді объектілердің дамуы мен тіршілік негізінің Жоғары Күштің біртұтас ағза­сын білдіреді, ал осы тақырып бойынша жарияланымдар өткізілген халықаралық ғылыми-тәжірибелік конференция шеңберінде 2023 ж. №№ 1-2 журналда ұсы­ныл­ды.

Бұл нөмірде журналдың №№7-8 сандарынан басталып берілген жоғары күш­тің біртұтас денесінің өлшемді объектілерін дамытудың үштұғырлы иерархиясы­ның Жоғарғы Триумвиратына қатысты тақырыптың жалғасы ұсынылған.

 

Dear reader!

We continue the section of our journal «Original psychology», which you have read in the issues of our journal for 2022, where you get acquainted with the concept of psychology, which has been carried out by the creative workshop of the journal «Economics and law of Kazakhstan» for more than twenty years. Each part has its own theme. Beginning in № 3-4, 2023 and continuing in № 5-6 represents a Single organism of a Higher Power, the basis of life and development of dimensional objects in eternal existence within the framework of a three-component code and in № 1-2, 2023, a publication on this topic was presented as part of an international scientific and practical conference.

This issue continues the theme concerning the Supreme Triumvirate of the three-component hierarchy of the development of dimensional objects of a single organism of higher power, the beginning of which is revealed in № 7-8.

 

Скворцов А. П. — редактор республиканского журнала «Экономика и право Казахстана»;

Кочмарик Ю. — психолог республиканского журнала «Экономика и право Казахстана»

Скворцов А. П. — «Қазақстан экономикасы және құқығы» республикалық журналының редакторы;

Кочмарик Ю. — «Қазақстан экономикасы және құқығы» республикалық журналының психологы

Skvortsov A. P. — editor of the republican journal «Economics and law of Kazakh-stan»;

Kochmarik Yu. — psychologist of the republican journal «Economics and law of Kazakhstan»

 

ТРИЕДИНЫЙ КОМПОНЕНТ ИСПОЛНИТЕЛЬНО-СИСТЕМНОЙ ПРОГРАММЫ РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ ТРИЕДИНОКОМПОНЕНТНОГО КОДА ВЫСШЕГО ТРИУМВИРАТА ТРИЕДИНОКОМПОНЕНТНОЙ ИЕРАРХИИ РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ ЕДИНОГО ОРГАНИЗМА ВЫСШЕЙ СИЛЫ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕЙ Структурноуправляющее иерархическое программирование, контролирование, корректирование всех алгоритмов ЗАКОНомерностей многомерных, многоуровневых, разносвойственных процессов, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы

Исполнительно-системная программа развития мерных объектов Единого ор­га­низма Высшей силы ОСУЩЕСТВЛЯЮЩАЯ Структурноуправляющее иерархи­ческое программирование, контролирование, корректирование всех алгоритмов ЗАКОНомерностей многомерных, многоуровневых, разносвойственных процес­сов РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого ор­ганизма Высшей силы, частично раскрывающаяся взаимопредопределенно­обус­лов­ленному индивидуальному количественному, качественному, количественно-ка­чественному объёму меры трёхмерного единого материальноэнергоинфор­ма­ционного процесса восприятия, мышления, проявления мерных объектов – это ме­ханизм управления алгоритмами ЗАКОНомерностей взаимопредопределенно­об­ус­ловленных количественных, качественных, количественно-качественных объё­мов материальноэнергоинформационных процессов мерных объектов вечно су­ще­ствующего единометодологического системного процесса развития мерных объек­тов Единого поля мерных объектов Единого организма высшей силы, в соответствии требований Высшей ЗАКОНодательной системы Единого организма Высшей силы, на основе Первопричинного принципа Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, посред­ством Структурноуправляющего иерархического программирования, контролиро­ва­ния, корректирования матриц, в единственном числе находящейся в Осново­образующем мерном объекте-мерных объектов, на санкционированное приме­не­ния взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, коли­че­ст­вен­но-качественных объёмов Высшей силы делегированной мерным объектам в объёме ЕДИНОГО ПОТЕНЦИАЛА Единого организма Высшей силы в соответ­ст­вии меры индивидуальных возможностей мерных объектов, в средах взаимо­пре­допределеннообусловленных количественных, качественных, количест­вен­но-ка­че­ственных объёмов материальноэнергоинформационных взаимодейст­вий, вза­имо­обменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно сущест­вую­ще­го еди­нометодологического системного процесса развития мерных объектов Еди­ного поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Примечание, Матрица Исполнительно-системной программы развития мер­ных объектов Единого организма Высшей силы, вечно находящаяся в структуре Ос­новообразующего мерного объекта-мерных объектов обладает взаимо­пре­до­пределеннообусловленным количественным, качественным, количественно-каче­ст­венным объёмом триединокомпонентной памяти, изменяющейся в индивиду­аль­ном комплексном материальноэнергоинформационном эволюционном про­цес­се количественных, качественных, количественно-качественных объёмов Эволю­ционно-базового, Эволюционно-переходного, Условно-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в котором, в данный мо­мент эволюционного развития, находится мерный объект, позволяющей выпол­нять взаимопредопределеннообусловленные количественные, качественные, ко­ли­чественно-качественные объёмы триединокомпонентных задач: материальных, информационных, энергетических, вложенных в индивидуальное жизненное пре­до­пределение нового периода развития мерных объектов, в средах взаимо­предо­пределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-каче­ст­венных материальноэнергоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего едино­ме­то­до­ло­гического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Структурноуправляющее иерархическое программирование матрицы Осново­об­разующего мерного объекта- мерных объектов осуществляется, Исполнительно-системной программой развития мерных объектов Единого организма Высшей си­лы, для оптимального развития мерных объектов в вечно существующем единоме­то­дологическом системном процессе развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Исполнительно-системная программа развития мерных объектов, в процессе жизненного периода, создаёт условия, побуждающие мерные объекты к самос­тоя­тельной работе над своим совершенствованием, в индивидуальном комплексном материальноэнергоинформационном эволюционном процессе количественных, ка­чественных, количественно-качественных объёмов Эволюционно-базового, Эво­люционно-переходного, Условно-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в котором, в данный момент эволюцион­но­го развития, находится мерный объект.

Исполнительно-системная программа развития мерных объектов Единого ор­га­низма Высшей силы в любой момент может изменить расстановку Высшей силы санкционированной мерным объектам для решения их взаимопредопределенно­об­условленных количественных, качественных, количественно-качественных объё­мов триединокомпонентных задач: материальных, информационных, энергетичес­ких, вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового периода раз­вития мерных объектов, с учётом новых задач или если мерный объект не верно ис­пользовал, делегированный, Единым организмом Высшей силы, взаимопредо­пре­деленнообусловленный количественный, качественный, количественно-ка­че­ственный объём Высшей силы, в данный момент эволюционного развития, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

В текстах употребляется сокращённое наименование — Исполнительно-системная программа развития мерных объектов.

Исполнительно-системная программа развития мерных объектов, входящая в ВЫСШИЙ ТРИУМВИРАТ ТРИЕДИНОКОМПОНЕНТНОЙ ИЕРАРХИИ РАЗВИ­ТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ ЕДИНОГО ОРГАНИЗМА ВЫСШЕЙ СИЛЫ, обла­дает развёрнутым триединокомпонентным кодом.

Триединокомпонентный код ИСПОЛНИТЕЛЬНО-СИСТЕМНОЙ ПРОГРАМ­МЫ РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ ВЫСШЕГО ТРИУМВИРАТА ТРИЕДИ­НОКОМПОНЕНТНОЙ ИЕРАРХИИ РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ ЕДИ­НО­ГО ОРГАНИЗМА ВЫСШЕЙ СИЛЫ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕЙ Структурноупра­вля­ю­щее иерархическое программирование, контролирование, корректирование всех алгоритмов ЗАКОНомерностей многомерных, многоуровневых, разносвойст­венных процессов, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНодательной сис­темой Единого организма Высшей силы.

Триединая компонента Первопричинного принципа Исполнительно-систем­ной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, оп­ре­деляющей индивидуальные взаимопредопределеннообусловленные количест­венные, качественные, количественно-качественные объёмы материальноэнер­го­ин­формационных функций элемента в иерархии вышестоящих систем, системы в иерархии вышестоящих систем, функций элемента в иерархии вышестоящих сис­тем и функций системы в иерархии вышестоящих систем одновременно.

Примечание: функционирование мерных объектов, выполняющих функцио­наль­ные задачи элемента в иерархии вышестоящих систем Единого организма Высшей силы, находятся в прямой зависимости от функционирования иерархии вышестоящих систем Единого организма Высшей силы, равно как функцио­ни­ро­вание иерархии вышестоящих систем Единого организма Высшей силы, нахо­дит­ся в прямой зависимости от функционирования элементов иерархии вышестоя­щих систем Единого организма Высшей силы в них входящих, в параметрах меры индивидуальных возможностей развития заданных Высшей ЗАКОНодательной системы Единого организма Высшей силы, РЕГЛАМЕНТИРУЮЩЕЙ алгоритмы ЗАКОНомерностей взаимопредопределеннообусловленных количественных, каче­ст­венных, количественно-качественных объёмов материальноэнер­гоинфор­ма­ци­онных процессов мерных объектов в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов матери­ально­энергоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического систем­но­го процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Триединокомпонентный код
Первопричинного принципа Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, определяющего взаимопредопределеннообусловленное развитие мерных объектов

Триединая компонента Первопричинного принципа РАЗВИТИЯ мерных объек­тов, ЗАДАЮЩАЯ ИЕРАРХИЧЕСКИ ВЕРТИКАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ РАЗ­ВИТИЯ В ТРИЕДИНСТВЕ НАПРАВЛЕНИЯХ ГОРИЗОНТАЛЬНОГО ИСПОЛ­НЕ­НИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ, посредством взаимопредопределеннообус­лов­ленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов из­лу­чений материальноэнергоинформационных потоков переносящих количест­вен­ные, качественные, количественно-качественные объёмы: Эволюционно-базовых, Эволюционно-переходных, Условно-самостоятельных триединокомпонентных ЗНА­НИЙ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, из меры одних мерных объек­тов в меру других мерных объектов:

… ЗНАНИЙ УМА, связанных с триединством направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных матери­аль­но­энергоинформационных воспроизводств мерных объектов, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных мате­ри­альноэнергоинформационных безопасностей мерных объектов, реализуемых…

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: единого-локального-индивидуального ма­те­риальноэнергоинформационного обеспечений мерных объектов, реализуемых…

… ЗНАНИЙ РАЗУМА, связанных с триединством направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных вос­про­изводств мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­нос­тей, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных безо­пас­ностей мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных обес­пе­чений мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

… ЗНАНИЙ ИНТЕЛЛЕКТА, связанных с триединством направлений разви­тия:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, коли­чественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­производств мерных объектов, посредством проявлений к ним абсолютной любви, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него вхо­дящих, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных виде­ний вечного материальноэнергоинформационного существования мерных объек­тов, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­пе­чений мерных объектов, посредством творческого труда, направленного во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реализуемых …

… в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, ка­че­ст­венных, количественно-качественных объёмов материальноэнер­го­инфор­ма­ци­онных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Первопричинный принцип РАЗВИТИЯ мерных объектов — это многомерная, мно­гоуровневая, разносвойственная взаимопредопределеннообусловленно-запро­грам­мированная, Исполнительно-системной программой развития мерных объек­тов Единого организма Высшей силы, многофункциональная система, задающая иерар­хически вертикальный уровень развития в триединстве направлений гори­зонтального исполнения мерных объектов в соответствие меры индивидуальных возможностей мерных объектов в направлении Высшей единой цели развития, впи­санной в контекст вечного существования, достижение абсолютного совер­шенства мерными объектами, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ совершенствование мерных объектов посредством локальных целей, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗА­КОНодательной системой Единого организма Высшей силы, действующая, во благо Единого организма Высшей силы и всех мерных объектов в него входящих, выполнением взаимопредопределеннообусловленных количественных, качест­вен­ных, количественно-качественных объёмов триединокомпонентных задач: мате­ри­альных, информационных, энергетических, вложенных в индивидуальное жизнен­ное предопределение нового периода развития мерных объектов в средах взаимо­пре­допределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных взаимодействий, взаи­мо­обменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего еди­нометодологического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы

Триединая компонента Первопричинного принципа ВЫСШЕЙ СПРА­ВЕД­ЛИВОСТИ, обеспечивающего высшую справедливость мерных объектов во благо Единого организма Высшей силы и всех мерных объектов в него входящих в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнер­го­информационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

ВЫСШАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ Первопричинного принципа ВЫСШЕЙ СПРА­ВЕД­ЛИВОСТИ Единого организма Высшей силы — это взаимопредопре­делен­нообус­ловленная запрограммированная, многофункциональная система, по­буждающая мерные объекты, триединством основных: мракобесия, невежества, про­светления и триединством основных производных: осознанных, сознательных, бессознательных состояний входить в триединство производного состояния сба­лан­сированного механизма взаимопредопределеннообусловленных количест­вен­ных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнер­го­ин­формационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, в котором каждый мерный объект, получает, использует, излучает вза­имо­предопределеннообусловленные количественные, качественные, количествен­но-качественные объёмы мерного материальноэнергоинформационного продук­то­вого ресурса мерных объектов, в соответствии меры индивидуальных возможнос­тей мерных объектов, частично воспринимаемых триединокомпонентной матери­ально­энергоинформационной автоматизированной системой жизнедеятельности, ориентированного развития и различительно-инстинктивно-рефлекторного меха­низ­ма реагирования адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объек­тов на взаимопредопределеннообусловленные количественные, качествен­ные, количественно-качественные материальноэнергоинформационные взаимо­дей­ст­вия, взаимообмены мер и состояний в них мерных объектов, действующей на программном обеспечении Исполнительно-системной программы развития мер­ных объектов Единого организма Высшей силы соответствующей мере индивиду­альных возможностей мерных объектов, триединством проявлений (движений, дей­ствий, относительных бездействий) адаптационнотрансформирующейся струк­туры мерных объектов, в средах взаимопредопределеннообусловленных коли­чественных, качественных, количественно-качественных объёмов матери­ально­энергоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого ор­ганизма Высшей силы.

Триединая компонента Первопричинного принципа ПРИЧИНО­СЛЕД­СТВЕН­НЫХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ, определяющего систему взаимопредопреде­лен­нообусловленных количественных, качественных, количественно-ка­че­ственных объёмов материальноэнергоинформационных причиноследствен­ных взаимосвязей во благо Единого организма Высшей силы и всех мерных объектов в него входящих в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов мате­ри­альноэнергоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и сос­тояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологи­ческого системного процесса развития мерных объектов Единого поля мер­ных объектов Единого организма Высшей силы.

Первопричинный принцип ПРИЧИНОСЛЕДСТВЕННЫХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ — это многомерная, многоуровневая, разносвойственная взаимопредопределен­нообусловленно-запрограммированная, Исполнительно-системной программой раз­вития мерных объектов Единого организма Высшей силы, многофункцио­нальная система, действующая, во благо Единого организма Высшей силы и всех мер­ных объектов в него входящих, создающая ЗАКОНомерные взаимопредопре­де­лен­нообусловленные количественные, качественные, количественно-качест­венные объёмы взаимосвязей с целью оптимального развития мерных объектов, по­средством индивидуального комплексного материальноэнергоинфор­мацион­ного эволюционного процесса количественных, качественных, количественно-ка­чественных объёмов Эволюционно-базового, Эволюционно-переходного, Услов­но-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объек­тов.

Примечание: во многих эзотерических учениях, применительно к человеку, этот Первопричинный принцип ПРИЧИНОСЛЕДСТВЕННЫХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ называют законом воздаяния или законом кармы, который определяет систему на­казаний за нарушение требований Высшей ЗАКОНодательной системы Еди­ного организма Высшей силы.

Интерпретаций этого закона множество, мы же видим в нём не неизбежность наказания, а механизм терпеливого ежесекундного обучения мерных объектов, по­средством подбора для них взаимопредопределеннообусловленных количествен­ных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоин­фор­мационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов мерных объектов, обладающих триединокомпонентными индиви­ду­аль­ным структурам раскрывающимися взаимопредопределеннообусловленными ко­ли­чественными, качественными, количественно-качественными объёмами: высо­кочастотных, среднечастотных, низкочастотных диапазонов свойств меры мерных объектов, ОБРАЗованных в прошлых, ОБРАЗуемых в настоящем и будущих пе­риодах жизни вечно существующего единометодологического системного про­цес­са развития мерных объектов, а так же выполнения ими взаимопредо­преде­лен­нообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов триединокомпонентных задач: материальных, информационных, энерге­тических, вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового пе­риода развития мерных объектов

Для этих целей, мерным объектам предоставляется индивидуальный комп­лекс­ный материальноэнергоинформационный эволюционный процесс количест­венных, качественных, количественно-качественных объёмов Эволюционно-базо­вого, Эволюционно-переходного, Условно-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в вечно существующем единоме­то­до­логическом системном процессе развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического програм­ми­рования, контролирование, корректирование матриц, находящейся в единст­венном числе Основообразующего мерного объекта-мерных объектов являющейся абсолютно совершенной, взаимопредопределеннообусловленной, вечно функцио­ни­рующей системой управления мерными объектами, посредством универ­саль­ного языка Единого организма Высшей силы в объёме Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, частично раскрывающейся взаимопредопределеннообусловленному индивидуальному ко­ли­чественному, качественному, количественно-качественному объёму меры трёх­мерного единого материальноэнергоинформационного процесса восприятия, мыш­ления, проявления мерных объектов триединством: «Структур­но­управ­ляю­щей ИЕРАРХИИ, МЕРЫ, ТВОРЕНИЯ — вечно существующего единометодо­ло­ги­ческого системного процесса.

Для лучшего понимания обратимся к комплексному триединокомпонентному коду помня о том и это очень ВАЖНО помнить и держать внутри своего соЗНА­НИЯ образ того, что любой мерный объект, человек в том числе, одновременно находится в событиях, в которых он взаимодействует, во взаимоотношениях, в которых он взаимообменивается и состояниях в них, с безграничным количеством мерных объектов, соответственно и со всем Первопричинным пространством — Единым организмом Высшей силы в целом!!!

Триединокомпонентный код
Структурноуправляющего иерархического программирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомерностей взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процессов мерных объектов, посредством матрицы Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, находящейся Основообразующем мерном объекте-мерных объектов

Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического програм­ми­ро­вания, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомерностей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, коли­че­ст­венно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процессов ОБ­ЩЕГО РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ, основанного на потребностях Единого организма Высшей силы и всех мерных объектов в него входящих, посредством Ис­полнительно-системной программы развития мерных объектов Единого орга­низ­ма Высшей силы, в направлении Высшей единой цели развития, вписанной в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства мерны­ми объектами, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ совершенствование мерных объектов посред­ст­вом локальных целей, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы, результатом которого является…

1а) Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­мирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНо­мер­нос­тей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных про­цессов КОЛИЧЕСТВЕННОГО ИЗМЕНЕНИЯ МЕР МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ …

1б) Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­мирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомер­ностей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных про­цес­сов КАЧЕСТВЕННОГО ИЗМЕНЕНИЯ МЕР МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ …

1в) Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­мирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомер­ностей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных про­цессов КОЛИЧЕСТВЕННО-КАЧЕСТВЕННОГО ИЗМЕНЕНИЯ МЕР МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ …

в трёх направлениях развития

… взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­про­изводств мерных объектов;

… взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных безо­пас­ностей мерных объектов;

… взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов.

Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического програм­ми­рования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомерностей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, коли­че­ственно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процессов ИНДИВИДУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ основанного на по­требностях Единого организма Высшей силы и всех мерных объектов в него вхо­дя­щих, посредством Исполнительно-системной программы развития мерных объек­тов Единого организма Высшей силы, в направлении Высшей единой цели развития, вписанной в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства мерными объектами, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ совершенствование мер­ных объектов посредством локальных целей, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Выс­шей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы, результатом которого является триединокомпонентное совершенствование триединоком­по­нентных индивидуальных свойств структур мерных объектов.

2/1. Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­мирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомер­ностей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных про­цессов, связанных с совершенствованием триединокомпонентных индивидуаль­ных свойств структур мерных объектов:

а) основообразующего мерного объекта-мерных объектов, ОБРАЗованных из количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: высо­ко­частотных, среднечастотных, низкочастотных диапазонов свойств меры мерных объектов в прошлых, ОБРАЗуемых в настоящем и будущих периодах жизни вечно существующего единометодологического процесса развития мерных объектов;

б) неосязаемотрансформирующейся структуры мерных объектов, ОБРАЗо­ван­ных из количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: высокочастотных, среднечастотных, низкочастотных диапазонов свойств меры мер­ных объектов в прошлых, ОБРАЗуемых в настоящем и будущих периодах жизни вечно существующего единометодологического процесса развития мерных объектов;

в) адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объектов, ОБРАЗо­ванных из количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: высокочастотных, среднечастотных, низкочастотных диапазонов свойств меры мер­ных объектов в прошлых, ОБРАЗуемых в настоящем и будущих периодах жизни вечно существующего единометодологического процесса развития мерных объектов.

2/2. Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­ми­рования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомер­нос­тей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процес­сов, связанных с: индивидуальным комплексным материальноэнергоинформа­ци­он­ным эволюционным процессом количественных, качественных, количественно-качественных объёмов Эволюционно-базового, Эволюционно-переходного, Ус­лов­но-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в котором, в данный момент эволюционного развития, находится мер­ный объект.

2/2а) Триединая компонента ОБРЕТЕНИЯ, индивидуальных количественных, качественных, количественно-качественных ОБЪЁМОВ Эволюционно-базовых, Эволюционно-переходных, Условно-самостоятельных триединокомпонентных ЗНА­НИЙ:

…триединая компонента ЗНАНИЙ УМА, триединства направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных матери­альноэнергоинформационных воспроизводств мерных объектов, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных мате­ри­альноэнергоинформационных безопасностей мерных объектов, реализуемых…

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: единого-локального-индивидуального ма­те­риальноэнергоинформационного обеспечений мерных объектов, реализуемых…

… триединая компонента ЗНАНИЙ РАЗУМА, триединства направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных вос­про­изводств мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных без­опас­ностей мерных объектов, направленных на благо общих биосферных по­требностей, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

… триединая компонента ЗНАНИЙ ИНТЕЛЛЕКТА, триединства на­прав­ле­ний развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­производств мерных объектов, посредством проявлений к ним абсолютной любви, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него вхо­дящих, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных ви­дений вечного материальноэнергоинформационного существования мерных объектов, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов, посредством творческого труда, направленного во бла­го Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реа­лизуемых …

…в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, каче­ст­вен­ных, количественно-качественных объёмов материальноэнер­гоинфор­ма­ци­он­ных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, веч­но существующего единометодологического системного процесса развития мер­ных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

2/2/б) Триединая компонента ФОРМИРОВАНИЯ, индивидуальных коли­че­ст­венных, качественных, количественно-качественных ОБЪЁМОВ Эволюционно-ба­зового, Эволюционно-переходного, Условно-самостоятельного, индиви­дуаль­ного, триединокомпонентного соЗНАНИЯ:

… триединая компонента соЗНАНИЙ УМА, триединства направлений раз­вития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных мате­ри­альноэнергоинформационных воспроизводств мерных объектов, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных мате­риаль­ноэнергоинформационных безопасностей мерных объектов, реализуемых…

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: единого-локального-индивидуального ма­те­риальноэнергоинформационного обеспечений мерных объектов, реализуемых…

… триединая компонента соЗНАНИЙ РАЗУМА, триединства направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных вос­про­из­водств мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных без­опасностей мерных объектов, направленных на благо общих биосферных по­требностей, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

… триединая компонента соЗНАНИЙ ИНТЕЛЛЕКТА, триединства направ­лений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­производств мерных объектов, посредством проявлений к ним абсолютной любви, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него вхо­дящих, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных виде­ний вечного материальноэнергоинформационного существования мерных объек­тов, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов, посредством творческого труда, направленного во бла­го Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реализуемых …

… в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качест­венных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинфор­маци­онных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мер­ных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей си­лы.

2/2/в) Триединая компонента ЗАКРЕПЛЕНИЯ, индивидуальных количествен­ных, качественных, количественно-качественных ОБЪЁМОВ Эволюционно-ба­зо­вого, Эволюционно-переходного, Условно-самостоятельного, индивидуального, триединокомпонентного подсоЗНАНИЯ:

… триединая компонента подсоЗНАНИЙ УМА, триединства направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных матери­аль­ноэнергоинформационных воспроизводств мерных объектов, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: единых-локальных-индивидуальных мате­риальноэнергоинформационных безопасностей мерных объектов, реализуемых…

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: единого-локального-индивидуального ма­териальноэнергоинформационного обеспечений мерных объектов, реализуемых…

… триединая компонента подсоЗНАНИЙ РАЗУМА, триединства направлений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных вос­про­изводств мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных без­опас­ностей мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов: материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов, направленных на благо общих биосферных потреб­ностей, реализуемых …

… триединая компонента подсоЗНАНИЙ ИНТЕЛЛЕКТА, триединства на­прав­лений развития:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­производств мерных объектов, посредством проявлений к ним абсолютной любви, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него вхо­дящих, реализуемых …

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных виде­ний вечного материальноэнергоинформационного существования мерных объек­тов, во благо Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реализуемых …

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­печ­ений мерных объектов, посредством творческого труда, направленного во бла­го Единого организма Высшей силы и всех, мерных объектов, в него входящих, реа­лизуемых …

… в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, каче­ст­венных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинфор­мацион­ных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, веч­но существующего единометодологического системного процесса развития мер­ных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Примечание: посредством количественных, качественных, количественно-качественных объёмов Эволюционно-базового индивидуального, триединокомпо­нент­ного подсоЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в начале очередного периода жизни изменяются:

— триединокомпонентные индивидуальные структуры: Основообразующего мерного объекта-мерных объектов, Неосязаемотрансформирующейся структу­ры мерных объектов, Адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объектов, раскрывающихся взаимопредопределеннообусловленными количествен­ны­ми, качественными, количественно-качественными объёмами: высокочас­тот­ных, среднечастотных, низкочастотных диапазонов свойств меры мерных объек­тов, ОБРАЗованных в прошлых, ОБРАЗуемых в настоящем и будущих периодах жизни, вечно существующего единометодологического системного процесса раз­вития мерных объектов;

— индивидуальный комплексный материальноэнергоинформационный эволю­ци­онный процесс количественных, качественных, количественно-качественных объёмов Эволюционно-базового, Эволюционно-переходного, Условно-самос­тоя­тель­ного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в кото­ром, в данный момент эволюционного развития, находится мерный объект;

— взаимопредопределеннообусловленные количественные, качественные, количественно-качественные объёмы триединокомпонентных задач: мате­риаль­ных, информационных, энергетических, вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового периода развития мерных объектов.

2/3. Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­мирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомер­нос­тей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процес­сов, связанных с выполнением количественных, качественных, количественно-качественных объёмов триединокомпонентных задач:

а) материальных вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового периода развития мерных объектов …

б) информационных вложенных в индивидуальное жизненное предопре­де­ление нового периода развития мерных объектов …

в) энергетических вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового периода развития мерных объектов…

… в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качест­вен­ных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформаци­он­ных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, веч­но существующего единометодологического системного процесса развития мер­ных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Примечание: взаимопредопределеннообусловленные количественные, каче­ст­венные, количественно-качественные объёмы триединокомпонентных задач: материальных, информационных, энергетических, вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового периода развития мерных объектов, обес­печиваются взаимопредопределеннообусловленными количественными, качест­вен­ными, количественно-качественными объёмами мерного материально­энер­гоинформационного продуктового ресурса мерных объектов, необходимого для их выполнения.

Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического програм­ми­ро­вания, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомерностей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, коли­чест­венно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процессов ИН­ДИ­ВИДУАЛЬНО-ОБЩЕГО РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ, основанного на потребностях Единого организма Высшей силы и всех мерных объектов в него вхо­дящих, связанных с ЦИКЛИЧНОСТЯМИ ЖИЗНЕННЫХ ПЕРИОДОВ, посред­ством Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, в направлении Высшей единой цели развития, вписанной в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства мер­ны­ми объектами, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ совершенствование мерных объектов по­сред­ством локальных целей, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНода­тельной системой Единого организма Высшей силы, результатом которого яв­ля­ется:

установлением вышестоящими системами уровня развития нижестоящих сис­тем, выполняющих:

а) индивидуальные взаимопредопределеннообусловленные количественные, качественные, количественно-качественные объёмы материальноэнергоинформа­ционных ФУНКЦИИЙ ЭЛЕМЕНТА В ИЕРАРХИИ ВЫШЕСТОЯЩИХ СИСТЕМ;

б) индивидуальные взаимопредопределеннообусловленные количественные, качественные, количественно-качественные объёмы материальноэнергоинформа­ци­онных ФУНКЦИЙ СИСТЕМЫ В ИЕРАРХИИ ВЫШЕСТОЯЩИХ СИСТЕМ;

в) индивидуальные взаимопредопределеннообусловленные количественные, качественные, количественно-качественные объёмы материальноэнергоинформа­ци­он­ных ФУНКЦИЙ ЭЛЕМЕНТА В ИЕРАРХИИ ВЫШЕСТОЯЩИХ СИСТЕМ И ФУНКЦИЙ СИСТЕМЫ В ИЕРАРХИИ ВЫШЕСТОЯЩИХ СИСТЕМ ОДНО­ВРЕМЕННО».

3/1. Триединая компонента Структурноуправляющего иерархического про­грам­мирования, контролирования, корректирования алгоритмов ЗАКОНомер­нос­тей, взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных процес­сов первого триединокомпонентного цикла жизненного периода мерных объектов, осуществляемого посредством матрицы Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, находящейся Осно­во­образующем мерном объекте-мерных объектов результатом которого является:

а) обновление ОБРАЗа Основообразующего мерного объекта-мерных объек­тов, вначале нового жизненного периода мерных объектов, количественными, ка­чественными, количественно-качественными объёмами Эволюционно-базового, Эво­люционно-переходного, Условно-самостоятельного, индивидуального, трие­ди­нокомпонентного подсоЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов…

б) формирование ОБРАЗа Неосязаемотрансформирующейся структуры мер­ных объектов, на новый жизненный период количественными, качественными, ко­личественно-качественными объёмами Эволюционно-базовых, Эволюционно-пе­ре­ходных, Условно-самостоятельных триединокомпонентных ЗНАНИЙ (ума, ра­зу­ма, интеллекта) Основообразующего мерного объекта-мерных объектов…

в) триединство проявлений (движения, действия, относительного бездейст­вия) адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объектов, частично раскрывающихся взаимопредопределеннообусловленному индивидуальному ко­личественному, качественному, количественно-качественному объёму меры трёх­мерного единого материальноэнергоинформационного процесса восприятия, мыш­ления, проявления мерных объектов в различных ОБРАзах…

… в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качест­вен­ных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформа­ци­онных взаимодействий, взаимообменов мер, и состояний в них мерных объектов.

Примечание: триединокомпонентный цикл жизненного периода мерных объек­тов начинающийся с момента окончания выполнения Адаптационнотранс­фор­мирующейся структурой мерных объектов взаимопредопределеннообуслов­ленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов три­единокомпонентных задач: материальных, информационных, энерге­ти­чес­ких, прошедшего жизненного периода развития мерных объектов, частично фик­си­руется триединокомпонентной материальноэнергоинформационной автома­ти­зированной системой жизнедеятельности, ориентированного развития и различительно-инстинктивно-рефлекторного механизма реагирования адапта­ци­оннотрансформирующейся структуры мерных объектов на взаимопре­до­пре­де­леннообусловленные количественные, качественные, количественно-качест­венные материальноэнергоинформационные взаимодействия, взаимообмены мер, и состояний в них мерных объектов, действующей на программном обеспечении Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого ор­га­низма Высшей силы соответствующей мере индивидуальных возможностей мер­ных объектов.

3/2. Триединая компонента второго цикла Структурноуправляющего иерархи­че­ского программирования, контролирования, корректирования матрицы Ис­пол­ни­тельно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, находящейся Основообразующем мерном объекте — мерных объек­тов создающих алгоритмы ЗАКОНомерностей, взаимопредопределенно­обуслов­ленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов ма­териальноэнергоинформационных процессов мерных объектов связанных с вы­пол­нением мерными объектами триединства:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов триединокомпонентных материальных задач;

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов триединокомпонентных информационных задач;

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов триединокомпонентных энергетических задач, вложенных в индивидуальное жизненное предопределение нового периода развития мерных объектов, соответствующих мере индивидуальных возмож­нос­тей людей мерных объектов, частично раскрывающейся триединокомпонентной ма­териальноэнергоинформационной автоматизированной системе жизне­дея­тель­ности, ориентированного развития и различительно-инстинктивно-рефлекторного ме­ханизма реагирования адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объектов на взаимопредопределеннообусловленные количественные, качест­вен­ные, количественно-качественные материальноэнергоинформационные взаимо­дей­ствия, взаимообмены мер и состояний в них мерных объектов, действующей на программном обеспечении Исполнительно-системной программы развития мер­ных объектов Единого организма Высшей силы соответствующей мере индиви­дуальных возможностей мерных объектов, триединством проявлений (движений, действий, относительных бездействий) адаптационнотрансформирующейся струк­туры мерных объектов, частично раскрывающихся взаимопредо­преде­лен­но­обусловленному индивидуальному количественному, качественному, количест­вен­но-качественному объёму меры трёхмерного единого материальноэнер­го­ин­формационного процесса восприятия, мышления, проявления мерных объектов в различных ОБРАзах, в средах взаимопредопределеннообусловленных количест­вен­ных, качественных, количественно-качественных объёмов материально­энер­го­информационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса раз­вития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Примечание: данный цикл начинается с зарождением и приходом в среду вза­имопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количест­венно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных взаимо­дей­ст­вий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов Адаптацион­но­трансформирующейся структур мерных объектов и продолжается до момента окончания выполнения Адаптационнотрансформирующейся структурой мерных объектов взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов триединокомпонентных задач: матери­аль­ных, информационных, энергетических, прошедшего жизненного периода раз­вития мерных объектов, в средах взаимопредопределеннообусловленных количе­ст­венных, качественных, количественно-качественных объёмов материально­энер­гоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

3/3. Триединая компонента третьего цикла Структурноуправляющего иерар­хи­ческого программирования, контролирования, корректирования матрицы Ис­пол­нительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, находящейся Основообразующем мерном объекте — мерных объек­тов создающих алгоритмы ЗАКОНомерностей, взаимопредопределенно­обуслов­ленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов ма­териальноэнергоинформационных процессов мерных объектов связанных с инди­ви­дуальным комплексным триединокомпонентным материальноэнергоинфор­ма­ционным эволюционным процессом количественных, качественных, коли­чест­венно-качественных объёмов Эволюционно-базового, Эволюционно-переходного, Условно-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в котором взаимопредопределеннообусловленными количественные, ка­чественные, количественно-качественные объёмы излучений материальноэнер­го­информационных потоков переносящих количественные, качественные, коли­че­ственно-качественные объёмы Эволюционно-базовых, Эволюционно-переход­ных, Условно-самостоятельных триединокомпонентных ЗНАНИЙ (ума, разума, ин­теллекта) мерных объектов, из меры одних мерных объектов в меру других мерных объектов, как в иерархически вертикальном направлении, с верху в низ, так и в горизонтальном, задающих уровень развития в трёх направлениях:

а) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­производств мерных объектов;

б) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных без­опасностей мерных объектов;

в) взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов.

Результаты этой работы частично раскрываются триединокомпонентной ма­те­риальноэнергоинформационной автоматизированной системе жизнедея­тель­ности, ориентированного развития и различительно-инстинктивно-рефлекторного механизма реагирования адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объек­тов на взаимопредопределеннообусловленные количественные, качест­вен­ные, количественно-качественные материальноэнергоинформационные взаимо­дей­ствия, взаимообмены мер и состояний в них мерных объектов, действующей на программном обеспечении Исполнительно-системной программы развития мер­ных объектов Единого организма Высшей силы соответствующей мере инди­ви­дуальных возможностей мерных объектов, триединством проявлений (движений, действий, относительных бездействия) адаптационнотрансформирующейся струк­ту­ры мерных объектов, частично раскрывающихся взаимопредопределеннообус­лов­ленному индивидуальному количественному, качественному, количественно-качественному объёму меры трёхмерного единого материальноэнер­гоинфор­ма­ци­онного процесса восприятия, мышления, проявления мерных объектов в различ­ных ОБРАзах, в средах взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-качественных объёмов материальноэнергоинфор­ма­ционных взаимодействий, взаимообменов мер, и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического системного процесса раз­вития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Примечание: если мерные объекты, люди в их числе, взаимопредопределенно­обус­ловленные количественные, качественные, количественно-качественные объёмы излучений материальноэнергоинформационных потоков переносящих ко­личественные, качественные, количественно-качественные объёмы Эволюцион­но-базовых, Эволюционно-переходных, Условно-самостоятельных триединоком­понент­ных ЗНАНИЙ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, из меры одних мерных объектов в меру других мерных объектов, направляют прежде всего на внутреннюю работу, связанную с совершенствованием количественного, ка­чест­венного, количественно-качественного объёмов Эволюционно–базового, Эволю­ционно-переходного, Условно-самостоятельного, индивидуального, триедино­ком­понентного соЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, количест­венного, качественного, количественно-качественного объёмов Эволюционно-ба­зового, Эволюционно-переходного, Условно-самостоятельного, индивидуального, триединокомпонентного подсоЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, то их производные состояния взаимопредопределеннообусловленных ко­личественных, качественных, количественно-качественных объёмов матери­аль­но­энергоинформационных процессов становятся намного комфортнее, чем, если бы они этого не делали.

Рассмотрим Триединую компоненту Высшей единой цели развития, вписан­ной в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ совершенствование многомерных, многоуровневых, раз­но­свойственных мерных объектов, в их числе обладающих индивидуальным взаимо­предопределеннообусловленным количественным, качественным, количественно-качественным объёмом меры трёхмерного единого материальноэнергоин­фор­ма­ционного процесса восприятия, мышления, проявления мерных объектов, по­сред­ством локальных целей, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы, в вечно существующем единоме­то­до­логическом системном процессе развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Многомерные, многоуровневые, разносвойственные мерные объекты, в их чис­ле обладающие индивидуальным взаимопредопределеннообусловленным ко­ли­чественным, качественным, количественно-качественным объёмом меры трёх­мер­ного единого материальноэнергоинформационного процесса восприятия, мыш­ления, проявления мерных объектов, в соответствии их меры, меры ин­ди­ви­дуальной возможности, индивидуального комплексного триединокомпонентного материальноэнергоинформационного эволюционного процесса количественных, качественных, количественно-качественных объёмов Эволюционно-базового, Эво­люционно-переходного, Условно-самостоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов и других характеристик осуществляют своё совершенствование в направлении Высшей единой цели развития, вписанной в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства мер­ны­ми объектами, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ совершенствование мерных объектов посред­ством локальных целей, РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫХ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы, в вечно существующем единомето­до­логическом системном процессе развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы. Для реализации этих возможностей мерным объектам предоставлен механизм желаний, являющийся движителем лю­бых многомерных, многоуровневых, разносвойственных в том числе и взаимо­пре­допределеннообусловленных количественных, качественных, количественно-ка­че­ственных объёмов материальноэнергоинформационных процессов.

Обратимся к формулировке.

Количественные, качественные, количественно-качественные объёмы ма­те­ри­альноэнергоинформационных желаний мерных объектов — это движитель вну­тренних количественных, качественных, количественно-качественных объёмов ма­териальноэнергоинформационных процессов, формирующих, количественные, качественные, количественно-качественные материальноэнергоинформационные локальные цели, частично раскрывающихся взаимопредопределен­нообус­лов­лен­ному индивидуальному количественному, качественному, количественно-качест­венному объёму меры трёхмерного единого материальноэнергоинформационного процесса восприятия, мышления, проявления мерных объектов в

триединстве направлений развития:

— взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных вос­про­изводств мерных объектов;

— взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных безопас­ностей мерных объектов;

— взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­ли­чественно-качественных объёмов материальноэнергоинформационных обес­печений мерных объектов.

… реализуемых, не реализуемых, отложенных на неопределённый срок в сре­дах количественных, качественных, количественно-качественных материально­энер­гоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического процесса раз­ви­тия мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Выс­шей силы.

Примечание: количественные, качественные, количественно-качественные объёмы материальноэнергоинформационных желаний мерных объектов, отло­жен­ные на неопределённый срок, называются МЕЧТОЙ или другими словами МЕЧТА — это желания, отложенные на неопределённый срок с неопределёнными возможностями.

Так как возможности мерных объектов ограничены мерой индивидуальных возможностей мерных объектов, обратимся к триединокомпонентному коду же­ланий мерных объектов.

Триединокомпонентный код
желаний мерных объектов, соответствующих мере индивидуальных возможностей, в средах количественных, качественных, количественно-качественных материальноэнергоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер и состояний в них мерных объектов, вечно существующего единометодологического процесса развития мерных объектов Единого поля мерных объектов Единого организма Высшей силы

  1. Триединая компонента РЕАЛИЗУЕМЫХ количественных, качественных, коли­чественно-качественных объёмов ЖЕЛАНИЙ мерных объектов, СООТ­ВЕТ­СТВУЮЩИХ
  2. Триединая компонента НЕ РЕАЛИЗУЕМЫХ количественных, качест­вен­ных, количественно-качественных объёмов ЖЕЛАНИЙ мерных объектов, НЕ СОТВЕТСТВУЮЩИХ
  3. Триединая компонента отложенных на неопределённый срок РЕАЛИЗУЕ­МЫХ, НЕ РЕАЛИЗУЕМЫХ или ЧАСТИЧНО РЕАЛИЗУЕМЫХ количественных, качественных, количественно-качественных объёмов ЖЕЛАНИЙ мерных объек­тов, СООТВЕТСТВУЮЩИХ, НЕ СОТВЕТСТВУЮЩИХ, ЧАСТИЧНО СООТ­ВЕТ­СТВУЮЩИХ

… Исполнительно-системной программе развития мерных объектов Единого организма Высшей силы, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕЙ Структурноуправляющее иерар­хи­ческое программирование, контролирование, корректирование всех алгоритмов ЗАКОНомерностей многомерных, многоуровневых, разносвойственных про­цес­сов РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫЕ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы, на основе Первопричинного принципа Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы.

Так как сформированные, количественные, качественные, количественно-ка­че­ственные объёмы материальноэнергоинформационных желаний мерных объек­тов рождают количественные, качественные, количественно-качественные объё­мы целеполагания, то обратимся к термину и к триединокомпонентному коду.

Количественные, качественные, количественно-качественные объёмы мате­ри­альноэнергоинформационных Целеполаганий[2] мерных объектов — это резу­ль­таты количественных, качественных, количественно-качественных объёмов же­ла­ний, запускающие индивидуально-целенаправленные алгоритмы достижения ко­ли­чественных, качественных, количественно-качественных объёмов локальных целей, посредством изменения мер мерных объектов в средах количественных, качественных, количественно-качественных материальноэнергоинформационных взаимодействий, взаимообменов мер, и состояний в них мерных объектов, час­тич­но раскрывающихся взаимопредопределеннообусловленному индивидуальному количественному, качественному, количественно-качественному объёму меры трёх­мерного единого материальноэнергоинформационного процесса восприятия, мышления, проявления мерных объектов, триединством: «Структурно­управляю­щей ИЕРАРХИИ, МЕРЫ, ТВОРЕНИЯ — вечно существующего единометодо­ло­ги­ческого процесса развития мерных объектов», определяющих локальные цели.

Примечание: количественные, качественные, количественно-качественные объёмы целеполаганий, формирующее количественные, качественные, коли­че­ст­венно-качественные объёмы локальных целей, являются составляющими эле­мен­тами Высшей единой цели развития, вписанной в контекст вечного существо­ва­ния, достижение абсолютного совершенства мерными объектами.

Любые количественные, качественные, количественно-качественные объёмы локальных целей, в конечном итоге, обнуляется. Не обнуляется лишь — Высшая единая цель развития, вписанная в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства мерными объектами.

Триединокомпонентный код

количественных, качественных, количественно-качественных объёмов целеполаганий, формирующих количественные, качественные, количественно-качественные объёмы локальных целей мерных объектов, входящих в Высшую единой цели развития, вписанную в контекст вечного существования, достижение абсолютного совершенства мерными объектами

  1. Триединая компонента ДОСТИГАЕМЫХ количественных, качественных, количественно-качественных объёмов ЛОКАЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ МЕРНЫХ ОБЪЕК­ТОВ, соответствующих …
  2. Триединая компонента НЕ ДОСТИГАЕМЫХ количественных, качест­венных, количественно-качественных объёмов ЛОКАЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ, не соответствующих …
  3. Триединая компонента, ОТЛОЖЕННЫХ НА НЕОПРЕДЕЛЁННЫЙ СРОК, в конечном итоге, достижимых, не достижимых или частично достижимых коли­чественных, качественных, количественно-качественных объёмов ЛОКАЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ соответствующих, частично соответствующих, не соответствующих …

Исполнительно-системной программе развития мерных объектов Единого ор­га­низма Высшей силы, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕЙ Структурноуправляющее иерар­хическое программирование, контролирование, корректирование всех алгоритмов ЗАКОНомерностей многомерных, многоуровневых, разносвойственных про­цессов РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫЕ Высшей ЗАКОНодательной системой Единого организма Высшей силы, на основе Первопричинного принципа Исполнительно-системной программы развития мерных объектов Единого организма Высшей силы.

В конечном итоге ВЫСШИЙ ТРИУМВИРАТ ТРИЕДИНОКОМПОНЕНТ­НОЙ ИЕРАРХИИ РАЗВИТИЯ МЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ ЕДИНОГО ОРГАНИЗМА ВЫС­ШЕЙ СИЛЫ способствует обретению мерными объектами взаимопредопре­де­леннообусловленных индивидуальных количественных, качественных, коли­чественно-качественных объёмов механизма свободы выбора, механизма свободы воли, механизмов свободы выбора и воли одновременно мерных объектов, на­ходящихся в прямой зависимости от:

— триединокомпонентных индивидуальных структур: Основообразующего мер­ного объекта-мерных объектов, Неосязаемотрансформирующейся структуры мер­ных объектов, Адаптационнотрансформирующейся структуры мерных объек­тов, раскрывающихся взаимопредопределеннообусловленными количественны­ми, качественными, количественно-качественными объёмами: высокочастотных, среднечастотных, низкочастотных диапазонов свойств меры мерных объектов, ОБ­РАЗованных в прошлых, ОБРАЗуемых в настоящем и будущих периодах жиз­ни, вечно существующего единометодологического системного процесса развития мерных объектов;

— индивидуального комплексного материальноэнергоинформационного эво­лю­ционного процесса количественных, качественных, количественно-качест­вен­ных объёмов Эволюционно-базового, Эволюционно-переходного, Условно-самос­тоятельного методов поЗНАНИЯ (ума, разума, интеллекта) мерных объектов, в ко­тором, в данный момент эволюционного развития, находится мерный объект;

— взаимопредопределеннообусловленных количественных, качественных, ко­личественно-качественных объёмов триединокомпонентных задач: материальных, информационных, энергетических, вложенных в индивидуальное жизненное пре­до­пределение нового периода развития мерных объектов.

  1. Пунктуация, знаки препинания и авторская редактура текста сохранены.
  2. Целеполагание — англ. realization of goal/aim; нем. Zielverfolgung. Смыслообразую­щее содержание практики, состоящее в формировании цели как субъективно-иде­аль­ного образа желаемого (целеформирование) и воплощении ее в объективно-реальном результате деятельности (целереализации). См.: Antinazi. Энциклопедия социологии. — 2009: https://dic.academic.ru/dic.nsf/socio/4560