Мир закона

МРНТИ 10.81.00

УДК 343.9

Анисимов Артур Анатольевич — доцент кафедры уголовного права Центрального филиала Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Российский государственный университет правосудия», кандидат юридических наук, доцент (Российская Федерация, г. Воронеж);

Куданова Ксения Владиславовна — магистрант 2 курса Центрального филиала Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Российский государственный университет правосудия» (Российская Федерация, г. Воронеж)

СОВРЕМЕННАЯ ЖЕНСКАЯ НАСИЛЬСТВЕННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ: ОСОБЕННОСТИ И ТЕНДЕНЦИИ

Аннотация. Статья посвящена основным тенденциям современной женской на­сильственной преступности. Женская насильственная преступность является одним из негативных и тревожных факторов современности. Понимание и анализ при­чин, которые могут привести женщин к совершению насильственных преступ­ле­ний, поможет изучить механизм таких преступлений и разработать методы их предупреждения. Этому может способствовать и социальный состав женщин, со­вер­шающих преступления, возрастные и психологические особенности. В статье рассматриваются динамика, структура и иные основные криминологические по­ка­за­тели женской преступности, типология личности. Также анализируются при­чи­ны и условия совершения преступлений женщинами, указаны современные тен­ден­ции женской насильственной преступности.

Ключевые слова: женская преступность, насильственные преступления, кри­минологические показатели, повышенная эмоциональность, проблемы личной жиз­ни, семейные конфликты, возраст, особенности, личность женщин, типо­логия.

Анисимов Артур Анатольевич — «Ресей мемлекеттік әділет университеті» Федералды мемлекеттік бюджеттік білім беру мекемесі орталық филиалының қылмыстық құқық кафедрасының доценті, заң ғылымдарының кандидаты, доцент (Ресей Федерациясы, Воронеж қ.);

Куданова Ксения Владиславовна — «Ресей мемлекеттік әділет университеті» Федералды мемлекеттік бюджеттік білім беру мекемесі орталық филиалының 2-курс магистратурасының студенті (Ресей Федерациясы, Воронеж қ.)

ҚАЗІРГІ ТАҢДАҒЫ ӘЙЕЛДЕРГЕ ҚАТЫСТЫ ЗОРЛЫҚ-ЗОМБЫЛЫҚ ҚЫЛМЫСТЫЛЫҒЫ: ЕРЕКШЕЛІКТЕРІ МЕН ТЕНДЕНЦИЯЛАРЫ

Түйін. Мақала қазіргі таңдағы әйелдердің зорлық-зомбылық қылмыстылы­ғы­ның негізгі тенденцияларына бағытталған. Әйелдерге қатысты зорлық-зомбылық қылмыстылығы қазіргі заманның жағымсыз және алаңдатарлық факторларының бірі болып табылады. Әйелдерді зорлық-зомбылық жасауға итермелейтін себеп­тер­ді түсіну және талдау мұндай қылмыстардың механизмін зерттеуге және олар­дың алдын алу әдістерін жасауға көмектеседі. Бұған қылмыс жасаған әйелдердің әлеуметтік құрамы, жас және психологиялық ерекшеліктері ықпал етуі мүмкін. Ма­қалада әйелдер қылмысының динамикасы, құрылымы және басқа да негізгі криминологиялық көрсеткіштері, жеке тұлғаның типологиясы қарастырылады. Сон­дай-ақ, әйелдердің қылмыс жасау себептері мен шарттары талданады, әйел­дер­ге қатысты зорлық-зомбылық қылмыстылығының қазіргі тенденциялары көрсетіл­ген.

Түйінді сөздер: әйелдерге қатысты қылмыстылық, зорлық-зомбылық қыл­мыс­тары, криминологиялық көрсеткіштер, эмоционалдылықтың жоғарылауы, жеке өмір мәселелері, отбасылық қақтығыстар, жас мөлшері, ерекшеліктер, әйел­дердің жеке басы, типология.

Anisimov Artur Anatolyevich — associate professor of the department of criminal law of the Central branch of the Federal state budgetary educational institution of higher education «Russian state university of justice», candidate of legal sciences, associate professor (Russian Federation, Voronezh)

Kudanova Kseniya Vladislavovna — 2nd year Master’s student of the Central branch of the Federal state budgetary educational institution of higher education «Russian state university of justice» (Russian Federation, Voronezh)

MODERN FEMALE VIOLENT CRIME: FEATURES AND TRENDS

Annotation. The article is devoted to the main trends of modern female violent crime. Female violent crime is one of the negative and disturbing factors of our time. Understanding and analyzing the causes that can lead women to commit violent crimes will help to study the mechanism of such crimes and develop methods to prevent them. The social composition of women who commit crimes, age and psychological characteristics can also contribute to this. The article examines the dynamics, structure and other basic criminological indicators of female criminality, personality typology. The causes and conditions of crimes committed by women are also analyzed, and current trends in female violent crime are indicated.

Keywords: female crime, violent crimes, criminological indicators, increased emotionality, problems of personal life, family conflicts, age, characteristics, personality of women, typology.

 

Введение. Преступления, совершаемые женщинами, отличаются от преступ­ного поведения мужчин способами и орудиями посягательства, масштабом и ха­рак­тером совершения преступлений, выбором жертвы преступного посягатель­ства, а также иными специфическими причинами. Данные особенности связаны с ис­торически обусловленным местом женщины в системе общественных отно­ше­ний, ее социальными ролями и функциями, ее биологической и психологической спе­цификой, эмоциональностью при принятии решений. Наиболее распрост­ра­нен­ны­ми преступлениями женщин являются преступления корыстной направ­лен­нос­ти, а насильственная женская преступность чаще всего носит семейно-бытовой ха­рактер и зачастую является ответом на домашнее насилие.

Вместе с тем, определенная часть преступлений насильственного характера со­вершаются женщинами в состоянии алкогольного или наркотического опьяне­ния, и в последние годы в РФ наблюдается некоторая тенденция к увеличению количества данных преступлений. Вместе с тем, возрастает и количество число женщин, совершающих насильственные преступления вне рамок сферы каких-либо семейных отношений: например, согласно данным официальной статистики РФ, в 2021 г. было зафиксировано увеличение числа совершённых женщинами тяж­ких и особо тяжких преступлений более чем на 0,2 %, что составило 15178 преступлений; а в 2023 г. — рост таких преступлений произошел ещё на 0,2 % и составил 15407 преступлений[1].

Материалы и методы. Методологическую основу исследования составили следующие методы: системного анализа и обобщения нормативных, научных, ста­тистических и иных материалов; сравнительно-правовой, технико-юридический, логический и иные методы познания. Обоснованность выводов и предложений, содержащихся в работе, обеспечивается применением таких общих и частно-науч­ных методов сбора и анализа информации, как: структурно-логического, статис­ти­ческого, социологического, и других.

Эмпирическую основу данной работы составили статистические данные офи­циальных сайтов Судебного департамента при Верховном Суде РФ, Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета РФ и Министерства внутренних дел РФ, отражающих состояние и динамику женской преступности. Также исполь­зо­ваны материалы, размещенные в открытых источниках, посвященные вопросам те­мы.

Результаты и обсуждение. Увеличение количества преступлений, совершае­мых женщинами, является негативной тенденцией в современной российской пре­с­туп­ности. Так, если в 2020 г. в РФ было выявлено 136318 женщин, совершивших различные преступные деяния (что составило около 16 % от общего числа всех преступлений в России), то уже в 2021 г. — их было 137724 (16,3 %), а в 2022 г. — уже 137862 (16,4 %). Что касается последних лет, то в 2023 г. женщинами было совершено всего 145755 (16,9 %) преступлений, а в первые месяцы 2024 г. — уже 77877 разных криминальных деяний[2].

Это может быть связано с различными факторами, среди которых необходимо выделить:

• активное участие женщин в общественной и социальной жизни общества;
• ослабление социальных институтов, и в первую очередь — семьи;
• рост напряженности в обществе, возникновение в нем конфликтов и враж­дебности;
• увеличение негативных антиобщественных явлений, таких как наркомания, алкоголизм, проституция, и бродяжничество[3].

Немаловажным явлением, влияющим на женскую преступность, является ос­лаб­ление социальных институтов, и в первую очередь семьи. Не стоит и забывать о том, что женщине приходиться совмещать свою профессиональную деятель­ность с исполнением семейных и материнских обязанностей. В результате она все время работает с перегрузками, постоянно испытывает усталость, нервное напря­жение, у женщины из-за этого могут появиться высокая тревожность, психические расстройства, состояние дезадаптации и т.д. В результате женщина перестает до­ро­жить семьей, работой, внешне легко бросает и ту, и другую, начинает вести ан­тиобщественный образ жизни. Особенно велика нагрузка женщин, если в семье име­ются какие-либо проблемы, связанные с материальным обеспечением.

Женская преступность характеризуется не только особенностями, опреде­лен­ными биологическими и гендерными характеристиками, но и имеет тесную взаи­мосвязь с преступностью мужчин и преступностью несовершеннолетних лиц. Оп­ре­деленным образом, влияя друг на друга, становятся причиной или следствием тех или иных противоправных действий со стороны других лиц. Например, жен­щи­на может совершить преступление как ответ на противоправное деяние со сто­роны мужчины, либо же выполняя свою роль по воспитанию несовершеннолетних, стремясь их защитить.

Психологические аспекты женской насильственной преступности действи­тель­но интересны и важны для понимания данной проблемы. Женщины, обладая повышенной эмоциональностью, могут реагировать на различные ситуации более остро, что влияет на их поведение и взаимодействие с окружающим миром. Се­мейные конфликты, проблемы личной жизни и другие факторы могут оказывать значительное воздействие на психику женщин, что иногда может приводить к на­силь­ственным действиям.

Большинство женщин не совершают преступлений, насильственное поведе­ние у них чаще всего связано с драматическими обстоятельствами и стрессовыми ситуациями. Современный образ жизни иногда заставляет женщин брать на себя больше ответственности, что может вызвать психологическое напряжение и чув­ство неудовлетворенности.

В последнее время существует тенденция ужесточения и омоложения жен­ской преступности; женщина теперь может стать организатором преступления, активным его исполнителем. Отмечается рост «женского бандитизма», женщины постепенно равняются с мужчинами в своем криминальном поведении.

Данные статистики в РФ за 2023 г. показывает, что доля женщин в общем чис­ле выявленных лиц, совершивших преступление, составляет 17 %, причем зна­чи­мых различий в возрастной структуре преступности мужчин и женщин не выяв­лено. Так, абсолютное большинство преступлений, совершенных женщинами, при­ходится на возрастной промежуток 30-49 лет, наименьшее — на возраст от 14 до 17 лет. Социальный состав преступности женщин также в целом воспроизводит преступность мужчин и показывает значимую долю лиц без постоянных источ­ни­ков дохода (до 70 %). Наемные рабочие и служащие в совокупности составляют более четверти лиц, от числа женщин, совершивших какое-либо преступление. По уровню образования — почти половина женщин, совершивших преступление, име­ют основное общее образование и среднее (полное) общее образование (49,9 %), среднее профессиональное образование (35 %), высшее (15,1 %)[4].

Л. М. Щербакова выделяет следующие типы женщин-преступниц:

1. Неустойчивый (промежуточный) тип (45-50 %). Этот тип характеризуется стойкой деформацией в структуре непосредственной направленности личности. Такие женщины не выражают агрессию, подолгу ее скрывают, подавляя ее про­яв­ления. В основном, для посторонних людей, подобные преступления со стороны таких женщин становятся неожиданностью.
2. Ситуационный тип (примерно 30 %). Женщины такого типа характеризу­ют­ся положительно, а совершенное преступление связано с определенной ситуацией, которая являлась для преступницы психотравмирующей. Например, ситуацион­ный тип проявляется во время защиты себя, своего ребенка или других близких людей; либо же когда женщина становится свидетелем супружеской неверности (имело место состояние аффекта).
3. Устойчивый (злостный) тип (16-20 %). При такой характеристике у женщин преобладают негативные черты характера, она неустойчива в социальной сфере, пси­хологические свойства противоречивы. Преобладает достаточно высокий уро­вень агрессии, неспособность сдерживать негативные эмоции, которые «выли­ва­ют­ся» в преступление в относительно нейтральной ситуации.
4. Утверждающий тип. К нему можно отнести женщин, страдающих завышен­ной самооценкой, т. к. они достаточно целеустремлены и для достижения целей могут прибегнуть к преступным действиям, считая, что «цель оправдывает сред­ст­ва». Как указывал В. Н. Кудрявцев, причиной, толкающей таких женщин на преступление, является даже не сама цель, а стремление самоутвердиться за счет достижения какой-то нерациональной «самоцели». Зачастую поведение таких пре­с­тупниц можно характеризовать как «помешательство», и, желая «подогнать» не­правильный, по их мнению, мир, под свои рамки, они могут совершать преступ­ление. Оправдывают свое поведение такие женщины желанием восстановить спра­ведливость или наказать зло, и в большинстве своем преступницы такого типа не признают своей вины и не раскаиваются.
5. Зависимый тип личности, как полная противоположность утверждающему типу, характерен для женщин с низкой самооценкой, которые нуждаются во вни­мании. Они могут совершить преступление с целью вызвать поощрение со сторо­ны лиц, от которых они эмоционально или материально зависят. В ряде случаев женщин просто «зомбируют» на религиозной почве, спаивают, или заставляют принимать наркотики; иногда это происходит для их дальнейшего использования в целях совершения террористических актов.
6. Мстительный тип характерен для женщин, которые имеют собственное четкое представление об окружающем мире либо о каком-то явлении в нем, ко­то­рые не терпят любых действий, которые считают унижением или личным оскорб­ле­нием. Так же следует отметить, что последние три типа встречаются достаточно редко[5].

В наше время наблюдается увеличение числа женщин, совершающих прес­туп­ления, которые характеризуются ростом корыстных и других негативных мотивов, проявлением организованности и профессионализма. Заметно увеличение числа преступлений, связанных с насилием, степенью агрессии и нарушения законов, что от­ражает общее состояние морали и этики в обществе. Насильственная преступ­ность является индикатором нравственного здоровья общества и культуры в целом и представляет собой наиболее опасную сферу преступности в целом. Около 5 % женщин совершают преступления против несовершеннолетних, например, при жес­током обращении с ребенком либо злостным уклонением от уплаты алимен­тов[6]. В тоже время, распространение информационных технологий способствует тому, что все больше женщин совершают преступления в сфере компьютерной ин­формации.

Российские специалисты в области криминологии рассматривают насильст­вен­ные преступления в основном как умышленные действия, направленные на причинение вреда жизни и здоровью, физическому насилию, пыткам, а также на­рушениям половой неприкосновенности и половой свободы личности. Однако в 1995-2005 гг. появилась и новая тенденция — участие женщин в террористической деятельности, их «использование» для совершения террористических актов.

Одним из типичных преступлений, совершаемых женщинами, является убий­ст­во новорожденного ребенка. Чаще всего, такие убийства происходят в резуль­та­те психических расстройств, которые не исключают вменяемости. Послеродовые психозы могут проявляться разнообразными психическими состояниями, такими как психопатия, истерия, бред, навязчивость, возбуждение, депрессия и прочее. Важно помнить, что в таких случаях необходима серьезная психологическая и медицинская помощь, чтобы предотвратить подобные трагедии.

Другие убийства обычно совершаются по домашним или семейным мотивам: из-за ревности или желания удержать своего партнера. В большинстве случаев жерт­вами таких преступлений становятся мужья, сожители, близкие родственники и дети. Различные исследования подтверждают, что женщины, склонные к наси­лию, чаще подвергались насилию в детстве или были свидетелями насильственных действий, чем женщины, совершающие ненасильственные преступления. Девоч­ки, подвергшиеся насилию в детстве, могут неосознанно использовать физичес­кую силу и агрессию в отношениях с другими людьми, в том числе со своими деть­ми.

В соответствии с данными судебной статистики, в РФ в 2023 г. 27 женщин были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ и осуждены, и из них только 15 было назначено наказание в виде лишения свободы. Среди осужденных женщин, которым назначено лишение свободы, наи­большая доля приходится на преступления против здоровья (40,6 %), в том числе убийство (23,2 %). Также существенную долю составляют кражи (23,3 %) и раз­лич­ные преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ (11,5 %)[7].

Таким образом, изучение причин и факторов, влияющих на увеличение жен­ской преступности, выявление тенденций насильственной преступности женщин является важным этапом для разработки эффективных мер по ее предотвращению. Для борьбы с женской преступностью важно создавать условия для улучшения со­ци­ального статуса женщин, обеспечить равные возможности в образовании и тру­доустройстве, самореализации женщин; необходимо на всех уровнях власти ока­зы­вать поддержку в сложных жизненных ситуациях, проводить профилакти­чес­кую работы среди женщин и девочек, чтобы предотвратить их попадание в кри­минальную среду, а также создавать условия для социальной адаптации и ин­теграции.

Заключение. Подводя краткие итоги, можно отметить, что:

1. За последние несколько лет наблюдается незначительный, но все же неук­лон­ный рост насильственных преступлений женщин в РФ, увеличение доли тяж­ких и особо тяжких преступлений.
2. Выявленные особенности свойств и качеств личности современной жен­щи­ны-преступницы показали, что современные преступницы обладают и целым ря­дом новых негативных личностных характеристик, которые связаны с расши­ре­нием рамок возрастных пределов криминогенной активности женщин; повыше­ни­ем образовательного уровня; ещё большим, чем ранее снижением позитивной роли семьи; увеличением среди преступниц лиц, ранее не работавших и не имеющих постоянного источника доходов, совершающих преступное деяние в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
3. Развитие современных технологий и успешное освоение женщинами новых способов совершения преступлений отразилось на появлении нового вида их преступной деятельности — преступлений в сфере компьютерной информации.
4. Специфичной особенностью современной женской преступности за послед­ние десятилетия, стало участие женщин в террористической деятельности и совер­шении террористических актов.
5. Основные направления предупреждения женской насильственной преступ­ности должны включать в себя:

• • формирование действенной уголовной политики, адекватной изменениям прес­тупности, в том числе и женской;
  • реализацию программ, направленных на повышение уровня социальных га­рантий, защиты материнства, детства, поддержки малоимущих женщин, инвали­дов, матерей-одиночек;
  • формирование государственных стандартов, направленных на повышение доступности образовательного уровня женщин, квалификации, снижение уровня их безработицы, противодействие дискриминации на рынке труда;
  • разработку и внедрение мер, направленных на улучшение физического здо­ровья женщин, повышение уровня нравственности, духовности, формирование пра­вовой культуры и позитивного общественного мнения в части нетерпимости к лицам, нарушающим закон;
  • повышение эффективности профилактической деятельности и функцио­ни­рования системы ресоциализации женщин.

 

Список литературы

1. Портал правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской Фе­дерации // http://crimestat.ru/offenses_map (дата обращения: 27.07.2024).
2. Официальный сайт Следственного комитета Российской Федерации // https://sledcom.ru/news/item/551052/?print=1 (дата обращения: 27.07.2024).
3. Антонян Ю. М. Преступность среди женщин. — М.: Издательство Россий­ское право, 1992. — 252 с.
4. Жуйкова Н. М. Криминологическая специфика женской преступности // Науч­ный лидер. — 2023. — № 38 (136). — С. 8-9.
5. Щербакова Л. М. Женская насильственная преступность в современной Рос­сии: криминологические проблемы: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2008. — 59 с.
6. Клименко Л. Н. Специфика женкой преступности среди девиантных под­рост­ков // Известия Южного федерального университета. — 2019. — Т. 57. — № 2. С. 8.
7. Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации // https://fsin.gov.ru/statistics/ (дата обращения: 27.07.2024).

 References:

1. Portal pravovoj statistiki General’noj prokuratury Rossiyskoy Fe¬deratsii // http://crimestat.ru/offenses_map (data obrashcheniya: 27.07.2024).
2. Oficial’nyj sajt Sledstvennogo komiteta Rossiyskoy Fe¬deratsii // https://sledcom.ru/news/item/551052/?print=1 (data obrashcheniya: 27.07.2024).
3. Antonyan Yu. M. Prestupnost’ sredi zhenshchin. — M.: Izdatel’stvo Rossijskoe pravo, 1992. — 252 s.
4. Zhujkova N. M. Kriminologicheskaya specifika zhenskoj prestupnosti // Nauchnyj lider. — 2023. — № 38 (136). — S. 8-9.
5. Shcherbakova L. M. Zhenskaya nasil’stvennaya prestupnost’ v sovremennoj Rossii: kriminologicheskie problemy: Avtoref. dis. … dokt. yurid. nauk. — M., 2008. — 59 s.
6. Klimenko L. N. Specifika zhenkoj prestupnosti sredi deviantnyh podrostkov // Izvestiya Yuzhnogo federal’nogo universiteta. — 2019. — T. 57. — № 2. S. 8.
7. Federal’naya sluzhba ispolneniya nakazanij Rossijskoj Federacii // https://fsin.gov.ru/statistics/ (data obrashcheniya: 27.07.2024).

---

МРНТИ 10.77.41

УДК 343.154.5

Badretdinov Ainur Ildarovich — adjunct at the Ufa law institute of the Ministry of internal affairs of Russia (Russian Federation, Ufa)

ON CERTAIN ISSUES OF EXEMPTION FROM CRIMINAL LIABILITY

Annotation. The article discusses the need to improve the intersectoral links between criminal and operational-investigative legislation in terms of the implementation of certain provisions of the criminal law institute for exemption from liability provided for by criminal law for a particular category of persons. The legal basis for the formation of this system and ways to resolve this issue are considered.

The object of our research is the social relations that arise in connection with the functioning of one of the main institutions of criminal law that implements protective functions.

Theoretical provisions that reveal in detail the special rules of operational investigative and criminal law, devoted to the grounds and conditions under which a person can be released from criminal liability, are the subject of our research.

The research aims at the following objectives:

1. A thorough study of the norms of criminal law, both General and Special, directly regulating the procedure, grounds and conditions for exemption from liability provided for by Russian criminal law.
2. Study of the provisions of Federal Law № 144-FZ of August 12, 1995 «On operational investigative activities», directly related to legal guarantees for persons aiding with operational units in solving operational and official tasks.
3. Development of proposals for changing the current norms of criminal law and legislation in relation to our research

The result of the work is the formation of proposals for the modernization and coordination of intersectoral relations between criminal and operational-investigative legislation, namely, the norms regulating one of the social guarantees provided for citizens who assist the operational units of the law enforcement system of the Russian Federation.

Keywords: foundation, exemption from criminal liability, criminal group, assistance, crime, operational investigative legislation, guarantees, circumstances.

Бадретдинов Айнур Ильдарович — Ресей Iшкi iстер министрлiгiнiң Уфа заң институтының адъюнктурасы (Ресей Федерациясы, Уфа қ.)

ҚЫЛМЫСТЫҚ ЖАУАПТЫЛЫҚТАН БОСАТУДЫҢ КЕЙБІР МӘСЕЛЕЛЕРІ

Түйін. Мақалада қылмыстық және жедел-іздестіру заңнамасының салааралық байланыстарын қылмыстық заңда көзделген жауапкершіліктен босату қылмыс­тық-құқықтық институтының жекелеген ережелерін, адамдардың жекелеген санаттарын іске асыруға қатысты бөлігінде жақсарту қажеттілігі туралы айтылады.

Біздің зерттеуіміздің объектісі ретінде қорғау функцияларын іске асыратын қылмыстық құқықтың негізгі институттарының бірінің жұмыс істеуіне байла­ныс­ты туындайтын қоғамдық қатынастар болып табылады.

Адам қылмыстық жауаптылықтан босатылуы мүмкін негіздер мен жағдай­ларға арналған жедел-іздестіру және қылмыстық құқықтың арнайы нормаларын егжей-тегжейлі ашатын теориялық ережелер біздің зерттеуіміздің тақырыбын құрай­ды.

Жүргізілген зерттеу келесі мақсаттарды көздейді:

1. Ресейдің қылмыстық заңнамасында қарастырылған жауапкершіліктен босату тәртібін, негіздері мен шарттарын тікелей реттейтін жалпы және ерекше бөліктің қылмыстық құқық нормаларын мұқият зерделеу.
2. 1995 жылғы 12 тамыздағы «Жедел-іздестіру қызметі туралы» №144-ФЗ ФЗ ережелерін жедел-қызметтік міндеттерді шешуде жедел бөлімшелерге жәрдем көрсететін тұлғалар үшін құқықтық кепілдіктермен тікелей байланысты зерттеу.
3. Біздің зерттеуімізге қатысты бөлігінде қолданыстағы Қылмыстық және заңнамалық нормаларды өзгерту бойынша ұсыныстар әзірлеу.

Жұмыстың нәтижесі қылмыстық және жедел-іздестіру заңнамасының сала­ара­лық байланыстарын жаңғырту және үйлестіру бойынша ұсыныстарды, атап айт­қанда Ресей Федерациясының құқық қорғау органдары жүйесінің жедел бөлім­шелеріне жәрдемдесетін азаматтар үшін қарастырылған әлеуметтік кепілдіктердің бірін реттейтін нормаларды қалыптастыру болып табылады.

Түйінді сөздер: негіздеу, қылмыстық жауаптылықтан босату, қылмыстық топ, көмек, қылмыс, жедел-іздестіру заңнамасы, кепілдіктер, мән-жайлар.

Бадретдинов Айнур Ильдарович — адъюнкт Уфимского юридического института МВД России (Российская Федерация, г. Уфа)

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Аннотация. В статье идет речь о необходимости улучшения межотраслевых связей уголовного и оперативно-розыскного законодательства в части, касающей­ся реализации отдельных положений уголовно-правового института освобожде­ния от ответственности, предусмотренной уголовным законом, отдельной катего­рии лиц. Рассматриваются правовые основы формирования этой системы и пути решения данного вопроса.

В качестве объекта нашего исследования выступают общественные отноше­ния, возникающие в связи с функционированием одного из основных институтов уголовного права, реализующего охранительные функции.

Теоретические положения, детально раскрывающие специальные нормы опе­ративно-розыскного и уголовного права, посвящённые основаниям и условиям, при которых лицо может быть освобождено от уголовной ответственности, сос­тав­ляют предмет нашего исследования.

Проводимое исследование преследует следующие цели:

1. Тщательное изучение норм уголовного права, как Общей, так и Особенной части, непосредственно регламентирующих порядок, основания и условия осво­бож­дению от ответственности, предусмотренной российским уголовным законо­дательством.
2. Изучение положений ФЗ № 144-ФЗ от 12 августа 1995 года «Об оперативно-розыскной деятельности», непосредственно связанных с правовыми гарантиями для лиц, оказывающих содействие оперативным подразделениям в решении опера­тивно-служебных задач.
3. Разработка предложений по изменению действующих норм уголовного и за­конодательства в части, касающейся нашего исследования

Результатом работы является формирование предложений по модернизиро­ва­нию и координации межотраслевых связей уголовного и оперативно-розыскного законодательства, а именно норм, регламентирующих одну из социальных гаран­тий, предусмотренных для граждан, содействующих оперативным подразде­ле­ни­ям системы правоохранительных органов Российской Федерации.

Ключевые слова: основание, освобождение от уголовной ответственности, преступная группа, содействие, преступление, оперативно-розыскное законода­тель­ство, гарантии, обстоятельства.

 

Introduction. Criminal law and operational-search policy play an important role in the administration of justice and ensuring law and order in the Russian Federation, because it is the use of an integrated approach to solving crime prevention problems that is the most effective means of combating it.

Thus, one of the most effective and efficient means of preventing and suppressing crimes should include the use of covert assistance from citizens by operational employees of authorized specialized bodies of the Russian Federation in solving operational-service and intelligence-search tasks. However, at present, issues of social and legal support for the category of persons assisting law enforcement agencies remain unresolved. In this regard, the problem of the legal nature and conditions for the release of a member of a criminal group who effectively assists operational units from criminal liability is becoming more relevant.

The main part. The Criminal Code of the Russian Federation structures criminal-legal guarantees for the release of persons who have committed a crime from liability provided for by the current Criminal Code of the Russian Federation. The following types must be included in the number of such legislatively regulated cases in which the perpetrator of a criminally punishable act may avoid the full severity of state measures: active repentance of the guilty party, reconciliation with the victim, compensation for damages, imposition of a judicial fine and, among other things, expiration of the statute of limitations for a specific type and category of crime also play a certain role.

For example, in order to realize the possibility of exemption from liability provided for by criminal law in the event of active repentance or due to reconciliation with the victim, the crime committed must fall into the category of minor or moderate severity. In this case, compensation for damage and harm caused by the criminal offense is also a mandatory condition. In cases where a crime is committed for the first time and is similar in composition to Articles 198, 199, 199.1, 199.3 and 199.4 of the Criminal Code of the Russian Federation[1], and the perpetrator fully consciously and voluntarily expresses a desire and readiness to compensate for the damage caused to the domestic budget system, a guarantee of release from criminal liability is provided. In cases where a capable, sane person who has reached the age stipulated by criminal law has committed a minor crime and has not hidden from the investigation or the court in any way, including not committing new crimes, and 2 years have passed since the end of the last one, i.e. the statute of limitations has expired, an authorized official, in the established form and in the manner regulated by law, issues a ruling to terminate the relevant criminal case. In other words, for minor crimes the expiration period is 2 years, for crimes of average gravity it is 6 years, for serious crimes this period is 10 years, and 15 years is already in the category of especially serious crimes.

In all these cases, the norms of criminal law are closely intertwined with the provisions of the criminal procedure legislation, which explain in detail the features and procedure for the activities of procedural persons. Crimes in the internal affairs agencies are solved by operational officers. In their activities, these units are guided by departmental regulatory orders, including those related to operational work, as well as the general Federal Law № 144-FZ «On operational-search activities» of August 12, 1995[2].

A distinctive feature of the activities of operational officers is their covert nature. The principles of conspiracy play an important role in collecting operationally significant information. Such data can also be obtained as part of covert assistance to persons who have committed crimes. The provisions of Article 18 of the above-mentioned Federal Law № 144-FZ are devoted to the legal and social protection of citizens assisting operational units.

It also provides for a provision concerning the legal possibility and guarantee of exemption of a certain category of citizens who have committed a crime from the inevitable liability provided for by criminal law. For example, a citizen who is a member of a criminal group, in the event of committing a criminal offense, with the exception of allowing grave consequences, at the same time assisting operational units of authorized executive bodies of the Russian Federation and thereby actively contributing to the activities to disclose the criminal encroachments of the group, and also promptly compensated for the damage caused by his direct actions, or otherwise somehow made amends for the harm caused, in accordance with the norms of the current domestic criminal legislation is exempt from liability.

Article 18 of the Law on Operational Investigative Activities by its structure is a referral and is implemented in Part 2 of Article 75 of the Criminal Code of the Russian Federation, which regulates cases related to active repentance for crimes classified as serious and especially serious, provided that such a possibility is indicated in the note to this article.

Thus, it can be concluded that one of the mandatory conditions for the application of the provisions concerning the release of a member of a criminal group from liability provided for by criminal law is the provision of covert assistance, which characterizes the sphere of covert methods of work of operational units, in which the said parties have mutual obligations and guarantees.

In this case, a reference to the norms of the criminal law is unlawful from the point of view of operational-search legislation. Since Article 75 of the Criminal Code of the Russian Federation stipulates that a person voluntarily surrenders, which in turn provides for the presence of such a document as a statement of surrender (Article 142 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation[3]). The specified circumstances and consequences of such actions directly contradict the principles of operational-search activities. N. G. Suvorova suggests as an alternative solution to the problem to supplement paragraph 2 of Article 75 of the Criminal Code of the Russian Federation: «A person participating in a serious or especially serious crime may be released from criminal liability if the court has recognized the person’s assistance as essential in preventing and solving a serious or especially serious crime and the weight of the prevented crime is greater than the interests of justice that had to be sacrificed», and also paragraph 3: «A person from among the members of an organized group, criminal organization or criminal community, infiltrated into an organized group, criminal organization or criminal community by a unit for combating organized crime and performing the task of this unit, cannot be brought to criminal liability if he has not committed another serious or especially serious crime in the course of this work»[4].

In order to eliminate the legal conflict, it is advisable to consider the issue of amending or supplementing the current version of the Criminal Code of the Russian Federation (Part 3 of Article 75): «A person who has committed a crime that did not entail serious consequences, actively contributed to the disclosure of crimes and compensated for the damage caused or otherwise made amends for the harm caused, may be released from criminal liability in other cases provided for by the legislation of the Russian Federation». The use of the concept of «criminal group» in Article 17 of the Federal Law «On operational-search activities» is of a significant debatable nature.

1. Ya. Sukharev in the «Big Law Dictionary» gives his own definition of the above concept: this is a group of persons who have agreed in advance to commit a crime by prior conspiracy[5].

The Russian criminal law structures and describes the following forms of complicity in the commission of crimes.

1. By a group of persons.
2. By a group of persons by prior conspiracy.
3. By an organized group.
4. By a criminal community or criminal organization.

Based on the provisions of Article 75 of the Criminal Code of the Russian Federation and the definition proposed by A. Ya. Sukharev, it can be concluded that one of the special conditions for exemption from criminal liability regulated by operational-search legislation is the commission of a crime by a group of persons by prior conspiracy.

The provisions regulated by Part 2 of Article 35 of the Criminal Code of the Russian Federation also refer us to cases of exemption from criminal liability in the norms provided for by the special part. As which only the provisions concerning liability for organizing a criminal community or organization or participation in their activities, regulated by Article 210 of the Criminal Code of the Russian Federation, are suitable. The following conditions are provided for in the note to the article: voluntary termination of participation in the said structure and active assistance in solving and investigating the crimes committed, as well as the absence of signs of another crime in the actions of the person.

Сonclusion. Certain inaccuracies and ambiguities in the interpretation of the provisions of the operational and investigative legislation, in terms of attributing to one or another form of complicity the group in which a person cooperating with operational units is a member, give rise to doubts about the applicability of these provisions, specified in part 2 of the note to article 210 of the Criminal Code of the Russian Federation The only true way to solve this problem we consider the coordination of criminal and operational and investigative legislation, in particular, in the field of legal guarantees and regulation of issues related to the activities of the criminal organization. As one of the possible ways to solve the existing criminal-legal conflict is the need to amend the current version of the Federal Law «On Operational and Investigative Activity»: Article 18 — to change the phrase «criminal group» to «criminal association (criminal organization)», and to replace «cooperation with the body» with «assistance».

 

References

1. Criminal Code of the Russian Federation of June 13, 1996 № 63-FZ (as amended on August 4, 2023) // Official Internet portal of legal information: URL: http://www.pravo.gov.ru (date of access 10/12/2023).
2. On operational-search activities: Federal Law of 12 August 1995 № 144-FZ // Official Internet portal of legal information: URL: http://www.pravo.gov.ru (date of access 12.10.2023).
3. Criminal Procedure Code of the Russian Federation of 18.12.2001 № 174-FZ (as amended on 04.08.2023) (as amended and supplemented, entered into force on 11.08.2023) // Official Internet portal of legal information: URL: http://www.pravo.gov.ru (date of access 12.10.2023).
4. Suvorova N. G. Nekotoryye problemy ugolovnogo prava i ORD // Problemy teorii i praktiki operativno-rozysknoy deyatel’nosti: Sb. nauchn. tr. — M., 2002. S. 226.
5. Bol’shoy yuridicheskiy slovar’ / Pod red. A. YA. Sukhareva, V. Ye. Krutskikh: 2. izd., pererab. i dop. — M.: INFRA-M, 2003 — 703 s.

Список литературы

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 04.08.2023) // Официальный интернет-портал правовой информации: URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения 12.10.2023).
2. Об оперативно- розыскной деятельности: Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации: URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения 12.10.2023).
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. 04.08.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу с 11.08.2023) // Официальный интернет-портал правовой информации: URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения 12.10.2023).
4. Суворова Н. Г. Некоторые проблемы уголовного права и ОРД // Проблемы теории и практики оперативно-розыскной деятельности: Сб. научн. тр. — М., 2002. С. 226.
5. Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Е. Крутских: 2. изд., перераб. и доп. — М.: ИНФРА-М, 2003 — 703 с.

---

МРНТИ 10.81.71

УДК 343.5

Бекбауова Айгуль Амангельдовна — старший преподаватель кафедры юриспруденции Актюбинского Регионального Университета им. К. Жубанова, магистр юридических наук (Республика Казахстан, г. Актобе);

Мурсалова Ляззат Амангалиевна — старший преподаватель кафедры юриспруденции Актюбинского Регионального Университета им. К. Жубанова, магистр юридических наук (Республика Казахстан, г. Актобе);

Бисембиев Торемурат Шалабаевич — старший преподаватель кафедры юриспруденции Актюбинского Регионального Университета им. К. Жубанова, магистр юридических наук (Республика Казахстан, г. Актобе)

ПРОБЛЕМЫ ВЫЯВЛЕНИЯ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ДОМАШНЕГО НАСИЛИЯ В ОТНОШЕНИИ ЖЕНЩИН В СОВРЕМЕННОЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

Аннотация. В статье проводится обзор современного состояния правона­ру­шений, совершаемых в основном в отношении женщин в Республике Казахстан. Акцент в исследовании сделан на случаи семейного насилия, когда женщины-потерпевшие являются супругами или находятся в ином зависимом положении от мужчин. Также проводится анализ состояния правовой базы по вопросам профи­лак­тики семейно-бытового насилия, последних изменений законодательства рес­публики по ужесточению ответственности за посягательства против женщин и де­тей. Авторы изучают факторы и причины роста домашнего насилия, обращая вни­мание на высокую латентность такого рода правонарушений, несоответствие офи­циальных данных реальной криминогенной картине в различных регионах Казах­стана. Особое внимание в исследовании уделяется проблеме отсутствия реального механизма реагирования на факты насилия в отношении женщин и невозможности в полной правовой мере обеспечить безопасность их жизни и здоровья. Лишь ре­зо­нансные правонарушения против женщин и девушек, повлекшие самые ужасные последствия, обращают внимание общественности и государственных органов. В исследовании рекомендуются определенные мероприятия, которые смогут улуч­шить ситуацию по предотвращению посягательств на женщин в семейных отно­ше­ниях, обеспечить защиту их прав и интересов и, самое главное, сохранить их жизнь и здоровье.

Ключевые слова: семейно-бытовое насилие, посягательства на женщин, профилактика бытового насилия, правонарушения, гендерное равенство, адми­ни­стративная ответственность, уголовная ответственность, жертвы домаш­него насилия.

Бекбауова Айгүл Амангелдіқызы — Қ. Жұбанов атындағы Ақтөбе өңірлік университетінің юриспруденция кафедрасының аға оқытушысы, заң ғылымдарының магистрі (Қазақстан Республикасы, Ақтөбе қ.);

Мурсалова Ләззат Аманғалиқызы — Қ. Жұбанов атындағы Ақтөбе өңірлік университетінің юриспруденция кафедрасының аға оқытушысы, заң ғылымдарының магистрі (Қазақстан Республикасы, Ақтөбе қ.);

Бисембиев Төремұрат Шалабайұлы — Қ. Жұбанов атындағы Ақтөбе өңірлік университетінің юриспруденция кафедрасының аға оқытушысы, заң ғылымдарының магистрі (Қазақстан Республикасы, Ақтөбе қ.)

ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫНЫҢ ҚАЗІРГІ ЗАМАНҒЫ ҚЫЛМЫСТЫҚ-ҚҰҚЫҚТЫҚ САЯСАТЫНДА ӘЙЕЛДЕРГЕ ҚАТЫСТЫ ТҰРМЫСТЫҚ ЗОРЛЫҚ-ЗОМБЫЛЫҚТЫ АНЫҚТАУ ЖӘНЕ ОЛАРДЫҢ АЛДЫН АЛУ ПРОБЛЕМАЛАРЫ

Түйін. Мақалада Қазақстан Республикасында әйелдерге қатысты жасалатын құқық бұзушылықтардың қазіргі жағдайына талдау жасалады. Зерттеуде құрбан бол­ған әйелдер ерлі-зайыптылар немесе ерлерге басқа тәуелді позицияда болған кездегі тұрмыстық зорлық-зомбылық жағдайларына баса назар аударылады. Сон­дай-ақ тұрмыстық зорлық-зомбылықтың алдын алу бойынша құқықтық базаның жай-күйіне, әйелдер мен балаларға жасалған әрекеттер үшін жауапкершілікті кү­шей­туге бағытталған республика заңнамасындағы соңғы өзгерістерге талдау жүргізілді. Авторлар отбасылық зорлық-зомбылықтың өсу факторлары мен себеп­тер­ін зерттеп, құқық бұзушылықтың осы түрінің жоғары латенттігіне және Қазақ­станның әртүрлі аймақтарындағы ресми деректер мен нақты қылмыс көрінісінің сәйкес келмеуіне назар аударады. Зерттеуде әйелдерге қатысты зорлық-зомбылық жағдайларына ден қоюдың нақты тетігінің жоқтығы және олардың өмірі мен ден­сау­лығының қауіпсіздігін заңды түрде толық қамтамасыз ету мүмкін еместігі мәсе­лесіне ерекше назар аударылған. Тек әйелдер мен қыздарға қатысты ең қорқы­ныш­ты зардаптарға әкеп соқтырған үлкен қылмыстар қоғам мен мемлекеттік органдар­дың назарын аударуда. Зерттеуде отбасылық қатынастарда әйелдердің құқығына қол сұғудың алдын алу, олардың құқықтары мен мүдделерін қорғауды қамтамасыз ету және ең бастысы өмірі мен денсаулығын сақтау үшін жағдайды жақсартуға болатын белгілі бір шаралар ұсынылады.

Түйінді сөздер: отбасылық-тұрмыстық зорлық-зомбылық, әйелдерге озбыр­лық көрсету, тұрмыстық зорлық-зомбылықтың алдын алу, құқық бұзушылық, гендерлік теңдік, әкімшілік жауапкершілік, қылмыстық жауапкершілік, тұр­мыс­тық зорлық-зомбылық құрбандары.

Bekbauova Aigul Amangeldovna — senior lecturer at the department of jurisprudence of Aktobe regional university named after K. Zhubanov, master of law (Republic of Kazakhstan, Aktobe);

Mursalova Lyazzat Amangalievna — senior lecturer at the department of jurisprudence of Aktobe regional university named after K. Zhubanov, master of law (Republic of Kazakhstan, Aktobe);

Bisembiev Toremurat Shalabaevich — senior lecturer at the department of jurisprudence of Aktobe regional university named after K. Zhubanov, master of law (Republic of Kazakhstan, Aktobe)

PROBLEMS OF DETECTION AND PREVENTION OF DOMESTIC VIOLENCE AGAINST WOMEN IN THE MODERN CRIMINAL LAW POLICY OF THE REPUBLIC OF KAZAKHSTAN

Annotation. The article provides an overview of the current state of offenses committed mainly against women in the Republic of Kazakhstan. The study focuses on cases of domestic violence where female victims are spouses or are in another dependent position on men. An analysis of the state of the legal framework for the prevention of domestic violence and recent changes in the legislation of the republic to tighten responsibility for attacks against women and children is also being conducted. The authors study the factors and causes of the increase in domestic violence, paying attention to the high latency of such offenses, the discrepancy between official data and the real criminogenic picture in various regions of Kazakhstan. The study pays special attention to the problem of the lack of a real mechanism for responding to violence against women and the inability to fully legally ensure the safety of their lives and health. Only high-profile offenses against women and girls, which have led to the most terrible consequences, attract the attention of the public and government agencies. The study recommends certain measures that can improve the situation of preventing attacks on women in family relationships, ensure the protection of their rights and interests, and, most importantly, preserve their lives and health.

Keywords: domestic violence, attacks on women, prevention of domestic violence, offenses, gender equality, administrative responsibility, criminal responsibility, victims of domestic violence.

 

Введение. Современная цивилизация, отличаясь построением развитой пра­вовой системы, не может полностью решить ряд проблем и восполнить правовые пробелы, в число которых входит проблема насилия в отношении женщин. Дан­ный вопрос никак не связан с понятием гендерного равенства. В большинстве го­су­дарств, включая Республику Казахстан, законодательно установлены равные возможности для женщин и мужчин во всех сферах общественной, социальной и политической жизни[1]. По данным экспертов Казахстан лидирует по уровню ген­дерного равенства в Центральной Азии, в республике созданы реальные условия для получения всех видов образования женщинами. Но проблема заключается в том, что женщины продолжают оставаться объектом постоянного насилия со сто­роны мужчин, причем насилия в очень жестких формах, от изнасилований до убийств. Вопросы обеспечения безопасности жизни и здоровья женщин занимают очень важное место в правовой науке и литературе.

Вопросы и проблемы, связанные с насилием в отношении женщин, всегда за­ни­мали ведущую роль в уголовно-правовой политике Республики Казахстан, н решение этих проблем в основном определялось международными отношениями нашего государства. В 2009 году в РК был принят Закон «О профилактике быто­во­го насилия», который положил начало правовому определения насилия в отно­ше­нии женщин, в уголовном законодательстве также отражены положения, на­прав­ленные на защиту интересов женщин, их жизни и здоровья. В 2016 году была утверждена Концепция семейной и гендерной политики в Республике Казахстан до 2030 года. Все эти нормативные акты основываются на международных прин­ципах, которые установлены в документах ООН по защите прав женщин. Не­смот­ря на все предпринятые шаги по защите женщин от насилия, обеспечения соблю­де­ния их прав, в Казахстане продолжается рост правонарушений семейно-быто­вого характера, совершаются резонансные преступления, жертвами которых явля­ет­ся женщина.

Авторы в исследовании ставят задачу изучить причину роста посягательств на женщин, психологические и правовые факторы, способствующие и влияющие на неспособность общества и государства в полной мере обезопасить жизнь и здо­ровье женщин от мужского насилия.

Материалы и методы. По официальным данным ВОЗ, опубликованными в социальных сетях, 35 процентов женщин в мире подвергались насилию хотя бы раз в жизни. Опрос проводился в большом количестве государств, как в странах Аф­рики, Азии, Европы и ставил целью выявить любые формы насилия в отноше­нии опрашиваемых женщин. Не надо забывать, что эти данные получены лишь в опросе сравнительно небольшого количества респондентов, что вызывает вопрос о еще большем количестве женщин, которые подвергались насилию или притес­не­ниям по половому признаку.

Что касается Республики Казахстан по данным Генеральной прокуратуры в нашей стране в ходе бытового насилия со стороны мужчин ежегодно умирают при­мерно 80 женщин, еще большее количество получают серьезные ранения[2].

Реакцией на вызвавшее бурный отклик общественности преступление в отно­ше­нии Салтанат Нукеновой явилось принятие закона, в народе названного ее име­нем. Этот закон внес ряд изменений в некоторые законодательные акты, усиливаю­щие ответственность за правонарушения против женщин и детей. Эти изменения носят комплексный характер и затрагивают очень много сфер, включающих уго­лов­но-правовой характер, социальные вопросы, сферу брачно-семейных правоот­ношений, деятельность государственных органов и учреждений.

В Закон «О профилактике бытового насилия», в котором заложены основные понятия, характеризующие признаки бытового насилия, а также перечень учреж­дений, уполномоченных заниматься вопросами предупреждения случаев насилия в семье, был обновлен в августе 2024 года. К сожалению, закон лишь определяет ра­мочные правила по взаимодействию органов и учреждений в случаях обнару­же­ния фактов насилия бытового характера. Именно с этого закона в Казахстане на­ча­ли действовать комиссии по делам женщин и социально-демографической поли­тике в регионах и при Президенте РК. Но до сих пор эти комиссии выполняют лишь формализованные функции и не решают насущных проблем, связанных с защитой женщин от насилия. Конечно, роль этих учреждений немаловажная при обобщении и анализе состояния бытового насилия в регионах и выработке общих рекомендаций по их предупреждению, но, все-таки реальная помощь и защита женщин, ставших жертвами, куда более весома и необходима на современном этапе[3].

Государственная политика Республики Казахстан уже давно включила на­прав­ление работы по обеспечению защиты прав женщин и в качестве наглядного примера можно назвать Концепцию семейной и гендерной политики в РК до 2030 года, принятую еще в 2016 году и в редакции от 2022 года.

В концепции был проведен анализ судебной практики по вопросам насилия в семье, в отношении женщин. Было отмечено ухудшение ситуации и рост заре­ги­ст­рированных случаев избиения женщин, домашнего насилия в отношении жен­щин и детей. Проводился анализ причин и факторов, способствующих росту быто­вого насилия. Так, способствующими факторами были названы, социально-эконо­ми­ческие причины, алкоголизм, наркомания, психологические отклонения и бо­лез­ни, низкая культура и стереотипы в поведении, а также, установившиеся в об­ще­стве терпимое отношение к насилию в семье[4]. Несмотря на то, что в выше­ука­занной программе были запланированы действенные шаги по снижению домаш­него насилия, в последние годы такие факты стали происходить чаще.

Что касается насилия в отношении женщин, речь идет в основном, о домаш­нем насилии со стороны супругов. Основная доля таких случаев происходит имен­но в браке, побои и издевательства в отношении женщин чаще всего совершают их законные супруги. 99 % процентов всех зарегистрированных случаев админи­ст­ративного и уголовного характера касаются физического насилия: побоев, те­лесных повреждений, пыток, убийств, похищений и других, при этом все эти правонарушения в материалах дела сопровождаются фактами психического и сек­суального насилия. Все нормативные акты, регламентирующие ответственность за семейно-бытовое насилие, определяют такие виды насилия как физическое, пси­хи­ческое, сексуальное, но только физическое насилие становится основным фак­тором рассмотрения заявления потерпевшей.

При анализе статистических данных по семейно-бытовым нарушениям в Ка­зах­стане за 2023 год, в частности, больше всего таких правонарушений заре­ги­ст­рировано в Алматинской, Павлодарской, Восточно-Казахстанской областях. Не надо забывать, что речь идет о зарегистрированных случаях, то есть, когда жертвы обратились в правоохранительные органы, что же касается тех женщин, которые не обращались в полицию или в суды, то здесь процент латентности очень высо­кий. Многие жертвы семейного насилия никогда не обращаются в официальные органы, считая это постыдным либо опасаясь порицания со стороны близких, общества. Причем, большая часть случаев домашнего насилия приходится на юж­ные регионы Казахстана — Туркестанская, Атырауская, Жамбылская, Кзылор­дин­ская области. Во-первых, в этих регионах высокая плотность населения, во-вто­рых, здесь больше практикуются патриархальные семейно-брачные традиции ка­за­хов — калын мал, калым, можно сказать, что при заключении брака практически за девушку платят, также среди населения на юге чаще распространено мнение о ро­ли снохи, жены, сводящейся к служению мужу и его родителям. Все это вызы­ва­ет ряд вопросов. Навряд ли в этих областях, как показывает официальная статис­тика низкие показатели семейно-бытового насилия, невозможно представить, что­бы по сравнению с другими областями здесь процветает гендерное равенство. От­сут­ствие случаев регистрации насилия в отношении женщин в этих регионах объясняется не реальной картиной, а тем, что жертвы домашнего насилия не обра­щаются в правоохранительные органы[5].

Обсуждение. Проблемой можно назвать отношение самих женщин к домаш­не­му насилию, в особенности, женщин старшего поколения, которые не осуждают факты насилия, но и в некоторых случаях поддерживают насилие по отношению к своим снохам, к детям. Причинами мы можем назвать устоявшееся общественное мнение о заниженной роли женщин, о ее подчиненности мужчинам. Несомненно, в последние несколько лет в казахстанском обществе систематически стал под­ни­маться вопрос о необходимости защиты жертв домашнего насилия, об ужесто­че­нии ответственности за правонарушения в семейно-бытовой сфере, в особенности за совершение посягательств против женщин и детей. Очень часто в СМИ стали появляться факты насилия в отношении женщин, сами женщины-жертвы стали об­ращаться публично с жалобами на своих мужей-насильников. Государству приш­лось в срочном порядке вводить некоторые изменения в уголовное законода­тель­ство как реакцию на осуждение обществом фактов жестокого обращения с жен­щи­на­ми в семье. Но ужесточение юридической ответственности не сможет полно­стью решить эту проблему. Здесь требуется комплекс различных мер, направ­лен­ных на многостороннее разрешение проблем гендерного равенства в нашем совре­мен­ном обществе.

Провозглашаемые в нашем государстве и обществе идеи гендерного равен­ст­ва, защиты женщин от любых форм насилия, к сожалению, в реальности не имеют своего воплощения. В этом невозможно обвинить государственную политику, за­ко­нодательную основу, каких-либо официальных препятствий, запретов карьер­ного продвижения, занятия государственной службой для женщин нет, но в то же время число женщин, занимающих должности в государственной службе, в право­охранительных органах намного меньше мужчин.

Действенным шагом в уменьшении насилия в отношении женщин, фактов семейно-бытового насилия, конечно же станет ужесточение законодательства в части криминализации ряда противоправных действий против женщин и детей.

Одним из направлений политики защиты и обеспечения безопасности женщин является пересмотр образовательного процесса, речь идет о воспитании детей и мо­лодежи нового поколения, которые вырастут нетерпимыми к домашнему насилию в любых его проявлениях. Система дошкольного, среднего образования долж­на содержать обучающие и развивающие программы, направленные на при­витие подрастающему поколению чувства уважения к противоположному полу, неприятия насилия, бережного отношения к окружающим, детям. Учитывая, что ны­нешние дети в будущем создадут семьи, их воспитание сыграет основную роль для предупреждения в будущем роста насилия в семейных отношениях.

Конечно, не только система образования должна работать в этом направлении. Предупреждение семейно-бытового насилия — это, прежде всего, государствен­ная задача, решение которой требует больших финансовых, социально-эконо­ми­чес­ких, политических вложений. И самым важным направлением в обеспечении безопасности жизни и здоровья женщин в семье, для уменьшения случаев насилия в их отношении является сама семья, обстановка в семье, здоровые отношения между членами семьи, супругами, родителями и детьми. Зачастую за закрытыми дверь­ми совершается насилие, бьют жен и детей, запугивают беззащитных членов семьи, которые не в силах постоять за себя. Кроме того, немаловажную роль игра­ют общественные устои, влияние общественного мнения на отношение к проблеме се­мейно-бытового насилия. Необходимо проводить планомерную информацион­ную, культурно-массовую, агитационную работу среди населения по пропаганде ну­левой нетерпимости к любым проявлениям насилия в отношении женщин и детей.

Ужесточение ответственности за совершение правонарушений против жен­щин и детей также может стать весомым вкладом в обеспечение безопасности жиз­ни и здоровья женщин. Конечно, криминализация статей об уголовной ответствен­нос­ти за умышленное причинение легкого вреда здоровью и побои — это необхо­ди­мость в уголовно-правовой политики сегодняшнего дня. Переход этих составов из административных в уголовные проступки преследует цель усилить ответствен­ность за домашнее насилие, так как в основном побои совершаются в семье[6]. Но проблемой остается процессуальный механизм привлечения к ответственности мужей за совершение побоев своих жен: во-первых, жена в большинстве случаев, а точнее во всех, отзывает свою жалобу, во-вторых, пока дело будет рассмотрено в судебном порядке, мужья могут продолжать свое насилие, порой в отместку за обращение жены в правоохранительные органы[7].

Правовая основа предупреждения посягательств на женщин в семье основана на ужесточении наказания за подобные деяния административным и уголовным законодательством

Выводы и результаты. Таким образом, очень важным способом предупреж­дения семейной преступности является ужесточение ответственности. Усиление ответственности надо понимать не в смысле ужесточения наказания. Мы знаем, что как бы наказания не были строгими, это порой, недостаточно для снижения роста правонарушений против женщин и детей. Конечно, изменения в уголовном и административном законодательстве имеют важное значение, в частности кри­ми­нализация побоев, введение уголовной ответственности за приставание сексу­ального характера, за склонение к самоубийству, введение в КоАП понятий бул­лин­га и травли положат большой вклад в пресечение преступности против женщин и детей. Нужно пересмотреть механизм реагирования на факты насилия в от­но­ше­нии женщин, правоохранительные органы принимают меры в основном в случаях официального обращения женщин, причем реагирование заключается лишь в по­верхностном изучении заявления, показаний жертвы и насильника, которые чаще находятся в семейно-брачных отношениях. Женщина в период изучения этих данных зачастую остается беззащитной, что в конце концов приводит к том, что она отказывается от своей жалобы. Необходимо создать условия, при которых женщина в случае подаче заявления в правоохранительные органы о насилии со сто­роны супруга, должна иметь возможность реально изолироваться вместе с детьми от насильника, либо насильник должен не иметь возможность общаться с потерпевшей. Помимо закрепления основ функционирования центров поддержки семьи, которые должны оказывать специальные соцуслуги жертвам домашнего на­си­лия, сами виды, способы и размеры, а точнее их критерии не конкретизированы.

Еще одним важным шагом в борьбе с семейным насилием должна быть акти­ви­за­ция информационного воздействия. Недостаточно простого информирования о фактах семейного насилия, женщины, дети, все жертвы насилия должны знать каким образом, к кому они могут обратиться в случаях посягательств, на какую реальную поддержку правового, бытового, психологического характера они могут рассчитывать. Такая информация должна распространяться через все средства массовой информации, в особенности через социальные сети. Особенно важна такая информация на казахском языке для южных регионов республики, где про­живает в основном казахоязычное население и где высока доля латентных случаев насилия в семье.

Для более эффективного предупреждения и противодействия семейно-бы­то­вому насилию важен профессионализм правоохранительных органов, ведь именно они полномочны пресекать правонарушения. И в таком случае вполне обоснован­но, чтобы сотрудники полиции могли иметь опыт работы с такими фактами. Необ­ходима специализация сотрудников, правильным будет создание отдельных служб в ПОО, которые будут заниматься семейным насилием, эти службы должны вклю­чать участковых сотрудников, дознавателей, которые будут рассматривать факты побоев, причинения вреда здоровью небольшой и средней тяжести, сексуального на­силия и домогательств, совершаемых в основном в семье, в брачных и родст­вен­ных отношениях также включая факты насилия в отношении женщин на службе и на работе. Это поможет сотрудникам полиции более детально разбираться в дан­ных случаях, определять причины и факторы, способствующие домашнему наси­лию, что в дальнейшем поможет справедливому судебному разбирательству.

 

Список литературы

1. Конституция Республики Казахстан. Принята на республиканском рефе­рен­думе 30 августа 1995 года. По состоянию на 19 сентября 2021 года // http://adilet.zan.kz/rus/docs/K950001000_
2. http://office.sud.kz/lawsuit/
3. Закон РК «О профилактике бытового насилия» от 4 декабря 2009 года № 214-IV (по состоянию на 7 августа 2024 года) // https://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000231
4. Об утверждении Концепции семейной и гендерной политики в Республике Казахстан до 2030 года: Указ Президента Республики Казахстан от 6 декабря 2016 года № 384 (по состоянию на 4 сентября 2024 года) // https://adilet.zan.kz/rus/docs/U1600000384
5. www.kp.kz: https://www.kp.kz/online/news/5766696/
6. Уголовный кодекс РК от 3 июля 2014 года № 226-V (по состоянию на 4 сентября 2024 года) // http://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000226
7. Уголовно-процессуальный кодекс РК от 4 июля 2014 года № 231-V ЗРК (по состоянию на 4 сентября 2024 года) // https://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000231

References

1. Konstitutsiya Respubliki Kazakhstan. Prinyata na respublikanskom referendume 30 avgusta 1995 goda. Po sostoyaniyu na 19 sentyabrya 2021 goda // http://adilet.zan.kz/rus/docs/K950001000_
2. http://office.sud.kz/lawsuit/
3. Zakon RK «O profilaktike bytovogo nasiliya» ot 4 dekabrya 2009 goda № 214-IV (po sostoyaniyu na 7 avgusta 2024 goda) // https://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000231
4. Ob utverzhdenii Kontseptsii semeynoy i gendernoy politiki v Respublike Kazakhstan do 2030 goda: Ukaz Prezidenta Respubliki Kazakhstan ot 6 dekabrya 2016 goda № 384 (po sostoyaniyu na 4 sentyabrya 2024 goda) // https://adilet.zan.kz/rus/docs/U1600000384
5. www.kp.kz: https://www.kp.kz/online/news/5766696/
6. Ugolovnyy kodeks RK ot 3 iyulya 2014 goda № 226-V (po sostoyaniyu na 4 sentyabrya 2024 goda) // http://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000226
7. Ugolovno-protsessual’nyy kodeks RK ot 4 iyulya 2014 goda № 231-V ZRK (po sostoyaniyu na 4 sentyabrya 2024 goda) // https://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000231

---

МРНТИ 10.77.51

УДК 343.5

Власова Елена Львовна — доцент кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел Российской Федерации, кандидат педагогических наук, доцент (Российская Федерация, г. Иркутск)

СЕМЕЙНО-БЫТОВОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ КАК СОСТАВЛЯЮЩАЯ СЕМЕЙНО-БЫТОВОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

Аннотация. В российском законодательстве установлены нормы, запрещаю­щие жестокое обращение, насилие, унижение чести и достоинства личности, нару­ше­ние прав и свобод граждан, это закреплено, в том числе, в ст. 21 Конституции Рос­сийской Федерации. Однако «семейно-бытовое» или «семейное насилие» не име­ет легального закрепления в нормативно-правовых актах Российской Федера­ции. Фактически оно есть, а юридически его нет. В реалиях сегодняшнего времени это выступает существенной проблемой. В статье предпринята попытка опреде­ле­ния семейно-бытовых преступлений и их рассмотрение через призму семейно-бытовой преступности. Автор использует статистические данные в целях анализа семейно-бытовой преступности на территории Российской Федерации, рассмат­ри­вает ее признаки и виды. В заключении делается вывод о том, что семейно-бытовое преступление является составляющей бытовой преступности — это общественно-опасное, виновное, противоправное, наказуемое деяние, представляющее собой ак­ты физического, сексуального, психологического или экономического насилия, которые происходят в кругу семьи, в быту, между супругами, в том числе быв­шими, или лицами, проживающими в гражданском браке в результате конфликта. Также в статье вносятся предложения о совершенствовании законодательства по дан­ному вопросу.

Ключевые слова: семейно-бытовое преступление, домашнее насилие, семей­ный конфликт, газлайтинг, сталкинг, деликт, профилактика, уголовное преслед­ование.

Власова Елена Львовна — Ресей Федерациясы Ішкі істер министрлігінің Шығыс Сібір институтының Ішкі істер органдарының әкімшілік құқығы және әкімшілік қызметі кафедрасының доценті, педагогика ғылымдарының канди­даты, доцент (Ресей Федерациясы, Иркутск қ.)

ОТБАСЫЛЫҚ-ТҰРМЫСТЫҚ ҚЫЛМЫС ОТБАСЫЛЫҚ-ТҰРМЫСТЫҚ ҚЫЛМЫСТЫлықтыҢ ҚҰРАМДАС БӨЛІГІ РЕТІНДЕ

Түйін. Ресей заңнамасында қатыгездікке, зорлық-зомбылыққа, жеке адамның ар-намысы мен қадір-қасиетін қорлауға, азаматтардың құқықтары мен бостандық­тарын бұзуға тыйым салатын нормалар белгіленген, бұл Ресей Федерациясы Кон­ституциясының 21-бабында бекітілген. Алайда, «отбасылық-тұрмыстық» немесе «отбасылық зорлық-зомбылық» түсініктерін Ресей Федерациясының нормативтік құқықтық актілерінде заңды түрде бекітілмеген. Шындығында, ол өмірде орын алады, бірақ заңды түрде жоқ. Бүгінгі таңда бұл маңызды мәселе болып табылады. Мақалада отбасылық-тұрмыстық қылмыстарды анықтауға және оларды отбасы­лық-тұрмыстық қылмыстылықтың объективі арқылы қарауға әрекет жасалды. Ав­тор статистикалық деректерді Ресей Федерациясының аумағында отбасылық және тұрмыстық қылмысты талдау үшін пайдаланады, оның белгілері мен түрлерін қа­рас­тырады. Қорытындыда отбасылық-тұрмыстық қылмыс тұрмыстық қылмысты­лықтың құрамдас бөлігі болып табылады — бұл отбасы шеңберінде, тұрмыста, ерлі-зайыптылар, оның ішінде бұрынғы адамдар немесе адамдар арасында орын ала­тын физикалық, жыныстық, психологиялық немесе экономикалық зорлық-зом­былық актілері болып табылатын әлеуметтік қауіпті, кінәлі, құқыққа қайшы, жаза­ла­натын әрекет, жанжал нәтижесінде азаматтық некеде тұратындар. Сондай-ақ, мақалада осы мәселе бойынша заңнаманы жетілдіру туралы ұсыныстар енгізіледі.

Түйінді сөздер: отбасылық-тұрмыстық қылмыс, тұрмыстық зорлық-зом­бы­лық, отбасылық жанжал, газлайтинг, сталкинг, азаптау, алдын алу, қылмыстық қудалау.

Vlasova Elena Lvovna — associate professor of the department of administrative law and administrative activities of the internal affairs bodies of the East Siberian Institute of the Ministry of internal affairs of the Russian Federation, candidate of pedagogical sciences, associate professor (Russian Federation, Irkutsk)

DOMESTIC CRIME AS A COMPONENT OF DOMESTIC CRIMINALITY

Annotation. Russian legislation has established norms prohibiting ill-treatment, violence, humiliation of personal honor and dignity, and violation of citizens’ rights and freedoms, including in Article 21 of the Constitution of the Russian Federation. Howe­ver, «family domestic violence» or «domestic violence» has no legal basis in the legal acts of the Russian Federation. In fact, it exists, but legally it does not exist. In the realities of today, this is a significant problem. The article attempts to define domestic crimes and their consideration through the prism of domestic crime. The author uses statistical data to analyze domestic and family crime in the Russian Federation, examines its signs and types. The conclusion concludes that domestic violence is a component of domestic crime — it is a socially dangerous, culpable, illegal, punishable act that represents acts of physical, sexual, psychological or economic violence that occur in the family circle, in everyday life, between spouses, including exes, or persons living in a civil marriage because of a conflict. The article also makes suggestions on improving legislation on this issue.

Keywords: family domestic violence, domestic violence, family conflict, gaslighting, stalking, tort, prevention, criminal prosecution.

 

Введение. В российском законодательстве установлены нормы, запрещаю­щие жестокое обращение, насилие, унижение чести и достоинства личности, нарушение прав и свобод граждан, это закреплено, в том числе, в ст. 21 Консти­туции Российской Федерации. В VII разделе Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусмотрены меры наказания за преступления против жизни и здоровья. Однако «семейно-бытовое» или «семейное насилие» не имеет легального закрепления в нормативно-правовых актах РФ. Фактически оно есть, а юридически его нет.

В реалиях сегодняшнего времени это выступает существенной проблемой, поскольку количество внутрисемейных конфликтов увеличивается, а это не только вопрос безопасности отдельной личности, но и безопасности государства в целом[1]. Поэтому так важна профилактика данного вида правонарушения. Вопросами пре­ду­преждения и профилактики насилия в семье занимаются Министерство внут­ренних дел Российской Федерации, Министерство здравоохранения Российской Федерации, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, Упол­номоченный по правам ребенка в Российской Федерации[2].

В настоящее время особую обеспокоенность вызывает семейно-бытовая прес­туп­ность в отношении женщин и несовершеннолетних детей. На сегодняшний день в России проживает почти 40 миллионов несовершеннолетних, что состав­ля­ет более 25 % всего населения страны[3], многие из них живут в семьях, где насилие, алкоголизм, наркомания — это норма поведения. К сожалению, такое положение вещей наблюдается в 40 % российских семей. По официальной статистике МВД РФ, в России 26 тысяч несовершеннолетних ежегодно становятся жертвами пре­с­тупных посягательств, из них около двух тысяч погибают, восемь тысяч получают телесные повреждения. Еще две тысячи детей и подростков, спасаясь от жестокого обращения со стороны родителей, кончают жизнь самоубийством.

Согласно статистике Генеральной прокуратуры, «в 2021 году каждое третье преступление в российских семьях было совершено против детей. Ежегодно пра­во­охранительные органы отмечают рост таких преступлений. Тяжкие и особо тяж­кие выросли на 10 %, а случаи сексуального насилия — на 15 %»[4].

Не менее впечатляющие цифры совершенных насильственных преступлений в отношении женщин. В России, по данным на 1 января 2022 года — 77,89 млн. женщин[5], а пострадавших от домашнего насилия — 16 млн., то есть каждая пятая женщина.

Именно поэтому Министерство труда и социальной защиты РФ включили тему защиты от домашнего насилия в Национальную стратегию действий в ин­те­ресах женщин на 2023-2030 годы.

Согласно положениям Стамбульской конвенции о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием, принятой 11 мая 2011 года (Россия не подписала Стамбульскую конвенцию), «домашнее насилие — это все акты физического, сексуального, психологического или экономического наси­лия, которые происходят в кругу семьи или в быту, или между бывшими или ны­неш­ними супругами, или партнерами, независимо от того, проживает или не про­живает лицо, их совершающее, в том же месте, что и жертв»[6].

На законодательном уровне до сих пор нет специального закона, касающегося домашнего (бытового) насилия. Однако, стоит заметить, что такой законопроект вносили на рассмотрение в Государственную Думу Российской Федерации не­сколь­ко лет подряд, в сентябре 2016 года, в ноябре 2019 с доработками. Вместе с тем, он до настоящего времени остается не принятым. 9 декабря 2019 года В. В. Пу­тин в ходе ежегодной итоговой пресс-конференции впервые прокоммен­ти­ровал законопроект о домашнем насилии. Президент неодобрительно отозвался о применении физической силы в семейных конфликтах, однако указал, «что мож­но пользоваться уже существующим законодательством, которое позволяет нака­зы­вать за подобные правонарушения. Необходимо спокойно обсудить, нужен ли новый закон, дать прогноз возможных последствий и лишь затем принять реше­ние»[7].

Проблема домашнего насилия актуальна и в наши дни, она является предметом исследования многими российскими учеными, такими как Л. В. Сердюк, С. Я. Сала­мова, Л. А. Букалерова, К. В. Зубарева и др.

Материалы и методы. Используются статистические данные в целях анализа семейно-бытовой преступности на территории Российской Федерации, а также проводится анализ норм, запрещающих жестокое обращение, насилие, унижение чести и достоинства личности, нарушение прав и свобод граждан, что закреплено и в ст. 21 Конституции Российской Федерации.

Обсуждение и результаты. Семейно-бытовые преступления — это насильст­венные действия преступного характера. В юридической литературе категория «насилие» рассматривается как физическое или нравственное принудительное воздействие на объект преступных деяний. В теории уголовного права «насилие» рассматривается не только как физическое воздействие, но и как психологическое воздействие с корыстными целями или с целью подавления личности.

В настоящее время легального определения семейно-бытового насилия в законо­дательстве нет. Поэтому при исследовании проблем преступности в сфере семейно-бытовых отношений основой послужили базовые понятия и концепции, содержа­щиеся в трудах отечественных криминологов, социологов, психологов, философов и педагогов.

Так, например, Л. В. Сердюк в качестве основного классифицирующего при­зна­ка преступлений семейно-бытового насилия выделяет семейно-родственные связи[8]. С. Я. Саламова в качестве классифицирующего признака противоправных деяний семейного насилия выделяет «общественную опасность, а также оскорб­ле­ние и унижение человеческого достоинства жертвы» [9]. Л. А. Букалерова выделяет в качестве квалифицирующих признаков семейного насилия: «уголовно-наказуе­мое воздействие на членов семьи с применением принуждения, которое оказывает на потерпевших сексуальное, физическое или психическое принуждение»[10].

При классификации противоправных деяний выделяют прямые и косвенные насильственные действия. При прямых насильственных действиях субъект право­нарушения причиняет жертве физический, моральный или психологический вред. Вот как раз жертвами данного вида преступлений чаще всего становятся женщины и несовершеннолетние дети.

Косвенная форма насилия — это психологическое воздействие на объект пре­ступления.

По мнению В. П. Ревина, «под бытовыми преступлениями обычно понимают умышленные посягательства на жизнь, здоровье, свободу, честь, достоинство и по­ло­вую неприкосновенность личности, нормальное развитие несовершеннолетних, а также на личную собственность граждан, совершенные по бытовым мотивам, на почве неприязненных отношений между виновными и потерпевшими»[11].

То есть, иными словами, бытовое преступление представляет собой результат разрешения преступным путем семейного конфликта, возникшего между людьми, состоящими в определенных бытовых отношениях.

Бытовые отношения тесно связаны с семейными, но нельзя сказать, что они полностью совпадают. Быт включает в себя помимо отношений семейно-бытового характера, отношения коммунально-бытовые, досугово-бытовые, производ­ствен­ные.

27 января 2017 года был принят федеральный Закон «О внесении изменений в ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации»[12]. В результате из текста нормативно-правового акта были исключены слова «в отношении близких лиц», что фактически являлось декриминализацией домашних побоев и переводом их из уголовных преступлений в административные правонарушения. Сейчас нанесение побоев впервые квалифицируется по статье 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее КоАП РФ)[13], нанесение побоев повторно влечет ответственность по ст. 116.1 УК РФ. Также, с правовой точки зре­ния, лица, совершающие насилие в отношении членов семьи, могут нести ответ­ст­венность по статьям 111, 112, 115 и 132 УК РФ.

Преступления против детей в семейно-бытовой сфере[14] предусмотрены статьями 106 УК РФ — убийство матерью новорожденного ребенка, за изна­силование, насильственные действия сексуального характера предусмотрены в ст. 131 УК РФ, ст. 132 УК РФ, ст. 134 УК РФ, ст. 135 УК РФ. Наказание за оставление в опасности ребенка и отказ в родительской заботе предусмотрено статьями 125 УК РФ и ст. 5.35 КоАП РФ. В целом насильственные преступления в сфере семьи содержатся в главе 16 УК РФ «Преступления против жизни и здоровья», главе 18 УК РФ «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы лич­ности», а также в главе 20 УК РФ «Преступления против семьи и несовер­шен­но­летних». Таким образом, семейно-бытовое преступление — это общественно опас­ное, виновное, противоправное, наказуемое деяние, представляющее собой ре­зультат разрешения семейного конфликта, возникшего между людьми, состоя­щими в определенных бытовых отношениях. Семейно-бытовая преступность есть составляющая бытовой преступности. Бытовые преступления всегда совершаются именно по бытовым мотивам, которые всегда конкретны и причинно связаны с условиями быта, детерминированы им. Следовательно, бытовое преступление — это преступление, совершенное в сфере бытовой жизнедеятельности людей по мотивам, возникающим на почве личностно-бытовых взаимоотношений винов­ного и потерпевшего.

Различают следующие виды семейно-бытового насилия, а именно:

1. Физическое насилие — является наиболее распространенным, заключается в преднамеренном нанесении побоев, травм, ожогов, причинении других повреж­дений, удержании личности. Подразделяется на прямое и косвенное[15]. Прямое физическое насилие предполагает причинение вреда непосредственно самой лич­ности. Косвенное заключается в противоправном воздействии на другой объект с целью психологического давления на жертву.
2. Сексуальное насилие — это любая форма принуждения к сексуальным действиям, изнасилование, домогательства, принуждение к половым сношениям в неприемлемой форме, инцест, склонение несовершеннолетних членов семьи к по­ловым контактам, геронтофилия, использование сексуальности другого человека против его воли[16].
3. Психологическое насилие — это оскорбление, унижение достоинства, шан­таж, угрозы, эмоциональное манипулирование, контроль действий, навязывание определенных установок и мышления, запугивание, внушение вины или чувство дол­га, газлайтинг. Повторяющееся психологическое насилие приводит к депрес­сии, посттравматическому стрессовому расстройству, постоянному чувству страха и тревоги, самоубийствам.
4. Экономическое насилие выражается в запрете выходить на работу и самос­тоятельно зарабатывать, удержании банковских карт, утаивании доходов, финан­совом контроле.
5. Преследование (сталкинг) — так же вид насилия, который включает в себя слежку за человеком, навязчивые сообщения, звонки, попытки установить связь каким-либо образом, угрозы, домогательства[17]. В УК РФ нет отдельной статьи, посвященной преследованию.

Считаем необходимым ввести в УК РФ самостоятельную статью, в диспо­зиции которой будут легально определены преследование и его признаки.

Для домашнего насилия характерна систематизация, когда действия одного и того же вида насилия осуществляются зачастую ни один раз.

Необходимо выделить в качестве обязательных признаков семейно-бытовых преступлений следующие:

• затрагивают только семейно-бытовую сферу отношений;
• мотивом данных преступлений выступают неприязнь, ревность, месть, ху­лиганские побуждения и т. д.;
• наличие между виновным и потерпевшим семейного, иного родственного или соседского общения, причинно связанных с совершением преступления.

Считаем, что к преступлениям, совершаемым в сфере семейно-бытовых отно­шений, могут быть отнесены три группы деликтов:

1) насильственные посягательства на человека (убийство, телесные повреж­дения, истязания и хулиганство, связанное с насилием);

2) преступления против жизни, здоровья, чести и достоинства граждан на­силь­ственного характера (доведение до самоубийства, клевета, оскорбление, уг­роза убийством и нанесением тяжких телесных повреждений);

3) связанные с семейно-бытовыми отношениями посягательства на имущест­во (умышленное уничтожение или повреждение личного имущества, кража, вы­могательство).

Таким образом, к числу преступлений, совершаемых в сфере семейно-быто­вых отношений, могут быть отнесены деяния, посягающие на жизнь, здоровье, честь, достоинство и имущество граждан, являющиеся в основе результатом не­пра­вомерного разрешения возникающих на почве конкретно-личностных непро­изводственных отношений конфликтов, мотивированных неприязнью, завистью, местью, ревностью или хулиганскими побуждениями виновного, связанного с потерпевшим семейным, иным родственным или соседским общением.

Насильственные преступления в семейно-бытовой сфере представляют реаль­ную и потенциальную опасность для социального здоровья семьи, общества и под­растающего поколения. Однако, несмотря на внушительные масштабы и социальную опасность внутрисемейного насилия, в России сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, общество и государство признают данную проблему существенной и требующей немедленного реагирования, с другой — государство, согласно ст. 23 Конституции Российской Федерации, предусматривает право каждого на неприкос­новенность частной жизни, личную и семейную тайну, предпочитает не вмешиваться в семейную сферу, а реальные меры по противодействию насилию в семье остаются лишь вопросами превенции.

Происходящие в Российской Федерации изменения серьезно повлияли па функ­цио­нирование семьи, что выражается в негативных процессах, в увеличении числа неполных и проблемных семей, росте детской преступности, увеличении числа пре­ступлений, совершенных в отношении самих несовершеннолетних и других негатив­ных проявлениях. В России остро встали вопросы решения проблем социальной дез­адаптации большинства семей, стабилизации семейных отношений, имеющих боль­шое влияние на социализацию подрастающего поколения. Разрешение этих и других вопросов требует принятия конкретных мер, создания необходимых условий для реа­лизации семьей ее функций, разработки концепций, рекомендаций, программ, нап­рав­ленных на оздоровление семьи.

Тем не менее, полагаем, что во введении специального закона «О профилак­тике домашнего насилия» особой необходимости нет. Основные направления противо­дей­ст­вия семейно-бытовому насилию можно определить в национальных и межотрас­левых документах стратегического планирования, а конкретные объек­ты и субъекты профилактического воздействия, перечень мероприятий профилак­ти­ческого харак­те­ра, меры ответственности за правонарушения целесообразно предусмотреть в нормах отраслевого законодательства.

Отмечаем, что на сегодняшний день в России уже создана достаточно солид­ная правовая основа для противодействия семейно-бытовому насилию. К числу докумен­тов программного характера можно отнести Распоряжение Правительства РФ от 25 августа 2014 года № 1618-р «Об утверждении Концепции государ­ственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года»; Распоряжение Прави­тельства РФ от 8 марта 2017 года № 410-р «Об утверждении Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2022 годы» и др.

На наш взгляд, повысить уровень правовой защищенности обороняющихся лиц можно, в том числе, посредством введения в КоАП РФ нормы, согласно ко­то­рой не будет признаваться административным правонарушением вред, причинен­ный в сос­тоя­нии необходимой обороны.

Далее, в административном законодательстве Российской Федерации нет норм, предусматривающих возможность освобождения от административного преследова­ния в случае деятельного раскаяния или примирения с потерпевшим. Полагаем, что введение соответствующих норм в КоАП РФ будет способствовать разрешению се­мей­ного конфликта без применения мер административной репрес­сии.

Профилактические мероприятия по нормализации обстановки в неблагопо­луч­ных семьях предполагают осуществление различных мер социально-правовой, социально-педагогической и медико-психологической помощи.

В настоящее время борьба с насилием в семье ведется в основном уголовно-правовыми средствами, но их применение не может его предотвратить, обеспечить социальную реабилитацию семьи и ее сохранение.

Люди, которые стали жертвами или свидетелями «семейно-бытового наси­лия» не знают о существовании неправительственных общественных организаций и государственных органов, которые оказывают помощь в конфликтных ситуа­циях, не имеют их адресов и телефонов. В связи с этим, профилактика «семейного насилия» должна предусматривать мероприятия, направленные на повышение правовых знаний населения; разработку и воплощение в жизнь учебных и инфор­мационных программ для семей, имеющих соответствующие проблемы; введение бес­платных курсов по конфликтологии; оказание своевременной психоло­гичес­кой, консультативной и материальной помощи семьям, оказавшимся в кризисных ситуациях и прочее.

Это так же и создание специализированных учреждений — кризисных центров для жертв насилия в семье и центров медико-социальной реабилитации. Деятельность этих учреждений должна быть направлена на оказание комплексной психологической, юридической, информационно-консультативной, социально-ме­ди­цинской и другой помощи, а также, в случае необходимости, предоставления временного убежища женщинам и детям, пострадавшим от насилия в семье или оказавшихся в кризисной ситуации. К примеру, в городе Иркутске существует три таких учреждения: 1) кризисный центр для женщин (Иркутск, ул. Советская, 3б); 2) «Мария» кризисный центр (Иркутск, Шахтерская, 24); 3) «Милосердие» (Ир­кутск, 1 Советская, 58).

Заключение. Таким образом, подводя итоги всему сказанному, приходим к следующему.

В юридическом смысле семья — это люди, проживающие совместно и связан­ные друг с другом правовыми отношениями после официального заключения брака. Специфика семьи заключается в том, что она «перерабатывает» общест­вен­ные факторы в семейные.

Семья нивелирует положение в обществе, исходя из этого, «причиной вну­три­семейных насильственных преступлений являются безработица, бедность, нище­та, что порождают депривацию, пьянство, алкоголизм, ощущение ненужности, вы­бро­шенности из общества, которые выступают непосредственными причинами пре­ступности. Одновременно идет процесс криминализации образа жизни, навя­зан­ный новыми условиями, обусловленный необходимостью физического выжи­вания[18].

Семейно-бытовые преступления — это насильственные действия преступного характера, являющиеся составляющей бытовой преступности Бытовые преступ­ления всегда совершаются именно по бытовым мотивам (хотя по бытовым моти­вам могут совершаться и небытовые преступления). Мотив бытовых преступлений всегда конкретен и причинно связан с условиями быта. Конкретными проявле­ни­ями мотива выступают чаще всего корысть, месть, зависть, ревность и т. п. Воз­ник­новение мотива бытового преступления, его формирование и реализация орга­ни­чески связаны с бытовыми отношениями, ими он и детерминирован. Следова­тельно, определяя бытовое преступление, нужно указывать на характеристику объекта и мотива данного деяния. К указанному следует добавить, что: «бытовое пре­ступление — это преступление, совершенное в сфере бытовой жизнедеятель­нос­ти людей по мотивам, возникающим на почве личностно-бытовых взаимоот­но­шений виновного и потерпевшего»[19].

Таким образом, семейно-бытовое преступление, являясь составляющей быто­вой преступности, — это общественно-опасное, виновное, противоправное, нака­зу­емое деяние, представляющее собой акты физического, сексуального, психоло­ги­ческого или экономического насилия, которые происходят в кругу семьи, в быту, между супругами, в том числе бывшими, или лицами, проживающими в граж­данском браке, в результате конфликта.

Необходимо выделить в качестве обязательных признаков семейно-бытовых преступлений следующие:

• связь (обусловленность) с непроизводственной (семейно-бытовой) сферой отношений;
• наличие мотивационного аспекта, базирующегося на неприязни, ревности, мести, хулиганских побуждениях;
• наличие между виновным и потерпевшим функционального семейного, ино­го родственного или соседского общения, причинно связанных с совершением прес­тупления.

Считаем необходимым расширить понятия «преступления, совершаемые в сфере семейно-бытовых отношений» за счет включения составов, не относящихся к категории насильственных преступлений. Преступления, посягающие на иму­щество, также могут иметь в основе семейно-бытовые отношения.

 

Список литературы

1. Тимошенко С. Е. Особенности криминалистической характеристики убийств, совершенных на семейно-бытовой почве // Вопросы раскрытия, расследо­вания и профилактики преступлений. — 2017. — № 1. — С. 418-425.
2. Жиляева А. А. К вопросу об осуществлении и защите семейных прав // Нау­ка и практика. — 2014. — № 3 (60). — С. 173-176.
3. Швабауэр А. В. Угрозы и истоки законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2020. — № 1 (56). — С. 13-22.
4. Портал правовой статистики // URL: crimestat.ru (дата обращения: 29.08.2024 г.).
5. Федеральная служба государственной статистики // URL: https://rosstat.gov.ru/folder/12781 (дата обращения: 29.08.2024 г.).
6. Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отно­ше­нии женщин и домашним насилием Стамбул, 2011 // URL: https://docs.cntd.ru/ document/420206767?section=text (дата обращения: 29.08.2024 г.).
7. Путин впервые прокомментировал закон о домашнем насилии // URL: https://www.vedomosti.ru/society/news/2019/12/19/819162-zakon-o-nasilii (дата обращения: 28.08.2024 г.).
8. Сердюк Л. В. Профилактика правонарушений и преступлений в сфере семейно-бытовых отношений // URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=26442846 (дата обращения: 28.08.2024 г.).
9. Саламова С. Я. Домашнее насилие в современной России: общая харак­теристика // Lex Russica. — 2018. — № 9 (142). — С. 129-138.
10. Букалерова Л. А., Меликов Ф. А. О необходимости легального выделения специальных субъектов, осуществляющих насилие в семье // Вопрос безопасности. — 2015. — № 3. — С. 109-119.
11. Ревин В. П. Профилактика преступлений в сфере семейно-бытовых отно­шений: Учеб. пос. — М.: Норма, 1985. С. 9.
12. О внесении изменения в статью 116 Уголовного кодекса Российской Феде­рации: федеральный закон от 07.02.2017 г. № 8-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2017. — № 7. — Ст. 1027.
13. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2002. — № 1 (часть I). — Ст. 1.
14. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон РФ от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 08.08.2024 г.) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
15. Куцурова Д. И., Дербок З. Г., Васильев А. М. Семейно-бытовое насилие и его концептуальные основы минимизации на законодательном уровне // Между­народ­ный научно-исследовательский журнал. — 2022. — № 6 (120). — С. 158-161.
16. Зубарева К. В., Бадуртдинов А. А., Васильев А. М. Побои, угроза убийст­вом, причинение вреда здоровью, проявляющиеся в семье: проблемы квалифи­кации // Уголовно-правовая охрана жизни и здоровья. — 2020. — № 1. — С. 35-38.
17. Зубарева К. В., Бадуртдинов А. А., Васильев А. М. Домашнее насилие, вы­ра­женное в побоях, избиении и в угрозе убийством // Фундаментальная и при­кладная наука: состояние и тенденции развития. — 2020. — № 1. — С. 77-82.
18. Мацкевич И. М. Причины преступлений (новый взгляд на хорошо забытые старые проблемы) // Юрист. — 2013. — № 19. — С. 24-31.
19. Безызвестных Н. В. Причины и условия совершения бытовых преступ­лений // Трибуна ученого. — 2021. — № 2. — С. 1-4.

References

1. Timoshenko S. Ye. Osobennosti kriminalisticheskoy kharakteristiki ubiystv, sovershennykh na semeyno-bytovoy pochve // Voprosy raskrytiya, rassledo¬vaniya i profilaktiki prestupleniy. — 2017. — № 1. — S. 418-425.
2. Zhilyayeva A. A. K voprosu ob osushchestvlenii i zashchite semeynykh prav // Nau¬ka i praktika. — 2014. — № 3 (60). — S. 173-176.
3. Shvabauer A. V. Ugrozy i istoki zakonoproyekta o profilaktike semeyno-bytovogo nasiliya // Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra. — 2020. — № 1 (56). — S. 13-22.
4. Portal pravovoy statistiki // URL: crimestat.ru (data obrashcheniya: 29.08.2024 g.).
5. Federal’naya sluzhba gosudarstvennoy statistiki // URL: https://rosstat.gov.ru/folder/12781 (data obrashcheniya: 29.08.2024 g.).
6. Konventsiya Soveta Yevropy o predotvrashchenii i bor’be s nasiliyem v otno-she¬nii zhenshchin i domashnim nasiliyem Stambul, 2011 // URL: https://docs.cntd.ru/ document/420206767?section=text (data obrashcheniya: 29.08.2024 g.).
7. Putin vpervyye prokommentiroval zakon o domashnem nasilii // URL: https://www.vedomosti.ru/society/news/2019/12/19/819162-zakon-o-nasilii (data obrashcheniya: 28.08.2024 g.).
8. Serdyuk L. V. Profilaktika pravonarusheniy i prestupleniy v sfere semeyno-bytovykh otnosheniy // URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=26442846 (data obrashcheniya: 28.08.2024 g.).
9. Salamova S. YA. Domashneye nasiliye v sovremennoy Rossii: obshchaya kharak¬teristika // Lex Russica. — 2018. — № 9 (142). — S. 129-138.
10. Bukalerova L. A., Melikov F. A. O neobkhodimosti legal’nogo vydeleniya spetsial’nykh sub”yektov, osushchestvlyayushchikh nasiliye v sem’ye // Vopros bezopasnosti. — 2015. — № 3. — S. 109-119.
11. Revin V. P. Profilaktika prestupleniy v sfere semeyno-bytovykh otnosheniy: Ucheb. pos. — M.: Norma, 1985. S. 9.
12. O vnesenii izmeneniya v stat’yu 116 Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii: federal’nyy zakon ot 07.02.2017 g. № 8-FZ // Sobraniye zakonodatel’stva Rossiyskoy Federatsii. — 2017. — № 7. — St. 1027.
13. Kodeks Rossiyskoy Federatsii ob administrativnykh pravonarusheniyakh ot 30.12.2001 g. № 195-FZ // Sobraniye zakonodatel’stva Rossiyskoy Federatsii. — 2002. — № 1 (chast’ I). — St. 1.
14. Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federatsii: federal’nyy zakon RF ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 08.08.2024 g.) // Sobraniye zakonodatel’stva RF. — 1996. — № 25. — St. 2954.
15. Kutsurova D. I., Derbok Z. G., Vasil’yev A. M. Semeyno-bytovoye nasiliye i yego kontseptual’nyye osnovy minimizatsii na zakonodatel’nom urovne // Mezhdunarodnyy nauchno-issledovatel’skiy zhurnal. — 2022. — № 6 (120). — S. 158-161.
16. Zubareva K. V., Badurtdinov A. A., Vasil’yev A. M. Poboi, ugroza ubiystvom, prichineniye vreda zdorov’yu, proyavlyayushchiyesya v sem’ye: problemy kvalifikatsii // Ugolovno-pravovaya okhrana zhizni i zdorov’ya. — 2020. — № 1. — S. 35-38.
17. Zubareva K. V., Badurtdinov A. A., Vasil’yev A. M. Domashneye nasiliye, vyrazhennoye v poboyakh, izbiyenii i v ugroze ubiystvom // Fundamental’naya i pri-kladnaya nauka: sostoyaniye i tendentsii razvitiya. — 2020. — № 1. — S. 77-82.
18. Matskevich I. M. Prichiny prestupleniy (novyy vzglyad na khorosho zabytyye staryye problemy) // Yurist. — 2013. — № 19. — S. 24-31.
19. Bezyzvestnykh N. V. Prichiny i usloviya soversheniya bytovykh prestupleniy // Tribuna uchenogo. — 2021. — № 2. — S. 1-4.

---

МРНТИ 10.77.51

УДК 343.615.5

Канубриков Виталий Алексеевич — заместитель начальника кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Российская Федерация, г. Волгоград);

Яловенко Татьяна Васильевна — заместитель начальника научного отдела Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Российская Федерация, г. Волгоград)

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГЛАМЕНТАЦИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПОБОИ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Аннотация. Современный этап развития российского законодательства ха­рак­теризуется особым вниманием к вопросам гарантии прав человека на охрану жизни и здоровья. Несмотря на то, что связанные с данной темой вопросы дли­тельное время находятся под пристальным вниманием научного сообщества, в тео­рии и практике остаются некоторые проблемы, которые требуют решения в целях повышения эффективности уголовно-правовой охраны прав человека. Одной из таких проблем является пробельность регламентации уголовной ответственности за бытовое насилие. Цель данной работы — выявить все проблемные вопросы в ука­занной области и выработать предложения по их решению. Методологическую основу исследования составили общенаучные, частные научные и специальные на­уч­ные методы исследования: анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение, фор­мализация, рациональность, системность (как общие принципы исследования), сис­темно-структурный анализ, структурно-функциональный, формально-юриди­чес­кий, историко-правовой и другие методы. Авторами в статье детально рас­смот­рена история отражения в Уголовном кодексе Российской Федерации норм, регла­мен­тирующих уголовную ответственность за нанесение побоев или иных насиль­ст­венных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших послед­ст­вий, указанных в статье 115 УК РФ в отношении близких лиц. В ходе исследования было выявлено обстоятельство, ставшее причиной исключения законодателем дан­ной нормы из УК РФ. Предложено решение выявленной проблемы, в част­ности, помещение данной нормы в главу 20 УК РФ, что корректно бы отражало объект посягательства, исключая нарушение принципов справедливости и равен­ст­ва граждан перед законом.

Ключевые слова: права человека, побои, неприкосновенность личности, пра­во на охрану здоровья, преступления, жизни, здоровье, семья, несовершеннолет­ние, бытовое насилие, насильственные действия.

Канубриков Виталий Алексеевич — Ресей ІІМ Волгоград академиясының Ішкі істер органдарында алдын ала тергеу бойынша оқу-ғылыми кешенінің қылмыстық құқық кафедрасы бастығының орынбасары, заң ғылымдарының кандидаты, доцент (Ресей Федерациясы, Волгоград қ.);

Яловенко Татьяна Васильевна — Ресей ІІМ Волгоград академиясының ғылыми бөлімі бастығының орынбасары, заң ғылымдарының кандидаты, доцент (Ресей Федерациясы, Волгоград қ.)

РЕСЕЙДІҢ ҚЫЛМЫСТЫҚ ЗАҢНАМАСЫНДАҒЫ ҰРЫП-СОҒУ ҮШІН ҚЫЛМЫСТЫҚ-ҚҰҚЫҚТЫҚ ЖАУАПКЕРШІЛІКТІ РЕТТЕУДІҢ КЕЙБІР МӘСЕЛЕЛЕРІ

Түйін. Ресей заңнамасының қазіргі даму кезеңі адам өмірі мен денсаулығын қорғауға кепілдік беру мәселелеріне ерекше назар аударумен сипатталады. Осы та­қырыпқа байланысты мәселелер ұзақ уақыт бойы ғылыми қоғамдастықтың наза­рын­да болғанына қарамастан, теория мен практикада адам құқықтарын қылмыс­тық-құқықтық қорғаудың тиімділігін арттыру мақсатында шешуді талап ететін кейбір мәселелер қалады. Осындай проблемалардың бірі тұрмыстық зорлық-зом­бы­лық үшін қылмыстық жауапкершілікті реттеудің алшақтығы болып табылады. Бұл жұмыстың мақсаты — аталған саладағы барлық проблемалық мәселелерді анықтау және оларды шешу бойынша ұсыныстар әзірлеу. Зерттеудің әдіснамалық негізін зерттеудің жалпы ғылыми, жеке ғылыми және арнайы ғылыми әдістері құ­ра­ды: талдау, синтез, индукция, дедукция, салыстыру, ресімдеу, ұтымдылық, жүйе­лі­лік (зерттеудің жалпы принциптері ретінде), жүйелік-құрылымдық талдау, құрылымдық-функционалдық, формальды-құқықтық, тарихи-құқықтық және бас­қа әдістер. Авторлар мақалада Ресей Федерациясының Қылмыстық кодексінде жақ­ын адамдарға қатысты ұрып-соғу немесе басқа да зорлық-зомбылық әрекеттері үшін қылмыстық жауапкершілікті реттейтін, бірақ Ресей Федерациясының Қыл­мыс­тық кодексінің 115-бабында көрсетілген салдарға әкеп соқтырмайтын нор­ма­лар­дың көріну тарихы егжей-тегжейлі қарастырылған. Зерттеу барысында заң шы­ға­рушының Ресей Федерациясының Қылмыстық кодексінен осы норманы алып тастауына себеп болған жағдай анықталды. Анықталған мәселені шешу ұсыныл­ды, атап айтқанда, осы норманы Ресей Федерациясының Қылмыстық кодексінің 20-тарауына орналастыру, бұл заң алдында азаматтардың әділдігі мен теңдігі қа­ғи­даттарын бұзуды қоспағанда, қол сұғушылық объектісін дұрыс көрсететін еді.

Түйінді сөздер: адам құқықтары, ұрып-соғу, жеке басына қол сұғылмау­шылық, денсаулық сақтау құқығы, қылмыстар, өмір, денсаулық, отбасы, кәме­летке толмағандар, тұрмыстық зорлық-зомбылық, зорлық-зомбылық әрекет­тері.

Kanubrikov Vitaliy Alekseevich — deputy head of the department of criminal law of the educational and scientific complex for preliminary investigation in the internal affairs bodies of the Volgograd academy of the Ministry of internal affairs of Russia, candidate of law, associate professor (Russian Federation, Volgograd);

Yalovenko Tatyana Vasilyevna — deputy head of the scientific department of the Volgograd Academy of the Ministry of internal affairs of Russia, candidate of law, associate professor (Russian Federation, Volgograd)

SOME PROBLEMS OF REGULATION OF CRIMINAL LIABILITY FOR BATTERY IN RUSSIAN CRIMINAL LEGISLATION

Annotation. The current stage of development of Russian legislation is characterized by special attention to the issues of guaranteeing human rights to life and health. Even though issues related to this topic have been under the close attention of the scientific community for a long time, there are still some problems in theory and practice that need to be addressed in order to improve the effectiveness of criminal law protection of human rights. One of these problems is the lack of regulation of criminal liability for domestic violence. The purpose of this work is to identify all problematic issues in this area and develop proposals for their solution. The methodological basis of the research was made up of general scientific, private scientific and special scientific research methods: analysis, synthesis, induction, deduction, comparison, formalization, rationa­lity, systematicity (as general principles of research), system-structural analysis, structural-functional, formal-legal, historical-legal and other methods. The authors of the article consider in detail the history of the reflection in the Criminal Code of the Russian Federation of the norms regulating criminal liability for beatings or other violent acts that caused physical pain, but did not entail the consequences specified in Article 115 of the Criminal Code of the Russian Federation in relation to loved ones. The study revealed a circumstance that caused the legislator to exclude this provision from the Criminal Code of the Russian Federation. A solution to the identified problem is proposed the placement of this norm in Chapter 20 of the Criminal Code of the Russian Federation, which would correctly reflect the object of the encroachment, excluding violations of the principles of justice and equality of citizens before the law.

Keywords. human rights, beatings, personal integrity, right to health protection, crimes, life, health, family, minors, domestic violence, violent acts.

 

Введение. Российское законодательство на самом высоком уровне гаранти­ру­ет право человека на охрану жизни и здоровья, что, в частности, отражено в ст. 22 Кон­ституции РФ («каждый имеет право на свободу и личную неприкосновен­ность»). Данное положение отражает особую значимость в российской правовой сис­теме общественных отношений, складывающихся в сфере охраны прав чело­ве­ка на здоровье, а также нелишний раз подчеркивает высокую общественную опас­ность деяний, посягающих на здоровье человека. Вышесказанное подтверждает необ­ходимость постоянного исследования правовых норм в данной сфере, направ­ленного на выявление проблемных вопросов в целях повышения эффективности уголовно-правовой защиты прав граждан. В данном контексте отметим, что на те­ку­щий момент деяние, предусмотренное ст. 116 УК РФ, среди других деяний, посягающих на общественные отношения в сфере охраны здоровья человека, с уго­ловно-правовой точки зрения является наименее исследованным.

Одним из проблемных аспектов данного состава преступления является тот факт, что такие противоправные деяния как побои и истязание отличаются вы­со­кой латентностью, поскольку нередко совершаются в семейно-бытовой сфере. Се­мейно-бытовая сфера, с одной стороны, обуславливает нежелание потерпевшего признать преступное поведение близкого человека и сообщить об этом в правоох­ра­нительные органы, с другой стороны, может быть естественным образом сопря­же­на с зависимым положением потерпевшего от агрессора, то есть таким поло­же­ни­ем, которое так же препятствовало бы (по разным причинам — от психоло­гических до сопряженных с угрозами негативных последствий) обращению в пра­воохранительные органы. Высокая опасность данных составов преступления кро­ется и в том обстоятельстве, что эти деяния хоть и не причиняют вреда, опасного для здоровья человека, могут повторяться с пугающей регулярностью, которая в конечном итоге способна привести к совершению более тяжких преступлений про­тив жизни и здоровья человека. А чувство безнаказанности у посягающего на ох­ра­няемые законом права и интересы другого человека способствует моральной деградации этого индивида и потере сдерживающих факторов при новых порывах совершить акты насилия над другим человеком. Неслучайно цель уголовного на­казания по предупреждению совершения новых преступлений прочно вошла в оте­чественную систему правовых норм уголовного права.

Более того, нормы, регламентирующие уголовную ответственность за совер­шение преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, вызывают сложности при квалификации. Причинный комплекс причин, порождающих эти трудности, доста­точ­но разнообразен и включает в себя следующие: несовершенство уголовного законодательства, обусловленное наличием правовых пробелов, коллизий и пр.; отсутствие постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации по во­просам регламентации норм об уголовной ответственности за причинение по­боев, что оставляет пространство для различных интерпретаций при квалификации деяния.

Материалы и методы. Методологическую основу исследования составили общенаучные, частные научные и специальные научные методы исследования: анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение, формализация, рациональность, системность (как общие принципы исследования), системно-структурный анализ, структурно-функциональный, формально-юридический, историко-правовой и дру­гие методы. Особый интерес вызывают вопросы вносимых в уголовный закон изменений в части касающейся регламентации уголовной ответственности за побои.

Обсуждение. В первоначальной редакции УК РФ ст. 116 «Побои» предусмат­ри­вала ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильствен­ных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115. Позже, федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ[1] ст. 116 была дополнена частью второй, в рамках которой законодатель в качестве квалифицирующего признака выделил специальный мотив: «Те же деяния, совер­шенные из хулиганских побуждений».

Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ[2] в ч. 2 ст. 116 появляется новый квалифицирующий признак – совершение побоев по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной груп­пы (п. «б» ч. 2 ст. 116). Таким образом, с 2007 года статья предусматривала альтернативные квалифицированные признаки, а именно хулиганский и экстре­мистский мотив.

Следующее изменение ст. 116 УК РФ происходит в 2016 году с вступлением в силу Федерального закона от 3 июля 2016 г. N 323[3]. Диспозиция статьи стала представлена одной частью, включающей прежние составообразующие признаки, а также новый — совершение побоев в отношении близких лиц. Понятие «близкие лица» раскрывалось в примечании к статье.

Можно говорить о том, что путем введения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях административной ответственности за по­бои (ст. 6.1.1) основной состав преступления — побои, если в нем не усматри­ва­лось одного из трех вышеназванных составообразующих признаков (хулиган­ского, экстремистского мотивов, совершения преступления в отношении близких лиц), был частично декриминализован. Теперь нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, образуют административное правонарушение. Уголовная ответственность наступает лишь в случае нанесения побоев или совершения иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших по­следствий, указанных в ст. 115 УК РФ, и не содержащих признаков состава пре­ступ­ления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, лицом, подвергнутым админи­стра­тивному наказанию за аналогичное деяние[4].

Например, 23.08.2019 гр. Д. ранее совершивший административное пра­во­нарушение, предусмотренное ст.6.1.1 КоАП РФ с целью причинения побоев и со­вер­шения иных насильственных действий схватил свою сожительницу С. за волосы, причинив физическую боль, нанеся при этом ей один удар кулаком по го­ло­ве, после с силой схватил ее за правую ногу и, стал щипать, причинив С. фи­зическую боль. Повреждения не повлекли за собой кратковременного расст­рой­ст­ва здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности и отне­сены к повреждениям, не причинившим вред здоровью[5].

В 2017 году составообразующий признак в виде совершения побоев в от­но­шении близких лиц был исключен из ст. 116 УК РФ. Данное изменение было выз­вано неоднократными указаниями на то обстоятельство, что рассматриваемая на­ми норма об уголовной ответственности за нанесение побоев в отношении близких лиц противоречила принципам справедливости и равенства граждан перед зако­ном. Избежать подобных замечаний и, как следствие, исключения рассматривае­мой нами нормы из УК РФ следовало путем помещения состава преступления (о при­чинении побоев или иных насильственных действий, причинивших физи­ческую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ в от­ношении близких лиц) в главу 20 УК РФ. В таком случае непосредственный объект был бы определен корректно и исключались бы различные виды ответственности (административная и уголовная) за посягательство на один и тот же объект (здо­ровье человека), что и нарушало принципы справедливости и равенства граждан перед законом.

Другой проблемный аспект, касающийся статьи 116 УК РФ, связан с возник­шей конкуренцией уголовно-правовых норм после дополнения ст. 213 УК РФ новым составообразующим признаком в виде применения насилия к гражданам либо угрозой его применения. Так как при решении вопроса о квалификации дея­ния, содержащего признаки обоих из составов преступлений (116 УК РФ и 213 УК РФ), приоритет будет отдан ст. 213 УК РФ, указание в ст. 116 УК РФ на хули­ган­ский мотив теряет свою актуальность.

Изменения так же коснулись ст. 216¹ — Федеральным законом от 28 июня 2022 г. № 203. В частности, было изменено наименование статьи и введена уго­лов­ная ответственность за совершение побоев лицом, имеющим судимость за прес­туп­ление, совершенное с применением насилия.

В контексте рассматриваемых нами вопросов следует отметить, что бытовое насилие довольно часто сопровождается угрозами убийством. Так, например, 16.09.2020 года около 21 часа 20 минут гр. М., будучи лицом, подвергнутым ад­ми­нистративному наказанию за нанесение побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ, умышленно, нанес не менее двух ударов руками и ногами по голове и телу своей сожительницы гр. П., Кроме этого, 16.09.2020 года около 21 часа 20 минут гр. М., умышленно, с целью угрозы убийством, взял в руки разводной металлический ключ и нанес один удар в область левого колена Писаревой В.В. Далее гр. М., демонстрируя раз­вод­ной металлический ключ Писаревой В.В., высказал в ее адрес слова угрозы убийством, произнеся: «Схожу за молотком, вообще тебя убью». В сложившейся ситуации Писарева В.В. угрозу убийством в свой адрес восприняла реально, как возмож­ность применения к ней насилия, способного причинить смерть[6].

Результаты. В ходе исследования был сделан вывод о том, что законодателем справедливо был исключен составообразующий признак «в отношении близких лиц» из диспозиции ст. 116 УК РФ, поскольку такая норма в рамках ст. 116 УК РФ противоречила некоторым принципам уголовного закона. Предложено решение выявленной проблемы, в частности, помещение нормы о бытовом насилии в главу 20 УК РФ, что корректно бы отражало объект посягательства, исключая нару­шение принципов справедливости и равенства граждан перед законом.

Кроме того, в ходе работы был выявлен другой проблемный аспект, касаю­щийся статьи 116 УК РФ, который связан с возникшей конкуренцией уголовно-правовых норм после дополнения ст. 213 УК РФ новым составообразующим при­знаком в виде применения насилия к гражданам либо угрозой его применения. Так как при решении вопроса о квалификации деяния, содержащего признаки обоих из составов преступлений (116 УК РФ и 213 УК РФ), приоритет будет отдан ст. 213 УК РФ, указание в ст. 116 УК РФ на хулиганский мотив теряет свою актуальность, что позволяет нам внести предложение об исключении указания на хулиганский мотив в рамках ст. 116 УК РФ как на составообразующий признак.

Заключение. В заключение работы следует сделать вывод о том, что точность юридической техники уголовно-правовых норм и правильная квалификация пре­ступлений являются залогом эффективной борьбы с преступностью. В целях по­вы­шения качества уголовно-правовых средств борьбы с преступностью в части бы­тового насилия необходимо вернуть в УК РФ норму об уголовной ответ­ст­венности за совершение побоев в отношении близких лиц, расположив ее в главе 20, что обеспечивало бы соответствие объектов посягательства (общественные от­но­шения, охраняющие интересы семьи и несовершеннолетних). Кроме того, целе­со­образно в качестве квалифицирующего признака ст. 119 УК РФ (Угроза убийст­вом или причинением тяжкого вреда здоровью) предусмотреть сопряжённость уг­розы с совершением побоев в отношении близких лиц.

 

Список литературы

1. О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Феде­рации: Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ // Российская газета. 2003. 16 декабря.
2. О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ // Российская газета. 2007. 24 июля.
3. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уго­лов­но-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенст­вования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: Фе­деральный закон от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ // Российская газета. 2016. 8 июля.
4. Мартыненко Н. Э., Мартыненко Э. В. Частичная декриминализация побоев и ее влияние на профилактику насилия // Российский следователь. — 2018. — № 5. — С. 60-63.
5. Приговор № № 1-5/2021 от 26 июля 2021 г. по делу № 1-5/2021 Читинского районного суда Забайкальского края // База данных судебных решений «sudact.ru». URL: http://sudact.ru/regular/doc/ 19N1r8E078X/ (дата обращения: 10.11.2022).
6. Приговор № 1-23/2021 от 18 марта 2021 г. по делу № 1-23/2021 Шилкин­ского районного суда (Забайкальский край) // База данных судебных решений «sudact.ru». URL: http://sudact.ru/regular/doc/ 19N1r8E078X/ (дата обращения: 10.11.2022).

 References

1. O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Fede-ratsii: Federal’nyy zakon ot 8 dekabrya 2003 g. № 162-FZ // Rossiyskaya gazeta. 2003. 16 dekabrya.
2. O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federatsii: Federal’nyy zakon ot 24 iyulya 2007 g. № 211-FZ // Rossiyskaya gazeta. 2007. 24 iyulya.
3. O vnesenii izmeneniy v Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federatsii i Ugo¬lov¬no-protsessual’nyy kodeks Rossiyskoy Federatsii po voprosam sovershenst¬vovaniya osnovaniy i poryadka osvobozhdeniya ot ugolovnoy otvetstvennosti: Fe-deral’nyy zakon ot 3 iyulya 2016 g. № 323-FZ // Rossiyskaya gazeta. 2016. 8 iyulya.
4. Martynenko N. E., Martynenko E. V. Chastichnaya dekriminalizatsiya poboyev i yeye vliyaniye na profilaktiku nasiliya // Rossiyskiy sledovatel’. — 2018. — № 5. — S. 60-63.
5. Prigovor № № 1-5/2021 ot 26 iyulya 2021 g. po delu № 1-5/2021 Chitinskogo rayonnogo suda Zabaykal’skogo kraya // Baza dannykh sudebnykh resheniy «sudact.ru». URL: http://sudact.ru/regular/doc/ 19N1r8E078X/ (data obrashcheniya: 10.11.2022).
6. Prigovor № 1-23/2021 ot 18 marta 2021 g. po delu № 1-23/2021 Shilkin-skogo rayonnogo suda (Zabaykal’skiy kray) // Baza dannykh sudebnykh resheniy «sudact.ru». URL: http://sudact.ru/regular/doc/ 19N1r8E078X/ (data obrashcheniya: 10.11.2022).

---

МРНТИ 10.81.71

УДК 343.85

Мясникова Татьяна Васильевна — преподаватель кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права Уральского юридического института МВД России, старший лейтенант полиции (Российская Федерация, г. Екатеринбург)

ОСОБЕННОСТИ МЕР ПРОФИЛАКТИКИ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В ОТНОШЕНИИ ЖЕНЩИН И НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В СЕМЕЙНО-БЫТОВОЙ СФЕРЕ

Аннотация. Цель статьи заключается в комплексном анализе социально-пра­вовых аспектов насилия в семейно-бытовой сфере в отношении женщин и несовер­шеннолетних. В качестве методологической базы исследования указанной проб­лемы выступает системный подход, в рамках которого используется комплекс об­щих принципов и методов научного познания, среди которых синтез и анализ, ста­тистический, сравнительно-правовой методы. В статье изложены результаты ис­сле­дования особенностей профилактических мер, направленных на защиту прав женщин и детей от семейно-бытового насилия. Выводы находят своё отражение в необходимости эффективной реализации существующих мероприятий по мини­ми­зации фактов домашнего насилия в отношении рассматриваемой категории граж­дан, а также в совершенствовании законодательной базы в пределах обозначенной проблемы.

Ключевые слова: домашнее насилие, семейно-бытовые отношения, несовер­шеннолетние, профилактика, насильственные действия, защита, меры, социаль­ная реабилитация.

Мясникова Татьяна Васильевна — Ресей ІІМ Орал заң институтының криминология және қылмыстық-атқару құқығы кафедрасының оқытушысы, полиция аға лейтенанты (Ресей Федерациясы, Екатеринбург қ.)

ОТБАСЫЛЫҚ-ТҰРМЫСТЫҚ САЛАДАҒЫ ӘЙЕЛДЕР МЕН КӘМЕЛЕТКЕ ТОЛМАҒАНДАРҒА ҚАТЫСТЫ ЗОРЛЫҚ-ЗОМБЫЛЫҚ ӘРЕКЕТТЕРІНІҢ АЛДЫН АЛУ ШАРАЛАРЫНЫҢ ЕРЕКШЕЛІКТЕРІ

Түйін. Мақаланың мақсаты — әйелдер мен кәмелетке толмағандарға қатысты отбасылық-тұрмыстық зорлық-зомбылықтың әлеуметтік-құқықтық аспектілерін кешенді талдау. Бұл мәселені зерттеудің әдіснамалық базасы жүйелік тәсіл болып табылады, оның шеңберінде ғылыми танымның жалпы принциптері мен әдісте­рі­нің кешені қолданылады, олардың ішінде синтез және талдау, статистикалық, са­лыстырмалы-құқықтық әдістер. Мақалада әйелдер мен балалардың құқықтарын от­басылық-тұрмыстық зорлық-зомбылықтан қорғауға бағытталған профилактика­лық шаралардың ерекшеліктерін зерттеу нәтижелері көрсетілген. Қорытындылар азаматтардың қарастырылып отырған санатына қатысты тұрмыстық зорлық-зом­былық фактілерін азайту жөніндегі қолданыстағы іс-шараларды тиімді іске асыру қажеттілігінде, сондай-ақ белгіленген проблема шегінде заңнамалық базаны жетіл­діруде көрініс табады.

Түйінді сөздер: тұрмыстық зорлық-зомбылық, отбасылық-тұрмыстық қаты­настар, кәмелетке толмағандар, алдын алу, зорлық-зомбылық әрекеттері, қорғау, шаралар, әлеуметтік оңалту.

Myasnikova Tatyana Vasilyevna — lecturer at the department of criminology and penal enforcement law of the Ural Law institute of the Ministry of internal affairs of Russia, senior police lieutenant (Russian Federation, Yekaterinburg)

SPECIFICS OF MEASURES TO PREVENT VIOLENT ACTS AGAINST WOMEN AND MINORS IN THE FAMILY AND HOUSEHOLD SPHERE

Annotation. The purpose of the article is a comprehensive analysis of the socio-legal aspects of domestic violence against women and minors. The methodological basis for the study of this problem is a systematic approach, which uses a set of general principles and methods of scientific knowledge, including synthesis and analysis, statistical, comparative legal methods. The article presents the results of a study of the features of preventive measures aimed at protecting the rights of women and children from domestic violence. The conclusions are reflected in the need for effective implementation of existing measures to minimize the facts of domestic violence against this category of citizens, as well as in improving the legislative framework within the framework of the identified problem.

Keywords: domestic violence, family and domestic relations, minors, prevention, violent acts, protection, measures, social rehabilitation.

 

Введение. Вопрос профилактики насилия в отношении женщин и несовер­шен­но­лет­них является серьезной социальной проблемой, которая требует внима­ния и решения на мировом поле. С развитием общества, насилие в семье больше не является частным делом супружеских отношений, теперь оно допускает, а в не­ко­торых случаях требует вмешательства со стороны государства и общества. В настоящее время, в связи с воздействием ряда социально-экономических факто­ров, «семейное насилие» в Российской Федерации приобрело угрожающие разме­ры, согласно оценкам независимых экспертов, насилие имеет место в каждой чет­вер­той российской семье[1].

Рассматривая сущность насильственных действий, в семейно-бытовой сфере можно выделить определенные виды:

1) физическое насилие, т.е. применение физической силы по отношению к жен­щинам и детям, выражающееся в убийстве, умышленном причинении вреда здоровью различной степени тяжести, нанесении побоев, истязаниях, угрозе физи­ческой расправы, принуждении к совершению различных действий и т.п.;

2) психологическое насилие, заключающееся в унижении, оскорблении, конт­роле и манипуляции потенциальной жертвы;

3) экономическое насилие, проявляющееся в лишении доступа к финансовым благам, контроле за доходами и расходами и т.д.

Глобальной проблемой считается то, что около 40 % всех тяжких насильст­вен­ных преступлений происходят в семейно-бытовых отношениях. Специфич­ность исследуемых криминальных фактов выражается в повышенном уровне ла­тент­ности, которому способствуют особые взаимоотношениями между преступ­ни­ком и жертвой. Чаще всего жертвами насильственно-бытовых преступлений ста­новятся женщины и несовершеннолетние.

Обозначенный уровень общественной опасности рассматриваемых деяний не вызывает сомнений в исключительной важности исследования системы преду­преж­дения семейно-бытовых криминальных проявлений в отношении женщин и детей и выделении особенностей в реализации мер профилактики указанного вида преступности.

Профилактика насилия в семье является ключевым элементом в борьбе с этой проблемой. Меры по предупреждению насильственных преступлений в широком смысле включают в себя следующие аспекты:

• коррекция политического курса государства путем изменения характера реформ, приведения их в соответствие с национальными интересами;
• преодоление социальной дезорганизации;
• государственная поддержка семьи;
• улучшение функционирования системы школьного образования;
• развитие сферы досуга;
• изменение государственной культурной и информационной политики;
• переориентация на развитие здорового образа жизни, профилактику алко­голизма и наркомании;
• развитие системы виктимологической профилактики;
• вовлечение общественности в борьбу с бытовыми преступлениями;
• совершенствование правоохранительной деятельности;
• вовлечение средств массовой информации в создание пропаганды бытовому насилию;
• разработка системы профилактики психопатологии, которая порождает насилие[2].

Довольно часто, говоря о профилактике преступлений, в первую очередь под­нимается вопрос о необходимости принятия мер экономического характера, на­прав­ленных на повышение уровня жизни людей. Как показывает практика, фи­нан­сово незащищенные группы населения с большей вероятностью совершают опре­де­ленные преступления, включая насильственные преступные нападения на без­за­щитных членов семьи. В этой связи особое значение имеют такие экономические ме­ры, как восстановление национальной промышленности и сельскохозяйствен­но­го производства, укрепление финансовой системы, снижение инфляции и сни­же­ние степени дифференциации населения по уровню доходов, обеспечение ре­аль­ного уровня средств к существованию для малоимущих, в том числе женщин и детей, и т. д. Все это становится еще более важным в условиях экономического кризиса.

Стабильная экономическая ситуация в стране способствует нормализации пси­хологического состояния членов общества, снижает уровень тревожности и создает уверенность в будущем. Это сводит к минимуму конфликты, возникающие на фоне корыстных и насильственных мотивов в сфере семейно-бытовых отно­ше­ний.

Однако очевидно, что только экономические меры не в состоянии решить проб­лемы уровня насильственных преступлений в семейной сфере — в эконо­мически богатых странах, мы можем обнаружить достаточно большое количество таких преступлений. Так, с 1990 года Япония начала вести учет случаев жестокого обращения с детьми, и с тех пор число случаев жестокого обращения с детьми не уменьшилось и составляет более 60 000 случаев в год. Таким образом можно прий­ти к выводу, что одного лишь материального благополучия для решения проблемы недостаточно.

Материалы и методы. В качестве методологической базы исследования ука­занной проблемы выступает системный подход, в рамках которого используется комплекс общих принципов и методов научного познания, среди которых синтез и анализ, статистический, сравнительно-правовой методы.

Обсуждение и результаты. Основной мерой воздействия на уровень насиль­ст­вен­ных преступлений является государственная забота о семье, как о ячейке общества. Несмотря на то, что в семейных отношениях фиксируется большое ко­ли­чество преступлений, семья является одним из главных участников профилак­ти­ки такого насилия. С точки зрения предупреждения бытового насилия особое значение имеют два аспекта государственной семейной политики:

1) с одной стороны, выявление и пресечение бытового насилия, предот­вра­щение формирования у семьи склонности к преступности;

2) с другой стороны, активизация профилактического потенциала семейного воспитания путем создания нормальных жилищно-материальных условий, оказа­ния образовательной помощи родителям, координации усилий родителей, учите­лей и сотрудников правоохранительных органов по защите молодежи от преступ­ной деятельности и преступной среды.

Огромную роль в предупреждении насильственных преступлений в семейно-бытовых отношениях играет развитие сферы досуга и формирование культуры отдыха, постепенное искоренение порочных традиций, которые крепко связывают проведение досуга с обязательным употреблением алкоголя. Государство должно предоставить гражданам возможность снять стресс и восстановить силы путем иных способов, связанных со здоровым образом жизни.

Проведя анализ обстоятельств, при которых происходят бытовые преступле­ния можно сделать вывод, что большинство преступлений совершаются в состоя­нии алкогольного или наркотического опьянения. Исходя из данной статистики, очевидно, что без особых препятствий в открытом доступе все желающие могут приобрести наркотические средства, психотропные вещества в теневом Интернете или посредством различных мессенджеров. Также глобальной проблемой является дос­туп к покупке алкогольной продукции. Конечно, государство принимает соот­вет­ствующие меры и вводит определенные ограничения, например — установлен­ное время для возможности приобретения алкоголя. Но с помощью различных юри­дических инструментов многие предприниматели обходят данные ограниче­ния. Например, активно осуществляется ночная доставка алкоголя под видом про­дажи магнитиков, в подарок к которым предоставляется алкогольная продукция. В связи с этим существует необходимость в пересмотре и усилении мер государ­ственного контроля в данном направлении. Значительный эффект может принести запрет продажи алкогольной продукции в так называемых магазинах «шаговой доступности».

Рассмотрим следующий элемент. Физическое воспитание и внедрение спор­тив­ного образа жизни в предотвращении семейного насилия могут играть как положительную, так и отрицательную роль. О положительной роли всё довольно понятно, наличие спортивного увлечения в разы снижает риск злоупотребления ал­когольной продукцией, влечения к употреблению наркотических средств и пси­хотропных веществ, внедрения в криминальные субкультуры. Обратная сторона выражается в массовом стремлении «трудных» подростков и иных граждан к занятиям боевыми видами искусств, культура которых не характерна для наших традиций и нашего менталитета, что является довольно тревожной тенденцией в развитии физического воспитания. Кроме того, особая опасность этой тенденции заключается в том, что она вызывает, своего рода, цепную реакцию. Для того что­бы не стать жертвой и защитить свою семью, человек обращается к изучению прие­мов борьбы. В процессе обучения, с приобретением физической силы и бое­вых навыков, он часто теряет понимание дозволенного по отношению к своим близ­ким и начинает выражать свои эмоции через силовой контакт, тем самым нарушая законодательство нашей страны.

Немаловажный аспект профилактической работы — это совершенствование деятельности правоохранительных органов. Оно должно идти в двух направ­ле­ни­ях:

• по пути формирования специалистов высокого уровня по раскрытию и пре­сечению насильственных преступлений, совершенствованию их подготовки, пре­доставлению необходимых инструментов, приведению их правового статуса в со­ответствие со сложностью решаемых задач;
• по пути развития муниципальных правоохранительных структур: оптими­зации отделов и совершенствования их форм деятельности, их активного участия в воспитательной работе. Эти органы должны быть как можно ближе к гражданам и должны быть способны предотвращать насильственные преступления, бороться с ними на самых ранних этапах.

Следующий элемент, требующий реформации в нашем социуме, это созна­тель­ное отношение к происходящему. Каждый гражданин должен обладать спо­собностью противостояния негативному влиянию со стороны других людей. Осо­знание смысла жизни, выбор жизненного пути и желание защищать свои идеалы являются важнейшим условием человеческого счастья.

В связи с развитием такого направления как «блогинг», многие люди начали выс­казывать свое мнение на тему бытового насилия в семье, начали в целом освещать эту тему довольно продолжительный период. Реакция общества показала положительный результат, продемонстрировав снижение уровня латентности дан­ного вида преступления. Процесс критики бытового насилия в социальных сетях и средствах массовой информации в некоторой степени позволил сформировать в обществе действительно отрицательное понимание того, что насилие в семье — это социально-опасное явление, с которым необходимо вести активную борьбу.

В контексте данного элемента следует выделить целесообразность создания различных образовательных программ, направленных на обучение детей и взрос­лых нормам поведения в обществе, основным законодательным устоям, регули­рую­щим отношения в семье, возможным вариантам проявления насильственных действий и способам их преодоления.

Важным элементом в предупреждении преступлений против женщин и несо­вершеннолетних занимает работа с потенциальными жертвами, т.е. виктимологи­чес­кая профилактика. Основной состав жертв семейного (домашнего) насилия составляют женщины и дети. Ш. У. Степанян указывает, что «особую тревогу вы­зы­вает то обстоятельство, что женщины и дети составляют 70 % жертв тяжких на­сильственных посягательств в семье. Дети, престарелые, инвалиды, женщины, не способные защитить себя вследствие зависимого положения в семье, составляют ежегодно около 38 % всех убитых в результате семейного насилия»[3]. Вероятность стать жертвой насильственного преступления зависит от виктимизации личности.

Объективный самоанализ и выявление виктимных качеств является отправной точкой для снижения вероятности стать жертвой. Повышенная конфликтность не менее опасна, чем боязнь конфликта и неуверенность в себе. Плохая физическая под­готовка и отсутствие навыков самообороны усиливают виктимизацию. Предва­ри­тельная оценка опасности конкретной ситуации является одной из гарантий того, что человек не станет легкой добычей для насильственного преступника. На­ходясь в условиях нестабильных негативных семейных отношений, каждый участ­ник должен быть особенно готов к действиям в опасной ситуации и к возможной атаке, продумав алгоритм своего поведения. Во всех случаях анализ виктимности социальной ситуации или роли и принятие предварительных мер по уменьшению ситуационной или ролевой виктимизации значительно уменьшат вероятность стать жертвой насильственного преступления[4].

В России почти каждый год регистрируется около 1,5 млн потерпевших в ре­зультате преступных действия насильственного характера. Необходимо отметить то, что количество потерпевших распределяется неравномерно по социальным слоям общества. Так, многие ученые считают, что те или иные группы населений ста­новятся жертвами чаще других. В силу указанных данных, крайне важно при разработке профилактических мероприятий дифференцированно подходить к каждой группе населения, уделять внимание к определенным ситуациям и обстоя­тельствам с учетом индивидуальных особенностей потенциальных потерпевших.

На данный момент существует ряд проблем в области виктимологической про­филактики. На федеральном уровне отсутствует нормативно-правовое регули­ро­вание профилактических мер, которые должны быть направлены именно на воз­мож­ных жертв от преступления. Вследствие чего, насильственные преступления бы­то­вого характера часто происходят из-за того или иного вызывающего поведе­ния жертвы.

Защита женщин и несовершеннолетних от насилия в семейно-бытовой сфере яв­ляется неотъемлемой частью защиты прав человека. Государственной задачей является обеспечение безопасности, поддержки и возможности выхода из ситуа­ции насилия для всех граждан, в особенности для женщин и детей. Предоставление доступа к правовой защите, психологической и социальной помощи должно быть приоритетным направлением для минимизации латентных фактов насилия в семье.

Нормативные акты Российской Федерации предполагают три типа подобных организаций: социально-реабилитационные центры; социальные приюты; центры помощи детям, оставшимся без попечения родителей.

В соответствии с утвержденным примерным положением о социально-реаби­ли­тационном центре, центр является специализированным учреждением, созда­вае­мым в системе социальных служб органов социальной защиты населения субъек­тов Российской Федерации или органов местного самоуправления. Основ­ны­ми задачами центра являются профилактика безнадзорности и беспризорности, а также социальная реабилитация женщин и несовершеннолетних, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Социально-реабилитационный центр, в реализации своих задач, обеспечивает защиту прав и законных интересов женщин и несовер­шен­нолетних; обеспечивает временное проживание женщин и несовершенно­лет­них, оказавшихся в трудной жизненной ситуации; оказывает социальную, психо­ло­гическую и иную помощь несовершеннолетним, их родителям (законным пред­ставителям) в ликвидации трудной жизненной ситуации; разрабатывает и реа­ли­зует программы социальной реабилитации женщин и несовершеннолетних, на­прав­ленные на выход из трудной жизненной ситуации и т.д.

В многие центры круглосуточно принимают женщин и несовершеннолетних, обратившихся за помощью самостоятельно, а также несовершеннолетних, обра­тив­шихся по инициативе родителей (их законных представителей), направленные (поступившие) по другим основаниям в соответствии с законодательством Россий­ской Федерации независимо от места жительства. Жертвы семейного насилия на­хо­дятся в центре в течение времени, необходимого для оказания социальной по­мощи и (или) социальной реабилитации и решения вопросов их дальнейшего ус­трой­ства в соответствии с законодательством Российской Федерации. Также в рам­ках социально-реабилитационного центра проводятся мероприятия, направленные на развитие личности несовершеннолетних, формирования у детей гражданской ответственности, психологической помощи женщинам и несовершеннолетним пра­вового самосознания, повышения правовой культуры.

Социальные приюты для детей, в соответствии с утвержденным примерным по­ложением, являются специализированными учреждениями, создаваемыми в сис­теме социальных служб органов социальной защиты населения субъектов Рос­сийской Федерации или органов местного самоуправления. Основной задачей дан­ных учреждений является оказание экстренной социальной помощи несовер­шен­нолетним, оказавшимся в трудной жизненной ситуации.

Данные учреждения также обеспечивает защиту прав и законных интересов жен­щин и несовершеннолетних; совместно с органами и учреждениями образова­ния, здравоохранения, внутренних дел и другими организациями осуществляет ме­ро­приятия по выявлению женщин и детей, нуждающихся в экстренной социальной помощи; обеспечивает временное проживание женщин и несовершеннолетних, ока­завшихся в трудной жизненной ситуации; оказывает социальную, психологи­чес­кую и иную помощь несовершеннолетним, их родителям (законным представи­телям) в ликвидации трудной жизненной ситуации, восстановлении социального статуса женщин и несовершеннолетних по месту учебы, работы, жительства, со­дей­ствует возвращению несовершеннолетних в семьи и т.д.

Также одним из учреждений, осуществляющих профилактику и предупреж­де­ние в сфере насильственных преступлений в семейной сфере, являются центры со­циальной защиты. Цель данного учреждения заключается в оказании комплекс­ного социального обслуживания: реабилитационные, социальные, психологичес­кие (в том числе и экстренные), правовые, медицинские и другие виды социальных услуг семьям и детям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Данный центр за­нимается, в том числе, реадаптацией детей группы риска, оказавшихся в кри­зис­ной ситуации и профилактикой негативных явлений в семье.

Следует также обратить внимание на такую форму социальной помощи, как кри­зисные центры. Данное учреждение осуществляет свою деятельность по пре­доставлению жителям социальных услуг в виде социальной помощи полноценным семьям, женщинам и детям в социально опасных ситуациях, работает над профи­лак­тикой и реабилитацией здоровья, социального и психического здоровья семьи. Учреждение направлено на оказание психологической, социальной, образо­ва­тельной и правовой поддержки семьям группы социального риска в форме инди­видуальной и групповой работы. В то же время одной из областей работы центра является работа с гражданами, ставшими жертвами насилия, включая женщин и детей. Также в структуре есть отдел экстренной психологической помощи. Спе­циа­листы отдела оказывают психологическую поддержку пострадавшим, а также предоставляют информацию о возможном трудоустройстве и образовании для жен­щин, детей и подростков, предоставляют необходимую информацию через организации, которые могут оказать реальную помощь в решении существующих проблем.

Заключение. Таким образом, предупреждение преступности в семейной сфе­ре представляет собой комплекс социальных, экономических, политических, идео­ло­гических, образовательных, правовых и других мер, принимаемых государством в целях борьбы с ней. Основная задача профилактической деятельности — влиять, устранять или ослаблять социальные процессы, влекущие совершение преступ­лений. Социальная ценность предупреждения преступности определяется тем, что она предусматривает возможность совершения преступных деяний или прекра­ще­ния преступной деятельности на ранней стадии до достижения преступного ре­зуль­тата. Она позволяет бороться с преступностью не только юридическими, но и экономическими, культурными и образовательными, социальными, психоло­ги­ческими, медицинскими, техническими и другими средствами и методами с са­мыми низкими уровнями социальных, материальных и других издержек[5].

 

Список литературы

1. Степанова И. Б., Явчуновская Т. М. Криминологические аспекты насилия в семье // Вестник Ивановского государственного университета. — 2014. — № 4. — С. 15-25.
2. Авсеенко Е. В. Криминология. — М., 2008. С. 202-205.
3. Степанян Ш. У. Криминогенные факторы в семье — катализатор женской преступности // Гражданин и право. — 2018. — № 8. — С. 60-65.
4. Бураков В. Н., Кропачев Н. М. Криминология: Учеб. пос. — СПб., 2023. С. 98.
5. Ханова З. Р. Проблемы предупреждения преступлений против несовершен­но­летних // Пробелы в российском законодательстве. — 2009. — № 3. С. 238.

References

1. Stepanova I. B., Yavchunovskaya T. M. Kriminologicheskiye aspekty nasiliya v sem’ye // Vestnik Ivanovskogo gosudarstvennogo universiteta. — 2014. — № 4. — S. 15-25.
2. Avseyenko Ye. V. Kriminologiya. — M., 2008. S. 202-205.
3. Stepanyan SH. U. Kriminogennyye faktory v sem’ye — katalizator zhenskoy prestupnosti // Grazhdanin i pravo. — 2018. — № 8. — S. 60-65.
4. Burakov V. N., Kropachev N. M. Kriminologiya: Ucheb. pos. — SPb., 2023. S. 98.
5. Khanova Z. R. Problemy preduprezhdeniya prestupleniy protiv nesover­shen¬no¬letnikh // Probely v rossiyskom zakonodatel’stve. — 2009. — № 3. S. 238.

---

МРНТИ 15.81.57

УДК 159.9:34.01

Саттарова Альфия Фаритовна — начальник центра по подготовке спе­циа­лис­тов по профилактике бытового насилия Актюбинского юридического инсти­тута МВД Республики Казахстан им. М. Букенбаева, кандидат педагогических наук, полковник полиции (Республика Казахстан, г. Актобе)

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЖЕРТВ СЕМЕЙНО-БЫТОВОГО НАСИЛИЯ

Аннотация. В статье актуализируется один из аспектов проблемы профилак­тики семейно-бытового насилия в деятельности органов внутренних дел. На практике нередко в случае совершения преступления в сфере бытовых отношений основной критике со стороны общества подвергаются сотрудники полиции — за без­действие, непринятие действенных мер, способствование разрастанию конф­ликт­ной ситуации до преступления. Автор статьи обращает внимание на регламен­тацию действий полицейских должностными инструкциями и приказами, указы­вая, что прибывший на семейно-бытовой конфликт участковый инспектор поли­ции без наличия жалобы пострадавшей стороны не может предпринять юрисдик­ционных мер. Например, если при опросе потерпевшая отрицает, что подверглась физическому насилию, участковый инспектор полиции вынужден покинуть место конфликта, хотя предполагает, что абьюзер ведет себя агрессивно, притворно в присутствии посторонних лиц. При этом полицейский должен быть сдержанным, тактичным и вежливым, так как по определенным психологическим причинам потерпевшая сторона может изменить показания, или даже обвинить сотрудника ОВД в превышении служебных полномочий. Поэтому в статье рассматриваются психологические особенности поведения жертв семейно-бытового насилия; да­ют­ся рекомендации для участковых инспекторов полиции по грамотным действиям при общении с участниками конфликта.

Ключевые слова: семейно-бытовое насилие, виды бытового насилия, психо­ло­гическое насилие, участковый инспектор полиции, жертва, агрессор, абьюзер, потерпевшая, женщина.

Саттарова Альфия Фаритовна — Қазақстан Республикасы Ішкі істер министрлігі М. Бөкенбаев атындағы Ақтөбе заң институтының тұрмыстық зорлық-зомбылықтың алдын алу бойынша мамандар даярлау орталығының бастығы, педагогика ғылымдарының кандидаты, полиция полковнигі (Қазақстан Республикасы, Ақтөбе қ.)

ОТБАСЫЛЫҚ-ТҰРМЫСТЫҚ ЗОРЛЫҚ-ЗОМБЫЛЫҚ ҚҰРБАНДАРЫНЫҢ ПСИХОЛОГИЯЛЫҚ ЕРЕКШЕЛІКТЕРІ

Түйін. Мақалада ішкі істер органдарының қызметіндегі отбасылық-тұрмыс­тық зорлық-зомбылық профилактикасы проблемаларының бір аспектісі өзектендіріледі. Тәжірибеде тұрмыстық қатынастар саласында қылмыс жасалған жағдайда полиция қызметкерлері қоғам тарапынан әрекетсіздігі, пәрменді шара­лар қабылдамағаны, қылмысқа дейін жанжалды жағдайдың өршуіне ықпал еткені үшін. негізгі сынға ұшырайды. Мақаланың авторы полицияның іс-әрекетін лауаз­ым­дық нұсқаулықтармен және бұйрықтармен реттеуге назар аударады, отбасы­лық-тұрмыстық қақтығысқа келген учаскелік полиция инспекторы зардап шеккен тараптың шағымы болмаса, заңдық құзыретті шараларды қабылдай алмайтынын көрсетеді. Мысалы, егер сұрау салу кезінде жәбірленуші өзінің зорлық-зомбы­лық­қа ұшырағанын жоққа шығарса, учаскелік полиция инспекторы абьюзер өзін бөгде адамдардың көзінше агрессивті, көрінеу ұстайды деп болжаса да, жанжал орнынан кетуге мәжбүр болады. Бұл ретте полиция қызметкері ұстамды, әдепті және сы­пайы болуы тиіс, өйткені белгілі бір психологиялық себептер бойынша жәбірле­ну­ші тарап айғақтарын өзгерте алады немесе ІІО қызметкерін қызметтік өкілеттігін асыра пайдаланғаны үшін айыптай алады. Сондықтан мақалада отбасылық-тұр­мыс­тық зорлық-зомбылық құрбандарының мінез-құлқының психологиялық ерек­ше­ліктері қаралады; учаскелік полиция инспекторларына қақтығысқа қатысушы­лар­мен қарым-қатынас жасау кезінде сауатты іс-әрекеттер бойынша ұсынымдар беріледі.

Түйінді сөздер: отбасылық-тұрмыстық зорлық-зомбылық, тұрмыстық зор­лық-зомбылық түрлері, психологиялық зорлық-зомбылық, учаскелік полиция инс­пекторы, жәбірленуші, агрессор, абьюзер, жәбірленуші, әйел.

Sattarova Alfiya Faritovna — head of the center for training specialists in the prevention of domestic violence of the Aktobe Law Institute of the Ministry of internal affairs of the Republic of Kazakhstan named after M. Bukenbayev, candidate of pedagogical sciences, police colonel (Republic of Kazakhstan, Aktobe)

PSYCHOLOGICAL CHARACTERISTICS OF VICTIMS OF DOMESTIC VIOLENCE

Annotation. The article highlights one of the aspects of the problem of prevention of domestic violence in the activities of law enforcement agencies. In practice, it is not uncommon for police officers to be criticized by society in the case of a crime in the field of domestic relations — for inaction, failure to take effective measures, and contributing to the escalation of a conflict situation to a crime. The author of the article draws attention to the regulation of police actions by official instructions and orders, pointing out that a district police inspector who arrives at a family and domestic conflict cannot take jurisdictional measures without a complaint from the injured party. For example, if, during the interview, the victim denies that she was physically abused, the district police inspector is forced to leave the scene of the conflict, although he assumes that the abuser is behaving aggressively, pretending in the presence of strangers. At the same time, the policeman must be restrained, tactful and polite, since for certain psychological reasons the injured party may change the testimony or even accuse the police officer of abuse of office. Therefore, the article examines the psychological characteristics of the behavior of victims of domestic violence; provides recommendations for district police inspectors on competent actions when communicating with participants in the conflict.

Keywords: domestic violence, types of domestic violence, psychological violence, district police inspector, victim, aggressor, abuser, victim, woman.

 

Введение. Неоднократно Глава государства К.-Ж.Токаев высказывал озабо­чен­ность проблемой предупреждения и профилактики семейно-бытового насилия, выдвигал требования по поиску эффективных способов и методов ее решения. Од­нако, несмотря на предпринимаемые меры (законодательного, правопримени­тель­ного, правовоспитательного характера), количество противоправных действий в семейно-бытовой сфере не уменьшается.

В 2020-2024 гг. существенные изменения вносились в законодательство Рес­пуб­лики Казахстан. Была криминализирована ответственность за совершение про­тивоправных действий в сфере семейно-бытовых отношений, внесены изменения в ведомственные приказы и инструкции ОВД. Правоохранительными органами, об­щественными организациями и объединениями проводится праворазъяснитель­ная работа среди населения. Приоритетными направлениями деятельности участ­ковых инспекторов полиции, подразделений ОВД по защите женщин от насилия является пресечение, предупреждение и профилактика фактов семейно-бытового насилия. Вместе с тем, в адрес ОВД нередко звучит критика о бездействии, не­при­нятии должных мер по недопущению противоправных действий.

Материалы и методы исследования. В рамках научной деятельности иссле­дуются различные аспекты проблемы предупреждения и профилактики в сфере се­мейно-бытового насилия; вносятся предложения по совершенствованию законода­тельства; изучается международный опыт. Применение принципа комплексного подхода к проблеме диктует необходимость рассмотрения различных ее аспектов, в т.ч. психологического. С помощью системного, личностного и деятельностного подходов, а также аналитических методов, сравнительно-сопоставительного и ло­гического анализа изучены вопросы психологии поведения жертвы семейного-бытового абьюза.

Обсуждение и результаты. Как уже неоднократно указывалось, жертвами семейно-бытового насилия чаще становятся женщины, дети, инвалиды и пожилые люди. Полагаем, что высокая виктимизация женщин при совершении противо­прав­ных действий в семейно-бытовых отношениях объясняется не предрасполо­жен­ностью всех женщин стать жертвами насилия, а стереотипами, к сожалению, распространенными в нашем обществе и влияющими на культурные, социально-экономические и политические отношения в семье — очень часто женщины за­ви­сят эмоционально и экономически от мужчин, мужчины доминируют во всех сфе­рах жизнедеятельности. Дети, инвалиды и пожилые люди в большей степени уяз­ви­мы в криминальных ситуациях насильственного характера вследствие физичес­кой слабости по сравнению со взрослыми мужчинами, особенностей физиологи­чес­кого состояния и социального положения, материальной и психологической зависимости.

Домашнее насилие совершается преимущественно против женщин зрелого воз­раста (26-50 лет), на долю которых в структуре всех жертв семейно-бытовой на­сильственной преступности приходится 57,8 %. При этом самой виктимной является возрастная группа 36-45 лет, представители которой пострадали от наси­лия в семье почти в каждом третьем случае (27,9 %). Повышенной виктимностью также обладают возрастные группы 31-35 лет (10,9 %) и 46-50 лет (10,2 %)[1].

Полагаем, что возраст 26-50 лет охватывает наиболее активную часть насе­ле­ния, обладающую определенным жизненным опытом, в т.ч. эмоционально-психо­логических переживаний, аффективных состояний и конфликтов личности как внутри ее себя, так и с окружающим миром. В сфере семейно-бытовых отношений в данный возрастной период наиболее остро проявляются отсутствие чувства люб­ви, несовместимость характеров, нарушение супружеской верности, пьянство, жес­токость и т.д., обусловливающие конфликтность отношений и возрастание их остроты.

По результатам опроса казахстанок, проведенного в 2019 г. Министерством на­циональной экономики[2], около 60 % жертв домашнего насилия проживает в го­родской местности. Четверть женщин подверглись физическому, психологи­чес­кому или сексуальному насилию одновременно. Психологическому насилию под­вер­гались около 22,4 % респонденток. Физическое или сексуальное насилие со­вер­шено в отношении 17,9 % опрошенных. Избиение отметили 17,5 %. Экономи­чес­кому насилию подверглись примерно 5 % женщин.

Жертвами семейно-бытового становятся женщины с различным уровнем об­ра­зования. Более 40 % женщин, ставших объектом бытовой агрессии супру­га/парт­нера, имеют среднее общее или среднее специальное образование, около 18 % — неоконченное высшее или высшее образование[3]. Среди женщин с высшим образованием преобладают работающие по найму с заработной платой от 20000 до 200000 тенге[4].

По данным Д. В. Ривман и В. С. Устинова[5], среди пострадавших от семейно-бытового насилия женщин по социальному статусу: рабочие — 22, 4  %; слу­жа­щие, специалисты в сфере строительства, производства, торговли и оказания услуг — 9,1  %; служащие, специалисты в области науки, образования, здравоохранения и социального обеспечения — 8,4  %; сотрудники правоохранительных органов — 1,4  %; предприниматели — 2,1  %; пенсионеры — 18,9  %; учащиеся школы, ПТУ, техникума, вуза и т.д. — 9,1  %; нигде не работали и не учились — 28,6  %.

Как видим, большинство (69,9 %) потерпевших рассматриваемой категории имели социальный статус рабочего, пенсионера, нигде не работающего и не учащегося. При этом половина (50,3 %) жертв внутрисемейного насилия занимала достаточно низкое социальное положение: каждый пятый (21,7 %) относился к числу рабочих, имеющих относительно невысокую квалификацию или занятых не­квалифицированным трудом (дворники, уборщицы, грузчики, подсобные рабо­чие, разнорабочие и т.п.), а 28,6 % — вообще не работали и не учились. Полагаем, что женщины с невысоким образовательным уровнем и низким социальным ста­тусом чаще всего страдают от семейных агрессоров из-за неумения объективно оценить семейные отношения и последствия семейно-бытового насилия, а также не­зна­ния субъектов, способных осуществить их защиту и оказать необходимую помощь.

Следует указать, что «типичные» черты жертвы насилия женщины-представи­тель­ницы различных слоев населения приобретают в течении определенного пе­риода времени, находясь в т.н. «токсичных отношениях». В зависимости от инди­ви­дуальных психологических качеств, личной истории, предшествующей отно­ше­ниям с абьюзером (детство, юношество, общение с родителями и представителями про­тивоположного пола, наличия психотравмирующих ситуаций), влияния окру­же­ния, сформированных общественных и личных стереотипов, женщины по-раз­ному реагируют на ситуации семейно-бытового насилия. Кто-то, однажды, испы­тав, «прелести» насильственной любви, подает на развод и расстается с партнером раз и навсегда. Иные, наоборот, поверив в единичность абьюза, списав влияние случайного стечения обстоятельств на поведение супруга, продолжает совместное существование, и в дальнейшем неоднократно терпит унижения и побои, уже из-за страха и полной психологической и экономической зависимости.

При прибытии участкового инспектора полиции по вызову на семейно-бы­товой скандал жертвы физического насилия, как и агрессоры, ведут себя опре­деленным образом (соответствуют «маске»):

1. «Затравленный зверек»: внешний вид потерпевшей свидетельствует о по­боях (кровоподтеки на лице и других частях тела, растрепанные волосы, порванная одежда, заплаканное лицо, вниз опущенная голова). Однако женщина не идет на контакт с полицейским, практически молчит, на вопросы отвечает односложно, не говорит правду о нанесенном насилии из-за страха возмездия: если обидчик узнает об «утечке информации» о совершенном им насилии, агрессия повторится, и будет еще больнее.
2. «Не надо огласки»: потерпевшая не отрицает факта нанесения ей физичес­кого насилия, однако предупреждает сотрудников полиции, что писать заявление не будет, т.к. не хочет, чтобы о происшествии стало известно родным и близким, коллегам, общественности (супруг и/или она являются известными, публичными лицами). Испытывая стыд и унижение от того, что с ней произошло, женщина обещает, что они успокоятся и сами разберутся; что больше сотрудники полиции не будут вызваны на очередной семейный дебош.
3. «Виноватая»: визуально сотрудники полиции фиксируют, что потерпевшая перенесла физическое насилие, может быть, в доме имеются следы «бурного» по­ве­дения супруга. Однако женщина дает объяснения, что она сама во всем виновата и «заслужила» наказание – «опоздала с работы; не успела приготовить ужин; дети громко играли и мешали отцу; не такой, как нужно, купила подарок свекрови и т.д.
4. «Стокгольмский синдром»: потерпевшая активно защищает агрессора, оп­рав­дывая его насильственные действия и нападая на соседей, которые вызвали по­лицию, на сотрудников ОВД, которые намерены составить протокол об админи­стративном правонарушении, задержать и доставить дебошира в пункт полиции («Подумаешь, немного покричали. Что в семье не бывает. На каком основании соседи вмешиваются в нашу личную жизнь? Я завтра с ними судиться буду, ото­бью охоту подглядывать и сплетничать. Мой муж — достойный человек, его все ува­жают, у нас хорошая семья, мы друг друга любим, просто сейчас у мужа труд­ный период, небольшие проблемы. Вы, как представители власти, вначале помо­ги­те с работой, заплатите наши кредиты, накормите детей, а потом права качайте. Ничего не подпишу, мужа родного не сдам. Только попробуйте его забрать в поли­цию, я прокурору самому главному на вас жалобу напишу, что вы превысили свои полномочия: среди ночи ворвались в квартиру, учинили здесь разгром, ко мне приставали, а мой муж пытался вас утихомирить. Я вас всех пропиарю, пожалеете, что в нашу жизнь влезли»).
5. «У всех также»: потерпевшая не отрицает факт семейно-бытового насилия, действия супруга осуждает. Однако на вопрос участкового инспектора полиции о ее дальнейших планах говорит, что ничего изменять в своей семейной жизни не собирается («Муж успокоится, мы помиримся. Зачем нам разводиться? Что в семье не бывает? Мои родители всю жизнь в итальянских страстях прожили, у родствен­ников и друзей периодически бывают ссоры. Ну и что, что он на меня бросался се­годня с ножом, ведь не убил же. Он не такой дурак, чтобы меня жизни лишить, я ему нужна. Дети только немножко испугались, младшая стала заикаться. Так это со временем пройдет, дети ведь быстро все забывают»). Женщина, как правило, в силу своего развития (интеллектуального, нравственного) полностью не осознает семейную ситуацию и дальнейшие последствия (для своего здоровья и жизни, негативное влияние на детей).
6. «Я вам не верю»: потерпевшая не обращалась в полицию, сообщение посту­пило от соседей или близких. Насилие стало нормой семейной жизни, но женщина для себя решила все терпеть, т.к. жесткие стереотипы не позволяют ей действовать иначе, к тому на своем личном примере или из опыта окружающих сформировала убеждение, что никто на самом деле не сможет помочь: «Полиция составит про­то­кол и уйдет, у них своя работа, обо мне никто не вспомнит», «Защитное пред­пи­сание имеет формальный характер, где муж будет жить, ведь у нас однокомнатная квартира?!», «Кому кто нужен в нашей жизни, эти кризисные центры только для телевизионных сюжетов картинки красивые представляют. На самом деле туда, наверное, не попасть, да и новую жизнь никто не наладит — чудес не бывает».

Нами описаны примерные варианты поведения, с которыми может столк­нуть­ся участковый инспектор полиции, прибыв по вызову на семейно-бытовой скан­дал. Знание психологии участников домашнего абьюза поможет полицейскому под­готовиться и психологически грамотно построить контакт на месте.

При любом поведении жертвы семейного насилия участковый инспектор по­ли­ции должен максимально проявлять вежливость и тактичность, внушать по­стра­давшей стороне, что теперь она находится под надежной защитой, быть терпе­ли­вым и выдержанным, не давая личных оценок и советов. Не следует обижаться на потерпевших, которые по каким-либо причинам отказываются писать заявление на обидчика, вообще отрицают факт насилия, избегают контакта с сотрудником ОВД. В таких ситуациях необходимо передать данные о семье инспектору по за­щи­те женщин от насилия, который, в свою очередь, должен в течение ближайшего времени провести профилактическую беседу с потерпевшей стороной, разъясняя ее права, возможности получения психологической, социальной, юридической и иной помощи.

При организации профилактической работы с подучетным лицом участковый инспектор полиции должен понимать, что работать придется и с членами его семьи, находящимися в созависимых отношениях.

Заключение. Таким образом, огромное значение для пресечения и профилак­ти­ки правонарушений в сфере семейно-бытовых отношений имеет психологи­ческая подготовленность сотрудника полиции к возможным вариантам поведения участников конфликта. Проявив терпение и понимание, полицейский сможет убе­дить жертву в необходимости решения проблемы семейно-бытового насилия на правовом уровне, и окажет ей необходимое содействие.

 

Список литературы

1. Насилие в семье — как бороться с ним государству. — М., 1999. С. 21-22 (192 с.).
2. https://total.kz/ru/news/obshchestvo_sobitiya/portret_zhertvi_bitovogo_nasiliya_ opisali_v_mne_date_2019_04_11_13_08_45 (дата обращения: 10.09.2024 г.)
3. Ильяшенко А. Н., Шмарион П. В. Криминологиическая характеристика жертв насилия в семье // https://www.lawmix.ru/comm/1300 (дата обращения 10.09.2024 г.)
4. https://total.kz/ru/news/obshchestvo_sobitiya/portret_zhertvi_bitovogo_nasiliya_ opisali_v_mne_date_2019_04_11_13_08_45 (дата обращения: 11.09.2024 г.)
5. Ривман Д. В., Устинов В. С. Виктимология. — СПб., 2000. С. 232.

References:

1. Nasilie v sem’e — kak borot’sya s nim gosudarstvu. — M., 1999. S. 21-22 (192s.).
2. https://total.kz/ru/news/obshchestvo_sobitiya/portret_zhertvi_bitovogo_nasiliya_opisali_v_mne_date_2019_04_11_13_08_45 (data obrashcheniya: 10.09.2024 g.)
3. Il’yashenko A.N., Shmarion P.V. Kriminologiicheskaya harakteristika zhertv nasiliya v sem’e // https://www.lawmix.ru/comm/1300 (data obrashcheniya 10.09.2024 g.)
4. https://total.kz/ru/news/obshchestvo_sobitiya/portret_zhertvi_bitovogo_nasiliya_opisali_v_mne_date_2019_04_11_13_08_45 (data obrashcheniya: 11.09.2024 g.)
5. Rivman D.V., Ustinov V.S. Viktimologiya. — SPb., 2000. S. 232

---

МРНТИ 10.77.41

УДК 340.132.83

Sibagatullin Finat Fayazovich — adjunct at the Ufa law institute of the Ministry of internal affairs of Russia (Russian Federation, Ufa)

ON THE ISSUE OF THE PUBLIC DANGER OF BATTERY

Annotation. The article examines the issue of the place of beatings in the system of unlawful acts against public order and public safety, as well as encroaching on the life and health of a person and citizen. The author provides comprehensive arguments about the negative consequences of beatings for the state and society. It is noted that beatings continue to be a socially dangerous phenomenon at the present time, especially among young people. The author believes that the main causes of beatings are such phenomena as denial of law, a low level of legal awareness, as well as the influence of socio-economic factors and cultural stereotypes.

This paper also analyzes the existing measures of prevention and punishment for this offense and also raises the issue of the need for an integrated approach to solving the problem of beatings. Special attention is paid to the role of educational institutions, families, and public organizations in fostering a culture of nonviolence and respect for the rights of others. In conclusion, the author offers recommendations for improving legislation and improving the effectiveness of preventive measures aimed at reducing violence in society.

Keywords: beatings, violence, public order, motives, crime, administrative offenses, social norms, prevention.

Сибагатуллин Финат Фаязович — Ресей ІІМ Уфа заң институтының адъюнкті (Ресей Федерациясы, Уфа қ.)

ҰРЫП СОҒУДЫҢ ҚОҒАМДЫҚ ҚАУІПТІЛІГІ ТУРАЛЫ МӘСЕЛЕ БОЙЫНША

Түйін. Мақалада қоғамдық тәртіп пен қоғамдық қауіпсіздікке қарсы, сондай-ақ адам мен азаматтың өмірі мен денсаулығына қол сұғатын заңсыз әрекеттер жүйесіндегі ұрып-соғу орны туралы мәселе қарастырылады. Автор мемлекет пен қоғам үшін ұрып-соғудың теріс салдары туралы толық дәлелдер келтірді. Ұрып-соғу қазіргі уақытта, әсіресе жастар арасында әлеуметтік қауіпті құбылыс болып қала беретіні атап өтілді. Автор ұрып-соғудың негізгі себептері құқықты жоққа шығару, құқықтық сананың төмен деңгейі, сондай-ақ әлеуметтік-экономикалық факторлар мен мәдени стереотиптердің әсері сияқты құбылыстар деп санайды.

Бұл жұмыста сондай-ақ осы құқық бұзушылықтың алдын алу және жазалау шаралары талданады, сондай-ақ ұрып-соғу мәселесін шешуге кешенді көзқарас­тың қажеттілігі туралы мәселе көтеріледі. Зорлық-зомбылықсыз мәдениетті қа­лып­тастырудағы және басқа адамдардың құқықтарын құрметтеудегі білім беру ме­кемелерінің, отбасы мен қоғамдық ұйымдардың рөліне ерекше назар аударылады. Қорытындылай келе, автор заңнаманы жақсарту және қоғамдағы зорлық-зомбы­лық деңгейін төмендетуге бағытталған профилактикалық іс-шаралардың тиімді­лі­гін арттыру бойынша ұсыныстар ұсынады.

Түйінді сөздер: ұрып-соғу, зорлық-зомбылық, қоғамдық тәртіп, себептер, қылмыстылық, әкімшілік құқық бұзушылық, әлеуметтік нормалар, алдын алу.

Сибагатуллин Финат Фаязович — адъюнкт Уфимского юридического института МВД России (Российская Федерация, г. Уфа)

К ВОПРОСУ ОБ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ ПОБОЕВ

Аннотация. В статье рассматривается вопрос о месте побоев в системе проти­во­правных деяний против общественного порядка и общественной безопасности, а также посягающих на жизнь и здоровье человека и гражданина. Автором приве­де­ны исчерпывающие доводы о негативных последствиях совершения побоев для государства и общества. Отмечается, что побои продолжают оставаться общест­вен­но опасным явлением в настоящее время, особенно в молодежной среде. Автор считает, что основными причинами совершения побоев выступают такие явления, как отрицание права, низкий уровень правосознания, а также влияние социально-экономических факторов и культурных стереотипов.

В данной работе также анализируются существующие меры профилактики и на­казания за данное правонарушение, а также поднимается вопрос о необходи­мости комплексного подхода к решению проблемы побоев. Особое внимание уделяется роли образовательных учреждений, семьи и общественных организаций в формировании культуры ненасилия и уважения к правам других людей. В заклю­чении автор предлагает рекомендации по улучшению законодательства и повыше­нию эффективности профилактических мероприятий, направленных на снижение уровня насилия в обществе.

Ключевые слова: побои, насилие, общественный порядок, мотивы, преступ­ность, административные правонарушения, социальные нормы, профилактика.

 

Introduction. At present, beatings continue to be a socially dangerous phenomenon and is intensifying against the background of conflict genes, mainly in the youth environment. In our opinion, the main reason for the development of such conflictogenes in the youth environment is due to the factors of denial of law, the presence of low legal consciousness among minors, who most often commit such offenses and crimes as beatings. In the modern characteristic of committing beatings, as it was already mentioned, there are both offending actions and actions constituting signs of crimes provided by Art. 116 and 116.1 of the Criminal Code of the RF. This means that beatings are considered by law enforcer as an administrative offense in accordance with article 6.1.1 of the CAO RF and as a crime. In both cases, the harmfulness of committing battery and with the points of administrative and criminal legislation is not in doubt, but their distinction is made on formal grounds determined by the degree of public danger. Along with this, in our opinion, it would be appropriate to distinguish the corpus delicti of an administrative offense under article 6.1.1. of the CAO RF and corpus delicti, provided by articles 116 and 116.1 of the Criminal Code of the RF, since the degree of public danger alone, in praxiological plane[1], should not be the only basis for differentiation of administrative offenses and crimes, since in practice there may be situations when the victim of battery may consider it not as an administrative offense but as a crime and vice versa.

The main part. Beatings as a crime are characterized by the presence of guilt, the degree of public danger, motives, then from the standpoint of administrative legislation, to bring to administrative responsibility for the commission of beatings, it would seem that it is enough to bring to administrative responsibility for the commission of an administrative offense, that is, harm to health. causing physical pain to a person by striking and committing other violent illegal actions that did not cause minor harm to health and do not constitute a crime under Part 5 of the Criminal Code of the Russian Federation. Meanwhile, in physiological respect between battery as an administrative offense and a crime there is no difference, as the objective side is characterized by the same actions, i.e. in both the first and the second case of battery is inflicted by the same means, the victim is recognized physical pain, which is not differentiated by the branch principle, it means that physical pain has the same properties and medical criteria. In this sense, the objective side of the studied administrative offense and crimes finds its difference only on the basis of synergetic interconnectedness of the objective and subjective side of the corpus delicti of crimes provided for by Articles 116 and 116.1 of the Criminal Code of the Russian Federation, since battery in the criminal aspect is accompanied by additional criteria in the form of committing hooligan actions, different motivation set forth in the disposition of the above norms of the criminal law. This means that the motive for battery in the context of administrative legislation does not have such legal significance that is assumed in the qualification of the analyzed corpus delicti of crimes. On the other hand it does not mean that beating as an administrative offense is committed without motive, because when considering an administrative offense under article 6.11. of the CAO RF the court in addition to other materials constituting an administrative case can investigate materials characterizing the personality of the offender and in addition to this to identify the reasons for committing an administrative offense, what exactly prompted the offender to inflict beatings against the victim. Actually, helpless causing of beatings can be characterized by the behavior of insane persons, because in essence such category of persons does not give an account of their actions and therefore need special isolation from society and need treatment. As for sane and capable persons, the commission of battery by them also needs special and in-depth research, as some examples from practice show insufficiently justified positions of courts in terms of specifying the causes and conditions of the resulting conflict between the offender and the victim, and this in the system of current legal regulation has legal significance for the differentiation of administrative torts and criminal offenses. So the decision of the justice of the peace in the Sovetsky judicial district of Kazan was made to bring Mr. S. to administrative responsibility under Art. 6.1.1 of the Administrative Code of the Russian Federation.

CAO RF. From the case materials it follows that 26.09.2023 approximately at 18:00 in the course of the conflict between the former spouses, the man struck the former spouse two blows with a fist on the right hand, which was subsequently considered as the infliction of physical pain and bodily injury in the form of bruises on the back and front surfaces of the right forearm, which respectively did not entail the consequences of the articles 115 of the Criminal Code of the Russian Federation. Meanwhile, it follows from the materials of the administrative case that the man did not inflict beatings on the former spouse, as it follows from the testimony of the offender that he pushed the victim with his hand to leave the apartment. In turn, judging by the materials of the court ruling, the woman also inflicted blows with her hands, from which the man tried to fight back. Apparently waving off such blows, the man caused physical pain and bodily harm to the former spouse. Which were subsequently qualified as an administrative offense.

A similar position of courts is observed in the case, according to which by the ruling of the magistrate of Volzhsky district of Saratov from 09.11.2022 gr-ka B. was found guilty under article 6.1.1.1. of the Administrative Offenses Code of the Russian Federation and she was fined 7000 rubles. In particular, from the case materials it follows that on 17.09.2022 gr. B. being in the elevator of an apartment building in the course of an arisen conflict struck blows on the head and body of the minor K. in connection with which the victim experienced physical pain. Basically, court rulings contain the same wording in terms of the conditions for committing such offenses. What the sudden or simply arisen conflicts that led to the infliction of beatings are related to does not seem to be of significant importance for the courts other than to discover the motives for committing unlawful acts that fit within the disposition of Articles 116 and 116.1 of the Criminal Code of the Russian Federation. In this regard, it should be noted that in this part of the circumstances to be proved under Article 73 of the CPC and the circumstances to be clarified in cases of administrative offenses under Article 26.1 of the CAO RF differ in terms of revealing the motives for committing unlawful acts. If in criminal cases the motive is a circumstance necessarily subject to proof, then in administrative cases, firstly, the motive is not specifically singled out as circumstances subject to clarification, and secondly, the motivation for committing an administrative offense, interpreted by law enforcers mainly as an optional feature, which is considered in the aspect of application of parts 3 and 7 of article 26.1 of the CAO in the form of circumstances relevant to the correct resolution of the case, as well as the causes and conditions of committing an administrative offense.

Returning to the issue of public danger of beatings it should be noted that beatings as such represent for society and the state public danger and harm, but the public danger of beatings is not so much that the criminal or offender causes physical pain or violent acts against people, but create conditions for the commission of more serious and socially dangerous crimes[2]. In particular, we should agree with P. A. Matushkin that the public danger of beatings is that they encroach on a fairly wide range of social relations[3]. In this sense, we support the position that beatings contribute to the violation of the calm situation in our urban and rural settlements, affect public morality in a negative way, but most importantly that beatings infringe on the physical and mental inviolability of the individual, so a normal person can form an idea of the level of observance of public order and public morality through personal assessments on the subject of infringements on the physical inviolability of the individual. On the quantitative indicator of committing beatings can be judged, first of all, about the state of the fight against crime, encroaching on the life and health of the population, as well as the degree of protection of people from criminal manifestations of unstable citizens of criminal type. D. V. Nemtinov notes that the public danger of beatings is that such crimes are capable of producing negative changes in social reality[4]. With this we should fully agree, as beatings, which are more frequent especially in the youth environment, should be considered in modern reality as a consequence of omissions, in the preventive work of public authorities, local government, in particular law enforcement agencies, and improper upbringing of minors in the family, for which, as is known, provides for administrative responsibility in respect of parents and other persons involved in the upbringing of minors. It is also necessary to agree with the opinion of A. P. Dmitrenko, and S. N. Sarnitsky that «the danger of beatings is also determined by the very fact of striking or causing physical pain, in which the perpetrator is not always able to accurately foresee whether the harm to health will occur and what degree of severity or not»[5]. This means that the person causing beatings presumptuously expects that he will not cause more serious harm to health.

Сonclusion. Thus, the social danger of beatings is that they create conditions for the commission of more serious crimes against human life and health. This negatively affects the state of protection of people, observance of guarantees of human and civil rights and freedoms, trust of citizens in the authorities called to protect human rights. The dynamics of committing beatings should be considered on the subject of public danger due to the fact that, as it was said earlier, such crimes and offenses can create conditions for negative changes in society.

Therefore, the state and civil society should take measures to counteract the analyzed offenses and crimes, without neglecting the institutions of the family, the prevention of juvenile crime, as well as the continuous improvement of the work of public authorities in the youth environment. It is important to develop educational programs aimed at fostering in young people a culture of non-violence and respect for the rights of others.

In addition, active cooperation between law enforcement agencies and social services is necessary in order to detect and prevent cases of violence in a timely manner. Educational institutions also play a key role in raising conscientious citizens who understand the importance of respecting everyone’s rights and freedoms.

It is equally important to work with victims of violence, providing them with the necessary resources and support that will not only help them to recover, but also to reduce their vulnerability to violence.

 

References

1. Shaykhullin M. S. O pravovoy prirode konstitutsionnykh garantiy vo vzaimosvyazi s demokratiyey // Simvol nauki. — 2022. — №2-1. — S. 62-63.
2. Sibagatullin F. F. Ponyatiye poboyev v rossiyskom ugolovnom prave // Pravo i gosudarstvennost’. — 2023. — № 1 (1). — S. 66-71.
3. Matushkin P. A. Preduprezhdeniye poboyev i istyazaniy: Avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. — Saratov, 2017. — 22 s.
4. Nemtinov D. V. Poboi: ugolovno-pravovaya kharakteristika. Problemy kvalifikatsii // Vestnik TGU. — 2012. — № 9. — S. 438-441.
5. Dmitrenko A. P., Sarnitskiy S. N. O sotsial’noy obuslovlennosti chastich¬noy dekriminalizatsii poboyev // Kubanskoye agentstvo sudebnoy informatsii PRO-SUD-123.RU: Yuridicheskiy setevoy elektronnyy nauchnyy zhurnal. — 2017. — № 2. — S. 40-49.

Список литературы

1. Шайхуллин М.С. О правовой природе конституционных гарантий во взаимосвязи с демократией // Символ науки. — 2022. — №2-1. — С. 62-63.
2. 2. Сибагатуллин Ф. Ф. Понятие побоев в российском уголовном праве // Право и государственность. — 2023. — № 1 (1). — С. 66-71.
3. Матушкин П. А. Предупреждение побоев и истязаний: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2017. — 22 с.
4. Немтинов Д. В. Побои: уголовно-правовая характеристика. Проблемы квалификации // Вестник ТГУ. — 2012. — № 9. — С. 438-441.
5. Дмитренко А. П., Сарницкий С. Н. О социальной обусловленности частич­ной декриминализации побоев // Кубанское агентство судебной информации PRO-SUD-123.RU: Юридический сетевой электронный научный журнал. — 2017. — № 2. — С. 40-49.

---

МРНТИ 10.81.71

УДК 343.851

Сыздыкова Сауле Алпысбаевна — заведующая кафедрой «Общеюридических и специальных дисциплин» Карагандинского университета Казпотребсоюза, магистр права (Республика Казахстан, г. Караганда);

Смагулова Амина Сериковна — магистрант кафедры «Общеюридических и специальных дисциплин» Карагандинского университета Казпотребсоюза (Республика Казахстан, г. Караганда)

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ОБЩЕСТВЕННОСТИ В ОБЕСПЕЧЕНИИ ПРОФИЛАКТИКИ ПРАВОНАРУШЕНИЙ

Аннотация: В статье рассматриваются некоторые аспекты вовлечения общественности в процесс обеспечения профилактики правонарушений. Авторы анализируют роль гражданского общества в предотвращении правонарушений, обсуждают вопросы информирования общественности о законодательстве и правах, а также выявляют возможности сотрудничества между государством и об­щественными организациями в этой сфере. В статье также обсуждаются проблемы и вызовы, с которыми сталкиваются активисты и организации, занимающиеся пре­вентивной деятельностью, и предлагаются пути их решения. Как например, уси­лить профилактическую работу общественности, которую необходимо определить в законодательно установленные нормы, так как всё чаще она имеет собственный вид и нормы, не нарушающие нормативно-правовые акты, но дополняющие их со стороны социального вопроса общества. При этом совместная работа государст­венных органов и общества станет наиболее значимой в вопросе безопасности профилактики правонарушений как средства борьбы с преступностью.

Ключевые слова: профилактика правонарушений, общественность, преду­преждение, преступления, борьба с преступностью, участие, социальные сети, средства массовой информации, правоохранительные органы.

Сыздықова Сәуле Алпысбайқызы — Қазтұтынуодағы Қарағанды универ­ситетінің «Жалпы заңдық және арнайы пәндер» кафедрасының меңгерушісі, құқық магистрі (Қазақстан Республикасы, Қарағанды қ.);

Смагулова Амина Серікқызы — Қазтұтынуодағы Қарағанды универси­тетінің «Жалпы заңдық және арнайы пәндер» кафедрасының магистранты (Қазақстан Республикасы, Қарағанды қ.)

ҚҰҚЫҚ БҰЗУШЫЛЫҚТЫҢ АЛДЫН АЛУДЫ ҚАМТАМАСЫЗ ЕТУДЕГІ ЖҰРТШЫЛЫҚТЫҢ КЕЙБІР МӘСЕЛЕЛЕРІ

Түйін. Мақалада жұртшылықты құқық бұзушылықтың алдын алуды қамта­масыз ету процесіне тартудың кейбір аспектілері қарастырылған. Авторлар аза­маттық қоғамның құқық бұзушылықтардың алдын алудағы рөлін талдап, қоғамды заңнама мен құқықтар жөнінде ақпараттандыру мәселелерін талқылаған, сондай-ақ мемлекет пен қоғамдық ұйымдар арасындағы осы саладағы ынтымақтастық мүм­кіндіктерін анықтады. Сонымен қатар, мақалада, белсенділер мен профилак­ти­калық алу ұйымдарының алдында тұрған мәселелер мен қиындықтар талқы­ла­нып, оларды шешу жолдары ұсынылған. Мысалы, жұртшылықпен профилактика­лық жұмыстарды күшейту, ол заңнамада белгіленген нормаларда анықталып, көр­се­тілуі тиіс, өйткені оның нормативтік құқықтық актілерді бұзбайтын, бірақ олар­ды қоғамның әлеуметтік мәселесі жағынан толықтыратын өзіндік түрі мен норма­лары бар. Бұл ретте қылмысқа қарсы күрес құралы ретінде құқық бұзушылықтың алдын алу қауіпсіздігі мәселесінде мемлекеттік органдар мен қоғамның бірлескен жұмысы аса маңызды.

Түйінді сөздер: құқық бұзушылықтың алдын алу, жұртшылық, алдын алу, қылмыстар, қылмысқа қарсы күрес, қатысу, әлеуметтік желілер, бұқаралық ақпарат құралдары, құқық қорғау органдары.

Syzdykova Saule Alpysbaevna — head of the department of «General legal and special disciplines» of the Karaganda university of Kazpotrebsoyuz, master of law (Republic of Kazakhstan, Karaganda);

Smagulova Amina Serikovna — master’s student of the department of «General legal and special disciplines» of the Karaganda university of Kazpotrebsoyuz (Republic of Kazakhstan, Karaganda)

SOME QUESTIONS OF THE PUBLIC IN ENSURING THE PREVENTION OF OFFENSES

Annotation. The article discusses some aspects of public involvement in the process of crime prevention. The authors analyze the role of civil society in preventing offenses, discuss issues of informing the public about legislation and rights, and identify opportunities for cooperation between the state and public organizations in this area. The article also discusses the problems and challenges faced by activists and organizations engaged in preventive activities and suggests ways to solve them. For example, to strengthen the preventive work of the public, which must be defined in legally established norms, as it increasingly has its own form and norms that do not violate regulatory legal acts but complement them from the side of the social issue of society. At the same time, the joint work of government agencies and society will become the most significant in the issue of safety and crime prevention as a means of combating crime.

Keywords: crime prevention, public, prevention, crimes, crime control, participation, social networks, mass media, law enforcement agencies.

 

Введение. В ходе реализации борьбы с преступностью необходимо отметить немаловажным фактор профилактики правонарушений как отдельный вид борьбы с преступностью. При этом профилактические меры, как правило, являются не прос­то одним из видов борьбы с преступностью, а важнейшей формой при осу­ществлении работы правоохранительных и иных государственных органов. В юри­дической литературе выделяют два важных направления правового регу­ли­рования профилактики правонарушений. Первое заключается в воздействии с по­мо­щью права на криминогенные факторы внешней среды, прямо либо опосре­дованно детерминирующие противоправное поведение, с целью их устранения, т.е. носит «материальный» характер. К числу подобных правовых воздействий мож­но отнести такие, которые препятствуют совершению хищений, извлечению нетрудовых доходов, ведению паразитического образа жизни, нарушению правил торговли.

Второе направление состоит в юридическом закреплении прав и обязанностей должностных лиц и граждан — субъектов профилактики правонарушений, в уста­нов­лении содержания и порядка осуществления предупредительных мероприятий. Это направление правового регулирования принято называть «процессуальным».

В соответствии с Законом Республики Казахстан от 29 апреля 2010 года № 271-IV «О профилактике правонарушений» профилактика правонарушений — ком­плекс правовых, экономических, социальных и организационных мер, осу­ще­ст­вляемых субъектами профилактики правонарушений, направленных на сохра­нение и укрепление правопорядка путем выявления, изучения, устранения причин и условий, способствующих совершению правонарушений [1]. Законодательно уста­новлены обязанности государственных органов по профилактике правонару­ше­ний, вместе с чем статьей 17 установлено добровольное участие граждан и органи­за­ций в профилактике правонарушений.

Законодателем уточняется, что участие граждан в профилактике правонару­ше­ний может быть осуществлено посредством:

1) участия в организации правовой пропаганды;

2) участия в работе консультативно-совещательных и экспертных органов;

3) содействия другим субъектам профилактики правонарушений.

Данные нормы указывают о необходимости вовлечения общественности в про­филактические мероприятия по предупреждению правонарушений, ведь при дос­тижении положительного результата установления связи между обществен­ностью и правоохранительными органами можно судить о доверии граждан к го­су­дарственным органам в целом и желании участия общественности в деятель­ности государства.

Однако, при рассмотрении вопроса о внедрении общественности в профи­лак­тику правонарушений, по нашему мнению, необходимо рассмотреть вопрос дос­ту­па и доступности правовой информации населению как обязательное условие при­общения общественности к профилактической работе. Так, формирование пра­во­вого государства и гражданского общества в стране упирается в правовой ни­ги­лизм, низкую правовую культуру и неразвитое правосознание населения. С целью недопущения низкого правового сознания общественности государством пред­при­нимаются мероприятия, направленные на недопущение правовой неграмотности населения.

15 октября 2021 года Главой государства подписан Указ «Об утверждении Концепции правовой политики до 2030 года», который определил основные на­прав­ления деятельности Казахстана с учетом цифровизации, а также эпиде­мио­логической ситуации в мире. Так, в Концепции указано, что требует дальнейшего про­должения наращивание способов и методов, в том числе с использованием ин­новационных и цифровых технологий борьбы с любыми формами правонару­ше­ний и их профилактики, обеспечение законности и общественной безопасности, за­щиты прав и свобод граждан, неотвратимости наказания за любые правона­ру­ше­ния, неукоснительное следование принципу «нулевой терпимости (толерантнос­ти)» к правонарушениям[2].

В Концепции правовой политики до 2030 года, утвержденной Указом Пре­зи­дента Республики Казахстан от 15 октября 2021 года, также большое внимание уде­лено институту профилактики. Так, в разделе 5 указанной Концепции «Основ­ные направления развития правоохранительной и судебной систем и правозащит­ных институтов» говорится, что неизменным ключевым критерием эффективности деятельности правоохранительных органов и их сотрудников и дальше будет яв­ля­ть­ся степень доверия населения. Кроме того, отмечается, что требует даль­ней­ше­го продолжения наращивание способов и методов, в том числе с исполь­зо­ванием инновационных и цифровых технологий борьбы с любыми формами пра­во­на­рушений и их профилактики, обеспечение законности и общественной без­опасности, защиты прав и свобод граждан, неотвратимости наказания за любые правонарушения, неукоснительное следование принципу «нулевой терпимости (то­лерантности)» к правонарушениям. Указанная Концепция в большей степени подразумевает активную работу правоохранительных органов, однако с целью профилактической работы нами хотелось бы отметить работу общественности.

Помимо этого, 2 сентября 2024 года в Послание Главы государства Касым-Жомарта Токаева народу Казахстана «Справедливый Казахстан: закон и порядок, экономический рост, общественный оптимизм» отмечен проект «Қарызсыз қо­ғам», инициированный партией «Amanat» для повышения финансовой грамот­нос­ти граждан. В прошлом году проект охватил 65 тысяч человек, и в текущем году он будет значительно расширен[3].

В целях реализации Концепции стоит отметить работу ВУЗов по предоставле­нию образовательных услуг в вопросах юриспруденции не только для студентов юридических факультетов, но и для иных специальностью с целью предоставления общей базы юридического воспитания. Помимо прочего работой указанного на­прав­ления является создание общедоступных баз нормативно-правовых актов (Әділет, Параграф), где актуализируется вся имеющаяся нормативно-правовая база Республики Казахстан.

Помимо указанного проводится работа со стороны СМИ. Однако при этом стоит понимать, что к СМИ не относится: Интернет: интернет-издания, Блоги, ча­ты, форумы, конференции и т.д.

Особое значение в содействии правоохранительным органам имеют СМИ, которые положительно воздействуют на чувства, интеллект, волю, поведение людей с целью предупреждения возможных нарушений социальных норм, а также развития активности граждан в борьбе с правонарушениями.

В. Т. Томин выделяет два основных направления, по которым может идти ис­пользование органами внутренних дел средств массовой информации:

1) это усилия, имеющие своей непосредственной задачей правовое воспитание населения;

2) побуждение населения к оказанию помощи государственным органам в рас­крытии отдельного преступления, расследовании конкретного уголовного дела[4].

То есть, при изучении имеющейся литературы, печатных изданий и теле­ви­дения, можно установить, что печать, радио и телевидение осуществляют свою про­филактическую деятельность по следующим направлениям:

• пропаганда (разъяснение) законодательства;
• формирование правосознания граждан;
• выявление и разъяснение сущности причин, порождающих правонарушения (преступления), и условий, способствующих их совершению;
• участие граждан в устранении этих причин и условий;
• воспитание активности населения в борьбе с правонарушениями;
• воспитательно-профилактическое воздействие на лиц, склонных к преступ­лениям или совершивших какие-либо правонарушения;
• формирование общественного мнения с целью создания обстановки нетер­пи­мости и осуждения вокруг лиц, нарушающих правопорядок, и тех, кто им попус­тительствует;
• удовлетворение поисковых потребностей органов внутренних дел (розыск пре­ступников, установление свидетелей и потерпевших, обнаружение похищен­ного и вещественных доказательств);
• профилактика преступных проявлений на основе конкретной ориенти­рую­щей граждан информации о способах преступлений и лицах, их совершивших;
• обеспечение благоприятного морально-психологического климата среди на­се­ления в целях создания оптимальных условий для деятельности органов внут­ренних дел;
• информирование населения о действительном положении дел для того, чтобы пресечь ложные слухи;
• практическое вмешательство в конкретный юридический конфликт;
• пропаганда высоких нравственных аспектов социальной активности, эффек­тивных форм работы общественности;
• разъяснение новых традиций и обычаев, формирующих организованность и дисциплину;
• борьба с нравственными антиподами и др.

Указанный список не являются исчерпывающим, однако в полной мере пока­зы­вает обширность возможностей воздействия общественности на восприятие пра­вовых норм и действий правоохранительных органов в той либо иной си­туации.

Методы и материалы. В работе были использованы сравнительно-правовой, логический методы, методы научного исследования, проведен анализ уголовного и гражданского законодательств и эмпирических данных.

Теоретическую основу составили труды известных российских и казахстан­ских ученых юристов, посвященных изучению теоретических и практических проблем правового регулирования.

Нормативную базу исследования составили отечественные нормативные пра­вовые акты, регулирующие отношения по взысканию алиментов.

Обсуждение и результаты. В ходе изучении темы исследования можно поды­тожить, что профилактические меры можно разделить на индивидуальные и об­щие.

Общие меры осуществляются различными государственными органами в экономической, правовой, социальной сферах и могут включать в себя:

• сбор и анализ данных о совершенных правонарушениях, лицах, привле­кае­мых к ответственности; выявление причин и условий, способствовавших совер­ше­нию правонарушений;
• анализ эффективности применения имеющихся законодательных норм с целью дальнейшего их совершенствования;
• осуществление правовой пропаганды и правового воспитания;
• разработку и реализацию ведомственных программ профилактики данных правонарушений, программ, направленных на повышение уровня материального обеспечения нуждающихся слоев населения, профилактики безработицы, борьбы с пьянством, наркоманией и алкоголизмом, социальной поддержки функций семьи и т.п.;
• формирование общественного мнения, направленного на недопустимость совершения правонарушений в соответствующей сфере деятельности.

К индивидуальным мерам профилактической работы можно отнести отдель­ные виды работ, осуществляемые со стороны различных общественных организа­ции и объединений, а также отдельных личностей. Рассматривая вопрос внедрения общественности в профилактические меры по недопущению преступности стоит отметить проблематику отсутствия учета молодежи при фактической работе с об­щественностью. Рассмотренные ранее меры, помимо работы сотрудников ВУЗов, направлены на все слои населения, однако могут не охватывать огромный процент молодежи Республики Казахстан не заинтересованной СМИ либо не поступившей в ВУЗы для обучения специальности. Так, при освещении дела убийства Салтанат Нукеновой СМИ данный вопрос был освещен не только в день самого происшест­вия, но и во время всего досудебного и судебного процесса, в связи с чем в большей мере общественность влияла на беспристрастное и чистое рассмотрение уго­лов­ного дела, а также последующее ужесточение наказания за бытовое насилие. По­доб­ную работу СМИ нельзя считать фактически работой по выявлению право­на­рушений либо его раскрытию, однако это в полной мере может считаться про­фи­лактикой правонарушений в сфере бытового насилия.

Вместе с тем, аналогичные факты бытового насилия в отношении женщин и детей не получают подобной огласке СМИ и в большей мере обсуждаются по­сред­ством социальных сетей среди молодежи. Популяризация правового сознания и профилактических мер, на сегодняшний день, по нашему мнению, необходимо воз­ло­жить на социальные сети в доступной для правоохранительных и госу­дар­ственных органов мере. Так, при общественной работе по профилактике правона­ру­шений посредством социальных сетей будут затронуты все необходимые слои населения, незаинтересованные либо недопущенные к иным возможным объектам профилактических мер.

Кроме того, укрепление правового сознания, по нашему мнению, необходимо по­средством непосредственной работы правоохранительных органов с обществен­нос­тью. В Послании Главы государства Касым-Жомарт Токаева в особенности выделяется то, что в настоящее время разрабатывается проект нового Закона «О профилактике правонарушений». Его реализация потребует консолидации усилий госаппарата и общества³. В связи с чем совместная работа государственных орга­нов и общества является наиболее значимой в вопросе безопасности профилактики правонарушений как средства борьбы с преступностью.

Так, при работе участковых полиции и сотрудников по делам несовер­шен­но­летних ими должны быть проведены необходимые мероприятия по недопущения преступлений через общественность. В этом вопросе, стоит отметить, что крайне важным является мотивационная часть общественности при осуществлении про­фи­лактических мер.

Одним из возможных вариантов актуализации профилактических мер, по на­шему мнению, является небольшое поощрение граждан, занятых в профилактике правонарушений через непосредственную работу с правоохранительными орга­нами. Подобное участие всё еще будет являться добровольным, однако также за­кроет вопрос мотивации со стороны общественности, так как будет оцениваться в денежном эквиваленте. Помимо прочего подобная работа может положительно повлиять на само восприятие органов внутренних дел со стороны общественности, так как не будет восприниматься просто работой со стороны полиции либо же­ла­нием отметиться в СМИ о проделанной работе, а будет затрагивать обществен­ность непосредственным участием её в работе органов внутренних дел.

Заключение. На основании изложенного, мы можем прийти к выводу, что профилак­тическая работа общественности может быть облечена в законодательно установленные нормы, однако всё чаще она имеет собственный вид и нормы, не нарушающие нормативно-правовые акты, но дополняющие их со стороны со­ци­ального вопроса общества. Общественные взаимоотношения всё чаще приобре­та­ют более психологический окрас, где в первую очередь популяризация правового сознания является вопросом социального благополучия, а не юридической сос­тав­ляющей. Подобные преобразования в необходимой мере становятся преобразо­ва­телями профилактических мер, которые несут намного более внушительный ха­рактер нежели это может быть оценено в начале с учетом современности.

Очевидно, что исследование проблем участия общественности в предупреж­дении преступности не исчерпывается данной работой. Поставленная задача очень объемная, содержит много спорных вопросов. Их решение необходимо в целях даль­нейшего формирования в нашей стране гражданского общества. В целом об­щественность является необходимым субъектом в вопросе профилактической ра­боты не только в симбиозе с правоохранительными органами, но и как отдельный вид субъекта, формирующего свои собственные меры по обеспечению недопу­ще­ния преступности. Законодательно данные меры определены, однако в ходе стре­мительно меняющегося общества они могут быть преобразованы либо улучшены в зависимости от веяния общественности и её нужд.

 

Список литературы

1. Закон Республики Казахстан от 29 апреля 2010 года № 271-IV «О профилактике правонарушений» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/Z100000271_
2. Концепция правовой политики Республики Казахстан до 2030 года. Утверждена Указом Президента Республики Казахстан от 15 октября 2021 года № 674 // http://10.61.42.188/rus/docs/U2100000674
3. Послание Главы государства Касым-Жомарта Токаева народу Казахстана «Справедливый Казахстан: закон и порядок, экономический рост, общественный оптимизм» от 2 сентября 2024 года // https://www.akorda.kz/ru/poslanie-glavy-gosudarstva-kasym-zhomarta-tokaeva-narodu-kazahstana-spravedlivyy-kazahstan-zakon-i-poryadok-ekonomicheskiy-rost-obshchestvennyy-optimizm-285014
4. Томин В. Т. Использование средств массовой информации в борьбе с преступностью: Учеб. пос. — Горький: Изд-во ГВШ МВД СССР, 1976. — 96 с.

References

1. Zakon Respubliki Kazakhstan ot 29 aprelya 2010 goda № 271-IV «O profilaktike pravonarusheniy» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/Z100000271_
2. Kontseptsiya pravovoy politiki Respubliki Kazakhstan do 2030 goda. Utverzhdena Ukazom Prezidenta Respubliki Kazakhstan ot 15 oktyabrya 2021 goda № 674 // http://10.61.42.188/rus/docs/U2100000674
3. Poslaniye Glavy gosudarstva Kasym-Zhomarta Tokayeva narodu Kazakhstana «Spravedlivyy Kazakhstan: zakon i poryadok, ekonomicheskiy rost, obshchestvennyy optimizm» ot 2 sentyabrya 2024 goda // https://www.akorda.kz/ru/poslanie-glavy-gosudarstva-kasym-zhomarta-tokaeva-narodu-kazahstana-spravedlivyy-kazahstan-zakon-i-poryadok-ekonomicheskiy-rost-obshchestvennyy-optimizm-285014
4. Tomin V. T. Ispol’zovaniye sredstv massovoy informatsii v bor’be s prestupnost’yu: Ucheb. pos. — Gor’kiy: Izd-vo GVSH MVD SSSR, 1976. — 96 s.

---

МРНТИ 10.77.51

УДК 343.54

Татауров Андрей Алексеевич — доцент кафедры «Уголовно-правовые дисциплины» Дальневосточного государственного университета путей сообще­ния, кандидат юридических наук (Российская Федерация, г. Южно-Сахалинск);

Удод Анна Дмитриевна — студентка 2 курса Дальневосточного госу­дарственного университета путей сообщения (Российская Федерация, г. Южно-Сахалинск)

СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ В ОТНОШЕНИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ СО СТОРОНЫ РОДСТВЕННИКОВ: ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы квалификации насильст­венных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних со сто­роны родственников. Проводится анализ нормативных источников, регули­рую­щих половые преступления, совершаемые против несовершеннолетних, а также име­ю­щиеся доктринальные точки зрения по рассматриваемому вопросу. Ана­лизируется понятие родственников и близких лиц в контексте уголовного законодательства. Результатами исследования являются выводы о необходимости внесения изменений в уголовный закон, иные нормативные акты, касающиеся не­обходимости совершенствования профилактической работы с несовершен­но­летними, подверженными виктимному поведению.

Ключевые слова: несовершеннолетние, половые преступления, изнасило­ва­ние, виктимность, родственники, сексуальное насилие, жертва, квалифицирую­щий признак.

Татауров Андрей Алексеевич — Қиыр Шығыс Мемлекеттік қатынас жол­дары университетінің «Қылмыстық-құқықтық пәндер» кафедрасының доценті, заң ғылымдарының кандидаты (Ресей Федерациясы, Оңтүстік Сахалинск қ.);

Удод Анна Дмитриевна — Қиыр Шығыс Мемлекеттік қатынас жолдары университетінің 2 курс студенті (Ресей Федерациясы, Оңтүстік Сахалинск қ.)

ТУЫСТАРЫНЫҢ КӘМЕЛЕТКЕ ТОЛМАҒАНДАРҒА ҚАТЫСТЫ ЖЫНЫСТЫҚ ЗОРЛЫҚ-ЗОМБЫЛЫҒЫ: БІЛІКТІЛІК МӘСЕЛЕЛЕРІ

Түйін. Мақалада туыстары тарапынан кәмелетке толмағандарға қатысты жы­ныс­тық сипаттағы зорлық-зомбылық әрекеттерін саралау мәселелері қарасты­рылады. Кәмелетке толмағандарға қарсы жасалатын жыныстық қылмыстарды реттейтін нормативтік дереккөздерге, сондай-ақ қарастырылып отырған мәселе бойынша қолда бар доктриналық көзқарастарға талдау жүргізіледі. Қылмыстық заңнама контекстінде туыстар мен жақын адамдар ұғымы талданады. Зерттеу нәтижелері қылмыстық заңға өзгерістер енгізу қажеттілігі туралы тұжырымдар, жәбірленуші мінез-құлыққа бейім кәмелетке толмағандармен профилактикалық жұмысты жетілдіру қажеттілігіне қатысты өзге де нормативтік актілер болып табылады.

Түйінді сөздер: кәмелетке толмағандар, жыныстық қылмыстар, зорлау, жәбірленуші, туыстары, жыныстық зорлық-зомбылық, жәбірленуші, біліктілік белгісі.

Tataurov Andrey Alekseevich — associate professor of the department «Criminal law disciplines» at the Far Eastern state university of railway transport, candidate of law (Russian Federation, Yuzhno-Sakhalinsk);

Udod Anna Dmitrievna — 2nd year student at the Far Eastern state university of railway communications (Russian Federation, Yuzhno-Sakhalinsk)

SEXUAL VIOLENCE AGAINST MINORS BY RELATIVES: ISSUES OF QUALIFICATION

Annotation. The article discusses the issues of qualification of sexual violence against minors by relatives. The analysis of normative sources regulating sexual crimes committed against minors, as well as the available doctrinal points of view on the issue under consideration, is carried out. The concept of relatives and close persons in the context of criminal legislation is analyzed. The results of the study are conclusions about the need to amend the criminal law and other regulatory acts concerning the need to improve preventive work with minors exposed to victimized behavior.

Keywords: minors, sexual crimes, rape, victimization, relatives, sexual violence, victim, qualifying attribute.

 

Введение. Совершение насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних со стороны родственников в современном мире является актуальной проблемой. Казалось бы, что в XXI веке цивилизация должна достичь такого уровня развития и совершение подобных деяний невозможно, при этом статистические данные указывают на иную ситуацию.

Так, 18 июня 2020 года ООН предоставила доклад «О положении дел в мире в сфере профилактики насилия в отношении детей за 2020 год», данные которого выглядят ужасающе. Ежегодно каждый второй ребенок подвергается насилию (в общей сложности, примерно 1 млрд детей) в той или иной форме. Трое из четырех детей подвергаются физическому и (или) психологическому насилию от родите­лей или опекунов, а каждый четвертый ребенок, который до 5 лет живет с матерью, подвергается сексуальному насилию со стороны партнера. Более 120 млн девушек младше 20 лет сталкивались хотя бы раз с сексуальным насилием в различных фор­мах[1].

СМИ активно изобилуют новостями, в которых авторы ссылаются на статис­тические данные, свидетельствующие о том, что 39 % убийств и изнасилований несовершеннолетних в России совершаются родственниками[2].

Такие всплески в информационном пространстве могут указывать на необхо­ди­мость более глубокого погружения в анализ имеющегося явления. Нас в боль­шей степени интересует уголовно-правовая сфера преступных проявлений, при этом, обращая внимание на нормы действующего уголовного законодательства, мы обнаруживаем, что правоприменитель и доктрина сталкивается с рядом про­блем­ных аспектов квалификации деяний родственников в несовершеннолетних потерпевших.

Материалы и методы. В ходе сбора данных из различных источников, анали­за ряда статей уголовного законодательства Российской Федерации, касающихся вопросов сексуального насилия со стороны родственников в отношении несовер­шен­но­летних, и международных норм в области защиты детей от сексуальных посягательств, теоретических исследований и правоприменительной практики, устного интервьюирования, анкетирования групп практических работников и студентов юридического направления, с соблюдением этических норм, позволило на наш взгляд, выявить проблематику, связанную со сложностями в квалификации исследуемых преступлений, а требующую пересмотра текущего законодательства.

Обсуждение и результаты. Так, глава 18 Уголовного кодекса РФ (далее по тексту — УК РФ) содержит положения о преступлениях против половой непри­кос­новенности и половой свободы личности. Однако ни одна из статей не содер­жит упоминания о таком квалифицирующем признаке, как совершение данной категории преступлений родителями (законными представителями) или лицами, имеющими родство разной степени. В качестве квалифицирующего признака упоминается лишь возраст несовершеннолетних потерпевших (п. «а» ч. 3, п. «б» ч. 4, п. «а» ч. 5 ст. 131, п. «а» ч. 3, п. «б» ч. 4, п. «а» ч. 5 ст. 132, ч. 2 ст. 133, ст. 134, ст. 135 УК РФ[3]).

Таким образом, законодатель фактически не отграничивает посягательство незнакомого лица и лица, имеющего родственные связи с жертвой преступления.

Наличие определенного объема научных работ указывает на многоаспект­ность и междисциплинарность обсуждаемой темы, но в то же время они в полной мере не дают ответов на ряд ключевых вопросов, волнующих авторов данного исследования. При этом анализ законодательных норм, регулирующих защиту несовершеннолетних от сексуального насилия позволяет сделать вывод о том, что существует ряд недостатков, оказывающих влияние на правоприменительную практику.

Так, З. Н. Платонова, С. О. Иванова, указывают на то, что в 2/3 случаев наси­лие над детьми носит семейный характер, однако многие из детей не обращаются в полицию, так как не находят там поддержку. Опираясь на полученные данные, они проходят к выводу о том, что средний возраст ребенка, пережившего сексу­альное насилие, составляет 8 лет. Нередко насилие совершают не родители, а иные члены семьи — в том числе старшие (иногда младшие) братья. Однако авторы не упоминают о законодательных особенностях квалификации половых преступ­ле­ний, говоря лишь о необходимости социальной поддержки пострадавших[4].

А. Н. Ильяшенко, К. В. Самойленко, А. Г. Сапрунов, А. С. Палазян указывают, что сексуальные контакты в семье допустимы только между супругами, иные же про­тиворечат как минимум рамкам морали и нравственности, при этом предла­гают формировать уголовно-правовую характеристику преступлений сексуально-насильственного характера, в том числе и совершаемых в отношении родствен­ни­ков и других членов семьи, с определения объектов рассматриваемых преступле­ний[5].

Т. М. Явчуновская, И. Б. Степанова, выделяя воздействие на членов семьи через сексуальные формы, определяют его как способ насилия в семье и полагают, что совершение деяний такого рода подразумевают повышенную опасность, так как несовершеннолетние в силу своей беззащитности, любопытства, доверчивости непонимания характера совершенных с ними действий легко становятся жертвами преступников. Вместе с тем авторы, анализируя ситуацию насилия в семье, не предлагают действенных решений для противодействия данной преступности[6].

И. А. Тарасова, Н. В. Тарасов, анализируя проблемы предупреждения насилия в семье в уголовном законодательстве России, говорят о целесообразности вне­сения изменения в ряд статей УК РФ. В частности, они предлагают дополнить ряд статей УК РФ таким квалифицирующим признаком как «совершения преступ­ле­ния в отношении близких лиц», однако авторы не упоминают, кого в данном кон­тексте следует считать близким лицом[7].

С нашей точки зрения законодательные положения в определенной степени про­тиворечивы и вызывают ряд вопросов. В первую очередь, дефиниция, исполь­зуемая в УПК РФ не формирует четких критериев в понимании «границ» близости по отношению к потерпевшему лицу. Так, например, психология определяет близ­ко­го человека, исходя из наличия схожих взглядов и интересов с другим челове­ком, ради которого можно чем-либо жертвовать, и судьба которого не оставляет равнодушным. Представляется, что, основываясь на такого рода воззрении дос­таточно сложно будет доказать близость лица, которое не является родственником, дабы привлечь его к уголовной ответственности при наличии соответствующего квалифицирующего признака.

Современное российское законодательство не содержит подобного определе­ния, однако содержит понятие близких родственников в п. 3 ст. 37 ГК РФ[8], ст. 14 ст. 60 СК РФ[9], под которыми понимаются родители и дети, дедушка, бабушка и внуки, а также полнородные и неполнородные братья и сестры. Аналогичные по­ложения содержатся в п. 4 ст. 5 УПК РФ, где упомянуты не только близкие род­ственники, а так же в п. 3 указанной статьи дается определение близких лиц, под которыми понимаются «…иные, за исключением близких родственников и родст­венников, лица, состоящие в свойстве с потерпевшим, свидетелем, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему, свидетелю в силу сложившихся личных отношений»[10].

Если же исходить из важности положительных взаимоотношений несовер­шен­нолетнего потерпевшего к лицу, совершившему сексуальное насилие с точки зрения квалифицирующего признака, то вряд ли стоит говорить о положительных личных отношения между несовершеннолетней дочерью и сожителем матери, являвшегося близким лицом, если до момента преступления между ними сло­жи­лись конфликтные отношения. На наш взгляд, данная формулировка весьма не­удач­на и в то же время предполагает сложность доказывания в уголовном про­цес­се. Кроме того, хотелось бы обратить внимание на то, что понятие близких род­ст­венников охватывает далеко не все родственные связи, например, не упоминаются дяди, тети и упомянутые уже сожители, которые также нередко связаны с сек­суальным насилием и имеют доступ к несовершеннолетним детям в семьях. В 2021 году акт сексуального насилия с участием дяди в отношении десятилетней пле­мян­ницы имел место в Красногорске[11]. Аналогичные случаи со стороны двоюродных и иных родственников не являются редкостью[12].

Анализ законодательных норм позволяет выявить ряд проблем в состоянии правовой базы, связанной с защитой несовершеннолетних. Нет сомнений в том, что пробелы и противоречия оказывают негативное влияние на квалификацию преступлений, что в свою очередь снижает уровень защиты потерпевших, в том чис­ле связанного с наличием у них долговременного психоэмоционального сос­тоя­ния, а также ухудшают их способность к социальной реабилитации. Нередко дети, в отношении которых совершались половые преступления, при отсутствии должной психологической помощи снова становятся жертвами половых прес­туп­лений. Очевидно, что в данном случае необходима профилактика виктимного по­ве­дения жертв преступлений, на что также обращает внимание А. В. Дубницкая[13].

Сложности в правоприменительной практике ведут к недостаточно качествен­ному сбору доказательств, а иногда и к неверной квалификации преступления. Вместе с тем еще одним барьером к выявлению преступления являются действия внутри пострадавшей семьи, когда родственники пытаются разрешить ситуации внутри, что может приводить к сокрытию фактов и недооценке деяния. Социаль­ные нормы и стереотипы могут оказывать давление на семьи, отговаривая от обра­щения в правоохранительные органы. Такое давление может привести к ложным стыду и вине жертв, что ведет к заниженной вероятности обращения за поддерж­кой. Это создает дополнительные препятствия для привлечения виновных к от­ветственности.

На наш взгляд, нормы главы 18 УК РФ необходимо внести изменения и до­полнить отдельные статьи квалифицирующим признаком, усиливающим уголов­ное наказание для лица, совершившего преступление в отношении несовершен­но­летнего лица и «имеющего с ним фактические родственные и социальные связи, ох­ватывающих сферу семейных отношений». В их число должны входить не толь­ко лица, перечисленные в п. 3 и п. 4 ст. 5 УПК РФ, а также дяди, тети, двоюродные братья и сестры, отчимы, мачехи, сожители.

Необходимо внести изменения и дополнить ч. 3 ст. 15 ФЗ «О полиции» пунк­том 5 «для выявления и пресечения совершения полового преступления против несовершеннолетнего». К сожалению, имеющиеся правовые инструменты не поз­во­ляют сотрудникам полиции в полной мере своевременно обнаруживать и профи­лак­тировать преступления рассматриваемой категории. Войти в жилище к лицу, совершающему преступления против половой неприкосновенности, при полу­че­нии информации от третьих лиц, не подкрепленной заявлением потерпевшего или лиц, его представляющих, согласно нормам действующего законодательства мож­но только с согласия лица, проживающего в нем. Поводы для возбуждения уго­лов­ного дела перечислены в ст. 140 УПК РФ, и иногда информации, особенно полу­ченной из анонимных источников, недостаточно для раскрытия и профилактики данной категории преступлений и возбуждения уголовного дела. А на стадии про­ведения проверки по сообщению, зарегистрированному в КУСП, сотрудники пра­во­охранительных органов и вовсе обладают ограниченным инструментарием, необ­ходимым для выявления и пресечения преступлений данной категории.

Заключение. Таким образом, подводя итоги приходим к следующему заклю­че­нию, что текущее законодательство, касающееся сексуального насилия в отно­ше­нии несовершеннолетних лиц, требует пересмотра и уточнения с акцентом на недопустимость смягчения квалификации преступлений, совершенных родствен­ни­ками и лицами, имеющими с потерпевшими иные социальные связи в сфере семейных отношений. Необходимо сделать акцент на совершенствования работы пра­воприменителя и предотвращении подобных преступлений, включая социаль­ную поддержку и профилактику виктимного поведения лиц, не достигших совер­шен­нолетнего возраста.

 

Список литературы

1. ООН опубликовала доклад о том, как в мире обстоят дела с насилием над детьми (все очень плохо) // URL: https://chips-journal.ru/news/oon-opublikovala-doklad-o-tom-kak-v-mire-obstoat-dela-s-nasiliem-nad-det-mi-vse-ocen-ploho (дата обращения: 12.04.2024).
2. Насилие над детьми чаще всего происходит внутри семьи. В России родственники совершают 39 % изнасилований и убийств несовершеннолетних // URL: https://tochno.st/materials/nasilie-nad-detmi-chashche-vsego-proiskhodit-vnutri-semi-v-rossii-rodstvenniki-sovershayut-39-iznasilovaniy-i-ubiystv-nesovershennoletnikh (дата обращения: 12.04.2024).
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 23.03.2024) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.04.2024) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/
4. Платонова З. Н., Иванова С. О. О сексуальном насилии детей в семье // Апробация. — 2015. — № 12 (39). — С. 162-164.
5. Ильяшенко А. Н., Самойленко К. В., Сапрунов А. Г., Палазян А. С. Противодействие сексуальной насильственной преступности в семье. — Краснодар, 2015. С. 5-95.
6. Явчуновская Т. М., Степанова И. Б. Насилие в семье как криминологическая проблема // Известия высших учебных заведений. Правоведение. — 2012. — № 5 (304). — С. 158-170.
7. Тарасова И. А., Тарасова Н. В. Проблемы предупреждения насилия в семье в уголовном законодательстве РФ // Право: история, теория, практика: Сб. статей и материалов. — Брянск, 2020. — С. 124-144.
8. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 11.03.2024) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/
9. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 31.07.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу с 26.10.2023) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8982/
10. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 23.03.2024) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.04.2024) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/
11. Родной дядя насиловал 10-летнюю девочку, оставшуюся без отца // URL: https://www.mk.ru/incident/2021/08/12/rodnoy-dyadya-nasiloval-10letnyuyu-devochku-ostavshuyusya-bez-otca.html (дата обращения: 12.04.2024).
12. Родной дядя домогался меня и изнасиловал сестренку: как пережить насилие в детстве и защитить своих детей? // URL: https://toppress.kz/article/rodnoi-dyadya-domogalsya-menya-i-iznasiloval-sestrenku-kak-perezhit-nasilie-v-detstve-i-zash-itit-svoih-detei (дата обращения: 12.04.2024).
13. Дубницкая А. В. Проблема профилактики виктимного и преступного поведения несовершеннолетних, ставших жертвами сексуального насилия // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. — 2021. — № 7. — С. 95-100.

References

1. OON opublikovala doklad o tom, kak v mire obstojat dela s nasiliem nad det’mi (vse ochen’ ploho) // URL: https://chips-journal.ru/news/oon-opublikovala-doklad-o-tom-kak-v-mire-obstoat-dela-s-nasiliem-nad-det-mi-vse-ocen-ploho (data obrashhenija: 12.04.2024).
2. Nasilie nad det’mi chashhe vsego proishodit vnutri sem’i. V Rossii rodstvenniki sovershajut 39 % iznasilovanij i ubijstv nesovershennoletnih // URL: https://tochno.st/materials/nasilie-nad-detmi-chashche-vsego-proiskhodit-vnutri-semi-v-rossii-rodstvenniki-sovershayut-39-iznasilovaniy-i-ubiystv-nesovershennoletnikh (data obrashhenija: 12.04.2024).
3. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 23.03.2024) (s izm. i dop., vstup. v silu s 01.04.2024) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/
4. Platonova Z.N., Ivanova S. O. O seksual’nom nasilii detej v sem’e // Aprobacija. — 2015. — № 12 (39). — S. 162-164.
5. Il’jashenko A.N., Samojlenko K.V., Saprunov A.G., Palazjan A. S. Protivodejstvie seksual’noj nasil’stvennoj prestupnosti v sem’e. — Krasnodar, 2015. S. 5-95.
6. Javchunovskaja T.M., Stepanova I. B. Nasilie v sem’e kak kriminologicheskaja problema // Izvestija vysshih uchebnyh zavedenij. Pravovedenie. — 2012. — № 5 (304). — S. 158-170.
7. Tarasova I.A., Tarasova N. V. Problemy preduprezhdenija nasilija v sem’e v ugolovnom zakonodatel’stve RF // Pravo: istorija, teorija, praktika: Sb. statej i materialov. — Brjansk, 2020. — S. 124-144.
8. Grazhdanskij kodeks Rossijskoj Federacii (chast’ pervaja) ot 30.11.1994 № 51-FZ (red. ot 11.03.2024) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/
9. Semejnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 29.12.1995 № 223-FZ (red. ot 31.07.2023) (s izm. i dop., vstup. v silu s 26.10.2023) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8982/
10. Ugolovno-processual’nyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 18.12.2001 № 174-FZ (red. ot 23.03.2024) (s izm. i dop., vstup. v silu s 01.04.2024) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/
11. Rodnoj djadja nasiloval 10-letnjuju devochku, ostavshujusja bez otca // URL: https://www.mk.ru/incident/2021/08/12/rodnoy-dyadya-nasiloval-10letnyuyu-devochku-ostavshuyusya-bez-otca.html (data obrashhenija: 12.04.2024).
12. Rodnoj djadja domogalsja menja i iznasiloval sestrenku: Kak perezhit’ nasilie v detstve i zashhitit’ svoih detej? // URL: https://toppress.kz/article/rodnoi-dyadya-domogalsya-menya-i-iznasiloval-sestrenku-kak-perezhit-nasilie-v-detstve-i-zash-itit-svoih-detei (data obrashhenija: 12.04.2024).
13. Dubnickaja A.V. Problema profilaktiki viktimnogo i prestupnogo povedenija nesovershennoletnih, stavshih zhertvami seksual’nogo nasilija // Gumanitarnye, social’no-jekonomicheskie i obshhestvennye nauki. — 2021. — №7. — S. 95-100.

---

МРНТИ 10.77.51

УДК 343.3/.7

Жубандыкова Ляззат Абилкаировна — старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Актюбинского юридического института МВД РК им. М. Букенбаева, магистр юридических наук, подполковник полиции (Республика Казахстан, г. Актобе)

ВОЗРАСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОТЕРПЕВШИХ ОТ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПОЛОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В КОНТЕКСТЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА: ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ

Аннотация. В статье рассматривается проблема недостаточной дифферен­ци­а­ции возрастных категорий потерпевших от насильственных половых преступле­ний в уголовном законодательстве Казахстана. На основе приведенных примеров из изученной в ходе исследования судебной практики автор приходит к выводу, что вид полового насилия в отношении потерпевших разных возрастных групп не­редко имеет отличие по характеру совершаемых действий (в отношении более млад­ших возрастных групп, чаще совершаются насильственные действия сексу­аль­ного характера, что можно объяснить стремлением скрыть признаки содеян­ного).

Автор подчёркивает, что действующие нормы, разделяющие потерпевших на «несовершеннолетних» и «малолетних», не учитывают различия в степени трав­ма­тизма в зависимости от возраста. На основе данных медицины и психологии пред­лагается ввести повышенные параметры уголовной ответственности за прес­туп­ления, совершённые в отношении лиц младше 12 лет. Также обсуждается необ­хо­димость уточнения возрастных критериев для более точной квалификации дея­ний с учётом физиологических и психологических различий между детьми разных возрастных групп.

Ключевые слова: уголовное законодательство, возрастные категории, по­тер­певшие, насильственные половые преступления, уголовная ответственность, половое насилие, малолетние, несовершеннолетние, половая зрелость, травма­тизм, повышенная ответственность.

Жұбандықова Ләззат Абылқайырқызы — Қазақстан Республикасы ІІМ М. Бөкенбаев атындағы Ақтөбе заң институтының қылмыстық құқық және криминология кафедрасының аға оқытушысы. заң ғылымдарының магистрі, полиция подполковнигі (Қазақстан Республикасы, Ақтөбе қ.)

ҚЫЛМЫСТЫҚ ЗАҢНАМА КОНТЕКСТІНДЕГІ ЗОРЛЫҚ-ЗОМБЫЛЫҚ ҚЫЛМЫСТАРЫНАН ЗАРДАП ШЕККЕНДЕРДІҢ ЖАС ЕРЕКШЕЛІКТЕРІ: ПРОБЛЕМАЛАР ЖӘНЕ ОЛАРДЫ ШЕШУ ЖОЛДАРЫ

Түйін. Мақалада Қазақстанның қылмыстық заңнамасында зорлық зомбылық қылмыстарынан зардап шеккендердің жас санаттарын саралаудың жеткіліксіздігі мәселесі қарастырылады. Зерттеу барысында зерттелген сот практикасынан алын­ған мысалдарға сүйене отырып, автор әртүрлі жастағы топтардағы жәбірлену­ші­лер­ге қатысты жыныстық зорлық-зомбылық түрі көбінесе орындалатын әрекеттер­дің сипаты бойынша ерекшеленеді деген қорытындыға келеді (жас топтарға қатыс­ты жыныстық сипаттағы зорлық-зомбылық әрекеттері жиі жасалады, бұл әрекеттің белгілерін жасыру ниетімен түсіндірілуі мүмкін).

Автор жәбірленушілерді «кәмелетке толмағандар» мен «жас балалар» деп бөлетін қолданыстағы нормалар жасына байланысты жарақат дәрежесіндегі айыр­машылықтарды ескермейтінін атап көрсетеді. Медицина және психология дерек­те­рі негізінде 12 жасқа толмаған адамдарға қатысты жасалған қылмыстар үшін қыл­мыстық жауапкершіліктің жоғары параметрлерін енгізу ұсынылады. Әртүрлі жас­тағы балалар арасындағы физиологиялық және психологиялық айырмашылық­тарды ескере отырып, іс-әрекеттерді дәлірек саралау үшін жас критерийлерін нақ­ты­лау қажеттілігі де талқыланады.

Түйінді сөздер: қылмыстық заңнама, жас санаттары, жәбірленушілер, зор­лық-зомбылық, қылмыстық жауапкершілік, жыныстық зорлық-зомбылық, кәме­лет­ке толмағандар, кәмелетке толмағандар, жыныстық жетілу, жарақаттану, жауапкершіліктің жоғарылауы.

Zhubandykova Lyazzat Abilkairovna — senior lecturer at the department of criminal law and criminology of the Aktobe law institute of the Ministry of internal affairs of the Republic of Kazakhstan named after M. Bukenbayev, master of law, police lieutenant colonel (Republic of Kazakhstan, Aktobe)

AGE CHARACTERISTICS OF VICTIMS OF VIOLENT SEXUAL CRIMES IN THE CONTEXT OF CRIMINAL LEGISLATION: PROBLEMS AND SOLUTIONS

Annotation. The article examines the problem of insufficient differentiation of the age categories of victims of violent sexual crimes in the criminal legislation of Kazakhstan. Based on the examples given from the judicial practice studied in the course of the study, the author comes to the conclusion that the type of sexual violence against victims of different age groups often differs in the nature of the actions performed (in relation to younger age groups, violent acts of a sexual nature are more often committed, which can be explained by the desire to hide the signs of the deed).

The author emphasizes that the current norms dividing victims into «underage persons» and «minors» do not consider differences in the degree of injury depending on age. Based on medical and psychological data, it is proposed to introduce increased parameters of criminal liability for crimes committed against persons under 12 years of age. The need to clarify the age criteria for a more accurate qualification of acts, considering the physiological and psychological differences between children of different age groups, is also discussed.

Keywords: criminal law, age categories, victims, violent sexual crimes, criminal liability, sexual violence, minors, underage persons, puberty, injury, increased responsibility.

 

Введение. Казахстанский законодатель шел по пути постоянного повышения параметров ответственности в контексте половых посягательств, в особенности в отношении несовершеннолетних и малолетних лиц, что связано с частым вос­при­ятием детей как объектов удовлетворения нездоровых сексуальных потребностей. Причем, шокирует факт все большего насилия в отношении детей, находящихся в возрасте, очень отдаленном от возраста полового созревания. В данном случае сра­батывает следующая аргументация: убийство малолетнего лица, изнасилование и насильственные действия сексуального характера в отношении малолетнего лица являются настолько общественно опасными, что уголовно-правовые нормы долж­ны подкрепляться санкциями «ударного» характера, т. к. не усматривается воз­мож­ность применения иных мер противодействия.

Уголовный кодекс ограничивается только двумя возрастными категориями в отношении потерпевших от насильственных половых преступлений: малолетние (до 14 лет) и несовершеннолетние (соответственно, с 14 до 18 лет)[1]. При этом в возрастной группе «малолетние» практически не учитывается значимое обсто­я­тельство, касающееся степени травматичности для потерпевших различных воз­рас­тов актов полового насилия.

Материалы и методы. Приведем примеры из изученной в ходе исследования судебной практики.

23 марта 2016 года примерно в 13.00 часов гр-н Р. (1978 г.р., проживавший в Абайском районе Карагандинской области, не работающий, со средним образо­ванием, не женат, ранее не судим), находясь в состоянии алкогольного опьянения, пришел в дом своего брата Р., где с начала 2016 года совместно проживал с его семьей. Воспользовавшись отсутствием своего брата-отчима г-ки А., 2001 г.р., достоверно зная о её несовершеннолетнем возрасте, задался преступным умыс­лом на совершение насильственных действий сексуального характера в отно­ше­нии потерпевшей.

Для реализации преступного умысла Р., схватив ее за руки, против воли завел в ванную комнату, где, закрыв дверь изнутри на замок, угрожая А. рас­про­стра­нением в отношении нее порочащих ее честь и достоинство сведений, применяя в отношении нее насилие, против воли последней силой совершил в отношении неё насильственные действия сексуального характера. Аналогичные насильственные действия сексуального характера, Р. совершил 24, 27 марта 2016 г., 08 апреля 2016 года, примерно в 13.00 часов, в ванной комнате указанной выше квартиры. 11.04.2016 года примерно в 18.00 часов попытка Р. совершить изнасилование в отношении падчерицы брата не была доведена до конца по причине вмешательства детей и того, что потерпевшая закрыла двери ванной комнаты изнутри. Р. был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 24 ч. 3, ст. 120 ч. 3 п. 3, ст. 121 ч. 3 п. 3 УК РК и назначено наказание в виде лишения сво­бо­ды сроком на 11 (одиннадцать) лет с лишением права занимать педагоги­ческие долж­ности и должности, связанные с работой с несовершеннолетними на 10 лет [2].

В материалах еще одного уголовного дела указывается, что 4 января 2014 года около 12:00 часов, Ш. (1974 г.р., женат, образование среднее, работавший электро­монтером, ранее не судим) находясь в своей квартире в г. Экибастуз, реализуя свои преступные намерения, с целью обеспечения тайности совершаемых им преступ­ле­ний, отправил своего малолетнего сына на кухню. После чего, Ш. оставшись в зальной комнате наедине со своей малолетней дочерью Ш. 2002 г.р. осознавая прес­тупный характер своих низменных действий обнажил свои половые органы и желая достичь полового удовлетворения, используя беспомощное состояние мало­лет­ней Ш. с угрозой применения насилия, подавив её волю к сопротивлению, со­вершил в отношении нее оральные насильственные действия сексуального харак­те­ра. После чего, не получив полового удовлетворения, Ш. совершил с ней насиль­ственный половой акт. Проявляя в своих действиях неоднократность, Ш. продол­жил свою преступную деятельность в отношении Ш. в период с января 2014 по ок­тябрь 2015 года (более 50 эпизодов). Ш. признан виновным в совершении прес­туп­лений, предусмотренных ст. 120 ч. 4, ст. 121 ч. 4 УК РК, и ему назначено на­казание в виде лишения свободы сроком на 20 (двадцать) лет, с пожизненным ли­ше­нием права заниматься деятельностью и занимать должности в организациях связанных с воспитанием детей[3].

В уголовном деле было установлено, что М. (1978 г.р., со средним образо­ва­ни­ем, состоял в гражданском браке, официально не работал, ранее не судим) вос­поль­зовавшись отсутствием посторонних, с использованием беспомощного сос­тоя­ния и посягая на морально-нравственное развитие потерпевшей — малолетней удочеренной дочери М., 2009 г.р. в ночное время будил и уговаривал пройти с ним на кухню, где сажал ее на стул, вставал перед ней и совершал оральное половое сно­шение. Всего М. совершил шесть фактов орального полового сношения с мало­летней падчерицей (осенью 2019 г., зимой 2019 г., летом 2020 г., осенью 2020 г., зимой 2021 г., и 22.08.2021 г.), в их доме. 11.09.2021 года потерпевшая написала матери записку о совершенных фактах насильственных действиях сексуального ха­рактера со стороны отца и подкинула ей в сумку. Мельников Д. признан винов­ным в совершении преступления, предусмотренного ст. 121 ч. 4 УК РК и назначено наказание в виде лишения свободы на 20 (двадцать) лет с пожизненным запретом за­нимать педагогические должности и должности, связанные с работой с не­со­вершеннолетними. Взыскан моральный вред в сумме 5000000 тенге[4].

Обсуждение и результаты. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что вид полового насилия в отношении потерпевших разных возрастных групп не­редко имеет отличие по характеру совершаемых действий (в отношении более млад­ших возрастных групп, чаще совершаются насильственные действия сексу­аль­ного характера, что можно объяснить стремлением скрыть признаки содеян­но­го). Так, исходя из даты рождения потерпевших, указанных в приведенных приго­во­рах, в первом случае речь идет о категории потерпевшей как «несовершен­но­летней», то во втором и третьем — как «малолетней». Законодатель совершенно справедливо уравнивает степень общественной опасности полового насилия при из­насиловании и насильственных действиях сексуального характера. Однако сле­дует уже ставить вопрос относительно того, чтобы подвергнуть пересмотру возра­ст­ные параметры потерпевших от полового насилия.

При этом дальнейшая детализация квалифицирующих и особо квалифици­рую­щих признаков в рамках ст. 120 и ст. 121 УК РК, регламентирующих от­вет­ст­венность за посягательства на половую неприкосновенность, исходя из возрастных параметров потерпевших становится уже затруднительной. Вместе с тем, в соста­вах ст. 122 и ст. 124 УК РК, не сопряженных с насилием в строгой уголовно-право­вой трактовке, до настоящего времени актуальность возрастного ранжирования не исчерпана.

Тот факт, что возраст потерпевшего от насильственных половых преступ­ле­ний имеет значение для учета в параметрах уголовной ответственности и наказа­ния подтверждается и практикой сопутствующих законодательных изменений, ко­торые вносились по соответствующему вопросу. Так, к примеру, в ст. 65 УК РК, пре­дусматривающую возможность освобождения от уголовной ответственности (равно как и в отдельные другие обстоятельства данной группы), Законом РК от 9 апреля 2016 г. № 501-V было внесено изменение, согласно которому ограничение по применению нормы о деятельном раскаянии (ч. 2 ст. 65 УК РК) не распро­ст­раняется на несовершеннолетних лиц, совершивших преступления против по­ло­вой неприкосновенности лиц в возрасте от 14 до 18 лет[5].

Данным нововведением (которое коснулось и иных обстоятельств, дающих воз­можность к освобождению от уголовной ответственности) законодатель факти­чески гуманизировал соответствующие положения в отношении лиц, совершив­ших преступления в несовершеннолетнем возрасте. С другой стороны, очень важ­но, что категория потерпевших в данном случае ограничена возрастной группой от 14 до 18 лет, поскольку случаи совершения преступлений в отношении лиц бо­лее младшего возраста свидетельствует о гораздо большей степени общественной опасности, что уже не должно давать основания для возможности освобождения от уголовной ответственности.

Как совершенно справедливо указывает К. В. Дядюн, следует отмечать суще­ст­вен­ную разницу между случаями, когда в половую связь с несовершеннолетним лицом вступает 20-летнее или 50-летнее лицо[6]. Это напрямую подчеркивает и по­зи­цию законодателя в ранее указанном вопросе: совершение преступления против половой свободы лица, более близкого по возрасту, может рассматриваться в ка­че­стве допустимого при решении вопроса об освобождении от уголовной ответ­ственности.

Таким образом, постановка вопроса относительно более последовательного уче­та возрастных параметров потерпевших от насильственных половых преступ­ле­ний имеет достаточно веские основания. В исследованиях по судебной медици­не доказывается факт наличия выявляемых отличий в повреждениях, являющихся последствиями сексуального насилия у детей разного возраста. Контент-анализ ин­формационно-коммуникационных ресурсов практически в ежедневном режиме дает все основания для утверждения, что возрастные параметры потерпевших от половых преступлений имеют тенденцию к постоянному уменьшению. Сегодня по­ловые посягательства осуществляются и в отношении 7-летних, и в отношении 5-летних, и даже в отношении детей более младшего возраста. Отметим, что, к при­меру, российский законодатель отчасти применил данный прием в ст. 134 и ст. 135 УК РФ («Половое сношение и иные действия сексуального характера с ли­цом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста», «Развратные действия»), диф­фе­ренцировав ответственность за действия в отношении лица, не достигшего 12-летнего возраста[7].

Даже на уровне непрофессионального, обыденного восприятия доступным к пониманию любого взрослого человека является тот факт, что половое насилие, конечно же, существенно отличается по тяжести своих последствий в зависимости от возраста потерпевшего. Так, в частности, факт полового созревания приводит и к физиологическим, и к атрибутивным изменениям в конституции ребенка, по при­чине чего даже в более раннем возрасте, чем 14 лет, можно ожидать менее серьез­ных последствий для здоровья, нежели в возрасте, предшествующем половому созреванию.

В отдельных странах, сохранивших традиционный уклад в сфере брачных от­но­шений, по-прежнему допускается заключение брака с достижения девушкой по­ло­вого созревания. Собственно, без детализации медицинского характера (кото­рая, безусловно, является значимым и основным аргументом) будет справедливым утверждение, что чем младше возраст потерпевшего и чем дальше он от полового созревания, тем имеют место риски гораздо большего травматизма потерпевших при совершении половых преступлений.

Как уже было указано ранее, в ст. 120 УК РК и ст. 121 УК РК законодатель с при­ня­тием Закона РК от 15 апреля 2024 г. № 72-VIII пошел по пути форму­ли­рования абсолютно-определенной санкции, предусматривающей исключительно пожизненное лишение свободы для лиц, совершивших соответствующие деяния в от­ношении малолетних[8]. Соответственно, в рамках данных составов дальнейшее ранжирование возрастных параметров потерпевших фактически лишено смысла по причине того, что уже установлено максимально возможное наказание.

Вместе с тем, в контексте таких составов, как ст. 122 и ст. 124 УК РК соответ­ствующее ранжирование было бы уместным, поскольку отражало бы различную степень общественной опасности деяния применительно к потерпевшим, нахо­дя­щимся в различных возрастных группах (соответственно ранее приведенной аргу­ментации).

В данном случае также обратимся к опыту российского законодателя, который в 2012 году предпринял попытку связать ответственность за совершения деяния по ст. 134 УК РФ («Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста») с таким физиологическим процессом, как достижение половой зрелости.

Однако практически сразу, уже Федеральным законом № 380-ФЗ от 28 де­каб­ря 2013 года указание на половую зрелость было исключено из текста российского уголовного закона. Вместе с тем, ранжирование возрастных параметров потер­пев­ших в ст. 134 и ст. 135 УК РФ сохранено (в частности, посредством выделения воз­растной группы лиц, не достигших 12-летнего возраста). В целом, причины отказа законодателя от использования медицинского критерия «половая зрелость» вполне понятны, поскольку он имеет большую степень вариативности.

Кроме того, факт достижения половой зрелости — это все-таки больше экс­перт­ная оценка, нежели те или иные атрибутивные признаки (в частности, появ­ле­ние менструаций у девочек). Как отмечают исследователи вопроса, половая зре­лость достигается у девочек в 13 лет — в 3  % случаев, в 14 лет — 8  %, 15 лет — 30 %, 16 лет — 40  %, 17 лет — 70  %. Соответственно, даже к моменту достижения так называемого «возраста согласия» далеко не каждая девушка достигает стадии полового созревания. В целом, вопрос о половой зрелости чаще всего возникает имен­но в отношении лиц женского пола, поскольку именно в отношении них физическая травматизация от полового сношения до достижения половой зрелости является более выраженной (не снижая значение морального травматизма). Обще­при­нято трактовать факт полового созревания у женщин не с момента начала мен­струаций, а с момента, когда по своим физиологическим параметрам она способна к беременности, вынашиванию и вскармливанию ребенка, то есть именно к дето­рож­дению. Противники ориентирования соответствующих норм уголовного зако­на на признак «половое созревание» указывают, в частности, на то обстоятельство, что по прошествии времени (в частности, если преступление было выявлено не сразу) установить был ли на тот момент факт полового созревания, практически не­возможно[9].

Таким образом, в качестве более приемлемого критерия следует признать все-таки не признак «половое созревание», а четкие возрастные параметры потер­пев­шего. Именно по этой причине, с учетом всех приведенных аргументов, выглядит обоснованным предложение о том, чтобы в рамках ст. 122 и ст. 124 УК РК уста­но­вить повышенные параметры уголовной ответственности за случаи совершения деяния в отношении лиц, не достигших 12-летнего возраста.

Заключение. Таким образом, подводя итог исследованным аспектам, в ка­че­ст­ве основных выводов можно назвать следующее. Так, уголовный закон до нас­тоя­щего времени не в полной мере дифференцирует возрастные признаки потер­певших от насильственных преступлений, ограничиваясь двумя категориями — «несовершеннолетний» и «малолетний». При этом данные научных исследований (медицины, психологии) свидетельствуют о том, что степень физического (и мо­рального) травматизма в различных возрастных группах заметным образом отли­чается, по причине чего предлагается в рамках ст. 122 и ст. 124 УК РК установить повышенные параметры уголовной ответственности за случаи совершения деяния в отношении лиц, не достигших 12-летнего возраста. В контексте ст. 120 и ст. 121 УК РК к настоящему времени установлено безальтернативное наказание в виде пожизненного лишения свободы, если деяния совершены в отношении малолетних лиц, по причине чего соответствующее предложение в контексте данных статей не может быть обособлено в тексте уголовного закона.

 

Список литературы

1. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года № 226-V (с изменениями и дополнениями по состоянию на 09.09.2024 г.) // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31575252.
2. Приговор Специализированного межрайонного суда по уголовным делам Карагандинской области от 17 августа 2016 года по делу № 3598-16-00-1/92.
3. Приговор специализированного межрайонного суда по уголовным делам Павлодарской области (г. Павлодар) от 18 мая 2016 года по делу № 5598-16-00-1/5.
4. Приговор Специализированного межрайонного суда по уголовным делам Карагандинской области 16 марта 2022 года по делу №3598-22-00-1/17 (г. Караганда).
5. Закон Республики Казахстан от 9 апреля 2016 года № 501-V «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам защиты прав ребенка» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/Z1600000501/history (дата обращения: 10.08.2024 г.).
6. Дядюн К. В. К вопросу о целесообразности установления уголовной ответственности за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста // Universum: экономика и юриспруденция. — 2017. — № 5. — С. 1-8.
7. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с изменениями и дополнениями по состоянию на 01.09.2023) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/51c53d82b60ac8c009745bdea3838d507064c6d3. / (дата обращения: 17.09.2023).
8. Закон Республики Казахстан от 15 апреля 2024 года № 72-VIII «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам обеспечения прав женщин и безопасности детей» // Казахстанская правда. 2024. 16 апреля.
9. Антонян Ю. М. Криминология как одна из фундаментальных наук о человеке // Труды института государства и права РАН. — 2022. — Т. 17. — № 5. — С. 223-234.

References

1. Ugolovnyy kodeks Respubliki Kazakhstan ot 3 iyulya 2014 goda № 226-V (s izmeneniyami i dopolneniyami po sostoyaniyu na 09.09.2024 g.) // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31575252.
2. Prigovor Spetsializirovannogo mezhrayonnogo suda po ugolovnym delam Karagandinskoy oblasti ot 17 avgusta 2016 goda po delu № 3598-16-00-1/92.
3. Prigovor spetsializirovannogo mezhrayonnogo suda po ugolovnym delam Pavlodarskoy oblasti (g. Pavlodar) ot 18 maya 2016 goda po delu № 5598-16-00-1/5.
4. Prigovor Spetsializirovannogo mezhrayonnogo suda po ugolovnym delam Karagandinskoy oblasti 16 marta 2022 goda po delu №3598-22-00-1/17 (g. Karaganda).
5. Zakon Respubliki Kazakhstan ot 9 aprelya 2016 goda № 501-V «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v nekotoryye zakonodatel’nyye akty Respubliki Kazakhstan po voprosam zashchity prav rebenka» // https://adilet.zan.kz/rus/docs/Z1600000501/history (data obrashcheniya: 10.08.2024 g.).
6. Dyadyun K. V. K voprosu o tselesoobraznosti ustanovleniya ugolovnoy otvetstvennosti za polovoye snosheniye i inyye deystviya seksual’nogo kharaktera s litsom, ne dostigshim shestnadtsatiletnego vozrasta // Universum: ekonomika i yurisprudentsiya. — 2017. — № 5. — S. 1-8.
7. Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federatsii ot 13 iyunya 1996 g. № 63-FZ (s izmeneniyami i dopolneniyami po sostoyaniyu na 01.09.2023) // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/51c53d82b60ac8c009745bdea3838d507064c6d3. / (data obrashcheniya: 17.09.2023).
8. Zakon Respubliki Kazakhstan ot 15 aprelya 2024 goda № 72-VIII «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v nekotoryye zakonodatel’nyye akty Respubliki Kazakhstan po voprosam obespecheniya prav zhenshchin i bezopasnosti detey» // Kazakhstanskaya pravda. 2024. 16 aprelya.
9. Antonyan Yu. M. Kriminologiya kak odna iz fundamental’nykh nauk o cheloveke // Trudy instituta gosudarstva i prava RAN. — 2022. — T. 17. — № 5. — S. 223-234.

---

МРНТИ 10.81.45

УДК 343.9

Сулейменов Темирлан Ныгыманович — начальник кафедры уголовного про­цесса Карагандинской академии МВД Республики Казахстан им. Б. Бейсенова, кан­ди­дат юридических наук, полковник полиции (Республика Казахстан, г. Кара­ганда)

ХАРАКТЕРИСТИКА ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ ОРГАНИЗОВАННЫХ ПРЕСТУПНЫХ ГРУПП В СФЕРЕ НЕЗАКОННОГО ОБОРОТА НАРКОТИКОВ

Аннотация. В статье рассматриваются некоторые особенности транснацио­наль­ного наркобизнеса, к которым относятся и высокая организованность совер­шающих их лиц, и наличие налаженных каналов сбыта, сети посредников, реа­ли­зую­щих наркотики непосредственно потребителям. Изучение которых будет по­лез­ным для криминалистического исследования организованной преступной дея­тельности в сфере незаконного оборота наркотиков для разработки эффективных рекомендаций противодействия этому злу. Так как проведенный анализ право­при­менительной практики показал, что существует ряд проблем, связанных с выявле­нием организованных преступных групп или преступных сообществ в сфере нар­ко­бизнеса. В настоящее время, как и порядка 20 лет назад, наркобизнес продол­жает оставаться высокодоходным видом транснациональной преступной деятель­ности. Производство наркотиков нового поколения позволяет снижать цены и вов­лекать в нелегальный наркооборот все большее количество людей. При этом, хоть международный наркобизнес и многоаспектен, его характеристика должна осу­ще­ствляться по нескольким параметрам: видам наркотиков, стадиям их производства и распространения, территориям производства и сбыта, основным маршрутам и способам доставки, изменению тенденций этих параметров за последние несколь­ко лет.

Ключевые слова: организованная преступная группа, транснациональный наркобизнес, наркотики, незаконный оборот, наркобизнес, оружие, интернет, картель.

Сүлейменов Темірлан Ныгыманұлы — Қазақстан Республикасы ІІМ Б. Бей­се­нов атындағы Қарағанды академиясының қылмыстық процесс кафедрасының бастығы., заң ғылымдарының кандидаты, полиция полковнигі (Қазақстан Респуб­ликасы, Қарағанды қ.)

ЕСІРТКІНІҢ ЗАҢСЫЗ АЙНАЛЫМЫ САЛАСЫНДАҒЫ ТРАНСҰЛТТЫҚ ҰЙЫМДАСҚАН ҚЫЛМЫСТЫҚ ТОПТАРДЫҢ СИПАТТАМАСЫ

Түйін. Мақалада трансұлттық есірткі бизнесінің кейбір ерекшеліктері қарас­тырылады, оларға оларды жасайтын адамдардың жоғары ұйымдастырылуы және белгіленген өткізу арналарының, есірткіні тұтынушыларға тікелей сататын делдалдар желісінің болуы жатады. Оларды зерттеу осы зұлымдыққа қарсы тұру­дың тиімді ұсыныстарын әзірлеу үшін есірткінің заңсыз айналымы саласындағы ұйым­дасқан қылмыстық әрекетті криминалистикалық зерттеу үшін пайдалы бола­ды. Құқық қолдану практикасына жүргізілген талдау есірткі бизнесі саласында ұйым­дасқан қылмыстық топтарды немесе қылмыстық қауымдастықтарды анық­тауға байланысты бірқатар проблемалар бар екенін көрсетті. Қазіргі уақытта, ша­ма­мен 20 жыл бұрынғыдай, есірткі бизнесі трансұлттық қылмыстық қызметтің жо­ғары табысты түрі болып қала береді. Жаңа буын есірткі өндірісі бағаны төмен­детуге және заңсыз есірткі айналымына көбірек адамдарды тартуға мүмкіндік бе­ре­ді. Сонымен қатар, халықаралық есірткі бизнесі көп қырлы болса да, оның сипат­тамасы бірнеше параметрлер бойынша жүзеге асырылуы керек: есірткі түрлері, оларды өндіру және тарату кезеңдері, өндіріс және сату аумақтары, жеткізудің не­гізгі бағыттары мен әдістері, соңғы бірнеше жылдағы осы параметрлердің тен­ден­цияларының өзгеруі.

Түйінді сөздер: ұйымдасқан қылмыстық топ, трансұлттық есірткі бизнесі, есірткі, заңсыз айналым, есірткі бизнесі, қару-жарақ, интернет, картель.

Suleimenov Temirlan Nygymanovich — head of the department of criminal procedure of the Karaganda academy of the Ministry of internal affairs of the Republic of Kazakhstan named after B. Beisenov, candidate of law, police colonel (Republic of Kazakhstan, Karaganda)

CHARACTERISTICS OF TRANSNATIONAL ORGANIZED CRIMINAL GROUPS IN THE FIELD OF DRUG TRAFFICKING

Annotation. The article examines some of the features of the transnational drug business, which include the high level of organization of the perpetrators, and the availability of established distribution channels, a network of intermediaries selling drugs directly to consumers. The study of which will be useful for the criminalistic study of organized criminal activity in the field of drug trafficking to develop effective recommendations for countering this evil. As the analysis of law enforcement practice has shown that there are several problems related to the identification of organized criminal groups or criminal communities in the drug business. Currently, as it was about 20 years ago, drug trafficking continues to be a highly profitable type of transnational criminal activity. The production of new-generation drugs makes it possible to reduce prices and involve an increasing number of people in the illegal drug trade. At the same time, although the international drug business is multidimensional, its characterization should be carried out according to several parameters: types of drugs, stages of their production and distribution, territories of production and distribution, main routes and methods of delivery, and changes in trends in these parameters over the past few years.

Keywords: organized criminal group, transnational drug business, drugs, illicit trafficking, drug business, weapons, Internet, cartel.

 

Введение. Особенностью транснационального наркобизнеса является высо­кая организованность совершающих их лиц, наличие налаженных каналов сбыта, сети посредников, реализующих наркотики непосредственно потребителям. Это обстоятельство обуславливает необходимость криминалистического изучения ор­ганизованной преступной деятельности в сфере незаконного оборота наркотиков для разработки эффективных рекомендаций противодействия этому злу.

Операции с наркотиками приносят от 300 % до 2000 % прибыли[1], что делает их привлекательными и для транснациональных преступных организаций, и для от­дельных групп преступников, чьей целью является получение максимальной при­были в короткие сроки. При этом наркоиндустрия неуклонно совершенст­ву­ется, повышая технический, финансовый потенциал, адаптируя новейшие дости­же­ния научно-технического прогресса к своим потребностям.

Материалы и методы. На основе таких научных ме­то­дах как анализ, синтез, сравнение и другие была рассмотрена правоприменительная практика, которая по­казывает, что крайне редко правоохранительным органам удается выявить дея­тель­ность организованных преступных групп или преступных сообществ в сфере наркобизнеса. Если сравнить данные за последние 17 лет, то можно заметить, что например, по данным КБН и МВД РК в 2007 г. из 10502 зарегистрированных нар­ко­преступлений был выявлен лишь 31 факт совершения рассматриваемых пре­ступ­лений организованной преступной группой или преступным сообществом — это 0,3 %. А уже в 2024 г. этот показатель составляет 0,6 % — из 8546 зарегист­ри­рованных наркопреступлений 53 факта — преступной группой или преступной ор­га­низацией.

Между тем, именно рассматриваемая нами сфера противоправной деятельнос­ти контролируется и осуществляется в большинстве случаев транснациональной организованной преступностью. Это свидетельствует о крайне низком качестве ра­боты правоохранительных органов в плане противодействия организованной прес­тупности в сфере наркобизнеса. В случае развития такой ситуации и далее, на наш взгляд, в ближайшей перспективе следует ожидать дальнейшую консолидацию прес­тупных наркогруппировок, активизацию международных преступных сооб­ществ с целью расширения торговли наркотиками и отмывания доходов, расши­рение масштабов опасности, изощренности и дерзости преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, возрастание тяжести и масштабов социально-экономических последствий немедицинского наркопотребления.

Обсуждение и результаты. Анализ уголовных дел показал, что ликвиди­ро­ван­ные организованные преступные группы в сфере наркобизнеса состояли в ос­нов­ном из 4-10 человек. При этом данным группам были присущи все обязатель­ные и факультативные признаки, выделяемые Б. М. Нургалиевым[2].

Так, к обязательным признакам организованных преступных групп в сфере международного наркобизнеса относятся:

• объединение двух и более лиц;
• устойчивость существования группы;
• долговременность существования группы, включающая регулярность совершения преступлений;
• сплоченность существования группы;
• планируемость противоправной деятельности;
• цель создания и функционирования — получение (извлечение) наибольшей прибыли (незаконного дохода, сверхдоходов) за максимально короткий срок;
• наличие организатора, лидера;
• наличие международных связей.

К факультативным признакам:

• иерархичность преступной группы;
• разграничение функций между ее участниками (в том числе по горизонтали);
• специализация направления деятельности;
• наличие «социального страхования» членов группы, внутригрупповых материальных средств;
• меры по обеспечению безопасности;
• неформальные нормы поведения;
• поддержание жесткой дисциплины;
• неучастие главарей в конкретных преступных акциях;
• «отмывание» денег, добытых преступным путем;
• отработанная система связи, конспирации и взаимоконтроля;
• вооруженность;
• техническая оснащенность;
• наличие связей с коррумпированными представителями органов власти и управления;
• нейтрализация контроля правоохранительных органов и контролирующих органов;
• формирование групп по национальным, земляческим, родственным и другим признакам;
• система санкций и поощрений.

В изученном массиве уголовных дел в 67 % организованных групп наблюда­лась двухуровневая структура. На нижнем уровне находятся исполнители (курье­ры, охрана, лица, занимающиеся сбытом), на верхнем — руководящие лица (лидер и его ближайшее окружение). Наличие подобной структуры обеспечивает возмож­ность совершения незаконного оборота наркотиков, связанного с конспирацией, пла­нированием, применением различных технических средств и тому подобным. Рассматриваемая структура позволяет лидеру находиться в «тени» в случае разоб­ла­чения, но в тоже время осуществлять контроль за деятельностью исполнителей. В остальных случаях встречались трех, реже четырехуровневые структуры.

Например, как отмечает А. Г. Малабаева, наркомафия в России по своей струк­туре состоит из трех основных групп, занимающихся преступным нарко­бизнесом:

• верхний уровень, который планирует операции и отмывает полученные за наркотики деньги. Эта категория представляет особую общественную опасность, так как практически всегда остается вне уголовного преследования, в отличие от других членов преступного сообщества;
• контрабандисты, заготовители, производители наркотиков, оптовые скуп­щики и сбытчики;
• перевозчики, группы охраны, содержатели притонов, розничные торговцы[3].

Ие­рархическое построение организованных преступных формиро­ваний, изо­ли­рующее их лидеров от исполнителей и личного уча­стия в совершении преступ­лений, является объективным факто­ром, предохраняющим лидеров от угрозы раз­облачения. Это ос­ложняет работу судебно-следственных органов по установлению причинной связи между распоряжениями лидеров и преступлениями, которые совершаются рядовыми членами ОПФ. В Казах­стане эта проблема весьма чётко была подчёркнута еще более 40 лет назад У. С. Джеке­бае­вым, Л. М. Вайсберг и Р. Н. Судаковой: «Когда связь между лидером и преступлением опосредствуется многими звеньями, она утрачивает свой при­чинный характер и потому становится проблематичной»[4].

Несмотря на положительные тенденции снижения производства наркотиков в некоторых странах, отмеченные в докладах ООН о положении с наркотиками в ми­ре за 2000 г. и 2023 г.[5], наркобизнес продолжает оставаться высокодоходным ви­дом транснациональной преступной деятельности. Производство наркотиков но­во­го поколения позволяет снижать цены и вовлекать в нелегальный наркооборот все большее количество людей. Структура транснациональных организованных пре­с­тупных формирований, занимающихся наркобизнесом, помогает легко ухо­дить от ответственности их руководителям, жертвуя только низовыми звеньями розничной торговли и курьерами. Транснациональность характера деятельности не позволяет правоохранительным органам отдельных стран эффективно бороться с наркобизнесом. При этом наркобизнес активно стимулирует другие виды транс­национальной преступной деятельности.

Транснациональные организованные преступные формирования, занимаю­щие­ся незаконным оборотом наркотиков, в преступной деятельности используют самые современные средства вооружения и боеприпасы, системы электронного ос­нащения, новейшие методы обеспечения собственной безопасности. Часть прибы­ли, полученной от торговли наркотиками, наркодельцы направляют на приобре­те­ние аппаратуры связи, шифровальных устройств, радио с использованием ско­рост­ного измерения частоты, приемников для выявления радаров. По оценкам специа­листов, наркобизнес ежегодно вкладывает около 125 млн. долларов в закупку но­вой «техники сигнальной разведки»[6]. Зарубежные наркокартели имеют прекрасно вооруженную охрану, в распоряжении которой находится самое современное ору­жие, вплоть до переносных ракетно-зенитных комплексов.

Так, 8 сентября 2000 г. по мировым информационным каналам прошло сооб­щение об обнаружении в Колумбии в рабочем пригороде Факататива (18 км от Боготы) верфи с практически собранной тридцатиметровой подводной лодкой, на которой наркодельцы собирались вывозить свою продукцию[7]. Следует заметить, что развитие наркобизнеса тесно связано с развитием торговли оружием. Еже­год­но у наркопреступников из всех регионов мира изымается около 100 тыс. единиц огнестрельного оружия; выявляется свыше 500 тайных взлетно-посадочных полос и площадок, примерно такое же количество летательных аппаратов, используемых наркосиндикатами, сбивается во время перелета или конфискуется. Несмотря на это, ежедневно осуществляется около 300 вылетов с незаконным грузом нарко­тиков[8].

Транснациональный размах преступной деятельности позволяет преступни­кам использовать каналы быстрого и относительно надежного аудио- и видеокон­такта.

При этом наибольшее распространение получают случаи использования гло­бальной информационной сети Internet для заключения бесконтактных сделок. По сообщениям агентства Reuters, наркоторговцы и их клиенты все чаще заключают сделки в «private-room» (закрытых комнатах) чат-каналов, защищенных от пос­то­роннего взгляда программно-аппаратными средствами. Отследить подобные сдел­ки практически невозможно. Internet-аптеки выдают без рецепта психоактивные препараты. И, наконец, голландские и канадские компании через Internet торгуют по всему миру семенами каннабиса, травяным экстази, эфедрином⁸.

Использование мощной компьютерной техники, подключенной к междуна­род­ной банковской электронной сети, способствует распространению в междуна­род­ном масштабе процесса легализации преступных доходов. Все чаще наркоди­леры «отмывают деньги» через Internet-банки.

В последнее время большой популярностью пользуются криптомаркеты — это онлайн-площадки даркнета, расположенные в глубинном интернете и позво­ляю­щие пользователям анонимно просматривать интернет, применять шифро­ва­ние для защиты электронных сообщений и осуществлять расчеты в криптовалюте. Согласно оценочным данным, опубликованным Управлением Организации Объе­ди­ненных Наций по наркотикам и преступности в 2021 году, совокупный годовой объем торговли наркотиками на криптомаркетах составляет около 315 млн долл. США[9].

Поскольку международный рынок наркотиков охватывает все регионы мира и практически каждую нацию, отмывание денег, полученных в результате торгов­ли наркотиками, также приобрело транснациональный характер. Только в преде­лах Российской Федерации «отмывается» от 2 до 7 млрд. долларов наркосредств, которые затем фактически беспрепятственно перемещаются за рубеж[10].

Если бы удалось перекрыть основные каналы отмывания наркодолларов, то меж­дународный наркобизнес в немалой степени потерял бы свою привлека­тель­ность. Баснословные доходы от наркооборота, исчисляемые миллиардами долла­ров, невозможно хранить «в банке». Однако перекрыть каналы не удается, ибо су­ще­ствует множество методов отмывания наркодолларов, и слишком могущест­венные силы наживаются на этих операциях.

Однако, если учитывать последние события работы Организации Договора по коллективной безопасности по реализации Антинаркотической стратегии госу­дарств-членов ОДКБ на 2021-2025 годы, то можно отметить проведение крупной операции «Канал-Неман», где было задействовано свыше 9,5 тыс. сотрудников компетентных органов.

По предварительным данным в результате скоординированных действий на территории стран ОДКБ изъято из незаконного оборота более 432 кг наркотиков, из них около 341 кг марихуаны, более 810 кустов наркотикосодержащих растений, свыше 33 кг гашиша, более 7,8 кг мефедрона и почти 9 кг метамфетамина, 2,8 кг ге­роина, 26 кг прекурсоров. Выявлено 361 наркопреступление. Разоблачена 41 наркогруппировка. За незаконные операции с наркотиками к административной от­вет­ственности привлечено 298 человек. Выявлено 59 Интернет-сайтов, посред­ством которых осуществлялось распространение запрещенной информации о нар­ко­ти­ках. Изъято 43 единицы огнестрельного оружия и около 2500 боеприпасов[11].

Незаконный оборот наркотиков активно стимулирует и коррупцию, с помо­щью которой наркокартели и иные преступные группы, вовлеченные в процесс наркобизнеса, стремятся обезопасить свой бизнес и уйти от ответственности. Часть прибыли тратится на подкуп и получение необходимой информации. Ве­дет­ся сбор сведений о коррумпированных чиновниках в правоохранительных органах и органах власти, данные о конъюнктуре рынка, о ценах на наркотики.

Характерный пример, один из не самых крупных мексиканских картелей — Тиджуанский — тратит еженедельно 1 миллион долларов на взятки мексиканским судьям, прокурорам, полиции, армии, таможне. Генеральный прокурор Мексики признал, что 90 % судей и прокуроров в Тиджуане «куплены» картелем[12].

Одной из важнейших общемировых тенденций в развитии наркобизнеса также является его индустриализация. Незаконное производство наркотических средств приобретает характер хорошо налаженной индустрии. В зависимости от техно­ло­гической сложности организации незаконных производств подпольные наркола­бо­ратории можно условно подразделить на кустарные, которые, как правило, об­ладают низкой производительностью, где производство осуществляется без слож­ных химических реакций, и промышленные, отличающиеся высокой производи­тель­ностью и используемые для производства синтетических наркотиков по­сред­ством сложного химического синтеза.

В отношении стран, широко производящих наркотические средства, введены стро­гие экономические санкции. Однако количество нарколабораторий на их тер­риториях сокращается очень медленно.

В последние годы XX столетия наблюдалась тенденция к концентрации про­из­водства наркотических средств, укрупнение мощностей по производству нар­ко­тиков. Об этом свидетельствуют многочисленные факты обнаружения лабора­то­рий-гигантов по производству кокаина. Так, согласно данным, опубликованным ан­тинаркотической полицией Колумбии, в 1996 г. в Центральной Колумбии была обнаружена и уничтожена подпольная лаборатория-комплекс, охраняемая круп­ным вооруженным формированием. Она располагала несколькими взлетно-поса­доч­ными полосами, была оснащена современной системой оповещения и отлича­лась высоким уровнем организации производственного процесса. Ежегодная мак­си­мальная производительность этой лаборатории могла составлять приблизи­тель­но 350 тонн кокаина[13].

При этом увеличивалась мобильность производителей наркотиков. Были вы­яв­лены факты производства наркотиков в мобильных лабораториях, располагаю­щих­ся в фургонах и на грузовиках. Подобные лаборатории довольно редко попа­да­ют в поле зрения правоохранительных органов и, непрерывно производя нарко­ти­ки в пути, к месту назначения доставляют уже готовый продукт. Мощность одной из таких лабораторий, выявленных на территории Колумбии, составляет 70 кг кокаина в сутки¹³.

Также одной из важнейших тенденций развития наркобизнеса в 90-е годы двад­цатого столетия было повышение доли синтетиков. Это объясняется тем, что синтетические наркотики обладают рядом преимуществ перед наркотическими средствами из растительного сырья. При производстве синтетиков может исполь­зоваться не только ключевой прекурсор, но и его заменители, с помощью которых можно получить не один, а несколько конечных продуктов. Кроме того, разно­об­разие синтетиков и возможность быстрого синтезирования новых аналогов позво­ляют производителям быстро реагировать на конъюнктуру наркорынка. Изменяя исходные продукты, специалисты-химики получают новые виды синтетиков, не входящие в действующие национальные списки запрещенных и контролируемых нар­котиков.

На сегодняшний день отметим неизменную обстановку в рамках повешения доли синтетиков и появления новых видов. Например, если взять возрастание рас­про­странения нелегального каптагона на Ближнем Востоке в 2011-2013 годах, ко­то­рое, к сожалению, остается без внимания от мировой общественности и по сей день. Можно отметить, что именно Сирия служит основным источником незакон­ной торговли каптагоном, годовой объем которой, по оценкам Всемирного банка, составляет 5,6 млрд долларов^[14]. Каптагон является альтернативой амфетамину и метамфетамину и использовался в качестве лечения нарколепсии, усталости и по­веденческих расстройств в начале своего производства.

Ведь именно во время нападения на Израиль 7 октября 2023 года боевики тер­ро­ристической группировки ХАМАС находились под воздействием каптагона — так указывают израильские источники^[15]. Его еще называют «наркотиком ИГ» или «таблеткой джихада».

Международный масштаб незаконного оборота наркотиков и вовлечение все большего количества государств в мировую сеть маршрутов их нелегальной транс­портировки фактически уничтожили существовавшее десятилетиями разделение стран мира на «потребляющие» (развитые капиталистические страны) и «произ­во­дя­щие», главным образом развивающиеся страны.

В 90-х годах двадцатого столетия наркобизнес получил развитие даже в тех странах, где ранее незаконный оборот наркотиков и злоупотребление ими ранее вообще не отмечались. Эксперты ООН связывают причины развития транснацио­наль­ных преступных организаций, в том числе и тех, чьей основной деятель­ностью является наркобизнес, с появлением соответствующих возможностей на гло­бальном уровне, что обусловлено долгосрочными тенденциями развития в ми­ро­вой политике и экономике. В результате увеличения взаимозависимости го­су­дарств, упрощения международных поездок и связей, повышения степени про­зрачности национальных границ и формирования глобальных финансовых сетей появились мировые рынки сбыта как законной, так и незаконной продукции. Раз­витие и размах деятельности организованной наркопреступности можно считать в значительной степени отражением возможностей, появившихся в результате пе­ре­стройки международных отношений, и изменений, произошедших в самих госу­дарствах. Таким образом, транснациональный наркобизнес может являться как при­чиной, так и следствием важных перемен в глобальной политике и эконо­ми­ке[16].

Среди экспертов идут споры о том, к какому типу организации относятся нар­ко­картели. Специалисты Управления по борьбе с наркотиками США определяют картель как «большую корпорацию, имеющую ряд вице-президентов». Каждый из них возглавляет какое-либо отделение или «консорциум», члены которого рабо­та­ют вместе в тех случаях, когда это их устраивает. Когда же необходимость отпа­дает, они действуют на свой страх и риск. Американский журнал «Тайм» считает кар­тель «конфедерацией преступных семейств», а колумбийский журнал «Сема­на» характеризует его как «федерацию многочисленных независимых групп, кото­рые время от времени заключают стратегические союзы». Эксперты английского еже­недельника «Экономист» отвергают эти определения, заявляя, что термин «кар­тель» упрощает организационную структуру корпораций, занимающихся нар­ко­трафиком, что нередко ведет к ошибкам в борьбе с ними. Чилийские специа­лис­ты, уделяющие большое внимание данной проблеме, подчеркивают транснацио­наль­ный характер наркобизнеса: «Наркотрафик не является еще одним видом не­законной деятельности, которых великое множество. Это огромное и сложное транс­национальное предприятие, которое генерировало новое явление в совре­мен­ном мире, а именно так называемую наркоэкономику»⁶.

Многие аналитики считают, что международные наркооперации вышли дале­ко за рамки чисто «хозяйственной деятельности». Как указывает В. М. Нико­лай­чик, что один из исследователей этой проблемы Джеймс Миллз характеризует нар­кобизнес следующим образом: «Международная индустрия наркотиков — это в дей­ствительности вовсе и не индустрия, это — империя. Суверенная, самодо­воль­ная и надменная, экспансионистская, это подпольная империя, хотя и часто раз­ди­раемая внутренней борьбой, всегда выступала перед мировым сообществом спло­ченным фронтом. Сегодня она явила себя миру столь же безмерно стяжательской и безжалостно эксплуататорской, как и любое имперское государство XIX века, столь же обширной, как и Британская империя, столь же способной к решитель­но­му сплочению, как и Американская республика. Агрессивная и насильственная по своей природе подпольная империя имеет свои собственные армии, дипломатов и разведслужбы, банки, торговые флоты и авиалинии. Она стремится к расширению своего господства всеми способами — от нелегальной подрывной деятельности до открытой войны»[17].

При всем многообразии картелей в них царит железная дисциплина страха, потому что наказание одно — смерть. Живучесть транснациональных преступных организаций также в немалой степени связана с тем, что, проводя свои операции, они полностью игнорируют границы государств, национальный суверенитет, в то время как международные и национальные силы, ведущие с ними борьбу, обязаны дей­ствовать по строгим правилам, устанавливаемым этими атрибутами государст­венности.

При этом определяются следующие преступные группировки, контролирую­щие рычаги управления глобальным наркобизнесом, представленные в виде таб­лицы 1[18].

Таблица 1

Преступные группировки, контролирующие рычаги управления глобальным наркобизнесом

Мафиозные группировки	Основная деятельность	Размер группы	Международные связи
Кокаиновые картели	Штаб-квартиры расположены в основном в Колумбии и Мексике. Руководят полностью всем циклом, начиная от производства и до доставки кокаина в любой угол мира	Имеют жесткую пирамидальную структуру, сферы влияния разделены географически	Коза-Ностра, Ла Коза Ностра, Триады, Якудза
Триады	Наркотики, предоставление денежных ссуд, игорный бизнес, рэкет, вклады в сервисный сектор, денежные вклады (инвестиции) с целью отмывания денег, контроль системы подпольной иммиграции	Около 170000 чело­век. Во главе струк­турной пирамиды сто­ит босс, его за­мес­тители и боссы кад­рового подбора. Ос­новной костяк сос­тавляют бойцы (сол­даты). Наиболее из­вест­ны гонконгские «Сун и он», «14К», «Во Федерейшен»; тайваньские «Юни­тайтед Бамбу», «Фор сиз бэнд»; «Грейт Сёкл» (Китай)	Ведут активную деятельность в Азии, Европе, США. Основная сфера деятельности — Гонконг, Мьянмар, Тайвань, Филиппины и США
Якудза	Вовлечена во все сферы криминальной деятельности: рэкет, мошенничество, наркотики, проституция, порнография. В Азии специализируются на трафике метамфетамина	Состав: 60000 постоянных членов и 25000 вспомогательных. Весьма сложная структура, состоит из тысяч мелких групп, семей	Связана с ОПГ США, Колумбии, Германии, Китая, стран СНГ
Коза Ностра (Италия)	Наиболее известная ОПГ, занимается крупномасштабной контрабандой наркотиков, организовывая, разрабатывая новые маршруты доставки. Финансирует, помогает отмывать деньги другим мелким ОПГ, также занимается вымогательством	Имеет вертикальную структуру организации, насчитывает примерно 5000 человек в региональных временных комиссиях	Базируется на о. Сицилия, но имеет свои филиалы на всех континентах. Имеет связь со всеми наркогруппировками и картелями, Ла Коза Ностра и мафией в республиках СНГ
Ла Коза Ностра (США, Нью-Йорк)	Занимается наркобизнесом, незаконным игорным бизнесом, контрабандой оружия, проституцией, вымогательством, влияет на профсоюзы США	Состоит из 3000 боевиков (солдат) и 25 семейств, пять из которых наиболее влиятельные, базируются в Нью-Йорке	В основном связана с наркокартелями (кокаин) и Коза Нострой, а также с мафией республик СНГ
Мафиозные группировки, базирующиеся в бывшем восточном блоке	Наркобизнес, торговля оружием и ядерными материалами, контрабанда людей и товаров	Около 5700 банд, 200 из них имеют сложную структуру и дилеров в 29 странах	Связаны с ОПГ США, с кокаиновыми картелями и Коза Нострой

Транснациональные организованные преступные формирования, занимаю­щи­е­ся наркобизнесом, имеют определенные рынки сбыта не только в террито­риаль­ном отношении, но и нередко по видам «продукции» (героин, кокаин, марихуана и другие). Кроме того, они могут быть в значительной степени дифференцированы функционально, по этапам производства и распространения наркотиков.

Часть транснациональных организованных преступных формирований ориен­тированы на многоэтапный процесс: от производства до реализации какого-то одного наркотика (например, героина). Контроль за всей цепочкой в индустрии наркобизнеса: от выращивания наркотикосодержащих растений и производства естественных или синтетических наркотиков до их сбыта и легализации выручки — позволяет таким организациям ослабить действия правоохранительных органов по пресечению незаконного оборота наркотиков (путем их коррумпирования) и мно­гократно повысить прибыль на разнице цен между оптовой и розничной про­дажей. Ярким примером такой транснациональной преступной организации яв­ля­ются колумбийские наркокартели, которые, по сути, представляют собой про­мыш­ленные концерны по производству кокаина из произрастающего в Южной Аме­ри­ке сырья. Они же контролируют экспорт произведенного кокаина на рынки США, Канады и Европы.

Другие транснациональные преступные организации предпочитают осуще­ств­лять деятельность лишь на отдельных стадиях незаконного оборота нарко­ти­ков. Так, например, нигерийские преступные организации занимаются в основном транспортировкой и распространением разных видов наркотиков. Нигерия про­дол­жает оставаться основным звеном в структуре наркоторговли на африканском континенте, а также главным перевалочным пунктом, через который осуществ­ля­ется торговля наркотиками между странами Восточного и Западного мира. Мек­си­канские картели, не занимаясь производством наркотиков, осуществляют лишь их транспортировку и распространение. Турецкие организации известны перера­бот­кой героина и его поставкой в страны Западной Европы⁶.

Заключение. Таким образом в заключении подводя итог отметим, что меж­ду­народный наркобизнес многоаспектен, его характеристика должна осущест­влять­ся по нескольким параметрам: видам наркотиков, стадиям их производства и рас­пространения, территориям производства и сбыта, основным маршрутам и спосо­бам доставки, изменению тенденций этих параметров за последние несколько лет. Это свидетельствует об актуальности борьбы с организованной преступной дея­тель­ностью в сфере международного наркобизнеса и обуславливает необходи­мость исследования этой проблемы и разработки рекомендаций по совершен­ст­во­ванию методических, тактических, организационных приемов и средств противо­дей­ствия этой угрозе.

 

Список литературы

1. Беляев С. С. Международный опыт борьбы с наркотизмом // Преступность: стратегия борьбы. — М., 1997. — С. 3-10.
2. Нургалиев Б. М. Организованная преступная деятельность (уголовно-пра­во­вые, процессуальные и криминалистические аспекты). — Караганда, 1997. С. 48-49 (197 с.).
3. Малабаева А. Г. Основные особенности структур организованных пре­с­туп­ных сообществ в сфере незаконного оборота наркотиков // Закон и право. — 2019. — № 4. — С. 117-118. DOI 10.24411/2073-3313-2019-10166
4. Джекебаев У. С., Baйcбepг Л. М., Судакова Р. Н. Соучастие в преступлении (крими­нологические и уголовно-правовые проблемы). — Алматы: Наука. 1981. С. 86 (180 с.).
5. Комиссия ООН по наркотикам отмечает прогресс в борьбе с наркоманией // http://usinfo.state.gov.
6. Драган Г. Н., Калачев Б. Ф. Наркомания и наркобизнес. — М., 1998. С. 93 (248 с.).
7. Новости дня // http://www.svoboda.org/hotnews/2000/09/08/20.
8. Транснациональный наркобизнес // http://newasp.omsk reg.ru/bekryash.
9. https://www.incb.org/documents/Publications/AnnualReports/AR2023/Press_Kits/INCB_press_kit_rus.pdf
10. Глинкин А. Н., Лавут А. А., Булавин В. И. и др. Глобализация нарко­биз­неса: угрозы для России и других стран с переходной экономикой. — М., 1999. С. 123-124 (188 с.).
11. https://odkb-csto.org/news/news_odkb/v-odkb-proveli-masshtabnuyu-antinarkoticheskuyu-operatsiyu-kanal-neman/#loaded
12. World Drug Report 2000: Пер. Тропиной Т. Л. // www.crime.vl.ru.
13. Справка: американо-колумбийское сотрудничество в рамках программ по борь­бе с наркотиками // http://usinfo.state.gov.
14. What now for Syria’s £4.5bn illegal drug empire // https://www.bbc.com/news/articles/c2dxnn1406do
15. СМИ: Напавшие на Израиль террористы были под воздействием капта­гона. Детали (17 ноября 2023) // https://detaly.co.il/smi-vtorgshiesya-7-oktyabrya-terroristy-byli-pod-vozdejstviem-kaptagona/ Дата обращения: 20 декабря 2024.
16. Пресс-релиз по докладу ООН о положении с наркотиками в мире за 2000 год // http://usinfo.state.gov.
17. Николайчик В. М. США: Наркотики и преступность. — М., 2000. С. 8 (126 с.).
18. World Drug Report // Oxford University Press. — 1997. — № 12. — Р. 51-55.

References

1. Belyayev S. S. Mezhdunarodnyy opyt bor’by s narkotizmom // Prestupnost’: strategiya bor’by. — M., 1997. — S. 3-10.
2. Nurgaliyev B. M. Organizovannaya prestupnaya deyatel’nost’ (ugolovno-pravovyye, protsessual’nyye i kriminalisticheskiye aspekty). — Karaganda, 1997. S. 48-49 (197 s.).
3. Malabayeva A. G. Osnovnyye osobennosti struktur organizovannykh prestupnykh soobshchestv v sfere nezakonnogo oborota narkotikov // Zakon i pravo. — 2019. — № 4. — S. 117-118. DOI 10.24411/2073-3313-2019-10166
4. Dzhekebayev U. S., Baycbepg L. M., Sudakova R. N. Souchastiye v prestuplenii (krimi¬nologicheskiye i ugolovno-pravovyye problemy). — Almaty: Nauka. 1981. S. 86 (180 s.).
5. Komissiya OON po narkotikam otmechayet progress v bor’be s narkomaniyey // http://usinfo.state.gov.
6. Dragan G. N., Kalachev B. F. Narkomaniya i narkobiznes. — M., 1998. S. 93 (248 s.).
7. Novosti dnya // http://www.svoboda.org/hotnews/2000/09/08/20.
8. Transnatsional’nyy narkobiznes // http://newasp.omsk reg.ru/bekryash.
9. https://www.incb.org/documents/Publications/AnnualReports/AR2023/Press_Kits/INCB_press_kit_rus.pdf
10. Glinkin A. N., Lavut A. A., Bulavin V. I. i dr. Globalizatsiya narkobiznesa: ugrozy dlya Rossii i drugikh stran s perekhodnoy ekonomikoy. — M., 1999. S. 123-124 (188 s.).
11. https://odkb-csto.org/news/news_odkb/v-odkb-proveli-masshtabnuyu-antinarkoticheskuyu-operatsiyu-kanal-neman/#loaded
12. World Drug Report 2000: Per. Tropinoy T. L. // www.crime.vl.ru.
13. Spravka: amerikano-kolumbiyskoye sotrudnichestvo v ramkakh programm po bor’be s narkotikami // http://usinfo.state.gov
14. What now for Syria’s £4.5bn illegal drug empire // https://www.bbc.com/news/articles/c2dxnn1406do
15. SMI: Napavshiye na Izrail’ terroristy byli pod vozdeystviyem kaptagona. Detali (17 noyabrya 2023) // https://detaly.co.il/smi-vtorgshiesya-7-oktyabrya-terroristy-byli-pod-vozdejstviem-kaptagona/ Data obrashcheniya: 20 dekabrya 2024.
16. Press-reliz po dokladu OON o polozhenii s narkotikami v mire za 2000 god // http://usinfo.state.gov.
17. Nikolaychik V. M. SSHA: Narkotiki i prestupnost’. — M., 2000. S. 8 (126 s.).
18. World Drug Report // Oxford University Press. — 1997. — № 12. — Р. 51-55.