Мир закона

МРНТИ 10.77.51

УДК 343.44

Шутова И. Ю. — студент 3 курса факультета подготовки специалистов для судебной системы, Дальневосточный филиал Российского государственного университета правосудия (Россия, Хабаровский край, г. Хабаровск)

ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЖИЛИЩА

Аннотация. Согласно положениям статьи 25 Конституции Российской Феде­ра­ции жилище неприкосновенно и выступает личным неимущественным правом гражданина. Никто не вправе, вне зависимости от должностного положения, про­ни­кать в жилище против воли проживающих в нем лиц, кроме случаев прямо пре­ду­смотренных законом или же на основании судебных решений. При этом суды выносят такое решение на основании материалов, подтверждающих необхо­ди­мость проникновения в жилище и представленных судье уполномоченными на то органами и должностными лицами в порядке, установленном уголовно-процес­су­альным законодательством и иными федеральными законами. Помимо отме­чен­ного выше нормативно-правового акта, охрану рассматриваемого права осущест­вляет также Уголовный кодекс Российской Федерации. В настоящей научной работе автор уделяет повышенное внимание уголовно-правовой характеристике пре­ступлений против нарушения неприкосновенности жилища, поэтому акцент преимущественно будет сделан на статью 139 Уголовного кодекса Российской Фе­дерации. Также автор проводит подробный юридический анализ уголовно-право­вой нормы, рассматривает проблемные вопросы квалификации данного вида пре­ступления, возникающие в теории и практике. Уделяет особое внимание способам проникновения, понятию «жилище», анализу и толкованию судебной практики. Итогом данной работы стали предложения автора по разрешению обозначенных проблемных аспектов.

Ключевые слова: неприкосновенность жилища, проникновение в жилище, способы проникновения, незаконность проникновения, субъект преступления, потерпевшие.

Шутова И. Ю. — Ресей мемлекеттік Әділет университетінің Қиыр Шығыс филиалының сот жүйесіне мамандар даярлау факультетінің 3—курс студенті (Ресей, Хабаровск өлкесі, Хабаровск қ.)

ТҰРҒЫН ҮЙГЕ ҚОЛ СҰҒЫЛМАУШЫЛЫҚҚА ҚАРСЫ ҚЫЛМЫСТАРДЫ САРАЛАУ МӘСЕЛЕЛЕРІ

Түйін: Ресей Федерациясы Конституциясының 25-бабының ережелеріне сәй­кес, тұрғын үйге қол сұғылмайды және ол азаматтың жеке мүліктік емес құқығы болып табылады. Заңда немесе сот шешімдерінің негізінде тікелей көзделген жағ­дайларды қоспағанда, лауазымдық жағдайына қарамастан, тұрғын үйге онда тұ­ра­тын адамдардың еркінен тыс кіруге ешкімнің құқығы жоқ. Бұл ретте соттар мұндай шешімді тұрғын үйге кіру қажеттілігін растайтын және судьяға қылмыстық іс жүргізу заңнамасында және өзге де федералдық заңдарда белгіленген тәртіппен уәкілетті органдар мен лауазымды адамдар ұсынған материалдар негізінде шы­ға­рады. Жоғарыда аталған нормативтік құқықтық актіден басқа, қарастырылып отыр­ған құқықты қорғауды Ресей Федерациясының Қылмыстық кодексі де жүзеге асырады. Бұл ғылыми жұмыста автор тұрғын үйге қол сұғылмаушылықты бұзуға қарсы қылмыстардың қылмыстық-құқықтық сипаттамасына көп көңіл бөледі, сон­дықтан негізінен Ресей Федерациясының Қылмыстық кодексінің 139-бабына назар аударылады. Сондай-ақ, автор қылмыстық-құқықтық нормаға егжей-тегжейлі құ­қықтық талдау жүргізеді, теория мен практикада туындайтын қылмыстың осы түр­ін саралаудың проблемалық мәселелерін қарастырады. Ену тәсілдеріне, «тұрғын үй» ұғымына, сот тәжірибесін талдауға және түсіндіруге ерекше көңіл бөледі. Бұл жұмыс­тың нәтижесі — автордың белгіленген проблемалық аспектілерді шешу бойынша ұсыныстары.

Түйінді сөздер: тұрғын үйге қол сұғылмаушылық, тұрғын үйге ену, ену тәсілдері, енудің заңсыздығы, қылмыс субъектісі, жәбірленушілер.

Shutova I. Yu. — 3rd year student of the faculty of training specialists for the judicial system, Far Eastern branch of the Russian state university of justice (Russia, Khabarovsk krai, Khabarovsk)

PROBLEMS OF QUALIFICATION OF CRIMES AGAINST THE INVIOLABILITY OF THE HOME

Annotation. According to the provisions of Article 25 of the Constitution of the Russian Federation, housing is inviolable and acts as a personal non-property right of a citizen. No one has the right, regardless of their official position, to enter a dwelling against the will of the persons living in it, except in cases expressly provided for by law or on the basis of court decisions. At the same time, the courts make such a decision on the basis of materials confirming the need to enter the dwelling and submitted to the judge by authorized bodies and officials in accordance with the procedure established by criminal procedure legislation and other federal laws. In addition to the above-mentioned normative legal act, the protection of the right in question is also carried out by the Criminal Code of the Russian Federation. In this scientific work, the author pays special attention to the criminal-legal characteristics of crimes against the violation of the inviolability of the home, therefore, the emphasis will mainly be placed on Article 139 of the Criminal Code of the Russian Federation. The author also conducts a detailed legal analysis of the criminal law norm, considers problematic issues of qualification of this type of crime arising in theory and practice. Pays special attention to methods of entry, the concept of “dwelling”, analysis and interpretation of judicial practice. The result of this work were the author’s proposals to resolve the identified problematic aspects.

Keywords: inviolability of the dwelling, entry into the dwelling, methods of entry, illegality of entry, the subject of the crime, victims.

 

Введение. Согласно положениям статьи 25 Конституции Российской Федера­ции (далее — Конституции РФ) жилище неприкосновенно. Никто не вправе прони­кать в жилище против воли проживающих в нем лиц, кроме случаев прямо преду­смотренных законом или же на основании судебных решений[1]. При этом суды вы­но­сят такое решение на основании материалов, подтверждающих необходимость проникновения в жилище и представленных судье уполномоченными на то ор­га­нами и должностными лицами в соответствии с уголовно-процессуальным законо­дательством и Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 28.12.2022) «Об оперативно-розыскной деятельности»[2]. Данное положение регламентировано также п.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.1993 № 13 (ред. от 06.02.2007) «О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции РФ» (далее — ППВС РФ от 24.12.1993 №13)[3]. Помимо отмеченного выше нормативно-правового акта, охрану рассматриваемого права осуществляет также Уголовный кодекс Российской Федерации (далее — УК РФ)[4]. Рассмотрим элементы и признаки состава преступления, предусмотренного ст. 139 УК РФ.

Основная часть. Юридический анализ рассматриваемой уголовно-правовой нормы. Непосредственным объектом рассматриваемого преступления выступают общественные отношения, которые обеспечивают неприкосновенность жилища лица.

Рассматривая объективную сторону данного преступления, следует отметить, что в нее входит совершение общественно опасного деяния, обязательно в форме действия, если точнее – действие в виде нарушения неприкосновенности жилища.

При этом под незаконным проникновением в жилище, согласно п. 18 Поста­нов­ления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 №29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (далее — ППВС РФ от 27.12.2002 №29), сле­дует понимать тайное или открытое вторжение в жилище, совершенное против во­ли проживающего в нем лица[5]. Таковым будет, к примеру, временное пользование жилым помещением в период отсутствия владельца и без его разрешения, а также вторжение в жилое помещение без ведома владельца и др.

При этом важно помнить, что в случаях, когда речь идет о незаконном проник­но­вении, мы принимаем во внимание не только факт незаконного вхождения (про­никновения) в жилище, но и установку без согласия и ведома проживающих лиц спе­циальных технических или иных средств, предназначенных для видеонаб­лю­дения или прослушивания. Таким образом, незаконное проникновение в жилище может возникать и без фактического вхождения, но обязательно с применением технических и иных средств, что подтверждается п. 12 ранее упомянутого выше ППВС РФ от 25.12.2018 № 46.

Однако интересным представляется вопрос, связанный с рассмотрением дру­гих способов нарушения неприкосновенности жилища и в частности этапов их кон­кретизации в ППВС РФ от 25.12.2018 № 46. Рассматривая способы нарушения неприкосновенности жилища до 2018 года, стоит сказать, что в науке предлагались различные доктринальные трактовки и подходы к вопросу: «Каким образом можно нарушить неприкосновенность жилища?».

Так, одна из позиций заключалась в том, что нарушение неприкосновенности жилища может быть осуществлена только путем физического вхождения в него, при этом все остальные способы не образовывают объективную сторону ст. 139 УК РФ.

В соответствии с другой позицией предлагались варианты визуального и тех­ни­ческого (с использованием технических устройств) проникновения. При этом под первым способом понималось наблюдение извне без физического вхождения. Второй же подразумевал использование специальных технических устройств.

Достаточно активно обсуждался вопрос проникновения путем обмана и вве­де­ния в заблуждение, при этом позиции ученых были достаточно разносто­рон­ни­ми и противоречивыми. Однако в силу ограниченного объема работы не пред­став­ляется возможным провести анализ и дать комментарий к каждой из позиций. Ду­ма­ется, этот аспект может стать темой отдельного научного исследования.

С принятием ППВС РФ от 25.12.2018 № 46 появилось разъяснение, которое свя­зано с некоторыми конкретными способами проникновения в жилище (к при­меру, отмечался способ проникновения с использованием технических и иных средств — п.12 ППВС РФ). В частности, положения ППВС РФ от 25.12.2018 № 46 установили, что проникновение путем обмана или злоупотреблением доверия — это тоже способ для рассматриваемой мною ст. 139 УК РФ.

При этом в силу обстоятельств, не терпящих отлагательства, учитываются слу­чаи, когда нарушение неприкосновенности жилища не будет являться про­ти­во­правным. К примеру, вхождение в жилище для предупреждения пожара, для пресе­че­ния преступления и т.п. Такие действия, при буквальном понимании, бесспорно, нарушают неприкосновенность жилища, однако представляются полезными в силу случившихся обстоятельств, обусловленных необходимой обороной, крайней необходимостью.

Еще одним важным элементом объективной стороны, о котором в обязатель­ном порядке стоит сказать — место совершения преступления. Так, Федеральным законом от 20.03.2001 №26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод», действовавшей на территории РФ до 6 марта 2022 года, ст. 139 УК РФ была дополнена значимым примечанием, в ко­тором раскрывается суть понятия «жилище» (далее — ФЗ № 26)[6].

Так, под жилищем, согласно смыслу примечания, понимается индивидуаль­ный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а также иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но предназначенное для временного проживания[7]. По смыслу п. 2 ст. 1 ФЗ № 26 приведенное определение, помимо ст. 139 УК РФ, также имеет отношение и к другим статьям УК РФ, где упоми­на­ется жилище.

Помимо этого, согласно п.11 ППВС РФ от 25.12.2018 №46, жилищем могут быть признаны индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице или обще­жи­тии, дача, садовый домик, сборный домик, бытовка или иное временное сооруже­ние, предназначенное для временного проживания. Также специально приспо­соб­лен­ное и используемое в качестве временного жилья сооружение при строитель­стве железных дорог, линий электропередачи и др. сооружений.

При этом наземные постройки, погреба, амбары, гаражи и иные сооружения, рас­положенные отделено от жилых построек и не оборудованные, не предназ­на­ченные и не используемые для проживания людей. К категории жилища, как пос­тоянного, так и временного, не могут относиться: купе поезда, каюта корабля. Во-первых, потому что поезд, корабль, теплоход — это транспортные средства. А во-вторых, эти помещения считаются предназначенными для временного нахожде­ния, но не проживания.

Однако есть интересный момент, касающийся признания временным жили­щем купе вагона поезда дальнего следования, предназначенное для проводников или других лиц, которые обслуживают транспортное средство. На мой взгляд, никаких препятствий для признания его временным жилищем нет, поскольку рав­нозначен данный пример с временными сооружениями для работников, трудя­щихся вахтовым методом.

Рассматриваемое преступление считается оконченным с момента проти­во­правного незаконного вторжения в жилище, при этом способ вторжения может быть любым — тайно, открыто и т.д.

Переходя к следующему пункту юридического анализа, стоит отметить субъек­тивную сторону преступного деяния, которая предполагает прямой умысел, когда виновное лицо осознает факт нарушения неприкосновенности жилища и желает это сделать. При этом цель и мотив данного преступного деяния могут быть различными, однако по описанию мотива мы можем отграничивать на практике преступное деяние, предусмотренное ч.1 ст.139 УК РФ от преступного деяния, пре­дусмотренного ст. 330 УК РФ.

Субъектом данного преступления выступает физическое вменяемое лицо, дос­тиг­шее 16-ти лет (согласно ч.1 ст. 20 УК РФ) и нарушающее неприкосновенность жилища.

В ч. 2 ст. 139 УК предусмотрен такой квалифицирующий признак, как при­ме­нение насилия или угрозы его применения.

Под насилием в уголовном праве мы понимаем умышленное причинение лег­ко­го вреда здоровью, побоев, а также угрозу убийством и причинение тяжкого вре­да здоровью. При этом важно, что если умышленно причиняется средней тяжести, тяжкий вред здоровью либо смерть, то уголовная ответственность наступает по со­вокупности статей, предусматривающих ответственность за посягательство на здоровье и жизнь человека и за нарушение неприкосновенности жилища.

Особо квалифицирующим признаком согласно ч. 3 ст. 139 УК РФ выступает — совершение деяния, предусмотренного ч. 1 и ч. 2 упомянутой статьи, с исполь­зованием своего служебного положения. Субъектом данного преступного деяния (ч. 3 ст. 139 УК РФ) выступают лица, которые пользуются своим служебным по­ло­жением в незаконном проникновении в жилище. Ярким примером могут стать, сотрудники правоохранительных органов, управляющие гостиниц и др.

Возникает вполне логичный вопрос: «Когда возникает нарушение непри­кос­но­венности жилища упомянутыми выше лицами?». Полагаю, в том случае, если они осуществляют проникновение в чужое жилище, без какого-либо законного на это права. Условно, если, такие полномочия не включены в должностной регла­мент того или иного сотрудника/работника. К примеру, бывший следователь, кото­рый когда-то осуществлял трудовую деятельность в Следственном Комитете РФ, однако действующим сотрудником не является, производит обыск в доме соседа. Или же иная ситуация, когда лицо, имеет право на проведение обыска, выемки, но в силу отсутствия предусмотренных законом оснований на их совершение, всё рав­но осуществляет данные процессуальные действия и проникает незаконно в чужое жилище. Например, следователь производит осмотр жилища без надлежащей санк­ции прокурора или постановления суда либо судебного решения. Также еще один случай, часто встречающийся на практике, когда лицо на законных основа­ни­ях проводит осмотр жилища, однако не соблюдает при этом процессуальных особенностей.

Любопытно, что в некоторых составах преступлений проникновение в жили­ще является способом совершения преступного деяния. Например, наиболее часто такой способ предусматривается при совершении различного вида хищений — п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, п. «в» ч. 2 ст.161 УК РФ, ч. 3 ст. 162 УК РФ. В рассма­триваемых ситуациях возникает конкуренция части и целого, т.е. фактически, когда общественно опасное деяние попадает под признаки двух и более норм, где одна будет охватывать деяние в целом, а другая только часть его. Соответственно, применению будет полежать норма, с наиболее полным охватом преступления, т.е. целая.

Согласно п. 18 ППВС РФ от 27.12.2002 № 29 «Незаконное проникновение в жи­лище — это противоправное тайное или открытое вторжение с целью соверше­ния кражи, грабежа или разбоя. Проникновением можно считать и то, когда винов­ный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помеще­ние».

В п. 19 этого же Пленума указано, что при решении вопроса о наличии призна­ка незаконного проникновения в жилище, помещение или иное хранилище, при со­вершении лицом кражи, грабежа и разбоя, суды должны в первую очередь выяснять, с какой целью виновный оказался в помещении, а также в какой период вре­мени возник умысел на завладение чужим имуществом. При этом если нахож­дение там лица было правомерно, и оно не имело преступного намерения в тот момент, однако в силу каких-то желаний все же потом совершило кражу, грабеж или разбой, то в его действиях указанный признак отсутствует.

Об отсутствии этого квалифицирующего признака говорит также ситуация, ког­да лицо оказалось в жилище, помещении или ином хранилище с согласия потер­певшего или лиц, под охраной которых находилось имущество. К примеру, в силу родственных отношений, знакомства либо нахождения в помещениях, открытых для посещения гражданами.

Проблемы квалификации преступления, предусмотренного ст. 139 УК РФ. В рамках выбранной темы также хотелось бы уделить отдельное внимание вопросам, связанным с квалификацией преступлений именно по ст.139 УК РФ.

Первый аспект связан непосредственно с субъективной стороной нарушения неприкосновенности жилища. Так в разъяснениях п. 14 ППВС РФ от 25.12.2018 № 46 отмечено, что для того, чтобы вменять незаконное проникновение в жилище необходимо установить направленность умысла именно на нарушение права на неприкосновенность жилища, проживающих в нем граждан. Судебная практика же отражает, что суды, в т.ч. при отмене приговоров и при отправлении дел на новое рассмотрение указывают на то, что умысел для ст. 139 УК РФ, если следо­вать разъяснениями судебной практики, прямой, то есть одного факта незаконного нахождения в жилище недостаточно. Следовательно, доказыванию в этом смысле подлежит и прямой умысел на нарушение права проживающего лица в этом помещении[8].

Таким образом, можно сделать вывод, что отсутствие доказанного прямого умысла на нарушение права проживающих лиц на неприкосновенность жилища вполне может стать основанием для отмены обвинительных приговоров. Подоб­ные многочисленные примеры отмены решений нижестоящих инстанций можно наб­людать из анализа судебной практики. Особенно такие примеры часто иллюст­рируются и встречаются в практике судов кассационной инстанции.

В силу ограниченного объема работы рассмотрим более подробно только не­сколько примеров. Согласно обстоятельствам одного из дел, бывший супруг при­ехал к своему ребенку, который проживал с матерью, преследуя цель починить его велосипед. В ходе общения он находился в общем помещении (подъезде), однако мать ребенка узнала о приезде бывшего супруга вследствие чего у них завязался спор, в ходе которого обвиняемый зашел в квартиру. Суды первой и апелля­ци­онной инстанций признал его виновным, однако суд кассационной инстанции от­ме­нил данный приговор, поскольку было очевидно, что обвиняемый приехал с целью починить детский велосипед, при этом умысла и цели на нарушение не­при­косновенности жилища он не преследовал. По обстоятельствам другого дела обви­няемая совершила проникновение в жилище знакомого с целью попросить вернуть долг, при этом лицо, которое проживало в помещении, на момент проникновения находилось в состоянии алкогольного опьянения. Преимущественно спал, но при этом самостоятельно передал обвиняемой документы и деньги. Также оправ­да­тель­ный приговор был у лица, который регулярно конфликтовал с соседями. Меж­ду ними были постоянные споры, разногласия относительно его личной жизни, и в рамках одной из ссор он хотел показать переписку с дочерью соседке, вследствие чего совершил физическое проникновение в ее жилище, чтобы объясниться.

Все проиллюстрированные примеры объединяет одно, что суды принимали во внимание и анализировали цель проникновения обвиняемого в жилище. По ре­зуль­татам анализа приходили к выводу, что целью проникновения являлось вовсе не нарушение права на неприкосновенность частной жизни и жилища. Также до­воль­но часто суды учитывали близость отношений обвиняемых с потерпевшими, а также принимали во внимание признаки, свидетельствующие об отсутствии на­сильственного проникновения. К примеру, обвиняемый вошел в открытую дверь, а не сломал (не выбил, не взломал) ее.

Еще одна проблема, о которой также хотелось бы сказать в рамках своей рабо­ты, связана с установлением круга потерпевших от нарушения неприкос­но­вен­нос­ти жилища и частной жизни. Суды демонстрируют два различных альтернативных подхода. Первый заключается в том, что потерпевшими могут быть как собст­вен­ники, так и законно проживающие лица. К законно проживающим относятся — съем­щики квартиры по договору аренды, люди с пропиской в этом помещении и др.

Второй же презюмирует, что потерпевшими могут быть только законно про­жи­вающие лица. Этот подход основывается на формулировке ст. 139 УК РФ, по­сколь­ку диспозиция статьи говорит о проживающих лицах, а не о собственниках. И в частности, в аргументации судов встречается указание на тот факт, что ст. 139 УК РФ защищает именно личные неимущественные права, а не права собст­вен­ности, и именно поэтому если собственники не проживают в помещении, то они не могут быть признаны потерпевшими.

Дискуссионным считается этот вопрос и с точки зрения ст. 137 УК РФ. По­сколь­ку получается, что, если в квартире никто не проживает, то и к уголовной от­ветственности нельзя привлечь виновного за оконченное преступление? Это довольно спорный момент, с одной стороны, однако с другой стороны, мы же дол­ж­ны учитывать и принимать во внимание тот аспект, что собственник в силу к­аких-то причин может и не проживать в квартире, но при этом там могут храниться его личные вещи, включая предметы и документы, содержащие личную или се­мей­ную тайну. К примеру, если, допустим, лицо проникает в квартиру, где никто не живет, и собирает сведения, составляющие личную тайну собственника (будь то медицинская карта, личный дневник, ежедневник с записями, фотоальбом и т.д.). Таким образом, выходит, что, следуя позиции, когда потерпевшими при­знаются только законно проживающие лица, то квалифицировать по ст. 137 УК РФ мы в целом можем, а вот по ст. 139 УК РФ, к сожалению, нет. На мой взгляд, это очень спорно, поскольку в практике, встречаются случаи, когда наряду с соб­ст­вен­никами в квартире находились еще и законно проживающие лица. В таком случае как квалифицировать, с учетом анализируемого подхода, действия виновного?

Заключение. В таком случае, возможно, есть необходимость говорить о не­сколь­ко ином понимании категории потерпевших для данной статьи. К примеру, что собственники тоже могут являться потерпевшими, при условии отсутствия иных законно проживающих лиц (в т.ч. если законно проживающие лица в этой квар­тире на момент проникновения не проживали, не находились). В противном случае, другое толкование противоречило бы сути данной нормы и субъективной стороне самого обвиняемого, который осуществляет нарушение непри­косно­вен­ности жилища, понимая, что там возможно живет кто-то. Кроме того, мы при­знаем, как уже выше отмечалось, возможность тайного проникновения в жилище. В таком случае отграничить, когда в жилище живет собственник, а когда нет, бы­вает довольно сложно.

Таким образом, разъяснения ППВС РФ от 25.12.2018 № 46 в некотором смыс­ле опередили свое время. Это умозаключение объясняется тем, что суды данным разъяснениям не следуют в части вменения совокупности ст. 137 и 139 УК РФ. Так­же по сей день остаются нерешенными вопросы по определению категории по­терпевших и субъективной стороне, что вызывает бурные дискуссии и альтер­на­тивные мнения в науке. При этом в ППВС РФ от 25.12.2018 № 46 очень важны де­тали. Судебная практика не указывает конкретно на то, что преступление со­вер­шается только с прямым умыслом, как, к примеру, делает это для ст. 138 УК РФ, что оставляет возможность для различного судебного толкования. Однако суды все же занимают одну позицию, что может в дальнейшем, на мой взгляд, ос­лож­нять защиту прав уголовно-правовыми средствами.

Список литературы

1. Климанов А. М., Пешков Д. В., Розовская Т. И. Преступления против конститу­цион­ных прав и свобод человека и гражданина: Науч.-практ. пос. / Под общ. ред. З. И. Брижак. — М., 2015. — 192 с.
2. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 28.12.2022) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Официальный интернет-портал правовой информации URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102037058 (дата обращения: 16.01.2023).
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.1993 № 13 (ред. от 06.02.2007) «О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Консти­туции Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&link_id=7&nd=204004081 collection=1 (дата обращения: 16.01.2023).
4. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 29.12.2022) // Официальный интернет-портал правовой информации URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody&nd=102041891 (дата обращения: 12.01.2023).
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12. 2002 № 29 (ред. от 15.12.2022) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета. 2003. 18 янв.
6. Федеральный закон от 20.03.2001 № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией кон­венции о защите прав человека и основных свобод» // Официальный интернет-портал пра­во­вой информации URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&link_id= 8&nd=102082536 (дата обращения: 18.01.2023).
7. Шевченко И. А. Понятие жилища по уголовному законодательству РФ // Вести КрасГУ. Гуманитарные науки. — 2003. — №4. — С. 97-100 // http://do.gendocs.ru/docs/index311419 (дата обращения: 24.01.2023).
8. Рарог А. И. Проблемы квалификации преступлений по субъективным признакам: Монография. — М.: Проспект, 2017.

References

1. Klimanov A. M., Peshkov D. V., Rozovskaya T. I. Prestupleniya protiv konstitutsionnykh prav i svobod cheloveka i grazhdanina: Nauch.-prakt. pos. (Crimes against the constitutional rights and freedoms of man and citizen: Scientific and practical. Settlement) / Pod obshch. red. Z. I. Brizhak. — M., 2015. — 192 s.
2. Federal’nyy zakon ot 12.08.1995 № 144-FZ (red. ot 28.12.2022) «Ob operativno-rozysknoy deyatel’nosti» // Ofitsial’nyy internet-portal pravovoy informatsii URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102037058 (Date of the application: 16.01.2023).
3. Postanovleniye Plenuma Verkhovnogo Suda RF ot 24.12.1993 № 13 (red. ot 06.02.2007) «O nekotorykh voprosakh, svyazannykh s primeneniyem statey 23 i 25 Konstitutsii Rossiyskoy Federatsii» // Ofitsial’nyy internet-portal pravovoy informatsii URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&link_id=7&nd=204004081 collection=1 (Date of the application: 16.01.2023).
4. Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federatsii ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 29.12.2022) // Ofitsial’nyy internet-portal pravovoy informatsii URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody&nd=102041891 (Date of the application: 12.01.2023).
5. Postanovleniye Plenuma Verkhovnogo Suda RF ot 27.12. 2002 № 29 (red. ot 15.12.2022) «O sudebnoy praktike po delam o krazhe, grabezhe i razboye» // Rossiyskaya gazeta. 2003. 18 yanv.
6. Federal’nyy zakon ot 20.03.2001 № 26-FZ «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v nekotoryye zakonodatel’nyye akty Rossiyskoy Federatsii v svyazi s ratifikatsiyey konventsii o zashchite prav cheloveka i osnovnykh svobod» // Ofitsial’nyy internet-portal pravovoy informatsii URL.: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&link_id= 8&nd=102082536 (Date of the application: 18.01.2023).
7. Shevchenko I. A. Ponyatiye zhilishcha po ugolovnomu zakonodatel’stvu RF (The concept of housing under the criminal legislation of the Russian Federation) // Vesti KrasGU. Gumanitarnyye nauki. — 2003. — №4. — S. 97-100 // http://do.gendocs.ru/docs/index311419 (Date of the application: 24.01.2023).
8. Rarog A. I. Problemy kvalifikatsii prestupleniy po sub»yektivnym priznakam: Monografiya (Problems of qualifying crimes on subjective grounds: Monograph). — M.: Prospekt, 2017.