admin 10.09.2023

МРНТИ 10.17.01

УДК 342.951

Нурболатов Азамат Нурболатұлы — Президент Общественного Фонда «Новый Казахстан — Справедливый Казахстан», кандидат юридических наук (Республика Казахстан, г. Алматы)

СОЦИАЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ ОТДЕЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА ДЛЯ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ: АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИХ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ОТ РОДСТВЕННЫХ ИНСТИТУТОВ УГОЛОВНОГО ПРАВА И УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

Аннотация. 23 октября 2023 года Министерством юстиции Республики Ка­зах­стан проведён круглый стол по следующей тематике: «Обсуждение актуальных вопросов разграничения «административных правонарушений» и «уголовных правонарушений», а также целесообразность или нецелесообразность применения института «уголовные проступки» в контексте правоприменительной практики».

В рамках данной тематики автор поднимает актуальные вопросы о социаль­ной ценности отдельных институтов административного права для правовой сис­темы и их разграничения от родственных институтов уголовного права и уго­лов­ного судопроизводства. Указывая при этом, что административные правонару­ше­ния отличаются от уголовных тем, что имеют усечённый состав. А именно: среди обязательных элементов состава административного правонарушения отсутствует субъективная сторона в виде вины. Парадоксальность ситуации заключается в том, что хотя по закону объективное вменение прямо запрещено (ст. 11 КРКоАП), одна­ко широкое распространение государственное принуждение без вины получило имен­но в административном законодательстве. В отличие же от уголовного судо­производства, производство по административным делам максимально упрощено, что позволяет значительно сэкономить служебное время, государственные средст­ва и другие ресурсы.

Кроме того, «особенность» статьи в том, что автор впервые среди казахстан­ских правоведов предлагает и обосновывает для разрешения поднимаемого во­проса разграничивать правонарушения на основании «субъективной стороны».

Ключевые слова: административная юстиция, административные право­нарушения, уголовные правонарушения, уголовный проступок, преступления, административная ответственность, производство, право.

Нұрболатов Азамат Нұрболатұлы — «Жаңа Қазақстан — әділетті Қа­зақ­стан» қоғамдық қорының президенті, заң ғылымдарының кандидаты (Қазақстан Республикасы, Алматы қ.)

ӘКIМШIЛIК ҚҰҚЫҚТЫҢ ЖЕКЕЛЕГЕН ИНСТИТУТТАРЫНЫҢ ҚҰҚЫҚТЫҚ ЖҮЙЕ ҮШIН ӘЛЕУМЕТТIК ҚҰНДЫЛЫҒЫ: ОЛАРДЫ ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ ПЕН ҚЫЛМЫСТЫҚ IС ЖҮРГIЗУДIҢ САБАҚТАС ИНСТИТУТТАРЫНАН САРАЛАУДЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРI

Түйін. 2023 жылғы 23 қазанда Қазақстан Республикасының Әділет министр­лігі ««Әкімшілік құқық бұзушылықтарды» және «қылмыстық құқық бұзу­шы­лық­тарды» ажыратудың өзекті мәселелерін талқылау, сондай-ақ құқық қолдану прак­ти­касы мәнмәтінінде «қылмыстық теріс қылықтар» институтын қолданудың орын­дылығы немесе орынсыздығы» тақырыбы бойынша дөңгелек үстел өткізді.

Осы тақырып аясында автор құқықтық жүйе үшін әкімшілік құқықтың жеке­ле­ген институттарының әлеуметтік құндылығы және оларды қылмыстық құқық пен қылмыстық сот ісін жүргізудің байланысты институттарынан ажырату туралы өзекті мәселелерді көтереді. Бұл ретте әкімшілік құқық бұзушылықтар қылмыстық құқық бұзушылықтардан құрамының қысқартылуымен ерекшеленетінін көрсетіп отыр. Атап айтқанда: Әкімшілік құқық бұзушылық құрамының міндетті элемент­терінің арасында кінә түріндегі субъективті тарап жоқ. Жағдайдың парадок­сал­дылығы мынада: заң бойынша объективті айыптауға тікелей тыйым салынғанымен (ҚР ӘҚБК 11-бабы), алайда мемлекеттік мәжбүрлеу әкімшілік заңнамада кінәсіз кеңінен таралды. Қылмыстық сот ісін жүргізуден айырмашылығы, әкімшілік істер бойынша іс жүргізу барынша жеңілдетілген, бұл қызмет уақытын, мемлекеттік қаражатты және басқа ресурстарды айтарлықтай үнемдеуге мүмкіндік береді.

Сонымен қатар, мақаланың «ерекшелігі» — автор қазақстандық құқықтану­шы­лар арасында алғаш рет көтерілген мәселені шешу үшін «субъективті тарап» негізінде құқық бұзушылықтарды ажыратуды ұсынады және дәлелдейді.

Түйінді сөздер: әкімшілік сот төрелігі, әкімшілік құқық бұзушылықтар, қылмыстық құқық бұзушылықтар, қылмыстық теріс қылық, қылмыстар, әкімшілік жауапкершілік, іс жүргізу, құқық.

Nurbolatov Azamat Nurbolatuly — President of the Public Foundation «New Kazakhstan — Fair Kazakhstan», candidate of legal sciences (Republic of Kazakhstan, Almaty)

SOCIAL VALUE OF INDIVIDUAL INSTITUTIONS OF ADMINISTRATIVE LAW FOR THE LEGAL SYSTEM: TOPICAL ISSUES OF THEIR DIFFERENTIATION FROM RELATED INSTITUTIONS OF CRIMINAL LAW AND CRIMINAL JUSTICE

Annotation. On October 23, 2023, the Ministry of justice of the Republic of Kazakhstan held a round table on the following topics: «Discussion of topical issues of distinguishing between «administrative offenses» and «criminal offenses», as well as the expediency or inexpediency of using the institute of «criminal offenses» in the context of law enforcement practice».

Within the framework of this topic, the author raises topical issues about the social value of individual institutions of administrative law for the legal system and their differentiation from related institutions of criminal law and criminal justice. Pointing out at the same time that administrative offenses differ from criminal ones in that they have a truncated composition. Namely: among the mandatory elements of the composition of an administrative offense, there is no subjective side in the form of guilt. The paradox of the situation lies in the fact that although objective imputation is expressly prohibited by law (art. 11 The Code of Administrative Offences of the Republic of Kazakhstan), however, State coercion without fault has become widespread precisely in administrative legislation. Unlike criminal proceedings, administrative proceedings are simplified as much as possible, which allows you to significantly save office time, public funds and other resources.

In addition, the «peculiarity» of the article is that the author, for the first time among Kazakhstani jurists, proposes and justifies, in order to resolve the issue raised, to distinguish offenses on the basis of the «subjective side».

Keywords: administrative justice, administrative offenses, criminal offenses, criminal offenses, crimes, administrative responsibility, proceedings, law.

 

Введение. Дело в том, что Распоряжением Генерального Прокурора Респуб­лики Казахстан № 4/20р от 15 февраля 2006 года главным надзорным ведомством была начата работа над разработкой Административного процессуального кодекса, где я, будучи тогда прокурорским сотрудником, вошёл в состав рабочей группы.

С 2009 по 2013 годы, работая преподавателем кафедры административно-правовых дисциплин Алматинской академии МВД, в те годы представлял поли­цейскую академию в экспертной группе при комиссии по совершенствованию административного законодательства Министерства юстиции Республики Казах­стан.

В 2014 году были изданы учебные пособия: «Административный процесс: по­нятие, сущность и виды»[1] и «Административная юстиция. Сравнительно правовой анализ»[2], а также «Иные меры уголовно-правового воздействия за совершение преступлений»[3]. Это я к тому, что уже сравнительно «давно и глубоко сижу в теме сегодняшней повестки». А чтобы осилить тему, которая сегодня поднимается, не обойтись без истории эволюции права.

Изначально многие десятки столетий право являлось средством социального контроля государством над индивидом. И никак наоборот.

В случае отклонения частных лиц от правомерного поведения государство применяло к ним санкции в рамках традиционных гражданской и уголовной ответ­ственности.

Но вот наступила Эпоха Просвещения, которая заместила величие Бога вели­чи­ем Человека и на смену человекоотрицающим обществам приходят человеко­цент­ричные. И здесь уместно известное выражение: «История свободы — это ис­то­рия ограничения правительственной власти, а не её возрастания» (Вудро Виль­сон)[4].

Идеи Просвещения оказали значительное влияние на дальнейшее развитие ев­ро­пейской правовой доктрины и стали теоретическим фундаментом новой концеп­ции — теперь уже юридической ответственности государства перед частными ли­ца­ми, за причинённый им вред, которая получила название на Западе «администра­тивной ответственности», и реализуется административная ответственность госу­дарства через институт административной юстиции, которая призвана уравно­весить неравенство индивида в юридическом противостоянии с мощным государ­ственным аппаратом.

Таким образом, на сегодняшний день существует два вида юридической ответ­ственности, это:

1) юридическая ответственность индивида, которая реализуется в режиме граж­данской и уголовной ответственности;

2) и юридическая ответственность государства, которая реализуется в режиме административной ответственности.

И даже когда индивид привлекается к уплате незначительного администра­тивного штрафа за совершение мелкого правонарушения, с точки зрения западной правовой доктрины это будет ответственностью прежде всего «уголовной», тогда как советские правоведы «изобрели» новый термин — «административные право­нарушения», под которым на Западе понимают незначительные «уголовные про­ступки».

Эти знания нам очень нужны для понимания сути поднимаемой проблемы, поскольку казахстанская правовая наука «вышла из советской шинели» и рассуж­дает другими правовыми категориями.

Это не критика, это констатация факта.

Обратите внимание на день рождения казахстанской административной юстиции, которая ведёт свой отсчёт с 1 июля 2021 года, когда ввели в действие Административный процедурно-процессуальный кодекс (АППК).

Это символический показатель того, как казахстанский законодатель три десятилетия преодолевает юридические догмы советского периода, которые никак не укладываются в «западное правовое мышление».

Именно «преодолевает», потому что этот процесс до сих пор не завершён и про­должается, чему красноречивое свидетельство наш сегодняшний «круглый стол».

Материалы и методы. Материалами данной статьи стали ранее опубликован­ные труды автора, а также Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, которые на основе таких методов как анализ и синтез подвели автора к представленным в данной работе мыслям.

Обсуждение и результаты. На прикладном уровне разрыв двух различных правовых мышлений в своё время привёл к далеко не бесспорным законода­тель­ным решениям, которые мы сегодня хотим осмыслить и пересмотреть.

Когда разрабатывался Уголовный кодекс 2014 года, сторонники двухчленной клас­сификации уголовных правонарушений объясняли своё решение необходи­мостью Республики Казахстан соблюдать международные обязательства в части введения уголовной ответственности юридических лиц, а также установлением института административной юстиции, венцом которого должно стать принятие соответствующего процессуального закона и установление административного судопроизводства как самостоятельной формы осуществления правосудия.

Довольно странное «слияние в одном флаконе» двух понятий, если учесть, что вопрос об установлении «административной юстиции» само собой уже отпал, а уголовная ответственность юридических лиц в Уголовном кодексе так и не была установлена.

И относительно «соблюдения международных обязательств» нужно отметить, что никакие международные стандарты не обязывают государства классифицир­овать уголовные правонарушения. Правоприменительная практика Европейского суда по правам человека исходит из того, что, как бы законодатель в каждом госу­дарстве терминологически не обозначал «административные правонарушения» (не в этом суть), он обязан сохранить при производстве по ним всю полноту га­ран­тий защиты прав привлекаемых к ответственности лиц, закреплённых в Между­на­родном пакте о гражданских и политических правах (доступ к правосудию, пре­зумпция невиновности; право на защиту; право на обжалование и др.).

И вот здесь следует отметить, что как только некоторые административные пра­вонарушения были отнесены в разряд уголовных проступков, то на них рас­пространились ограничения, установленные Уголовно-процессуальным кодексом в части невозможности пересмотра уголовных проступков в кассационной инс­тан­ции Верховного суда (часть 2 статьи 484 УПК), тогда как в КРКоАП этот порядок для административных правонарушений сохранён (глава 46 КРКоАП). Тем самым нарушено конституционное право на судебную защиту (пункт 2 статьи 13 Консти­туции), которое включает и право на обжалование судебных актов (нормативные постановления от 5 мая 1999 года № 8/2, от 10 июля 2000 года № 14/2, от 14 апреля 2006 года № 1, от 14 июля 2023 года № 21).

Как говорится, «хотели как лучше, а получилось как всегда»[i].

Другой немаловажный момент из сравнительно-правового наблюдения.

Законодательством западных стран уголовные проступки, а в нашем пони­ма­нии — административные правонарушения, регламентируются отдельно от прес­туп­лений. В казахстанском законодательстве преступления и административные правонарушения также регламентируются раздельными нормативными актами.

Поэтому, когда разрабатывались новые Уголовный и Уголовно-процессуаль­ный кодексы 2014 года, я при подготовке замечаний к соответствующим зако­но­про­ектам высказался против идеи регламентации административных правона­ру­шений в Уголовном кодексе, так как считаю, что «административные правонару­ше­ния» и «производство по ним» — это самостоятельные правовые институты, от­личные по своему правовому содержанию от преступления и уголовного про­цесса, и они имеют свою социальную ценность для правовой системы.

Фишка в том, что по своей материально-правовой природе административные правонарушения хотя и имеют много общего с преступлениями, однако отлича­ются тем, что имеют усечённый состав. А именно: среди обязательных элементов состава административного правонарушения отсутствует субъективная сторона в виде вины.

Например, для привлечения к административной ответственности ВИЧ-инфи­ци­рованного, либо наркомана достаточно того, что они уклоняются от доброволь­ного лечения, тогда как к уголовной ответственности они могут быть привлечены, если первый заведомо заразит кого-нибудь, а другой — за незаконный оборот нар­котиков.

Вместе с тем, парадоксальность ситуации заключается в том, что хотя по зако­ну объективное вменение прямо запрещено (ст. 11 КРКоАП), однако широкое распространение государственное принуждение без вины получило именно в ад­ми­нистративном законодательстве.

Однако «административисты» словно не замечают этого и не хотят доктри­наль­но отменять собственные результаты, замещая их новыми[ii]. А ведь любая догма, как известно, способна принести вред.

Вместе с тем, следует признать, что существующая теория вины администра­тив­ных правонарушений, состоящая из умысла и неосторожности, механически заимствована из уголовного права, тогда как зарубежное административно-де­лик­т­ное право характеризуется существованием преимущественно объективной кон­цеп­ции вины, согласно которой не нужно устанавливать умысел или неосто­рож­ность в деяниях нарушителя. Достаточно лишь констатировать факт нарушения положений закона лицом (физическим или юридическим) и наличие вины в этом случае презюмируется. Такой механизм позволяет признавать нарушителем и юри­дическое лицо, которое, например, приняло определенное решение вопреки требованиям закона и т.д.

Это и есть главное преимущество административных правонарушений, не имеющее среди обязательных элементов состава субъективной стороны в виде «ви­ны», что позволяет привлекать к административной ответственности и юри­ди­ческих лиц, тогда как в уголовном праве объективное вменение прямо запрещено.

В этой связи говорить о том, что в Казахстане нет «уголовной ответ­ст­вен­нос­ти» юридических лиц, не соответствует действительности. Она есть и реализуется в рамках КРКоАП.

Но на этом особенности и отличия административных правонарушений от преступлений не заканчиваются.

Видите ли, уголовное право – это право деяния. Тогда как административно-деликтное право (другое название — полицейское право) — это и право деяния, и право деятеля.

Я объясню свою мысль, что это значит.

Выше я обосновал, что государственное принуждение «без вины» хоть прямо и запрещено отраслевым источником права, однако такое утверждение не соответ­ствует фактическому положению вещей. И связано это, прежде всего с концепцией «источника повышенной опасности» или на языке криминологов и криминалистов — «опасного состояния» лица, представляющего постоянную угрозу для обще­ст­ва, для чего в целях обезопашивания общества и государства, к лицам этой кате­гории могут применяться государственное принуждение даже если бы оно и не совершало общественно-опасного деяния[iii].

Например, если лицо с заразными формами заболевания, которые представ­ляют опасность для окружающих, уклоняется от добровольного лечения, а также если он скрывает источник заражения и лиц, которые находились с ним в контакте, то только за это оно подлежит административной ответственности. Более того, та­кую же ответственность понесут и те, кто находился с ними в контакте и отка­зы­вается проходить медицинское обследование (ст. ст. 429-431 КРКоАП).

Либо другой пример. Если лицо, получившее право на хранение огнестрель­ного оружия и имеющего его у себя, заболело психическим заболеванием, либо осуждено за умышленное преступление, то в этих случаях разрешение на хранения оружия у него будет аннулировано, а оружие изъято с возмещением его стоимости.

После известных кровавых событий с убийством судебного исполнителя и уча­стковых инспекторов полиции, эти ограничения распространились и на лицо, которое является должником по исполнительному производству о выселении и сносе.

Таким образом, в этих «сторожевых нормах» проявляется государственная пре­дусмотрительность, стремление предупредить опасные ситуации при вероят­ности (презумпции) их наступления.

При этом данные предположения (презумпции) не есть чисто произвольные, субъективные решения. Они базируются на длительных наблюдениях жизненной практики, обобщенных законодательством и юридической наукой, поэтому отли­ча­ются высокой степенью вероятности. При наличии необходимых юридических фактов государственные органы и суды вынуждены предпринимать соответ­ствую­щие меры предосторожности, чтобы предотвратить причинение обществу необра­тимого ущерба.

В уголовном праве функцию «сторожевых норм» выполняют поощрительные нормы («Добровольный отказ от уголовного правонарушения» ст. 26 УК РК, а так­же в случаях специально указанных в диспозициях отдельных статей Особенной части Уголовного кодекса) и институт «неоконченного преступления» (ст. 24 УК РК), которые направлены на предупреждение наступления общественно-опасных последствий. Но в любом случае, благодаря своей усечённой конструкции, где от­сут­ствует элемент вины, административные правонарушения по своим предупре­ди­тельным свойствам превосходят стадию приготовления к преступлению.

Простой пример для сравнения: например, для привлечения к административ­ной ответственности за непринятие мер к уничтожению дикорастущей конопли либо мер к обеспечению охраны наркосодержащих посевов, как я уже отметил выше, установление наличия вины не требуется (статьи 420 и 421 КРКоАП) — достаточно установление самого факта.

И в то же время, как говорится, «попробуй докажи», что виновный умышлен­но предпринял приготовительные действия для совершения в будущем наркопрес­туп­ления.

Именно из-за усечённой материально-правовой конструкции административ­ных правонарушений в административно-деликтном праве не получил своей «про­писки» институт «неоконченного административного правонарушения» («приго­тов­ле­ния и покушения на административные правонарушения»), каковой имеется в уголовном праве.

Очень кратко хочу обозначить разграничительные линии, отделяющие про­из­водство по делам об административных правонарушениях от уголовного процесса.

Хотя в их основе лежат общие принципы (презумпция невиновности и т.д.) производство по административным делам максимально упрощено, что позволяет значительно сэкономить служебное время, государственные средства и другие ре­сур­сы. Даже если мы максимально упростим производство по уголовным проступ­кам, уголовный процесс по своим качественным характеристикам не сравнится по оперативности с административным. Например, исходя из этих соображений, про­то­кол об административном правонарушении оформляется не по всем выявлен­ным административным правонарушениям, а только если есть «подозреваемое» лицо[iv].

Заключение. Таким образом, идея регламентации административных пра­во­нарушений в Уголовном кодексе противоречит уголовной политике нашего госу­дар­ства об экономии уголовной репрессии, о чём постоянно забывают отечествен­ные правотворцы[v].

И буквально в двух словах хочу сказать, что не поддерживаю идею создания ещё одного кодекса — Кодекса об уголовных проступках, в который предлагается внести часть административных правонарушений, уголовные проступки и прес­туп­ления небольшой тяжести.

Список литературы

  1. Нурболатов А. Н. Административный процесс: понятие, сущность и виды. — Алматы: Қазақ университеті, 2014. — 122 с.
  2. Нурболатов А. Н. Административная юстиция. Сравнительно правовой анализ. — Алматы: Қазақ университеті, 2014. — 122 с.
  3. Нурболатов А. Н. Иные меры уголовно-правового воздействия за совер­ше­ние преступлений: Учеб. пос. — Алматы: Қазақ университеті, 2014. — 312 с.
  4. Цитаты известных личностей: Вудро Вильсон // https://ru.citaty.net/

References

  1. Nurbolatov A. N. Administrativnyy protsess: ponyatiye, sushchnost’ i vidy. — Almaty: Qazaq wnïversïteti, 2014. — 122 s.
  2. Nurbolatov A. N. Administrativnaya yustitsiya. Sravnitel’no pravovoy analiz. — Almaty: Qazaq wnïversïteti, 2014. — 122 s.
  3. Nurbolatov A. N. Inyye mery ugolovno-pravovogo vozdeystviya za soversheniye prestupleniy: Ucheb. pos. — Almaty: Qazaq wnïversïteti, 2014. — 312 s.
  4. Tsitaty izvestnykh lichnostey: Woodrow Wilson // https://ru.citaty.net/

Leave a comment.

Your email address will not be published. Required fields are marked*