Мир закона

МРНТИ 10.77.51

УДК 342.9:343.2/7

Муканова Алма Кайратовна — Вице-министр юстиции Республики Казахстан (Республика Казахстан, г. Астана)

РАЗГРАНИЧЕНИЕ АДМИНИСТРАТИВНЫХ И УГОЛОВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ. ПРИМЕНЕНИЕ ИНСТИТУТА «УГОЛОВНЫЕ ПРОСТУПКИ» В КОНТЕКСТЕ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ: ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ ИЛИ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

Аннотация. В рамках темы круглого стола, опираясь на имеющуюся практику и международный опыт, автор предлагает обсудить озвученные в данной статье проблемы.

Во-первых, три проблемных момента в контексте проведенной ревизии Уго­лов­ного кодекса Республики Казахстан — проблема составов, более эффектив­ных в административной практике в прошлом; проблема неработающих составов как в уголовной (с 2015 года), так и в административной практике (до 2015 года); про­б­лема высокой уголовной регистрации при крайне низком выходе дел в суд (10% и менее), что также показывает на схожесть с административной практикой до 2015 года.

Во-вторых, касаемо рациональной политики государства при определении ме­ры ответственности за совершение уголовных проступков, выражающаяся в ши­ро­ком спектре мягких видов наказаний, в первую очередь, общественных и испра­ви­тельных работ, а также в минимальных сроках давности и отсутствии судимос­ти.

В-третьих, тезисно о введении уголовных проступков, которые должны были дать возможность исключить арест из административно-правовой сферы и пере­смо­треть роль и функции судов в административном производстве, чего, однако, не произошло.

В-четвертых, о совершенствовании законодательства об административных пра­вонарушениях, а также выработке новых понятий административного и уго­лов­ного правонарушений.

Ключевые слова: уголовная ответственность, административная ответст­вен­ность, уголовные проступки, правонарушение, тяжкие преступления, про­филактика, общественные работы.

Мұқанова Алма Қайратқызы — Қазақстан Республикасының Әділет вице-министрі (Қазақстан Республикасы, Астана қ.)

ӘКІМШІЛІК ЖӘНЕ ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ БҰЗУШЫЛЫҚТАР АРАСЫНДАҒЫ АЙЫРМАШЫЛЫҚ. «ҚЫЛМЫСТЫҚ ҚҰҚЫҚ БҰЗУШЫЛЫҚ» ИНСТИТУТЫН ҚҰҚЫҚ ҚОЛДАНУ ПРАКТИКАСЫ ЖАҒДАЙЫНДА ҚОЛДАНУ: ОРЫНДЫЛЫҒЫ НЕМЕСЕ ОРЫНСЫЗДЫҒЫ

Түйін. Автор дөңгелек үстел тақырыбының аясында өз тәжірибесі мен халық­аралық тәжірибеге сүйене отырып, осы мақалада айтылған мәселелерді талқылау­ды ұсынады.

Біріншіден, Қазақстан Республикасының Қылмыстық кодексіне жүргізілген ревизия контексіндегі үш проблемалық сәт – өткен әкімшілік практикада неғұрлым тиімді құрамдар проблемасы; қылмыстық (2015 жылдан бастап) және әкімшілік практикада (2015 жылға дейін) жұмыс істемейтін құрамдар проблемасы; істердің сотқа өте төмен деңгейде шығуы кезінде жоғары Қылмыстық тіркеу мәселесі (10% және одан аз), бұл 2015 жылға дейінгі әкімшілік практикамен ұқсастығын көрсе­те­ді.

Екіншіден, қылмыстық теріс қылықтар жасағаны үшін жауапкершілік шара­ла­рын айқындау кезінде мемлекеттің ұтымды саясатына қатысты, ол жазалардың, бірінші кезекте қоғамдық және түзеу жұмыстарының кең спектрінде, сондай-ақ ескіру мерзімдерінде және соттылықтың болмауында көрініс табады.

Үшіншіден, қамауға алуды әкімшілік-құқықтық саладан алып тастауға және сот­тардың әкімшілік іс жүргізудегі рөлі мен функцияларын қайта қарауға мүм­кін­дік беретін қылмыстық теріс қылықтарды енгізу туралы тезис, алайда бұл орын ал­ған жоқ.

Төртіншіден, әкімшілік құқық бұзушылық туралы заңнаманы жетілдіру, сон­дай-ақ әкімшілік және қылмыстық құқық бұзушылықтардың жаңа ұғымдарын әзір­леу туралы.

Түйінді сөздер: қылмыстық жауапкершілік, әкімшілік жауапкершілік, қыл­мыстық теріс қылық, құқық бұзушылық, ауыр қылмыстар, алдын алу, қоғамдық жұмыстар.

Mukanova Alma Kairatovna — Vice minister of justice of the Republic of Kazakhstan (Republic of Kazakhstan, Astana)

DIFFERENTIATION OF ADMINISTRATIVE AND CRIMINAL OFFENSES. APPLICATION OF THE INSTITUTE OF «CRIMINAL MISCONDUCT» IN THE CONTEXT OF LAW ENFORCEMENT PRACTICE: EXPEDIENCY OR INEXPEDIENCY

Annotation. Within the framework of the topic of the round table, based on existing practice and international experience, the author suggests discussing the problems voiced in this article.

Firstly, there are three problematic points in the context of the revision of the Crimi­nal Code of the Republic of Kazakhstan — the problem of compositions that were more effective in administrative practice in the past; the problem of non-working compositions in both criminal (since 2015) and administrative practice (until 2015); the problem of high criminal registration with an extremely low number of cases going to court (10% or less), which also shows similarities with administrative practice before 2015.

Secondly, with regard to the rational policy of the state in determining the measure of responsibility for committing criminal offenses, expressed in a wide range of mild punishments, primarily community and correctional labor, as well as minimum limitation periods and no criminal record.

Thirdly, the thesis is about the introduction of criminal offenses, which should have made it possible to exclude arrest from the administrative and legal sphere and to review the role and functions of courts in administrative proceedings, which, however, did not happen.

Fourth, on the improvement of legislation on administrative offenses, as well as the development of new concepts of administrative and criminal offenses.

Keywords: criminal liability, administrative liability, criminal offenses, offense, serious crimes, prevention, community service.

 

Введение. Как уже отметил Азамат Несипбаевич Ескараев, наша первая проб­лема — это вопрос разграничения административных и уголовных правонару­ше­ний, как видов юридической ответственности, которые различаются в зависимости от отраслевой принадлежности юридических норм, закрепляющих соответствую­щую ответственность.

Уголовная ответственность — применяется в судебном порядке к лицу, ви­нов­ному в совершении преступления. Единственный нормативный акт, устанавли­ваю­щий уголовную ответственность — это Уголовный кодекс.

Административная ответственность — применяется судом, а также уполно­мо­чен­ны­ми государственными органами в качестве мер воздействия к виновным лицам. Основной нормативный правовой акт — Кодекс об административных пра­во­нарушениях.

Градации ответственности, которые мы применяем, зависят от характера и сте­пени общественной опасности.

Анализ зарубежных источников показал, что вопросы определения критериев раз­граничения между уголовной и административной ответственностью, критери­ев и принципов криминализации деяния рассматриваются преимущественно на уров­не доктрины. Зарубежные ученые- правоведы пытаются определить единые под­ходы к вопросу криминализации, установить грань между природой уголовно­го и административного наказания, однако единая позиция по данным вопросам также отсутствует.

То есть, «ясных» границ между уголовной и административной ответствен­ностью не установлено, что позволяет нам чисто механически (искусственно), в зависимости от социально-экономической, политической либо иной ситуации сво­бодно переводить составы правонарушений из одного кодекса в другой.

Такая практика представляется нескончаемой, что требует определенных действий.

В эту, итак, непростую «ситуацию» в настоящее время оказались вовлечены уголовные проступки, которые по своей природе, не являясь ни преступлениями, ни административными правонарушениями, расположились между ними и также требуют к себе внимания.

Так, институт уголовных проступков был введен в законодательство страны действующим Уголовным кодексом с 1 января 2015 года.

Период функционирования данного института требует проведения анализа результатов от их введения и дачи оценки соответствия изначальным целям.

Материалы и методы. При исследовании данного вопроса были использова­ны различные методы научного познания — это общелогические (анализ, синтез, рассуждение) и теоретические, что позволило презентовать ход обсуждения про­блемы. Материалами выступили уголовное и административное законодательство Республики Казахстан, статистика, законы и подзаконные нормативные правовые акты, источники международного права и зарубежных стран.

Обсуждение и результаты.

1. I. Институт уголовных проступков имплементирован в казахстанское законо­дательство на основе изучения международного опыта.

Ряд стран практикуют самостоятельную кодификацию проступков и в ряде стран наряду с уголовным законодательством приняты законы о проступках.

Так, в Чешской Республике, в Республике Словения, в Республике Сербия — законы «О проступках» 1990, 2002, 2007 годов, соответственно. В Хорватской Республике закон «О проступках против публичного порядка и спокойствия» (1990 г.).

Некоторые постсоветские страны также приняли и ввели в национальные законодательства новый вид правонарушения — проступки.

Так, в Киргизии существует Уголовный кодекс, Кодекс о проступках и Кодекс о нарушениях.

Данный опыт показывает определенную «иерархию» и упорядоченность норм Общей и Особенной частей кодексов. Другие постсоветские страны законода­тель­но отнесли проступки к уголовным правонарушениям, например, в уголовном за­конодательстве Украины предусмотрены проступки.

Казахстанским законодателем к этой категории отнесен ряд умышленных и совершенных по неосторожности правонарушений, влекущих причинение не­значительного вреда личности, обществу или государству.

В число уголовных проступков вошли наиболее серьезные административные правонарушения, в том числе большая часть деяний, посягающих на личность, из­би­рательные права граждан, права несовершеннолетних, общественную безопас­ность и общественный порядок.

В их число также переведены некоторые преступления из категории неболь­шой тяжести.

Однако, правоприменительная практика показывает, что усиление наказуе­мос­ти за деяния, подпадающие под уголовные проступки, не показали должного эффекта.

В рамках проведенной ревизии Уголовного кодекса выявлены следующие проблемные моменты.

1. Проблема составов, более эффективных в административной практике в прош­лом (до 2015 г.) — с учетом ранее наработанной административной практики и перевода в сферу уголовного права из-за более высоких процессуальных требо­ва­ний УПК, резко снизились показатели регистрации и реализации ответствен­нос­ти, что в целом негативно сказывается на состоянии правопорядка. К примеру:

• неосторожное причинение вреда здоровью (ч. 1 ст. 114 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 16774 фактов, по 16772 виновные привлечены к ответ­ственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 139 зарегистрированных фактов в суд направлено только 22 уголовных дела);
• нарушение авторских и смежных прав (ч. 1 ст. 198 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 8 фактов, по всем 8 виновные привлечены к ответст­венности; в уголовном порядке в 2021 г. из 11 зарегистрированных фактов в суд направлено 1 уголовное дело);
• незаконная охота (ст. 337 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 3107 фактов, по 3106 виновные привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 107 зарегистрированных фактов в суд направлено 74 уголовных дела);
• незаконная порубка и повреждение деревьев и кустарников (ч. 1 ст. 340 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 500 фактов, по 498 виновные привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 51 зарегистрированных фактов в суд направлено 11 уголовных дел);
• нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами (ч. 1 ст. 345 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 1685 фактов, по 1683 виновные привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2021 г. из 3362 зарегистрированных фак­тов в суд направлено 1132 уголовных дел).

Несмотря на то, что незаконная охота (ч. 1 ст. 337 УК), нарушение правил до­рож­ного движения или эксплуатации транспортных средств лицами, управляющи­ми транспортными средствами (ч. 1 ст. 345 УК), относятся к числу часто при­ме­няемых в сложившейся уголовной практике, их применение в административной юстиции (до 2015 г.) было еще более эффективным (норма ч. 1 ст. 337 УК в сред­нем на 98 %; норма ч. 1 ст. 345 УК в среднем на 28 %).

2. Проблема неработающих составов как в уголовной (с 2015 года), так и в ад­министративной практике (до 2015 г.), свидетельствует о возможной потен­ци­альной неэффективности норм либо редкости (нераспространенности) соответст­вующих правонарушений в практике:

• заражение венерической болезнью (ч. 1 ст. 117 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрирован 1 факт; в уголовном порядке в 2021 г. также 1 факт);
• воспрепятствование законной деятельности журналиста (ч. 1 ст. 158 УК) (в адмпрактике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2021 г. 2 уго­лов­ных дела);
• незаконное ограничение права доступа к информационным ресурсам (ст. 159 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегистриро­вано ни одного факта);
• дача разрешения на публикацию в средствах массовой информации экс­тремистских материалов (ст. 183 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегистрировано ни одного факта);
• нарушение прав на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения или топологии интегральных микросхем (ч. 1 ст. 199 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегист­ри­ро­вано ни одного факта);
• нарушение правил безопасности на объектах использования атомной энер­гии (ч. 1 ст. 276 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2021 г. не зарегистрировано ни одного факта);
• загрязнение, засорение или истощение вод (ч. 1 ст. 328 УК) (в адмпрактике 2014 г. и в уголовном порядке в 2021 г. зарегистрировано по одному факту);
• недоброкачественный ремонт транспортных средств или выпуск их в экс­плу­атацию с техническими неисправностями (ч. 1 ст. 348 УК) (в адмпрактике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2021 г. зарегистрировано 2 факта);
• нарушение правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ре­мон­те магистральных трубопроводов (ч. 1 ст. 354 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2015 г. не зарегистрировано ни одного факта);
• управление воздушным, морским, речным или маломерным судном лицом, на­ходящимся в состоянии алкогольного, наркотического и (или) токсикоманичес­кого опьянения, передача управления такому лицу или допуск к управлению воз­душным, морским, речным или маломерным судном такого лица (ч. 1 ст. 358 УК) (в адмпрактике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2021 г. за­ре­ги­стрирован 1 факт);
• нарушение правил охраны линий и сооружений связи, а также объектов, под­ле­жащих государственной охране (ч. 1 ст. 398) (в адмпрактике 2014 г. заре­гист­ри­рован 1 факт; в уголовном порядке в 2021 г. — 4 факта);
• воспрепятствование гражданину исполнять обязанности присяжного заседа­теля (ст. 436 УК) (ни в адмпрактике 2014 г., ни в уголовном порядке в 2015 г. не за­регистрировано ни одного факта);
• нарушение правил вождения или эксплуатации машин (463 УК) (в адмпрак­тике 2014 г. нулевая регистрация; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрирован 1 факт).

3. Проблема высокой уголовной регистрации при крайне низком выходе дел в суд (10 % и менее), притом, что в административной практике (до 2015 г.) коли­чество фактов регистрации и привлечения к ответственности было схожим и в це­лом совпадает с количеством направляемых дел в суд в текущей уголовной прак­ти­ке — это ведет к необоснованно высоким затратам ресурсов (сил, средств и вре­мени) органов досудебного расследования по делам о проступках (малозна­чительных правонарушениях) и одновременно низкой результативностью:

• нарушение правил охраны труда (ч. 1 ст. 156 УК) (в адмпрактике 2014 г. за­ре­гистрировано 53 факта, по всем 53 виновные лица привлечены к ответст­вен­ности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрирован 531 факт, в суд направлено только 28 дел);
• причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления до­верием (ч. 1 ст. 195 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 7 фактов, по всем 7 виновные лица привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 195 фактов, в суд направлено только 9 дел);
• нарушение авторских и (или) смежных прав (ч. 1 ст. 198 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 8 фактов, по всем 8 виновные лица привлечены к от­вет­ст­венности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 11 фактов, в суд на­правлено только 1 дело);
• неосторожное уничтожение или повреждение чужого имущества (ч. 1 ст. 204 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 10 фактов, по всем 10 виновные лица привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 133 факта, в суд направлено только 4 дела);
• вандализм (ст. 294 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 3 фактов, по всем 3 виновные лица привлечены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 98 факта, в суд направлено только 2 дела);
• нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами (ч. 1 ст. 345 УК) (в адмпрактике 2014 г. зарегистрировано 1685 фактов, по 1683 виновные лица при­вле­чены к ответственности; в уголовном порядке в 2015 г. зарегистрировано 3362 факта, в суд направлено 1132 дела, т. е. каждое третье); несмотря на то, что данная нор­ма относится к числу наиболее распространенных в текущей уголовной прак­тике, в сфере административно-деликтного права она была более эффективной.

Предполагалось, что, в связи с введением новой категории уголовно-на­ка­зуе­мых деяний, последует снижение уровня тяжких преступлений, за счет уси­ления профилактики мелких правонарушений.

Если обратиться к статистике, то в период за 2015-2016 годы количество тяж­ких преступлений зарегистрировано на уровне 20 тысяч; за 2017-2019 годы при­мерно 15-16 тысяч; за 2020-2022 годы на уровне 30 тысяч, а за 9 месяцев текущего года зарегистрировано 26 тысяч тяжких преступлений (таблица 1).

Таблица 1

№	Период	количество
		тяжких	особо тяжких
1	2015 г.	20 849	1 513
2	2016 г.	20 076	1 296
3	2017 г.	16 307	1 450
4	2018 г.	14 348	1 331
5	2019 г.	16 884	1 218
6	2020 г.	29 128	1 499
7	2021 г.	27 266	1 629
8	2022 г.	31 128	1 693
9	9 месяцев 2023 г.	25 999	1 624

Таким образом, наблюдается некая вариативность регистрации тяжких пре­ступ­лений, а в целом после введения института уголовных проступков можно констатировать значительный рост тяжких преступлений.

Следовательно, утверждать о положительном результате по данному крите­рию, а также эффективности профилактики правонарушений в целом мы не мо­жем.

Следует отметить, что в настоящее время Министерством внутренних дел пла­ни­руется работа, связанная с совершенствованием законодательства о профи­лак­тике правонарушений, а именно в части консолидации законодательных актов в сфере профилактики правонарушений.

Действующие законы «О профилактике правонарушений», «О профилактике бы­тового насилия», «О профилактике правонарушений среди несовершен­нолет­них и предупреждении детской безнадзорности и беспризорности», «Об участии граждан в обеспечении общественного порядка» и «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» содержат дублирующие нормы.

Полагаем, что конечный результат этой работы наладит системную основу профилактики правонарушений в целом.

1. II. Предусматривалась рациональная политика при определении меры ответ­ст­венности за совершение уголовных проступков, выражающаяся в широком спек­т­ре мягких видов наказаний, в первую очередь, общественных и исправительных работ, а также в минимальных сроках давности и отсутствии судимости.

В настоящее время на рассмотрении Мажилиса Парламента находится проект Закона «О внесении изменений и дополнений в Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях», разработанный Министерством юстиции.

Так, в рамках проекта Закона предлагается ввести новый вид адми­ни­стра­тивного взыскания — привлечение к общественным работам.

Основанием данного новшества послужили поправки в ст. 24 Конституции, согласно которому допускается использование принудительного труда только на основании судебного акта о признании виновным в совершении уголовного или административного правонарушения либо в условиях чрезвычайного или воен­ного положения.

В настоящее время применение наказания в виде общественных работ суще­ствует только в рамках уголовного законодательства.

Применение принудительного труда в рамках дел об административных пра­во­нарушениях возможно по целому ряду составов (11 статей и 19 составов) с учетом сопоставимости административного взыскания с характером и степенью общественной опасности административного правонарушения, его последствий, обстоятельств совершения и личностных особенностей виновного (материального положения нарушителя и т. д.):

• ст. 73 «Противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений»;
• ст. 73-1 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью»;
• ст. 73-2 «Побои»;
• ст. 434 «Мелкое хулиганство»;
• ст. 434-2 «Загрязнение мест общего пользования»;
• ст. 440 «Распитие алкогольных напитков или появление в общественных местах в состоянии опьянения»;
• ст. 443 «Неповиновение законному требованию лица, участвующего в обеспечении общественного порядка»;
• ст. 449 «Приставание в общественных местах»;
• ст. 615 «Нарушение правил движения пешеходами и иными участниками дорожного движения»;
• ст. 653 «Проявление неуважения к суду»;
• ст. 669 «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта и исполнительного документа».

В целом, общественные работы — это общественно полезный труд, целью ко­торого будет являться «воспитание» правонарушителя посредством труда, и как мера превентивного характера, направленная на исключение совершения повтор­ных административных правонарушений, посягающих на общественную безопас­ность, личность, порядок управления.

Иными словами, КоАП также будет содержать вид административного взыс­кания как общественные работы по аналогии с уголовным законодательством.

В этой связи, на наш взгляд, КоАП сможет конкурировать с Уголовным кодек­сом в части вариативности административных взысканий, включающих в том числе штраф, общественные работы, арест.

При таких обстоятельствах, появляется целесообразность перевода уголовных проступков в КоАП, так как назначение одного и того же вида наказания по су­ще­ству (уголовного или административного) представляется возможным достигнуть при меньших затратах административного ресурса, чем затрачиваемого в рамках уголовного процесса (проводятся все следственные действия как при расследо­ва­нии преступлений, работа государственного обвинителя, суд выносит «полноцен­ный» приговор).

III. Введение уголовных проступков должно было дать возможность исклю­чить арест из административно-правовой сферы и пересмотреть роль и функции судов в административном производстве

Действующий Кодекс об административных правонарушениях содержит вид административного взыскания как — административный арест.

По состоянию на май текущего года КоАП содержит 13 глав (из 25 дейст­вую­щих), предусматривающих административный арест в виде взыскания, в частности в 42 статьях, то есть, 93 состава.

Из них 35 (54 состава) статей содержат административную ответственность за первичные действия (бездействия) и 27 (39 состава) статей за повторные дейст­вия (бездействия).

Таким образом, планируемое возможное исключение ареста из администра­тивно-правовой сферы не произошло.

1. IV. В настоящее время Минюстом ведется работа по совершенствованию зако­нодательства об административных правонарушениях, которое в дальнейшем при­ведет к выработке нового понятия административного правонарушения:

• проведение анализа действующих составов административных правонару­ше­ний на предмет возможности перевода составов административных пра­во­нарушений, предусматривающих санкцию в виде лишения специального права, ли­ше­ния разрешения либо приостановления его действия, а также исключение из реестра приостановления или запрещения деятельности, в отраслевые норма­тивные правовые акты, поскольку указанные санкции связаны с осуществлением административной процедуры;
• введение градации административных правонарушений на категории не­зна­чительных, значительных и грубых правонарушений, каждая из которых содер­жала бы предельные размеры штрафа в зависимости от характера и степени общественной опасности правонарушения;
• исключение составов административных правонарушений, содержащих санкции за неконкретизированные требования нормативных правовых актов, корректировка диспозиций с учетом позиций уполномоченных органов;
• формирование единого подхода при определении размера штрафа в зави­симости от категории субъектов предпринимательства (а также установления ответственности должностных лиц организаций, финансируемых из государст­вен­ного бюджета);
• выработка нового понятия уголовного правонарушения.

По итогам работы, проводимой Министерством юстиции, последует выра­бот­ка нового понятия «административное правонарушение», содержащее ясные кри­терии, позволяющие разграничить административную ответственность от других видов юридической ответственности.

Вместе с тем, Концепцией правовой политики РК до 2030 года предусмотрено мероприятие по выработке нового понятия уголовного правонарушения.

Заключение. Таким образом, в настоящее время Минюстом продолжается работа по проведению комплексного реформирования административного и уголовного законодательства.